(Глава из неопубликованной повести "Про меня и про Ирину")
30 декабря 1982 года.Четверг.
С утра телеграмма. Телеграмма из Перми. Она свёрнута так, что видно только мой адрес. Текст скрыт в складках.
Разворачиваю, читаю: «Встречай 31 тчк 6-30 мск. Вагон 8 тчк Ирина Галя тчк»
Это было просто неожиданно. Молчала чуть не месяц.
Что опять за Галя? Ох уж эти телеграфисты. «Галя»! - это они так Иринину фамилию сократили. Созвучна девичья фамилия Иринины с именем Галя.
На занятия и 30 и 31 можно не ехать. Там только консультации. Я к сессии уже допущен. Окинул своё жильё. Не далее как в прошлые выходные прибирался. Но всё же навёл порядок и пошёл по магазинам. Короче, приготовился.
Утро крайнего дня 1982 года.
Поезд остановился. Я примерно знаю, где остановится 8-й вагон. Обычно напротив центрального выхода с перрона. Угадал и сейчас. Вообще то, в стандартном эшелоне в 8-ом вагоне, его «штабным» ещё называют, находится бригадир поезда. Т.е. посередине эшелона. А если бригадиру надо к администрации вокзала попасть, так вагон стоит напротив вокзала – идти не далеко.
Вот и Ирину вижу через окно. Она вся светится от радости. Улыбается, машет приветственно рукой.Она спускается по ступенькам вагона. Я подаю руку. Она на платформе. Я уже отходил от ступенек вагона, как вдруг услышал:
- А мне кто поможет сойти? – раздался растерянный девичий голосок за спиной.
Конечно, на свой счёт я это никак не принимал. Но повернулся, а потому, чуть с опозданием, стремлюсь помочь, раз девушка просит. Я протягиваю руку, она спрыгивает с последней ступеньки, смотрит мне в глаза и говорит:
- Здравствуйте, Виталий. Я много о вас наслышана, - улыбается, - чуть не бросили меня! Я Галя! Иринина подружка! Приятно познакомиться!
Ну и Ирина! Молчала, не писала, не звонила. Теперь вот с подружкой. Не может шагу шагнуть без них. Не может она без сюрпризов. Вот тебе и ошибка телеграфистов! И я тоже – «дешифровальщик»! Я засмеялся, девчонки ничего, конечно, не поняли. Я им потом им об этом расскажу. И вообще эта сцена встречи Галей будет не раз мне «припомнена».
Мы отошли, чтобы не мешать другим пассажирам. Ирина первая делает попытку поцеловаться. Она такая хорошенькая, миленькая, что отказаться от поцелуя просто не возможно. Какая она красивая!
С поцелуем и все обиды прочь из меня. Врать не буду – душа ликует. Иринка! – милая моя девочка! Я снова её вижу! Кажется, она стала ещё красивее.
Только причём тут Галя? Ну да ладно – всё ещё поймём позже. Пусть и Галя с нами будет.
Я не буду описывать, как мы отмечали встречу Нового 1983 Года.
Только главное.
С боем Курантов, я преподнёс Ирине колечко! Взамен того, которое потеряла в ноябре. Я боялся, что не примет. Но я нашёл нужные слова и надел колечко Ирине на пальчик. Размер подошёл.
Мы пошли гулять, где-то около часа ночи, уже в только что наступившем 1983 году. Наконец-то мы сказали всё, что мы думаем друг о друге.
Галя, разумеется, с нами не пошла. Какую же роль она играла? Самую положительную! - не совсем дословно, но примерно так она сказала Ирине, улучив момент:
- Дурочка ты, Ирина. Сама мучаешься, и Сырова измучила. С 1981 года ты закусила после первой встречи. И всё испытываешь его. Выходи за него скорее.
Что-то в этом роде. Наконец-то нашёлся «ценитель и эксперт», давший мне положительную и окончательную оценку
И вот мы идём гулять. Вышли, а на улице огромными хлопьями идёт снег! Он уже закрыл белым покрывалом грязный и обледенелый прошлогодний снег. Он украсил деревья белыми шубками. Даже неряшливые клёны были одеты в заячьи белые шапки – не видно стало эти прошлогодние кисти семен, похожих на крылышки. Воздух «промыло» снегопадом, и легко дышалось полной грудью. Ни ветринки, ни дуновения. Снежинки медленно, как парашютики, опускались на землю.
Снегопад – он как очищение! Я люблю, когда в новогоднюю ночь идёт снег. Я сразу вспоминаю красиво снятый фильм по Гоголю «Вечера на хуторе, близь Диканьки».
Мы остановились в одном из уголков двора. Там я и признался Ирине в любви и предложил ей стать моей женой. Отказа я не получил.
Что говорили – точно не вспомнить, но примерно вот так:
- Мучитель ты мой!- она держала меня за локти и смотрела мне в глаза.
Мы прижались друг к другу.
- А ты знаешь, ведь я приметила тебя ещё в поезде. Когда вы спать первый раз легли. Я рассматривала тебя тогда. Твоя рубашка задралась, под ней была синеватая майка, носочки синие на ногах. Спокойное такое лицо. И был ты весь такой домашний без этой формы, ремней, фуражек и этих огромных сапожищ. Каким-то добром от тебя веяло. И куда девался тот строгий солдат? Я даже побаивалась сначала тебя. А потом подумала – мне бы такого мужа.
Ирина немного помолчала и снова продолжила.
- Я так была тронута, когда ты чай принёс. Я просто не ожидала. Я сама-то про чай и не подумала. У меня, если помнишь, лимонад был. Мне хотелось обнять тебя. И всю дорогу ты был так вежлив и обходителен со мной. А черёмуху ты помнишь? А твои слова, что буду я твоей невестой?
- Ирина, а я сохранил ту веточку! Дома я тебе её покажу. Ты тогда ещё книжечку оставила. Вот в ней-то я и привёз домой ту веточку.
Она опять прижалась ко мне. Видимо она вспомнила те моменты сейчас.
- А книжку я специально оставила. Значит, ты прихватил её? А почему в первую встречу не рассказал об этом?
- Я просто забыл.
- Ведь ты поймал тогда мой взгляд, когда вдруг так неожиданно открыл глаза. Ты помнишь этот момент?
- Да, я и проснулся от того, что почувствовал на себе пристальный взгляд.
- Ирина, ты мне не ответила, Ты согласна стать моей женой?
- Да,… да,…да,… Я люблю тебя. И я согласна стать твоей женой. Почему ты тогда мне на вокзале в Перми не сказал, что полюбил меня. Я так ждала этих слов всё это время. Писать ты про это мог, а в глаза сказать не хотел. Я даже сама приехала к тебе, чтобы ты мне сказал эти слова. Как же ты меня измучил Сыров Виталя.
Ирина запомнила события тех дней со стенографической точностью. Нет смысла писать всё остальное. И так всё ясно.
Мы ещё гуляли. Почти до 2-х часов ночи. Зашли в подъезд и, стряхнув снег, стояли у огромной батареи и грели руки. Стояли и обнимались.
Договорились, что Ирина приедет 12 января. У меня в тот день будет экзамен по релейной защите. Она придёт часам к 12 дня (к этому времени я должен буду уже сдать экзамен) в УПИ, и мы пойдём в Октябрьский ЗАГС и подадим заявление.
Вернулись в дом. Галя по нашему счастливому виду поняла, что всё свершилось. Мы решили переодеться попроще. Сели за стол и объявили Гале, что она будет свидетельницей на нашей свадьбе. Галка так заразительно визжала от радости, как ребёнок!
Оставалось найти мне свидетеля. Он вроде логически сам напрашивался. Конечно – это Востоков. Не он ли единственный свидетель нашего знакомства? Только он!
Я как-то ни разу о нём не упомянул, с того момента, где мы расстались 26 мая 1980 г у моего дома. Конечно, мы с ним поначалу переписывались и виделись с ним в 1981 в октябре. Он приезжал ко мне.
Вспоминали службу. Вспоминали, как ехали домой. Но вот про Ирину, нашу попутчицу, которая кормила нас, он не вспомнил ни разу.
А потом он перестал отвечать на письма. Потерялся где то.
Я предложил Ирине его кандидатуру. Она поморщилась. Я понял – не желает. Но я о причине уже знал. Ирина сегодня мне успела рассказать о его выходке в поезде.
Я достал из шкафа книжечку с засушенной веточкой черёмухи. У Ирины глазки сразу стали влажными. Чуть слёзки не потекли.
- А мы тогда первый раз невольно обняли друг друга и чуть в ручей вместе не упали, - весело вспоминала Ирина.
- Вот и стала я твоей невестой! Помнишь, ты каким-то военным это пообещал? Ты не представляешь – я не ожидала такого ответа и была счастлива. Счастлива, что есть человек, который согласен назвать меня невестой. Ведь я уже успела подумать, ещё раньше тебя, что была бы согласна иметь такого мужа.
Она, казалось, помнила всё, что было с нами тогда в том поезде №193 Ленинград – Свердловск. Вот примерно так мы вспоминали наши немногочисленные, но прекрасные моменты наших встреч.
Галя с любопытством наблюдала за нами. По-моему она была счастлива, не меньше чем мы. Мы даже не стеснялись при ней говорить то, о чём знали только мы.
Галя. Она Иринина подруга. Она на год старше Ирины. Из одного посёлка, учились в одной школе. Но Галя шла классом раньше. Близко сдружились уже в Перми.
Ещё в ноябре, после нашей встречи с Ириной, она рассказала Гале обо мне и о наших отношениях. Ирина сказала, что Галка и предложила приехать ко мне на новый год:
- Познакомь меня с ним. Что ты всё решить для себя не можешь?
Вот они и приехали.
А в те годы мы учились с Галкой на четвёртых курсах. Потом много лет подряд она встречала очередной новый год с нами. Приезжала в каникулы и на другие праздники. Бывало, что встречались и в Шумихе у её родителей. Пока не вышла замуж. Потом встречаться стали реже. До сих пор мы дружим семьями.
С Ириной много обсудили в те дни. Расставили все точки….
Я был счастлив! Ирина, моя девочка, будет со мной, будет моей женой.
Спали в разных комнатах. Мы с Ириной, а Галя в другой комнате.
Теперь нас никто не погонит мокрой тряпкой!
В ту ночь было и то, что бывает между двумя любящими людьми.
Ирина не знала, какими словами это назвать, и сказала так:
- Давай завершим то, что ты в ноябре хотел. Я обещаю, кусаться больше не буду.
Спустя полминуты добавила:
- Я тоже хотела, но очень боялась. Ведь у меня такого ещё не было.
2 января я проводил девочек на вокзал. Они уехали обратно в Пермь.
С 5 января у меня началась сессия. 4 курс! Это самая ёмкая сессия- 7 экзаменов.
А ещё оставалась Оля.
Последняя встреча была в середине декабря. Оля за последнее время, казалось, обрела уравновешенность в общении со мной.
Я обещал ей быть с ней честным. Я не мог понять, почему её устраивали такие отношения между нами. Дожидалась ли она того, когда я «надурюсь»?
Сейчас я пошёл к ней. Она открыла, впустила меня. Дома накурено. Никогда такого не было. В Олиной семье никто не курил. Тем более она сама.
Была она поникшей и грустной.
- Проходи. У меня есть кое-что для тебя.
Я прошёл, сел на диван рядом с журнальным столиком. На столе сигареты, пепельница, спички. Сигареты модные, дамские «ЯВА 100» - они не очень давно появились в магазинах Свердловска.
А ещё лежало запечатанное письмо, но адресом вниз.
- Это тебе!- подала это письмо мне.
Я взял. Письмо от Ирины. Последнее, судя по входному штемпелю нашего почтового отделения – 27 декабря.
Я молчал. Она ушла к окну.
- Извини. Я не читала, но зачем-то украла его из твоего почтового ящика. Я столкнулась с почтальоном в подъезде и видела, как это письмо она положила в ящик. Я не читала. Прости меня. Я каждый день собиралась его обратно подбросить. Но 31 увидела тебя утром с девушками, решила не делать этого, а при случае отдать его тебе в руки. Вот он этот случай. Я, правда, Виталик, не знаю о чём оно.
Я продолжал молчать.
- И ещё, прости – случайно немного услышала в новогоднюю ночь твой разговор с Ириной в подъезде, когда вы грелись у батареи. Я просто вышла покурить в подъезд. Так что не объясняй мне ничего. Я всё знаю и понимаю.
Я не знал, что ответить. Но мне было искренне жаль её. Почему она уже два раза становится свидетелем моих откровений с другими девушками? Как будто кто-то свыше избавлял меня от объяснений с Олей. Разница лишь в том, что в юности моё молчание – это просто тихое предательство. Сейчас я пришёл рассказать ей, так как она просила.
- Виталь, и прости меня за ту бестактность в ноябре, когда навязала сыграть дуэтом Антоновские "Летящей походкой" и "Не забывай". Я, и правда, хотела тебя уколоть за твою Таню. Ты ведь понял тогда.... А я всегда буду считать, что "Нет тебя прекрасней" - это про меня, - Оля вздохнула и замолчала.
Мне было очень горько и больно на душе.
- Ты не переживай. Всё нормально. Я сама навязала тебе такие отношения между нами. И никогда не думай, что это я расскажу Ирине. Я не буду тебе мешать.
Я около десяти минут находился в её квартире и не произнёс ещё ни одного слова. Я просто не знал, что сказать. Я виновен чуть ли не на все сто процентов в том, что сложились с Олей такие отношения. Оля только идею подала, а я согласился и подло пользовался этим.
Оля, она всегда была проницательной,как будто читала мои мысли.
- Ты не виноват в нынешней ситуации. Это надо было мне. Для женского здоровья. А к тебе я давно перегорела, тогда в далёком январе 1973 года. Ровно 10 лет назад! Когда ты с Танькой целовался у окна. А теперь у тебя другая, которая как две капли похожа на твою Таню. Тебе взамен старой бог послал молодую. Увидела вас с Ириной вместе, когда вы через двор шли, я поняла окончательно – нам не быть вдвоём.
Оля упорно называла Таню старухой.
Оля продолжала убеждать меня в существовании сходства. Только преувеличивает про две капли. Сказав мне про это, Оля тем самым только обострила во мне желание вглядываться в Ирину и искать похожесть. Но не находил....
- Оля, не пытайся таким способом облегчить мне душу. Не перегорела ты. Ты просто не простила мне той измены. И не упомянула бы сейчас Ирину. И в этом моя вина, а не твоя. Я не создал условий для того, чтобы вернуть твоё доверие. А ты видела, что я не мог определиться между тобой и Ириной. Потому о каком твоём доверии ко мне можно говорить? Ирине проще – она ничего не знает. Ни про тебя, ни про Таню. А если и узнает, то не думаю, что в корне может что-то изменится.
С минуту я молчал.
- Оля, ты хорошая девочка, я верю, что и ты встретишь своё счастье. Ты прости меня за всё. И мне, правда, очень горько, что судьба так распорядилась.
Вроде говорить больше не о чём. Я, не распечатывая, порвал письмо и пошёл к выходу. Оделся и опять запутался в её дверных замках. Сзади Оля положила мене руки на плечи и повернула к себею
- Ты прав! Я не перегорела. Люблю тебя, как любила. Но и не простила. Разлюблю - тогда и прощу, когда замену тебе найду. А за Ирину у меня к тебе претензий нет, она не виновата, что похожа, – имя Таня она не захотела больше произносить.
Чмокнула в щёку, открыла «вредный» замок и легонько вытолкнула меня за дверь.
- И не грусти! Всё будет хорошо! Счастья тебе с молодой женой!
Дверь захлопнулась. Щёлкнули замки. За эту дверь я не зайду уже больше никогда.
А в конце сентября 1987 года дом исчезнет с улицы Инженерной. И его номер 29, не будет унаследован другими домами, построенными в том месте. Дом был буквой «Г», а потому имел ещё один адрес - Черняховского, № 42. И этот номер тоже не достанется никакому другому новому дому. Нет на Химмаше дома с двойным адресом на углу улиц Инженерная-Черняховского. Нет того дома, живя в котором много лет, я испытал радость любви и горечь потерь.
Следующая глава: http://proza.ru/2018/10/17/846