Ну почему она такая невезучая? В чём виновата? За что Кирилл с ней так поступил? Бросил после почти пяти лет совместной жизни, просто, хлопнув дверью, ушёл, сказав на прощанье:
- Знаешь, Таня, с тобой невозможно нормально жить. Твоя зацикленность на идеальной чистоте и порядке мне, как человеку творческому, не даёт свободно дышать. И вообще у тебя любовь ко мне какая-то слишком уж сильная, как говорят французы, удушающая. А в отношениях надо уметь держать дистанцию, в женщине всегда должна загадка присутствовать, а ты для меня как прочитанная книга, больше не интересна.
Да, она любит чистоту и порядок, да, у неё в квартире всё всегда на своих местах, как и приучил умерший пять лет назад военный отец. И что в этом плохого? Да, она его очень сильно любит, можно сказать Кирилл – любовь всей её жизни. Ещё на первом курсе филфака в кудрявого третьекурсника влюбилась, все девчонки за ним бегали, а он выбрал её, первый мужчина, такое не забывается.
Правда, спустя год ушёл к какой-то журналистке, ну и что? Судьба всё равно любящих людей сводит - через три года случайно пересеклись на концерте Усадьбы джаз в Архангельском и опять всё по новой закрутилось. Почти пять лет такой любви беззаветной с её стороны, именно беззаветной, а не «удушающей» (вот дураки французы, разве любовью можно задушить?), она своего Кирилла во всём поддерживала, в трудные моменты, когда у него с работой не ладилось, помогала и морально, и финансово.
И вот теперь, когда его наконец на телевидение в одну литературную программу ассистентом взяли, нате вам, приехали – мешает ему дышать. Тоже мне причину нашёл. Знает она настоящую причину, осведомлена, добрые люди сразу сообщили, что Кирилла на работу взяли, потому что у него роман с телевизионной редакторшей образовался. Молодая, умная, нахальная, стервозная, стильная, а какие ещё на телевидении водятся?
И что ей теперь делать? Была бы мужиком лекарство известное – напиться, а так даже напиться нельзя, остаётся одно – работа. Работа с утра до вечера, чтоб минуточки свободной не было для горьких мыслей и напрасных переживаний. Повезло, что расставание произошло сразу после майских праздников, а май как известно для университетского преподавателя, коим Таня и являлась, пора напряжённая – проверки курсовых, дипломов, зачёты, экзамены, консультации, отчёты, заседания, можно вообще дома не появляться. А ещё у неё три раза в неделю уроки русского как иностранного для одного важного английского начальника на фирме.
Остаются выходные, и это самое ужасное, такая тоска! Пусто, больно, одиноко. У неё после смерти отца и родственников то близких не осталось, мама разбилась на машине, когда Тане вообще 14 лет было. Подругам особо плакаться не хочется, они, конечно, для вида пожалеют, но сердцем-то чувствуешь – злорадствуют, уж такая натура женская.
Поэтому, когда её английский ученик дотошный господин Баркли попросил Таню проводить с ним дополнительные занятия-экскурсии по Москве по уикендам, она с радостью согласилась. Во-первых, никакие «сексуальные домогательства» с его стороны ей не угрожают, репутация у Джона Баркли по прозвищу «мистер Айс»* известная – занудный офисный начальник, на призывные улыбки сотрудниц женского пола никак не реагирует, а по слухам – так вообще гей. Что не удивительно, потому что внешне этот не интересующийся женщинами англичанин вполне привлекательный мужчина – высокий, волосы пшеничные чуть длинноватые и глаза серые на загорелой вечно серьёзной физиономии. Такой переодетый в офисный костюм благородный пират.
Во-вторых, Таня обожает и хорошо знает Москву. Для неё сходить в Пушкинский, Третьяковку, музей русского импрессионизма, Кремль, прогуляться по Арбату – одно удовольствие. А ещё Парк культуры, новый Парк Зарядье, ВДНХ, Сокольники, Архангельское, Царицыно, да сейчас в Москве столько мест и событий интересных, не перечесть. А тут случай такой удачный представился, ещё и деньги за её уроки- экскурсии заплатят.
На «выходных» занятиях-прогулках англичанин проявил себя как о-очень усердный и заинтересованный в предмете ученик. Как оказалось, господин Баркли вполне сносно разбирается в живописи, ему нравятся импрессионисты, о коллекции которых в Пушкинском он прочитал заранее, он также любит музыку, предпочитает классику, поэтому концерты в БЗК и ММДМ обязательный пункт в программе, а ещё ему интересна «ресторанная карта» Москвы – где можно найти лучшую пиццу, где отведать качественные стейки, где национальную русскую кухню.
Третий совместный уикенд выпал на начало июня, как раз, когда в Архангельском проходят концерты Усадьбы джаз, и Таня решила совместить приятное с полезным – послушать столь любимый джаз, а заодно показать иностранцу знаменитую подмосковную усадьбу. Мысль о том, что второй раз они с Кириллом встретились именно на Усадьбе джаз промелькнула незамеченной, как говорится at the back of her mind. И хотя мы часто делаем выбор особо не задумываясь, как бы случайно, на самом деле большинство таких «случайностей» - это незаметная подсказка сверхусмотрящего», своего рода ключ в жизненном квесте, повернув который мы оказываемся «в нужном месте в нужное время».
Так случилось и в ту солнечную июньскую субботу с Таней, когда на одной из тропинок судьбы в Архангельском она встретила своего бывшего возлюбленного Кирилла в сопровождении новой пассии, той самой стильной телевизионной редакторши. Как обиженные женщины ведут себя в таких ситуациях? Можно, конечно, по-разному, но главный вектор – это сохранить собственное достоинство и показать, что несмотря на то, что тебя бросили, у тебя всё в полном порядке, что ты и без этой сволочи можешь прекрасно жить дальше и быть счастливой. Как поётся в известной песни Глории Гейнор I will survive.
И пусть при виде того, как твой «бывший» целуется обнимается со своей «нынешней» тебе хочется выть от боли, и ноги у тебя подкашиваются, и сердце разрывается, и на самом деле твое единственное желание – банально залепить ему пощёчину, ты берешь себя в руки и демонстрируешь, что всё у тебя тоже отлично, просто «зашибись».
Для доказательства своего «счастья» Таня спонтанно ухватилась за находившегося рядом англичанина. Прильнув к явно не ожидавшему от неё такого поведения господину Баркли, Таня заговорщицки прошептала:
- Поцелуйте меня, пожалуйста, только в губы, по-настоящему. Очень нужно, я потом объясню.
К её удивлению «мистер Айс» среагировал быстро, действуя в полном соответствии с её необычной просьбой. В какой-то момент ей даже показалось, что сознание приятно «плывёт» и она уже начинает растворяться, как затянувшийся поцелуй прекратил возглас подошедшего Кирилла:
- Татьян, привет, какие люди! Вижу, у тебя всё в полном ажуре, быстро мне замену нашла. Поздравляю, искренне за тебя рад.
Обменявшись дежурными приветствиями, Кирилл с редакторшей удалились, и Таня, с трудом сдерживая слёзы и продираясь сквозь увлечённую джазом публику, бросилась к автостоянке. Англичанин последовал за ней и, сев в машину, задал совершенно неуместный вопрос:
- Мы разве не останемся на концерт?
- Какой к чёрту концерт? (в пылу эмоций Таня решила высказать англичанину всё, что о нём думает, на русском) Чурбан ты бесчувственный! Ты вообще в курсе как тебя в народе кличут? Мистер Лёд, холодный, равнодушный англичанин без нормальных человеческих эмоций. Разве не видишь, что мне плохо, реально плохо! Не понимаешь? Ненавижу.
Как она домчала господина Баркли до его дома в Крылатском, Таня не помнит, потому что ей просто хотелось влететь на полной скорости в какой-нибудь бордюр или дерево и умереть. И всё, не будет больше никакой боли, никаких страданий, ничего. И ей всё равно, что рядом подданный Великобритании, подумаешь, одним англичанином больше, одним меньше, какая разница.
Стоически перенёсший бешеную гонку мистер Айс, когда Таня резко тормознула у его подъезда, сказал:
- По-моему вам сейчас не стоит никуда ехать. Вы слишком расстроены чтобы быть за рулём. Давайте поднимемся ко мне, у меня есть хороший виски, выпьете немного, успокоитесь.
«А ведь он прав, - подумала Таня, - сейчас это, пожалуй, для меня самое то. Не в смысле выпить виски, а потому что страшно в таком состоянии оставаться одной, нужно с кем-то поговорить, поплакать, выговориться. А мистер Айс – отлично для этого подходит – такое «признание анониму» (anonymous confession)». Как если бы вы рассказали о своём горе случайному попутчику в поезде, чужому человеку, которого вряд ли ещё увидите. Попробуйте, помогает.
Поднявшись в квартиру, Таня наконец-то дала волю слезам. За стаканом виски (кстати, действительно очень хороший ирландский Jameson) она выложила господину Баркли всё: и про то, что Кирилл её первый мужчина и единственная любовь на всю жизнь, и как она отдала ему пять лучших лет своей молодости, и как он заставил её сделать аборт, потому что считает, что ещё не готов стать отцом, и что совсем скоро ей исполнится тридцать, и осталась она в этом мире одна-одинёшенька и нечего ей больше делать, кроме как умереть. Невозмутимо выслушав её горькие рыдания-признания, господин Баркли спокойно заключил:
- По-моему с такими настроениями вам сегодня не следует оставаться одной, переночуйте у меня, а завтра с утра спокойно домой поедете. Как там ваша русская пословица говорит? Утро умнее чем вечер?
- Утро вечера мудренее, - автоматически поправила Таня и согласилась.
- Вот и отлично, вы ложитесь в спальне, а я в кабинете, я вас не побеспокою.
«Господи, счастье какое что гей, действительно «не побеспокоит», - отметила про себя Таня и с этой спасительной мыслью провалилась в сон.
Проснувшись утром, Таня впервые за прошедшие после ухода Кирилла два месяца не почувствовала привычной боли. Она не могла точно объяснить откуда возникло это детское почти забытое ощущение, что «теперь всё будет хорошо», (Танюха, не дрейфь, прорвёмся, всё будет хорошо, как говорил отец), но ясно чувствовала присутствие признаков этого «хорошего» во всём - и в нежном июньском солнце, играющем на зеркальной поверхности шкафа, и в удивительно аккуратной и чистой комнате, где все вещи лежали на своих местах, и в так нравившейся ей песни Эда Ширана You are perfect, доносившейся из соседней комнаты.
На кухне её встретил хозяин дома в забавном переднике с надписью Kiss me и, предложив традиционную английскую овсянку, усадил за стол.
- Вкусно как, – попробовав кашу, сказала Таня, - вы что, сами готовите?
- Конечно, я же один живу, вот и научился.
- Надо же, мужчины не часто кулинарией увлекаются.
- Не скажите, приготовление пищи – очень даже интересное и увлекательное занятие, я в разных странах работал – в Китае, в Индии, в Эмиратах, везде национальные блюда старался попробовать. Теперь вот в России хочу борщ научиться варить. Поможете?
«Да, верно говорят, что женщинам дружить с геями очень даже полезно, интересы общие, а главное безопасно и на обычных мужиков пожаловаться можно, поймут-выслушают. Кажется, и у меня такой «гейский» друг намечается. Кстати, надо извиниться за вчерашнее», - подумала Таня.
- Извини меня, пожалуйста, за вчерашнее (разговор шёл на английском, в котором местоимение you удобно совмещает ты и вы, но в создавшейся ситуации Таня явно «перешла на «ты»). Я вовсе не ожидала там Кирилла встретить, так что извини и спасибо, что подыграл.
- А я особо и не подыгрывал.
- В смысле?
- Ты мне давно нравишься, я тебя с самого нашего первого занятия поцеловать хотел. Так что я твоему бывшему бойфренду даже благодарен, такой шанс предоставил.
- Как поцеловать? Ты же гей? – Таня чуть не поперхнулась от удивления.
- Я гей? Откуда такие сведения? – в свою очередь изумился Джон.
- Все в офисе говорят.
- Ах, в офисе, - рассмеялся англичанин, - сотрудники как всегда преувеличивают мои возможности. Нет, они ошибаются, никакой я не гей. Кстати, можешь сама в этом прямо сейчас убедиться, - добавил он с насмешливой улыбкой.
- Нет уж, спасибо, - ответила Таня, про себя отметив: «ну и дела, оказывается этот суровый англичанин не только не гей, но ещё и шутить-смеяться умеет».
- А почему же тогда меня не поцеловал, если хотел? – поинтересовалась она.
- Ну мы же с тобой в рабочих отношениях, ты мой преподаватель по русскому, вдруг тебе мои «домогательства» не понравятся, и ты на меня в суд подашь? Я в России всего два месяца, сразу после Штатов сюда приехал, а там с sexual harassment очень строго, мне неприятности не нужны.
- Да, совсем мужиков запугали в Штатах. В России не так.
- А как в России?
- У нас если мужик хочет женщину поцеловать, он её просто целует. Без предварительного разрешения.
- А если женщине не понравится?
- Тогда два варианта: либо в процессе поцелуя он ей начинает нравится, либо мужик получает в морду.
- Да, как-то не хочется в морду получить.
Увлекательную беседу о разнице культур неожиданно прервал телефонный звонок. Извинившись, Джон удалился в кабинет, откуда до Тани доносились обрывки разговора. Англичанин ласковым голосом обещал какой-то Лизе, что он обязательно её встретит в аэропорту в следующую субботу. Вздохнув, Таня взяла сумку и вышла в прихожую: нечего ей тут больше делать, устала после всех событий, пора домой.
В дверях её остановил Джон:
- Это моя сестра из Лондона звонила, на следующей неделе ко мне в гости прилетает. Ты мне поможешь ей Москву показать? И вообще ты куда собралась?
- Домой, устала очень, надо в себя прийти после всего.
- Постой, - улыбнувшись, Джон обнял Таню и со словами «даже если я получу в морду, я всё равно это сделаю» поцеловал. Сознание приятно «поплыло», и Таня поняла, что сейчас полностью растворится в теплом потоке так неожиданно окутавшей её нежности. В голове промелькнуло: «и всё-таки как хорошо, что этот высокий симпатичный господин Баркли не гей».
Вот правильно англичане говорят things are often not what they seem to be, люди часто оказываются совсем не такими какими нам кажутся. И под ледяной поверхностью вполне может скрываться теплый поток. Никогда не следует об этом забывать.
*от английского ice – лёд