Ещё тогда, в тот день, когда кто-то привёз в больницу Иветту, Ленушке показалось очень знакомым лицо мужчины, сильно заросшее густой бородой, по новому всплеску моды. Почему-то её взгляд сразу выхватил его из многочисленного количества народа больных и просто посетителей, что находились в тот момент в фойе больницы. Остановиться бы, но судьба дочери требовала немедленного её присутствия рядом, а потому она, лишь скользнув, устремилась в операционную. Сомнения в том, что это был именно тот человек, который возвратил ей дочь, даже не возникало, расстраивало одно, что даже не сказала ему просто спасибо…
И вот сегодня судьба предоставила ей такую возможность, сведя их вместе в кабинете у следователя. Романцево – город маленький, а потому совершенно не удивительно то, что она была очень хорошо знакома с дознавателем, который мало того, что был её одноклассником, но ещё и мужем старшей двоюродной сестры, несмотря на разницу в возрасте в несколько лет. Понимая стрессовое состояние пострадавшей, её пока не беспокоили вызовами на допросы, общались с Леной, но до настоящего времени и она мало чем могла помочь следствию: дочь молчала, не изъявляя желания откровенничать ни с матерью, ни с Олегом, с которым общалась чуть ли не каждый день. В том же случае, когда Лена пыталась настаивать, Ветка просто замыкалась в себе настолько, что несколько последующих дней проходили в полном молчании, но если бы только это - ночью, почти гарантированно, девочка просыпалась с ужасными воплями и абсолютно безумным взглядом, не понимая ни того, кто с ней рядом, ни где она сейчас находится. А потом слёзы… истерики… и возвращение к инъекциям…
Решительно распахнув дверь кабинета, Лена прямо с порога начала громко выказывать своё недовольство:
- Нет, я, конечно, понимаю, что ты большой начальник! Но, Коленька милый, неужели у тебя закралась подлая мыслишка насчёт того, что я напрасно получаю свою зарплату, бездельничая и ничего не делая целыми днями? Или, может быть, ты решил таким образом излечить меня от гиподинамии, а? По-твоему, я мало двигаюсь, что ли? Что за срочность такая и необходимость моего здесь личного присутствия? Вы нашли тех негодяев, да?
- Нет, к сожалению, нет, хотя некоторые зацепки появились! Например, нам стало известно, что машина с таким цифровым значением зарегистрирована в Курской области и числится в угоне, так что работаем, уважаемая Елена Степановна, работаем!
- Ничего себе откуда явились! Зачем?
- Ну, это тоже ещё предстоит узнать, наверное, не только затем, чтобы испоганить жизнь ни в чём не повинной девочки… А, что касаемо, до лечения, то… Ленушка, это совершенно не мой профиль. Хотя при виде крови и не грохнусь на пол, но орудовать ножом, как ежедневно делаешь ты, я привык и согласен только на кухне! Так что успокойся, переведи дух, оглядись по сторонам и, может быть, всё сообразишь сама без моей помощи…
- Оглядись… - продолжала ворчать Лена, присев на один из стульев – Что я тут у тебя не видела? Всё как всегда… Кроме, пожалуй, вот этого гражданина напротив…
И вдруг её словно пронизало догадкой:
- Погодите-ка… Вы ведь тот мужчина, который привёз мою дочь, да?
- Горячо, Ленушка, очень горячо, но ещё не кипяток… Ты, что, его и в самом деле не узнаёшь? Да, Матвеева… На мой взгляд, уж ты-то должна бы была…
- Матвеева… Меня в Романцево уже никто под такой фамилией и не помнит… Коль, - мучительно вглядывалась она в незнакомца – А хорошие были времена, правда?
- Правда-то оно, конечно, правда, но ты не уводи в сторону. А ты-то что молчишь, как воды в рот набрал? – повернулся он к мужчине.
- А что сказать? Что ты ещё хочешь от меня услышать? Я всё, что знал, рассказал…
И в первый раз взглянул на Лену в упор. А она… Нет, она ещё не была полностью уверена в том, кто сидит перед нею, но в сердце уже творилось что-то невообразимое и давно вычеркнутое из памяти:
- Господи… - прошептала она наконец – Неужели это ты…
- Он, он, Ленушка! – подтвердил её догадку Николай – Я сам обалдел, когда глянул в паспорт… Таких же совпадений не бывает… Ну, вы тут пока пообщайтесь… без меня… Мне нужно срочно отлучиться по одному важному делу. Я вас закрою на ключ, чтобы никто не смог помешать, понятно?
Но они его не слышали…
- Тём! Это правда ты?
- Я, Ленушка, я… Здорово изменился?
- Не знаю… Это всё из-за бороды… На фика ты её отрастил? Послушай, я же видела тебя там, в фойе… Почему не окликнул? Почему не остановил?
- Зачем? В тот момент жизнь твоей девочки была в сто раз важнее нашей встречи… Если бы ты знала, что я почувствовал, когда понял, что везу твою дочь, если бы ты только могла это знать…
- Где ты её нашёл?
- Почти на обочине трассы. Дело в том, что я уже с год как вернулся в Романцево, да…
- И даже не попытался встретиться… Не захотел? Чем же я тебя так тогда обидела, а? Помнишь нашу последнюю встречу, проводы в армию?
- Странно, что помнишь ты, а мне до последнего часу не забыть, как не забыть и того, что сделал потом…
- Да уж… Ты по-прежнему женат? Дети?
- Нет, я по-прежнему одинок… Но не о том сейчас речь… Вернувшись в Романцево, я помыкался-помыкался в поисках работы, да и устроился под начало твоего благоверного, в леспромхоз водителем. Конечно, я очень часто кружил на своей видавшей виды «Ниве» вокруг твоего дома, даже сталкивался с тобой и Ветой несколько раз… Знаю и то, что вы с Бошинцевым фактически в разводе, знаю даже почему…
- А вот тут шалишь, Артём Ручьёв, друг моей такой уже далёкой молодости – Этого ты знать не можешь! Но в браке мы с ним ровно до того момента, как он придёт просить развод – ему он может понадобиться, мне нет.
- Почему?! – искренне удивился Артём – Я вот смотрю на тебя и, как будто не было стольких лет между нами… Годы, мадам, пощадили вас, оказались более благосклонны, нежели к кому-то другому!
- Льстец… Не трудись, я про себя сама всё знаю. Лучше продолжи про тот день.
- А… Ну, так вот… В то утро я решил пораньше выехать, чтобы возвратиться засветло, для чего загрузил машину ещё с вечера. Еду, значит… А туман… Противотуманки помогают, конечно, режут его на лохмотья, делая обзор более-менее приемлемым. И вдруг… Сначала показалось, что какое-то животное – собака, или лосёнок, но потом понял, что человек… Вот гады, мелькнула мыслишка, сбили и, не оказав помощи, скрылись, бросили… Остановился, хотя хотел проехать… Знаешь, как бывает, объясняй потом, что ты не верблюд… Она лежала лицом вниз, спина вся в крови… Перевернул и не пойму даже кто… Ну, ты же помнишь, каким оно было… Застонала… Слава Богу – живая! Аккуратно подхватил на руки, а она, как кукла тряпичная… Кое-как устроил на сиденье рядом с собой, ну и помчал в больницу.
- А когда ты узнал, что это моя дочь?
- Почти сразу, как тронулись… Она как раз в этот момент очнулась, ну я и спросил. Назвала имя и фамилию… И вот тут… А, впрочем, это не важно…
- А она больше ничего не говорила, не рассказывала?
- Нет… Только назвала номер машины и марку: чёрный «Фольксваген» внедорожник и три цифры без букв - 123… Да, ещё два имени – Алексей и Вадим.
- Как же она оказалась-то в том кювете?
- Как я смог понять, пришла сама, когда те окончательно перепились и заснули мертвецким сном. Правда, перед этим ещё постояла над ними какое-то время, раздумывая: прикончить их или просто порезать шины? Выбрала второе… поняв, что вряд ли справится, если хотя бы один вдруг очнётся…
- Серьёзно? Моя дочь!
- Твоя, конечно, твоя… Как она сейчас?
- Даже не знаю, что тебе сказать… С медицинской точки зрения, вроде бы, всё пришло в норму, но психика… Не желает отвечать ни на один вопрос про то, что произошло. Ни на один. Часто кричит по ночам, замкнулась. А так… Восстановилась в институте, много занимается, читает, хлопочет по дому, но… Совершенно прекратила общение с ровесниками, даже с теми, которых называла друзьями… А ты всё это Николаю рассказал?
- Обижаешь! Конечно! Сразу же… Кстати, он тоже поначалу меня не узнал, не одна ты… Впрочем, так было и задумано…
- Зачем? От правосудия скрываешься, или от алиментов бегаешь?
Ответить Артём не успел – вернулся Николай:
- Ну, как вы тут? Со всем разобрались?
- Скорый ты больно… - поднялась со своего места Лена – Но, надеюсь, разберёмся… Тём, ты не проводишь меня до остановки?
- Конечно, и, безусловно, только я на машине, так что…
- Да идите вы уже отсюда! – замахал на них руками Николай.
И они ушли…