Темное небо низко и тяжело нависло над городом. Зажглись фонари на улицах, свет в окнах домов, разноцветными огнями озарились вывески, витрины магазинов и кафе.
Вечер. Осенний вечер. Тугой и холодный ветерок в лицо, четкий стук шагов по выстывшему асфальту тротуаров и предзимнее оцепенение обнаженных придорожных кленов.
Я смешиваюсь с оживленной, спешащей толпой, растворяюсь в тусклом, призрачном свете уличных фонарей и плыву по отвоеванному у тьмы пространству. Я не различаю лиц людей, идущих рядом со мной, идущих навстречу мне, их голосов и чувствую, как сам теряю себя в этом темном потоке. Я — безлик. Я — один из них. Но мне совсем не жаль себя, ставшего тенью в царстве теней. И нет у меня желаний, забот других, как только двигаться в этом потоке по каменному лабиринту, из которого совсем не надо искать выхода, потому что выход — тьма.
Это все осень, она навевает грустные и теплые мысли. Славная, мудрая старушка в темных простых одеждах. Желтоватый свет на улицах готовящегося уснуть города — это цвет ее лица. Она словно вглядывается в нас, не разделяя нас и шепчет, шепчет шелестящим шепотком опавшей листвы.
О чем она?
В небольшом, ярко освещенном магазинчике я покупаю булку теплого хлеба, запихиваю ее под куртку и, ощущая телом теплоту ее шероховатых боков, вновь окунаюсь в прохладный сумрак улицы.
Но улица уже не та! Она расцвела множеством живых, трепещущих ярко-желтыми лепестками цветов. Она звенит медью духового оркестра, плещет волнами множества людских голосов и дышит единым дыханием огромной колонны. Факельное шествие молодежи в защиту Мира на Земле.
У края тротуара рядом со мной стоят два молодых человека. Один держит на руках ребенка, и в глазах у них то вспыхивают, то вновь исчезают искорки-отблески проплывающих мимо факелов.
- А мой парень пошел, когда ему и года не было, - с гордостью произносит другой, видимо, продолжая разговор с товарищем и большими, темными в неясном свете руками перебирает едва выглядывающие из рукавов пальто крохотные пальчики девочки. А она неотрывно глядит на заполненную людом, поющую и сверкающую дорогу.
… Вот и все. Скрылись за поворотом последние шеренги демонстрантов, растворилось в шуме проезжающих машин погромыхивание духового оркестра, и улица вновь затаилась в своем таинственном бытии. И немо, бесстрастно командует светофор, внося необходимый порядок в отношения людей и автомобилей.
Я вновь двигаюсь в желтом, стылом тумане меж серых, упирающихся в непроглядную темь домов, слушаю себя, но ничего не слышу, кроме трепещущего во мне чувства щемящей теплоты к торопливо идущим вокруг меня людям, к тем, кто ждет их у освещенных окон и к тем, кто несет по улицам моего города живой огонек непобедимого людского братства.