Николай Иванович возвратился домой с работы. Жил он на окраине села, точнее даже на выселках, где располагалось всего несколько домов, зато работал в городе, на чудом уцелевшем заводе, слесарем. Ежедневный путь на работу и обратно отнимал у него по два часа утром и вечером и съедал, по меньшей мере, десятую часть заработка, так как приходилось платить за проезд в двух автобусах и стаптывать обувь. Но деваться было некуда.
В довесок к долгой дороге и утомительному рабочему дню, природа тоже издевалась над Николаем Ивановичем. Стояло лето, и была неимоверная жара, так что даже перед рассветом температура воздуха не опускалась ниже двадцати пяти градусов. Из разных концов области летели вести: то там, то здесь вспыхивали лесные пожары. Это было неудивительно, поскольку всё, что могло сдерживать огонь, кануло в Лету. Ручьи пересохли, а пожарные расчёты исчезли так давно, что о них уже неприлично было и помнить. Единственный способ, которым теперь преграждали путь огню, были противопожарные траншеи, которые проводили плугом. Толку от этого почти не было, но все просёлочные дороги в округе были искорёжены от такого способа борьбы с огнём.
Их-то и приходилось перепрыгивать всю дорогу домой через «поле», которое в селе называли полем только по привычке. Когда-то давно здесь действительно выращивали пшеницу, но теперь тут не пахали и не сеяли. Заброшенная земля давно заросла берёзками и превратилось сначала в рощу, затем в непроходимые дебри. Берёза – дерево нахальное, упрямое и живучее. К тому же оно растёт с неимоверной скоростью: не успеешь оглянуться, а она уже выше плетня, не успеешь высморкаться, а она уже выше человеческого роста.
Подойдя к калитке, Николай Иванович, по имевшемуся у него обыкновению, оглянулся на петляющую дорогу и на пожухлые от жары верхушки деревьев, к которым много лет испытывал осознанную ненависть. Конечно, берёзы не были ни в чём виноваты перед ним, но когда человек по-настоящему зол, его начинает раздражать всё вокруг. А Николай Иванович копил злобу целые десятилетия.
Сейчас он представлял собой старого, худого и мрачного субъекта, вечно одетого во всё полинявшее и протёршееся. Мало кто в округе помнил, что три десятка лет назад Николай Иванович был здоров и весел, работал в автопарке колхоза и был главой семьи, состоявшей из него самого, жены и дочери. Но судьбе было угодно всё это отобрать.
Сначала Николай Иванович потерял работу. В девяносто четвёртом году у колхоза появился новый директор, который в считанные месяцы обанкротил когда-то процветавшее предприятие и куда-то исчез. Деньги, полученные от распродажи колхозного имущества, пропали вместе со следующим руководителем колхоза. Николай Иванович, как и все другие работники, оказался на улице. Пришлось перебиваться случайными заработками, и кормиться со своего огорода. Жена Николая Ивановича тогда работала санитаром в местной поликлинике и тоже получала сущие гроши. С годами становилось всё трудней и трудней.
Земля, которая раньше обрабатывалась и засевалась, теперь пустовала. В начале двухтысячных поле у выселок заросло берёзками. Вид у них был тоскливый. Со временем березняк облюбовали алкоголики, наркоманы и хулиганьё. Вдоль дороги всегда были разбросаны пивные бутылки, попадались и шприцы. По вечерам мимо рощи было страшно ходить: то здесь, то там из-за зарослей были слышны пьяные голоса, больше напоминавшие звериный вой.
Как назло дочь Николая Ивановича в то время училась в десятом классе и каждый день должна была ходить через рощу: днём – в школу (училась она во вторую смену из-за нехватки кабинетов), вечером – из школы. Родители почти всегда встречали её, но, однажды случилось так, что оба работали в вечернюю смену, и не было возможности поменяться. В тот вечер на их дочь напали какие-то подонки, изнасиловали и избили её. От полученных побоев она скончалась в больнице, не приходя в сознание. Преступников так и не нашли. Сказать, что произошедшее подкосило родителей, значило бы ничего не сказать. Жена Николая Ивановича не смогла больше жить в старом доме, где всё напоминало о дочери, и уехала к родственникам. Муж её остался совсем один.
В этот вечер, постояв некоторое время и калитки, с ненавистью оглядывая берёзовую рощу, сыгравшую в его жизни такую неприглядную роль, Николай Иванович вошёл в дом, поужинал, прилёг на диван, и сам не заметил, как задремал. Он проснулся от того, что кто-то громко колотил в дверь. Николай Иванович вскочил с дивана и обнаружил, что уже стемнело. Он включил настольную лампу и посмотрел на часы. Они показывали половину первого ночи. Стук продолжался. Николай Иванович, пошатываясь, поплёлся в прихожую.
- Кто там? – Прохрипел он непослушным ото сна голосом.
- Коль, это я, Василий, - раздался голос соседа по выселкам, невысокого, толстого и лысоватого человека, имевшим привычку говорить так, будто захлёбывается словами.
- Ты чего посреди ночи? – Хмуро спросил Николай Иванович, отпирая дверь.
- Коль, роща горит, - выпалил сосед, неопределённо ткнув пальцем в направлении берёзок.
Николай Иванович, чуть отстранив соседа, опёрся на перила крыльца и напряг зрение. Тут-то он разглядел, как метрах в семистах от них в тёмное ночное небо поднимается ещё более тёмный столб дыма. Порой становились видны оранжевые всполохи, а, иногда, когда огонь охватывал очередное дерево, тучи мелких искр взмывали вверх полчищем огненных насекомых. Зрелище было пугающее и одновременно завораживающее, так что Николай Иванович, долго не мог оторваться от него. Ненавистные березы горели. То, что тридцать лет мучало и выматывало ему душу, вызывая невыносимые воспоминания, полыхало. Казалось, в этой роще мечутся, окружаемые огнём, и бывший директор колхоза-банкрота, и преемник директора, вместе с деньгами, полученными от продажи колхозного имущества. А по другую сторону дороги на выселки, казалось, задыхаются в едком дыму наркоманы, напавшие когда-то на дочь Николая Ивановича. Ещё немного и пламя охватит их, и тогда все получат своё сполна. Вот уже скоро они, вместе с этой проклятой рощей, станут закопченными головешками. И никто не придёт на помощь.
- Наконец-то, - проговорил Николай Иванович себе под нос. – Есть бог!
- Ты что? – Раздался рядом удивлённый голос Василия, и Николай Иванович вспомнил, что стоит на крыльце дома, близ которого бушует пожар.
- Ничего, - проговорил он, приходя в себя от увиденного, - я сейчас лопату принесу, будем участки со стороны поля окапывать, а ты беги за топором. Надо поросль, которая к домам ближе, вырубить, чтобы огонь на забор не перекинулся.
30 мая – 5 июня 2014 г.
4 августа 2018 г.