Поехали на Искандер-Куль втроем: я, Валентин Минеев, главный геолог нашей экспедиции, и водитель нашего «уазика» Джамиль Альбеков или просто Женя . Наша тройка не была похожа на классическую тройку из фильмов Гайдая, но, как вы увидите дальше, своим поведением лица, её составлявшие, попеременно напоминали то Бывалого, то Труса, то Балбеса. Поскольку нашей задачей являлось выяснение возможности проведения геофизических работ на искандеркульском проявлении золота,с собой мы взяли магнитометр, молотки и мешочки для образцов и проб.
В то время автомобильная дорога кончалась в кишлаке Джижик, куда мы добрались во второй половине дня. Нам повезло: с геологической базы, находившейся в этом кишлаке, в лагерь геологов на озере отправлялся рабочий с ишаком. Мы погрузили на это выносливое ушастое животное свои спальные мешки, кое-какие продукты и отправились в путь. Женя не захотел идти с нами и остался, чтобы что-то подкрутить в машине.
Мы поднялись на завал, перевалили через одну из гор, окружавших озеро, и уже в темноте спустились к лагерю, где нас приветливо встретили геологи, работавшие на рудопроявлении золота. Озеро было рядом, недвижное, темное и таинственное. Мы немного поболтали и заснули, предвкушая грядущие приключения, но не ожидая того драматизма, который им будет сопутствовать. Утром, собираясь после завтрака на работу, мы услышали шум катящихся по склону горы камней и, взглянув наверх, увидели спускавшегося к нам и улыбавшегося Женю. Оказывается, ему тоже хотелось посмотреть знаменитое озеро, но он боялся ночевать здесь, так как кто-то рассказал ему, что на озере водится много ядовитых змей. На самом деле, здесь могли быть только щитомордники, поднимающиеся достаточно высоко в горы, но ни в этот раз, ни в последующие свои посещения озера я не видел ни одной змеи: ни щитомордника, ни безобидных ужа или полоза.
Измерения магнитного поля на рудопроявлении не дали ничего интересного. Мы отобрали образцы для изучения физических свойств руды и спектрального анализа и стали решать, что делать дальше. Нам очень хотелось обойти вокруг озера, но мы не были уверены, сможем ли перейти вброд впадающие в озеро бурные горные реки. Однако геологи заверили нас, ссылаясь на свой прошлогодний опыт, что с этим проблемы не будет. Действительно, первую речку, Хазармеч, мы перешли без труда, воды было по колено.
Но когда мы увидели неширокую, но бурную вторую реку, нам стало не по себе. Вода ревела, слышался шум перекатывающихся по дну камней. Мы выбрали и срубили прямые ветви с близстоящих деревьев, сделали себе посохи для опоры, разделись, но оставили на ногах ботинки и осторожно вступили в воду. Можно было без особой опаски двигаться, пока вода не поднималась до того места, откуда растут ноги. Далее площадь тела, на которое давила вода, резко возрастала, и удержаться на ногах становилось гораздо труднее. Мы повернули назад и начали искать более подходящее место для брода.
Выбрали еще одно место, где удалось дойти до середины реки. Оставалось метра два-три, и Валентин, решив броситься вплавь, перекинул свою одежду, завернув в нее свой геологический молоток, на другую сторону. Но вода неслась стремительно, а ниже по течению бурлила, ударяясь о каменные глыбы. Мы уговаривали Валентина не рисковать, и он повернул назад.
Оставалось только идти вверх по течению в поисках моста или брода. Валентин шел налегке, в трусах, одежда ожидала его на противоположном берегу.
Прошли с километр и... о чудо! Через реку были переброшены два троса с деревянной люлькой, подвешенной к колесикам с желобками для троса. Мы так обрадовались, что не сразу сообразили – люлька-то на другой стороне! Я уже бывал ранее на метеорологических и гидрологических станциях и был знаком с этим видом транспорта. Мой приятель Аркашка перебирался по таким тросам на руках, без люльки, но у него был первый разряд по гимнастике, а у меня ничего не получалось, хотя я тогда был моложе и более тренированным.
Валентин не имел моего опыта, и оптимизма у него было больше. Он подпрыгнул, ухватился двумя руками за трос, перехватил его раза три, продвинулся на полметра и спрыгнул на землю. Вторая попытка была удачней. Он упёрся ногами в один трос взял в руки второй, а корпус его изобразил что-то вроде арочного моста. Осторожно перебирая руками и ногами, продвинулся на один метр, полтора метра, повис над водой, продвинулся еще…Чем дальше от мест крепления, тем больше расходились тросы, тем труднее было не давать им разойтись и растянуть тело смельчака. Валентин стал двигаться обратно. Этот способ тоже оказался неудачным, но натолкнул Женю на блестящую идею. Он сломал на одном из ближайших деревьев длинный сук, положил его на тросы поперек, сам сел на него и, держась за тросы руками, заскользил по несколько прогнувшимся тросам вниз. Мы с надеждой наблюдали за Женей, быстро двигавшимся к противоположному берегу и спасительной люльке, но с середины реки спуск сменился подъемом, чем дальше, тем круче. Осталось чуть больше метра, Женя подтянулся, а сук, не желая скользить по тросу, провернулся под Женей, и он едва удержался на своем сидении. Теперь Жене надо было не только заботиться о поступательном движении палки к другому берегу, но и пресекать ее вращательное движение. Мы, затаив дыхание, следили за его опасными манипуляциями на тросах. К счастью, Женя не запаниковал, не растерялся и справился с управлением суком. Вот он на люльке, вот уже люлька катится по тросам к нам, вот и мы на люльке и приближаемся к желанному западному берегу.
Переправившись, мы пошли вниз по реке в поисках места последней переправы вброд и одежды Валентина. Мы долго не могли найти одежды, пока не поняли, что он её забросил на остров! Пришлось снова искать брод и переправляться туда. Протока была неглубокая, течение не быстрое, и наша троица блестяще справилась с новой проблемой.
Солнце заходило, и надеяться на то, что мы высушим одежду с его помощью, не приходилось. Мы разожгли костер и приладили наши манатки возле него на вбитых в землю кольях. У нас появилась возможность спокойно полюбоваться озером. Такой глубокой синевы я не видел нигде - ни озеро Рица, ни киргизский Сарычелек, ни даже голубые озера по реке Шинг, недалеко отсюда, не сравнятся с Искандер-кулем. Окруженное тополевыми, кленовыми, березовыми рощами, это озеро великолепно!
Но пора возвращаться. Хотя тропа и достаточно широка, но идти по камням в темноте не очень приятно. Когда я подошел к костру, сердце у меня сжалось. Моя обувь лежала на углях и зияла дырами. Я попытался скрепить развалившиеся ботинки шпагатом, вынутым из упаковки спального мешка, но ничего не вышло. Пришлось идти босиком. Шел я медленно, выбирая куда поставить босую ногу, пока было светло. А когда стемнело, стало совсем худо. Пришли мы на базу в Джижик поздно ночью, ноги мои были разбиты в кровь острыми обломками камней и мучительно болели. Таким было моё первое, незабываемое, посещение Искандер-куля.
А геологи нас не обманули, просто в прошлом году они работали на озере поздней осенью, когда летний паводок, связанный с таянием ледников и снежников, уже прошел.