Этот день был полон событий. Незадолго до полудня в Бадахос вошёл полк эстремадурских гусар Марии Луисы. Полк был некомплектный и едва насчитывал 700 человек, но в сравнительно небольшом городе это была уже значительная сила. Губернатор Торре дель Фресно и маркиз де Монсалюд сейчас возлагали большие надежды на неё. Одно лишь присутствие дисциплинированных гусар должно было охладить пыл воинственных горожан и обеспечить защиту представителей власти. Действительно, вскоре волнения пошли на убыль, уличные собрания рассеялись, а воинствующие агитаторы куда-то исчезли. Правда, это было лишь временное затишье. Затишье перед бурей.
С раннего утра губернатор занимался делами: разобрал корреспонденцию, написал ответ на послание генерала Келлермана, которого Жюно недавно назначил новым командующего французскими войсками Элваше. В этом письме вопрос касался судьбы французских граждан, оказавшихся в Бадахосе во время беспорядков, случившихся в городе в начале мая. Это были те самые 35 человек, которых Торре дель Фресно предусмотрительно заключил в крепость и тем самым спас их от участи быть растерзанными воинственными горожанами. Теперь всех их, в сопровождении воинской колонны, губернатор отправил в Элваш. Более того, губернатор позаботился даже о сохранности их имущества. В частности, в письме упоминался некий француз Паскаль, владелец нескольких конных экипажей, о судьбе которого губернатор проявил самую искреннюю заботу. Никаких военных вопросов эта переписка не затрагивала.
Всё это время из головы графа не выходил разговор с Педро Серрано, тем молодым лейтенантом, доставившим в город "Воззвание алькальдов". Волей судьбы он принёс тогда губернатору массу забот. Позднее дон Торибио даже начал испытывать симпатию к этому храброму и честному пареньку. Вскоре после приезда парень слёг с горячкой, однако через несколько дней молодой организм переборол болезнь, и он уже был готов к новым подвигам.
"Молодость не чувствует усталости и не знает страха. А ведь я в его возрасте тоже был таким – отчаянным и беспечным, – с завистью думал губернатор. – Возраст и заботы меняют человека. " Выписав Педро Серрано подорожную в Севилью, губернатор решил доверить ему ещё одно деликатное дело – отвезти в Кордову одно важное письмо.
– Ты ведь из Кордовы? – спросил дон Торибио.
– Из Лусены, сеньор.
– Ну, это совсем недалеко. Отвезёшь этот пакет, а потом поедешь к себе в Лусену, навестишь родных. Ты давно не был дома?
– Уже второй год как...
– Даю тебе отпуск своей властью. А теперь скажи, только честно, что обо мне говорят в городе. Ты уже, наверное, во всех тавернах здесь побывал. Что скажешь?
Паренёк явно растерялся от такого вопроса, и сейчас даже не знал, что ответить.
– Кто я такой, чтобы давать советы Вашей Милости, – начал было он, но вскоре смутился и ненадолго замолчал, а потом с горячностью произнёс: – Вам нужно как можно скорее уехать из города!
– Бежать? Мне бежать? – сказал граф таким тоном, каким обычно отвечают ребёнку, сказавшему какую-то глупость. – Ну как же я могу бежать – я же губернатор...
Со времени того разговора прошло уже почти две недели, но конде Торре дель Фресно так и не смог о нём забыть.
- - -
Вечером, незадолго до захода солнца, прибыли в город посланники маркиза Солано бригадир Вальдес и капитан Антонио Гальяно. Несмотря на усталость, накопившуюся после дальней дороги, бригадир сразу отправился с докладом к генералу Солано.
– С прибытием тебя, Хосе! – радостно воскликнул маркиз Солано, обнимая своего друга Вальдеса.– Ну, рассказывай скорее.
Маркиз Солано был строг и в отношениях не терпел фамильярности; бригадир тоже был человеком суровым: на «ты» и по имени его, пожалуй, никто из сослуживцев не называл. Так требовал строгий воинский этикет. Но для своего боевого товарища маркиз всегда делал исключение: для него бригадир всегда оставался лишь старым другом. Так повелось ещё со времён Руссильонской войны.
– Выпей с дороги. Подарок от наших союзников, – сказал Солано, сделав особое ударение на слове «союзники». На столе появилась бутылка французского коньяка «Курвуазье».
– Говорят, это любимый коньяк Наполеона. Как раз перед твоим приездом здесь был эмиссар Мюрата; вот, оставил мне этот подарок.
Маркиз налил им обоим по стопке коньяка. Они быстро выпили. Напряжённо глядя в глаза другу, Солано нетерпеливо ждал ответа.
– В Мадриде не хотят больше крови. Мадрид выполнил свой долг.
Слова бригадира показались маркизу слишком высокопарными. Раньше он никогда не замечал за своим другом пристрастия к красивым фразам. Напротив, Хосе Вальдес был человеком прямым и не склонным к излишним сентиментам. Несмотря на усталость Вальдес подробно рассказал о своей с капитаном Гальяно миссии. Кроме официальной встречи с военным министром О’Фаррилом, он смог переговорить в Мадриде с некоторыми важными персонами. И картина там вырисовывалась довольно непростая: если простые горожане очертя голову готовы были снова сражаться с «врагами веры и короля», то представители высшего сословия сейчас в большинстве своём смирились со сложившимся положением. Более того, при французах эти люди почувствовали себя в большей безопасности, и сейчас они со страхом представляли, какой будет их судьба после ухода французских солдат.
Бригадир Вальдес рассказал, что во время восстания в Мадриде нашлось немало людей, которые прятали в своих домах французских офицеров, спасая их расправы разъярённой толпы. И далеко не все из этих людей делали это лишь из бескорыстного христианского милосердия. Многие из них рассчитывали на то, что впоследствии французы также будут защищать их самих от народного гнева.
Из рассказа Хосе Вальдеса маркизу стало понятно, что за прошедшие две недели ситуация в Мадриде кардинально изменилась, и рассчитывать на всеобщее восстание против французских захватчиков теперь уже было нельзя. Да и хотел ли этого в то время генерал Солано?
У историков нет единого мнения на этот счёт. По словам Эстебана Фернандеса де Леона, генерал Солано искренне симпатизировал патриотам, но потерпел неудачу потому, что не получил поддержки военного министерства и не смог сформировать освободительную армию.
Однако, конде де Торрено, современник этих событий и депутат от либералов в Кадисских кортесах, рисует его образ, скорее, как «афрансесадо», то есть сторонника французов, приверженца их ценностей и идей. А, учитывая, что Солано в прошлом служил во французской Рейнской армии, такое мнение не лишено оснований.
- - -
В ту ночь маркиз Солано не спал. На столе перед ним лежал распечатанный пакет, который с риском для жизни доставили из Мадрида бригадир Хосе Вальдес и капитан Антонио Гальяно. В подсвечнике трещали свечи. В их дрожащем свете генерал уже в который раз перечитывал полученное им послание. Оно было кратким и один в один своим содержанием повторяло то, что вчера передал ему инженер-капитан Константин, эмиссар Мюрата. Видимо, и вправду их писала одна и та же канцелярия.
«Незамедлительно отбыть в Кадис и приступить к исполнению своих прежних должностных обязанностей» – таково было распоряжение военного министра дона Гонсало О’Фаррила. Это был приказ, а беспрекословное исполнение приказа – высшая доблесть солдата. Даже, если этот солдат носит чин капитан-генерала.
Судьба не дала генералу Франсиско Солано, маркизу де Сокорро, счастливого шанса войти в Мадрид во главе сорокатысячной освободительной армии. Спустя два с половиной месяца это сделает другой человек – Франсиско Хавьер Кастаньос.
- - -
На рассвете маркиз Франсиско Солано вызвал своего адъютанта Хосе Сан Мартина и распорядился коротко, по-военному:
– В Кадис. И как можно скорее.
Ранним утром маркиз попрощался с губернатором Бадахоса графом Торре дель Фресно. Прощание вышло коротким и каким-то слишком официальным. Видя на лице графа растерянность маркиз Солано посоветовал тому проявлять в делах побольше твердости. Впрочем, губернатор здесь хозяин, к тому же он человек опытный и старше по возрасту, так что давать ему советы со стороны маркиза было бы не совсем корректно.
Со своим зятем Хуаном Хосе, маркизом де Монсалюдом он попрощался тепло и по- дружески. Хуан Хосе был весел, и всё время рассказывал разные истории. Казалось, его совсем не волновало всё то, что происходило в эти дни в городе. А может быть он просто не хотел омрачать своему шурину последние минуты перед отъездом. Ну, дела службы, что тут особенного? Такова уж судьба военного.. Да и Кадис то совсем рядом – ещё увидимся, и не раз! Только донья Кончита, супруга маркиза де Монсалюда, младшая сестра Франсиско Солано, почему-то выглядела печально и заметно нервничала. Сначала она пыталась скрыть своё беспокойство, но потом как-то неохотно призналась в том, что есть у неё нехорошее предчувствие.
Дон Хуан Хосе только лишь рассмеялся в ответ:
– Ну, какие ещё могут быть предчувствия. Всё это ваши женские выдумки. Дай вам волю, так мужья только по домам бы и сидели.
Потом он обнял жену и что-то шепнул ей на ухо. Видимо, ему очень не хотелось сейчас говорить о таких вещах. Маркиз Солано тоже попытался утешить сестру, улыбнулся и спокойно и добродушно, как он привык говорить только с самыми близкими людьми, сказал:
– Не волнуйся ты, сестрёнка, и не выдумывай ничего. В нашем роду все жили долго, и грех нам жаловаться на судьбу. Отец наш в двадцати сражениях побывал, и в какие шторма в океан ходил, а домой живым вернулся, и потом сколько лет ещё в славе и почестях был у двух королей. Да и не на войну же я еду – домой.
Сестра робко улыбнулась, и маркиз облегчённо вздохнул.
– Ну, вот и славно.
- - -
Уже пред самым отъездом, Антонио Гальяно неожиланно встретил Моретти. Тот был в форме подполковника Батальона иностранных волонтёров. Поймав удивлённый взгляд Антонио, Моретти улыбнулся.
– Нет, мой друг, это уже не маскарад. Сейчас всё всерьёз.
– Куда теперь? – спросил Антонио, даже не надеясь на ответ.
– Вообще то, это военная тайна, – важно ответил Моретти, но потом добродушно продолжил, – но от Вас у меня нет секретов. Завтра выступаем в поход. Под Хуроменьей рыбаки ночью переправят нас через Гвадиану, а на том берегу мы соединимся с португальскими инсургентами. Нас там давно уже ждут. Слышали новости? Восстание в Альгарве. Рыбаки Оляна разоружили французский гарнизон. И в Фару тоже восстание. Гонят отовсюду французов. В Алентежу скоро тоже всё вспыхнет. Из Хуроменьи, если даст бог, двинемся к Эворе. Там крепость надёжная, сможем продержаться, пока не подойдут португальские войска. Да, да – теперь в Португалии снова есть своя армия. Так что, помяните моё слово: не пройдёт и двух месяцев, как мы сбросим Жюно в океан.
Антонио поразила сейчас решительность этого человека. Всегда мягкий, осторожный и дипломатичный Моретти говорил теперь с твёрдостью и прямотой солдата. Видно, этот человек талантлив во всём.
"Хуроменья, – подумал Антонио, – вот и снова Хуроменья". Названия этого посёлка он запомнил навсегда: здесь прошло его боевое крещение. Было это ещё в Апельсиновую войну.
– Вы, кажется, собирались жениться, мой друг? Ну, как поживает донья Мариола? – поинтересовался Моретти.
Антонио удивился тому, откуда его друг всё это знает. Да, конечно, он же сам когда-то рассказывал ему об этом. Кто бы мог подумать, что за столькими делами его друг помнит о таких мелочах. У Моретти, наверняка, феноменальная память. Это ещё одно из его многочисленных достоинств.
– Да, она сейчас живёт у своего старшего брата в Эль Пуэрто де Санта Мария. По дороге в Кадис мы всё равно там будем, но только вот позволят ли дела службы…
– Об этом можете не беспокоиться: с маркизом я обо всём договорюсь – Вы получите отпуск. Желаю Вам счастья, мой друг, и поторопитесь – впереди нас ждут нелёгкие времена. Война… Война – проклятое дело. Если буду жив, после войны обязательно снова займусь музыкой. Надеюсь…
- - -
Судьба окажется благосклонной к Федерико Моретти. Народная война вскоре разгорится по всей португальской провинции Алентежу. Древняя Эвора будет окружена войсками жестокого генерала Луазона. Бой будет жарким и кровопролитным, но Моретти всё-таки вырвется из окружения. Впереди его будут ждать новые сражения. Он вернётся в Кадис, но ему никогда уже не суждено будет увидеться с маркизом Солано. В Кадисе Моретти снова вернётся к своей, ставшей ему уже привычной, профессии военного разведчика и дипломата. И снова ему придётся выполнять «некоторые поручения весьма деликатного характера». На этот раз – в британском Гибралтаре. Войну он закончит в звании бригадира. А после войны он, как и мечтал, снова вернётся к карьере профессионального музыканта и композитора. Такая вот необыкновенная судьба.
А генерал Солано вместе с адъютантом Хосе Сан Мартином и капитаном Антонио Гальяно вскоре покинули Бадахос. Еще утром они выехали через старые городские ворота Пуэрта дель Пилар. Спустя два дня они миновали раскалённую солнцем Севилью и жаркий Херес, и уже въезжали в Эль Пуэрто де Санта Мария, город ста дворцов, где река Гвадалете впадает в морской залив. В Эль Пуэрто уже чувствовалось близкое дыхание океана, и солёные морские брызги освежали горячий воздух.
Окончание:
http://www.proza.ru/2018/08/07/1273