Рассказ о том, как «провал» может стать «спасением».
В начале августа, меня «отловили» на школьной практике*, завуч, расписывая романтику песен у костра, дискотек и веселого отдыха, стала уговаривать отправиться в лагерь, на курсы подготовки школьных активистов, комсоргов.
Я вяло, но сопротивлялся, видя, что просто уговоры на меня не действуют, а им для отчетной галочки не хватает еще одной жертвы, директор школы пригрозила немыслимыми карами, в общем кнутом и пряником, добровольно принудительно, я был туда выдворен.
С камнем в сердце и чемоданом вещей, взятых строго по списку, на автобусе ПАЗик, по тарахтел за сотню километров в областной детский лагерь под Воронеж, становиться рупором партии, воплощением ее идей, в школьных рядах юных комсомольцев.
Предчувствие меня не обмануло, я окунулся в холод дисциплины, построений, маршировки, зарядки, строевых песен, конспектов и лекций.
Муштра и зубрежка брошюрок на тему «Как вести за собой», даже сейчас спустя более трех десятилетий, отрыгивается в памяти дискомфортом, казёнщиной формализма, что-то похожее, я испытал позднее, попав служить в армию.
Мы, дети, уже не принадлежали себе, за нас думали, за нас решали и направляли наши мысли.
Полувоенная организация обучающего процесса, в полуигровой форме вдавливала в сознание выбранных для этого школьников понятия долга, ответственности, самопожертвования. Сейчас эти высокопарные слова у кого-то вызовут улыбку, а тогда в 85-м, мы их видели повсюду, от полотнищ на зданиях, до школьной стенгазеты.
С грозным не по-детски суровым лицом, я стоял на посту почетного караула с деревянным автоматом - макетом у памятника герою партии или революции. Вместо положенного часа меня уже не меняли казалось целую вечность, я изнывал от жары, не шевелясь терпел ползающую назойливую муху. И мысли были только об одном, как бы все это извращение летних каникул отправить к чертовой бабушке и свалить на рыбалку с моими деревенскими пацанами.
А впереди еще было торжественное факельного шествие, поздним вечером в белых рубашках, мы планировали промаршировать по улицам ближайшего поселка, до очередного монумента кому-то и чему – то , с зажжёнными факелами и скорбно строгими лицами.
И вот с пылающими факелами над головами, человек 300-400, под барабаны, в сумерках августа, нестройными коробочками по сотне человек, двинулись из лагеря по окраине поселка.
(Ничего не напоминает вам такое шествие? … и хорошо, не люблю политические теги).
Мой факел замигал и предательски погас, сочащийся по древку керосин видимо был не первой свежести. Зажечь заново не удалось и меня отправили в хвост колонны, заменить атрибут, символизирующий неугасаемое геройство на новый.
Я бежал по обочине дороги не глядя себе под ноги, торопился не опоздать, как внезапно чувство, будто дыхание с сердцем провалилось, и приятное ощущение полета вниз, знакомое нам всем по качелям, перехватило дух.
Внезапно все померкло, потемнело, исчезло…
Словно плавно поворачивая ручку громкости, в уши стал все сильнее, явственнее литься шум улицы и голос женщины, смысл слов которой, я не мог понять, она кого - то все успокаивала, говоря о море и волнах которые ласкают…
Открыв глаза, увидел странную картину, вместо неба были лица и глаза, они втискивались во всё свободное пространство вокруг, и молча со страхом и удивлением рассматривали меня, а я лежал на земле.
Меня начало трясти и колбасить, буквально подбрасывало лежащего над землей судорогами, жгучей болью раздирало всю спину.
Я не понимал, что произошло.
Кто-то спрашивал, не видать ли скорой, а говорившая женщина, продолжала гладить меня руками, пытаясь унять мою пляску мышц и стук зубов.
- Это шок! Это обыкновенное проявление болевого шока! Сейчас все будет хорошо…- продолжала она говорить.
Факельное шествие было сорвано, остановлено, происшествием со мною и моим криком.
Все шествие смешалось в тот миг, как только я провалился в открытый канализационный люк колодца, никто больше не двигался с места.
Падая, я потерял сознание, получив сильнейший удар по спине.
Самого падения – провала, я не успел заметить, как и того места, куда нырнул.
К сожалению и сейчас, я не знаю, как и с помощью кого меня успели вытащить из колодца, кто были эти люди, чьим рукам я обязан своей жизнью, т.к. неминуемо меня, унесло бы потоком воды, очевидцы говорили, что я не успел полностью скрыться, как меня подхватили. Другие уже рассказывали и вовсе небылицы, о том, что выловили меня в другом колодце… но, судя по чистоте одежды, я видимо никуда не плавал.
Прибывшие врачи, скрутили широченным бинтом мои ребра на полном выдохе, так, что я еле-еле дышал, на носилках погрузили в машину «скорой» и увезли в больницу.
Мне сделали какие-то уколы, под лопатку, рентген-снимок и пожилой доктор, долго цокая языком, выстукивал каждый позвонок на спине, ощупывал и ребра.
- А меня, когда отпустят?- первое, что спросил я, у врача.
- Вот видишь потолок,- доктор показал глазами вверх, - если сейчас допрыгнешь, то отпустим сразу же. Клавдия Михайловна, несите зелёнку.
Повезло мальцу.
Скатав огромный валик из ваты, и пропитав его содержимым целого пузырька зеленки, он, повернув меня спиной, стал красить им мою спину, как стену сарая или забор …
От нестерпимой боли, прижигаемой кожи на спине, я, точно достал до потолка в прыжке.
Через пару часов, в бело-зеленой рубашке, шагал я по лагерю и меня все узнавали, я стал «звездой».
Мне показалось, девушки были необычайно добрее и улыбчивее, пацаны сдержанно приветливее ко мне, а старшие вожатые настороженно внимательнее. Все о чем то спрашивали, сочувствовали «герою» из канализации.
Меня освободили от всех мероприятий, а когда я намекнул старшей, нельзя ли меня и вовсе отправить домой, мол, раны не дают спать и двигаться…меня сразу же одного, повез целый автобус.
И уже на следующий день, я сидел с любимой удочкой и друзьями, на берегу родного пруда…
Больше я, ни в какие лагеря не ездил, но в школе меня все равно сделали комсоргом, т.к. прошел я специальное обучение, но правда, ненадолго.
Мы с пацанами разбили с десяток окон в классах, кидая нанизанными на прутья яблоками прямо из школьного сада, …оказалось, что главный организатор и вдохновитель атаки был я…
Сами виноваты, нефиг кого попало, науке управления обучать … вот я и повел за собой…
*(в советское время была программа трудового воспитания, в период летних каникул, обычно дней 10, прополка цветов и полив растений и т.д.)