Часть 2
Коты у бабушки тоже непутёвые. Ленивый, тощий, вечно голодный Тигрик 2 – какой-то скользкий тип. Вот он, вихляясь полосатым телом, подходит и трётся о ноги, причём именно тогда, когда ты куда-то очень торопишься. Он добросовестно несёт обязанности хозяина территории – по ночам на морковных грядках его бьют все соседские коты по очереди. И при этом все противно завывают.
Днём он дрыхнет на крыше или гоняется за бабочками. А ещё завёл скотскую привычку: душит неопытных скворчат, и потом долго сидит и слушает, как надрывается в ветвях несчастная скворчиха. Бить его бесполезно: он шмыгнет под забор и уже идёт с другой стороны, словно ничего не случилось.
Второй кот ещё совсем котёнок, но уже показывает характер: в руки не даётся, везде нагло лазит, ворует, что попадётся в лапы. Он вообще-то ничейный, то есть бродячий, но питает странную привязанность к нашему двору.
Пегий, всегда грязный, потому что ночует в мусорном ведре. Гоняют его отовсюду, швыряют в него гнилыми яблоками, однако он упорно не уходит. И смирившаяся бабушка оставляет ему кости – подкармливает.
Наконец-то я замечаю бабушкин пёстрый халат около яблонь. Она в странной охотничьей стойке, с мухобойкой в руке подбирается к кустам смородины, где мирно резвятся две белых бабочки-капустницы.
Год назад в местной газете сообщили о страшной американской бабочке, которая якобы ест всё, что растёт в южных огородах. Бабушка не знает, как выглядит этот вредитель, но на всякий случай уничтожает всех залетающих в огород бабочек с полной уверенностью, что это – ОНА!
Бабушка замечает меня и, как всегда, её светлые-светлые глаза на миг застывают в испуге. Она почему-то пугается неожиданных приездов. Но тут же все её морщинки на лице собираются в радостную улыбку. Мы обнимается…
А потом, как всегда, сбегаются все родственники. Толстая двоюродная сестрёнка Танюха становится в свою любимую позу: носки внутрь, пузо вперёд. Пушистые светлые волосёнки расплелись из косички и золотятся на солнце. Приходит тётя Люба, всё такая же: с ленивыми движениями и театральными жестами.
Двоюродный брат Виталька, подросток, за год похудел, вытянулся ещё больше, стал сутулиться, как его отец. Он тоже всё делает лениво, нехотя: еле-еле ноги переставляет и, хотя каждый день упражняется со штангой, сквозь все его действия проступает утомлённая барственность, ленивая нега. Голос у него хрипловатый, тягучий.
Летом он может целый день сидеть в шезлонге, слушая музыку. Но поговорить с ним очень интересно, он много читает. Родственная суета заканчивается, все расходятся, и бабушка принимается меня кормить.
Меню комплексного обеда «Неожиданная встреча» я знаю наизусть и очень люблю. Это омлет с працем. Прац по- южному --- стебли молодого чеснока. У бабушки он вырастал огромным. Гораздо позже я видела похожий во французских супермаркетах, его называли карамболь, или луко-чеснок. Мелко порезанный, притушенный в масле, залитый взбитыми яйцами с молоком и щедро присыпанный укропом – это невероятно вкусный омлет зелёного цвета, душистый и обжигающий.
К нему прилагался душистый, пористый ломоть честного советского хлеба с маслом и разрезанный пополам розовый кубанский помидор с солью и слёзкой.
А компот? Компот обязательно! В саду росла яблоня сорта мельба, бабушка говорила, что это самый русский сорт, хотя оказалось, что выведен он в Канаде. Была пепинка литовская, груша «лесная красавица», слива желтая, медовая.
Всё это варилось в компоте вместе с калиной, горьковатый привкус которой неразрывно связан с бабушкой. Она сама была как сибирская калина, привитая на южной земле. Любила виноград , гранаты и экзотическую фейхоа. Всё это тоже росло в её маленьком саду – по одному деревцу, но – росло и вызревало!
Весь обед бабушка смотрела на меня испытующе, приберегая любопытство и вопросы на потом. Вопросы задавала обстоятельно, с пристрастием: недаром - жена пограничника.
Её интересовало, как Москва, много ли народу в поездах едет на юг, что я ем на обед в перерыве между лекциями (наверное, питаюсь всухомятку?), была ли я в мавзолее.
Попутно сообщала, что её подруга, бабка Катя, совсем стала сдавать, еле ходит. Что американская бабочка замучила, и подагра тоже мучает…
Но я, наспех удовлетворив её любопытство, с эгоизмом молодости уже рвалась к подругам. Поцеловав бабушку в сухую морщинистую щеку, пообещав сводить её вечером на море и не одевать слишком короткую юбку, убегаю, мчусь, наступив по очереди на Пулю, Тигрика и приблудного котенка. Вслед мне несется истеричное кудахтанье Пули да ругательства на кошачьем языке.
Спиной ощущаю любящий взгляд прищуренных светлых глаз.
И с теплотой в сердце понимаю, что я – дома…