12
«После той ночи я сама не своя. Все думаю и думаю о своей вине перед ним. Нет, чтобы он ни говорил, в нашем расставании моя вина перевешивает. Я ведь совсем не любила Всеволода, когда ушла к нему. Я не могу любить НЕ Сергея. И до той ночи мне это было ясно, но сейчас мне дурно от того, что я сделала. Он мне нужен. И я нужна ему. И незачем было лгать...
Я ведь тогда, в самом деле, не удивилась, когда он сделал мне предложение. Я ждала этого. И мечтала. А потом тот сон... Надо же! Оказывается, старик встречался с Сергеем тоже! Мне не показалось это странным. Такие вещи случаются, я знаю. И потом, о Соловках я тоже знала, что это непростое место. И потому, когда Сергей предложил поехать именно туда, почувствовала, что так суждено.
Он сказал, что старик рассказал ему всю будущую жизнь. От этого рассказа мне стало жутко, а Сергей говорил так спокойно, как о чем-то обычном. Видимо, он научился жить с этим предсказанием, он вообще сильный, мой Сергей. Мой... Смешно. Я все еще считаю его своим. Имею право: он отец моих детей.
Так откровенно, как прошлой ночью, мы сто лет не разговаривали. И я счастлива. Хорошо, хорошо, что я решилась прийти на его выступление. И он сказал, что думал обо мне и ждал! Как он выступал!! И я преисполнилась решимости пойти за кулисы.
И все же слегка оробела, когда увидела эту женщину, Галину. Я слышала о ней от Кати, которая относилась к ней со смешанным чувством. С одной стороны, она действительно много делала и делает для Сергея, а с другой – сторожит его, как собака. Но она мне не соперница, вот что главное. Ее лицо, едва она меня увидела, выдало ее лучше всяких слов. Она бы многое отдала, чтобы иметь право не пустить меня, но от мысли, что такого права у нее нет, ее и без того темные глаза стали угольно-черными.
Таким женщинам ничего нельзя объяснить, они слишком упрямы. Верят в то, во что хотят верить.
Впервые после нашего свидания я задумалась о несправедливости судьбы. Почему она принимает то или иное решение и навязывает его людям как единственно правильное? Почему я не могу быть рядом с человеком, которого люблю? Отчего нам не всегда дается шанс исправить свои ошибки и раскаяться в своих заблуждениях? Как это напоминает размышления кого-нибудь из героев Чехова... Сергей прав, я научилась быть актрисой... Это Всеволод сделал меня такой. Я ведь раньше не подозревала, что способна выйти на сцену. Зачем? Зачем? Зачем я послушалась его? Поддалась на уговоры? И тем самым потеряла Сергея. Но нет. Прошедшая ночь доказала мне, что нет никакой потери. И когда я вернулась домой, меня не мучила совесть. И на вопрос Тани: “Мама, где ты была?” я призналась: “Я была у папы”. И она все правильно поняла. У нее был только один папа. Ни она, ни Костя никогда не называли так Всеволода. Он недоволен, но признает их правоту.
А Всеволод вообще ничего не сказал. А что ему говорить, если он сам сообщил мне о выступлении и отпустил туда? Он всегда помнит о том, что Сергей стоит между нами. Я никогда не скрывала этого. Поэтому, должно быть, каждая наша близость для меня испытание. Я изменяла Сергею!
– Но он тоже изменяет тебе! – говорил на это Всеволод. – И потом, “вы уже даже не муж и жена”.
А я ему возражала:
– Нет, ты ошибаешься. Мы все еще муж и жена. Мы обвенчаны.
– Вот уж не думал, что ты веришь в такие вещи! – усмехался он.
– Я верю в такие вещи. Потому что они связаны с Сергеем.
– Да ты просто помешана на своем Сергее! – восклицал он и сопровождал свои слова выразительными взмахами рук. Он жестикулировал так же, разъясняя актерам мезонсцену. – Ты чокнутая!.
– Да, я помешана на своем Сергее. Да, я чокнутая. И ты всегда это знал. И это не мешало тебе. Если сейчас вдруг стало мешать, я уйду. Пожалуйста.
– Перестань! Никто не говорит об этом. Но куда ты пойдешь? К нему? Так у него есть женщина! И, возможно, не одна!
– Говори что хочешь. Да, я пошла бы к нему. Потому что я чокнутая и помешанная, как ты только что сказал. И еще. Разумеется, у него есть женщина! Он же не монах, а поэт! В конце концов, мужчина. Но любит он только меня. Я знаю. Так что говори что хочешь.
А потом я рассердилась:
– И вообще, я тебя прошу Всеволод, если ты меня уважаешь, не вмешивайся в наши отношения с Сергеем! И не смей говорить о нем плохо. Не забывай, что он отец Тани и Кости!
Это был запретный прием. Всеволод хотел, чтобы у нас были дети. Но именно после этого разговора он сообщил мне о месте и дате выступления Сергея.
Теперь, когда мы открыли друг другу то, что произошло с нами на Соловках, я поняла, что надо использовать каждую минуту и быть вместе. Пока мы оба здесь, на земле. Кто знает, что нам уготовано Там?»