– Удивительно, – сказала она, любуюсь камнем, который сверкал всеми цветами радуги. – Руки у меня стали меньше, а кольцо всё равно впору.
– Разумеется, – сказал Дар. – Оно же волшебное и чует правителя в любом облике.
– Если у вас есть серебряный кинжал, то почему Тир до сих пор жив? – спросила Кима, взглянув на грифа подозрительно.
– Давно выслеживаем, но только от тебя узнали последнее его местонахождение. Он неуловим, – гриф нахмурил брови. Он был согласен с обвинением царевны: они, витязи, столько лет не могли найти врага, а беспомощная самочка нашла и сумела обхитрить.
– Нам бы шпиона к карликам заслать, да трудно найти такого. Вот бы изменить внешность ночлиша, да не получается.
– Теперь получится, – уверенно сказала Кима. – У нас же есть Яйцо Красоты.
– Ты знаешь заклинание, приводящее его в действие? – обрадовался витязь.
– Если бы, – развела руками карлица, показывая на своё тело.
– Ах, извини, – спохватился Дар, понимая, что карлица уже давно вернула бы себе настоящий облик, если б знала заклинание.
– В Древней Обители может быть найден ответ, – сказала царевна так уверенно, что гриф поверил.
За окном послышался шум, радостные крики.
– Прибыли посланцы от Ориана, – сказал Дар.
– Так быстро? – удивилась карлица.
– Ночлиши знают тайные ходы.
Раздался стук в дверь.
– Входите, – разрешил гриф.
В комнате появился ночлиша, карлица подалась вперёд, словно узнала старого знакомого, но тут же села прямо, опустила глаза, скрестила руки на коленях, чтобы не выдать себя взглядом или жестом.
Ночлиша поклонился грифу, посмотрел неприязненно на карлицу:
– Царевич передал послание.
– Хорошо, отдыхайте.
Когда ночлиша вышел, витязь развернул свиток:
– У вас с Орианом даже мысли схожи, – сказал он одобрительно. – Вот прислал царевич карту Седых гор, где показана тропа к Обители. А я только хотел связаться со своими, чтобы прислали похожую. Ваша карта, мне кажется, подробнее.
– Это очень старая карта, – заметила царевна.
– Я изучу её позже. Вы хотите посмотреть?
– Нет, – покачала головой Кима. – Я её долго изучала, всё надеялась сама отправиться в обитель вместе с женихом.
– А, – кивнул гриф, понимая, почему орлиан прислал этот свиток.
За окном послышался клёкот, которым дивины обозначали своё присутствие.
– Можно, – сказал гриф.
В окно влетели горлиан и горлианка. Они уселись на насест у окна, склонили головы в знак приветствия.
– Кима, я тебя совсем не вижу, – сказала горлинка, улыбаясь подруге, потом повернулась к брату. – Это та самая Кима, что вылечила меня и помогла бежать.
Рад наклонил голову
– Я твой должник, Кима.
– Царевна Кима, – уточнил Дар.
Горлиан с интересом посмотрел на карлицу:
– А я решил, что Рида выдумывает. Думал, у неё от переживаний в голове помутилось. А Ориан знает?
– Знает! – отрезала Кима, давая понять, что не намерена обсуждать эту тему.
– Сегодня отдыхайте, – сказал гриф. – А завтра устроим совет по поводу нахождения Обители. Если у кого возникнут мысли или предложения – сообщите, я, вряд ли усну.
Поутру царевны, царевич и витязь сидели в кабинете Ориана. Дивины устроились на специальном насесте, расположенном вкруг высоко стола, а карлица села рядом с ними. Для неё ночлиши сделали специальную скамью с лесенкой. Кима сидела и дивилась:
«Когда успели?»
А потом она припомнила, как слышала ночью шорох возле своей двери. Было ощущение, что кто-то хотел войти, но передумал.
Сначала она испугалась, готова была уже схватиться за небольшой кинжал, который по её просьбе оставил Ориан, а потом успокоилась, услышав тонкие голоса ночлишей.
«Чего они хотели?»
Гриф задумчиво посмотрел на Киму и спросил:
– Ты не хочешь, чтобы о тебе узнали?
Царевна вздрогнула и ответила:
– Смотря кто.
– Сида и её сын.
– Здесь няня? – карлица покачнулась, ухватилась за перекладину, стала серьёзной и сказала, сдвинув брови:
– Не хотела никого напугать или расстроить. Тем более мою милую Сиду.
– А Ориан решил по-другому, он уверен, что тебе нужна поддержка близкого человека.
Кима хотела возмутиться: мол, какое он имеет право решать за меня, а потом передумала, поняв, что царевич поступил мудро, сообщив о ней только тому существу, которое искренне её любит.
– Где она? – спросила Кима.
– В твоей комнате ждёт. Иди, а мы пока познакомимся с картой.
Гриф взлетел, подал карлице лапу, помогая таким образом спуститься по лесенке. Кима кивнула в знак благодарности и вышла в открытую дверь.
Она ещё вчера хорошо осмотрелась и была удивлена, что в крепости совсем редко закрывали двери.
«Это оттого, что здесь хозяйничают ночлиши, а не карлики», – подумала царевна, припоминая, что в подземелье, наоборот, кругом на дверях висели огромные замки.
Дойдя до своей комнаты, она встала в дверях. Сида хлопотала, убирая постель. Она с такой любовью взбивала подушки, что царевна не выдержала, с криком:
– Няня! – она бросилась в комнату, попав в тёплые объятия старой ночлиши.
– Радость моя! – заплакала няня. – Как они могли! Какое кощунство! Изверги!
Потом Сида строго взглянула на воспитанницу:
– Как ты могла подумать, что я не узнаю тебя?! Неужели кто-то сможет обмануть старую Сиду? Да будь ты хоть драконом о трёх головах – я бы всё равно любила тебя.
Обе маленькие самочки уселись на кровать и долго молчали, крепко обнявшись. Сида поглаживала плечи царевны, напевала детскую песенку. Постепенно обе успокоились, и Кима рассказала няне о жизни в подземелье.
– Мне надо подумать, – заявила ночлиша. – Твой рассказ проясняет некоторые непонятные моменты. Гир и Тир – одного поля ягодки или всё же нет?
– Моя мудрая няня теперь тайный агент? – засмеялась царевна.
– Воин из меня, конечно, никакой, – пожала плечами Сида. – Зато я много чего повидала. В подземелье жила, царевен воспитала. Со мной твой отец постоянно советовался.
– Я знаю, – вздохнула Кима. – Он и мне завещал всегда просить у тебя подсказки, если не смогу принять важное решение.
Рад зашёл вечером ещё раз поблагодарить царевну за спасение сестры. Киме понравился этот горлиан – он был искренним в своих чувствах, лишён высокомерия. Его обаятельная улыбка притягивала взоры и располагала к откровенности.
Уже через полчаса общения они стали приятелями и поведали друг другу свои секреты. Рад рассказал, что очарован Камой, но она его не воспринимает как свою пару, всецело отдавшись чувству к другому дивину. Горлиан чувствовал, что сердце царицы девоптиц занято, но не видел достойного её самца и непременно хотел узнать, кто его соперник.
Когда карлица сообщила, что Кама влюблена в Ориана, Рад совсем загрустил, потому что считал, что соперничать с орлианом ему не под силу.
Помолчав несколько минут, горлиан воскликнул:
– Но Ориан любит тебя, Кима! Он так переживал, когда ты пропала, и долго искал. А теперь что? Вы ведь виделись? Ваши чувства не остыли?
– Я полюбила раз и навсегда, – пожала плечами девушка.
– А Ориан? – с любопытством и надеждой спросил Рад.
– Сказал, что любит по-прежнему, – ответила Кима. – Я не умею читать мысли.
– Ориан всегда честен и не бросает слов на ветер, – заверил девушку юноша.
– Хочется верить, – еле слышно произнесла Кима. – Ты же видишь, как я уродлива. – Она подошла к большому зеркалу, дотронулась до своего носа, поджала губы, покачала головой, отошла и села на кровать.
Горлиан сидел на стуле у маленького столика, что стоял у окна. Юноша встал, подошёл к Киме.
– Ты мне теперь как сестра, я не дам тебя в обиду. Твою внешность можно изменить, но доброе сердце и отважную душу ; нет.
– Спасибо! – воскликнула Кима, протягивая руки названному брату.
Рад взял её за руки, поднял, прижал к груди.
– Поплачь, легче будет.
– Не могу, – призналась девушка. – Все слёзы уже выплаканы.
– Я представляю, как тебе тяжело, – сказал горлиан. – Когда я потерял память, то всё время ощущал себя не в своей шкуре. Как будто я был не я. Только вспомнив всё своё прошлое, я обрёл уверенность.
Кима отстранилась, заглянула в лицо юноше:
– А что помогло тебе вернуть память?
– Я никогда не видел Яйца Красоты. Вот и попросил грифа показать его. Ориан приказал надёжно спрятать артефакт, поэтому мы с Даром спустились в хранилище. Оно было под землёй. Там такой лабиринт – без сопровождающего точно заблудишься. Дверь замаскирована под земляную стену – не зная точного места – не найдёшь. Умеют ночлиши прятать сокровища, ведь это они сделали хранилище.
– В общем, зашли мы в тёмную комнату, где ярко горел огонёк. Это было Яйцо Красоты. Когда мы подошли ближе, оно начало переливаться всеми цветами радуги. От восхищения я взлетел и задел за что-то. Испугавшись, что могу повредить другой артефакт, я схватил лапой что-то круглое, что падало сверху. Это было Яйцо Мудрости. Оно еле светилось. Попытавшись рассмотреть его, я приблизился к постаменту с артефактом феи Киа. Я так разволновался, что положил лапу на Яйцо Красоты. И тут в моей голове словно щёлкнуло – я вспомнил прошлую жизнь.
Кима прошептала, взволнованно облизывая губы:
– А вдруг и я…
– Точно! – хлопнул себя по лбу юноша. – Как я сразу не подумал об этом!
Молодые люди тут же отправились к грифу, который тоже не спал. Все вместе спустились к сокровищнице, но пропустили царевну вперёд, а сами остались снаружи, не желая смущать девушку.
За дверью долго было тихо, потом появилась Кима в прежнем обличье.
– Бесполезно, – прошептала она, взмахнув рукой.
– Найдём фею – обещаю! – заверил Дар.
Утром собрались идти в Обитель вчетвером: Дар, принявший облик вкеша, Кима, ночлиши Сида и её сын Тим. В крепости оставили за главного Рада, который оказался настоящим правителем после того, как память вернулась к нему.
Шли по тоннелю, известному только Сиде, так как он был заброшен уже много лет.
Шли долго, вкеш постоянно убегал вперёд, чтобы отследить дальнейший путь, ведь в лабиринт могли забрести карлики. Эти злобные существа были уверены, что всё подземелье принадлежит им, поэтому гуляли, где хотели. Вернее сказать забредали туда, куда их посылал Тир. Сами же карлики совсем не интересовались позёмными ходами.
Они вообще были крайне ограничены и глупы – Кима убедилась в этом самолично, ведь провела рядом с ними целый год. Царевна с содроганием вспоминала теперь это время и всё больше убеждалась, что будь карлики поумнее – давно бы разоблачили её, ведь поведение новой жительницы очень отличалось от их поведения, хотя она и старалась подражать окружающим.
Карлики не интересовались жизнью на поверхности и приняли её легенду легко, хотя и не знали, что существуют другие кланы из их рода.
Вкеш вернулся в очередной раз и передал Киме мысленное послание, ведь разговаривать он не умел:
«Впереди сильный туман. Он двигается и принимает различные очертания».
Карлица остановилась, посмотрела на няню:
– Гриф сообщил, что впереди туман.
– Так и должно быть. Это начало пути. Идти будет трудно – дорога к обители одна, её трудно найти, ведь она очень узка. А если сойдёшь с тропинки – исчезнешь в лабиринте и вряд ли выберешься.
– Как же быть? – растерялась царевна.
– Бери в руки Яйцо Красоты и ступай вперёд, мы пойдём след в след. Артефакт укажет путь и защитит нас, только нужно идти очень близко друг к другу.
Передав послание Дару, Кима вынула Яйцо. Витязь принял облик грифа – так идти удобнее, хотя и опаснее, ведь взлететь в подземелье невозможно, а защищать спутников когтями труднее, чем зубами и необычными лапами.
Вот так они и пошли: карлица впереди, высоко подняв над головой артефакт, за ней Сида и гриф, замыкал цепочку Тим. Гриф, конечно, возражал, но потом понял, что ночлиша быстрее среагирует в темноте.
Шли очень медленно, ведь дорога оказалась не тропинкой, а узким мостиком без перил, который терялся в тумане. Особенно трудно приходилось грифу, но он шагал вперёд, упрямо сжав губы и чуть растопырив крылья.
Кима ощутила под ногами твёрдую поверхность, повернулась к спутникам, подождала, пока все не окажутся рядом с ней, и опустила затёкшие руки. Яйцо, казавшееся маленьким и лёгким, к концу путешествия стало очень тяжёлым.
– Передохнём? – предложила Сида и уселась на один из небольших камней, что виднелись вокруг. Они лежали в беспорядке, но гриф, глядя на них, обрадованно воскликнул:
– Ждите, – и исчез в тумане.
Ночлиши недоумённо переглянулись, а царевна вздохнула: она поняла, что камни означают какой-то знак, известный только витязям.
Вернулся Дар нескоро, но с весёлой улыбкой на губах:
– Знак феи работает, – гриф показал кинжал, который висел на специальном поясе, закреплённом на теле дивина. Перья так искусно закрывали артефакт, что друзья только сейчас поняли, что кинжал был всё время у витязя.
От кинжала шёл голубоватый луч. Когда он касался тумана, то освещал то, что было впереди. А там виднелись очертания какого-то здания.
– Обитель! – обрадовалась Сида, легко поднимаясь. Кима с любовью посмотрела на няню, удивляясь её выносливости – вот что значит закалка в детстве.
Теперь первым шёл Дар. Пройдя несколько метров, друзья оказались в необычном саду. Высокие деревья скрывали шпили здания, к которому вела утоптанная тропинка.
Скоро туман рассеялся, стало совсем светло, как будто светило солнце, но неба видно не было – вверху клубился туман.
Кима оглядывалась по сторонам, пытаясь найти источник света, а потом поняла, что освещают сад светлячки. Они сидели на деревьях огромными группами, создавая причудливые светильники.
Вокруг летали крохотные бабочки, стрекотали насекомые. Аромат необычных цветов кружил голову.
Тропинка обрывалась возле здания, выполненного в форме большого шатра с прозрачными стенами. Внутри него вспыхивали искорки. Они принимали причудливые формы. Когда глаза привыкли, то паломники (а как иначе назвать тех, кто пришёл искать справедливости в Обитель Богов) поняли, что искорки вырисовывают различные картины.
Вот появилась прекрасная девушка в голубом платье с распущенными волосами. На голове у неё корона, которая переливалась всеми цветами радуги. Корона засверкала так ярко, что пришлось прикрыть глаза, а когда друзья вновь посмотрели на необычный храм, там уже летела по небесному своду прекрасная птица с яркими перьями.
– Богиня! – воскликнула Кима.
– Создательница! – обрадовался Дар.
И помогла Богиня, расставив всё так, как должно быть.
«Да только разве смогут Творцы постоянно контролировать своих детей? Разве не дано им право самим выбирать свою судьбу? Нет, всё что ни делается ; к лучшему», – решила Бела. «Как я могу упрекать своих потомков, когда сама нарушила равновесие, предпочтя любовь безоблачному существованию?!»
«Я рада, что ты всё осознала, Бела», – раздался незабываемо прекрасный голос Богини. – «Твои потомки оказались сильными и смелыми. Они не жалели жизни ради своего народа. Будет и у них жизнь, полная любви и счастья».