Памяти дедушки моего, Лихина Тихона Ильича,
посвящаю.
Лихо и витиевато закручивала судьба жизни людские всего какую-то сотню лет назад.
Пожары, войны, болезни, мор, голод….
Сонм бедствий и тягот разрушал, ломал семьи. Но люди жили, работали в поте лица своего, рожали детей, принимая сложности окружающей жизни как должное и Богом данное. Без ропота.
О судьбе одной такой семьи первой половины прошлого века я и хочу рассказать читателю.
На примере судьбы семьи дедушки и бабушки по линии мамы моей Евдокии Герасимовны.
Бабушка Федосья Васильевна была из семьи Тархановых. Род был башковитый. Отец ее держал мельницу на реке Черной в селе Салтыково Спасского уезда Тамбовской губернии.
Село было большое, являлось волостным центром. Была в селе церковь, школа, больница и барская усадьба крупных землевладельцев дореволюционного периода князей Гагариных.
Вышла замуж в семью Грачёвых за Герасима. Он тои был моим дедом по крови.
Но родив двух дочерей, Бабушка Федосья мужа потеряла. Умер от какой-то неведомой болезни. Возможно от сахарного диабета… Но кто знал в то время о нем?
Оставшись с двумя детьми, вышла за Тихона Ильича Лихина, на троих его детей.
Дед Лихин был родом из соседней деревни Студенец. Собравшись жениться, нашел себе невесту по любви, но из небогатой семьи, планируя привести молодую к себе в дом. Этому воспротивился старший брат Андрей, желавший остаться в родительском доме полноценным и единовластным хозяином. Андрей и настоял, чтобы Тихон женился на девушке из семьи Шурупиных в селе Салтыково.
Дед Тихон подчинился и пошел жить в примаки. То есть пришел жить в семью невесты, что в общественном мнении в то время было унизительным. Неизвестно, выдалась ли невеста красотой, но здоровья была хилого. Родив трех детей, (Петра 1908 г., Николая 1910 г, и Татьяну 1913) умерла.
И свела судьба две обездоленных ею же семьи, Тихона и Федосьи, воедино. Тихон привел бабушку жить в дом своего тестя. И вот игра судьбы: Федосья, жившая, овдовев, в семье своего свекра как в родительском доме, пришла в новую семью как сноха, взамен умершей дочери! С собой взяла меньшую Евдокию, оставив Анну у Грачевых.
Жили на горе между двух оврагов, так называемом мысу, разделяющих порядки села Раковку и Козловку. Дом находился на краю оврага со стороны Козловки. Место было неудобное. Овраги глубокие, ручей внизу. Скотины было много. Коровы, телята, свиньи, овцы. И на всех надо было наносить из оврага воды, напоить.
Занятием деда с соседскими мужиками по вечерам было « точить лясы», то есть проводить время в безделье. Они несли свое бремя тяжелого мужского труда, но поить, кормить, доить скотину было занятьем женским, бабьим, и лежало полностью на бабушкиных плечах. Здесь у них родилась в 1922 году Параскева, или тетя Паня, а в 1923 Акулина.
В середине 20-х годов земли бывших собственников разделили между крестьянством и на местах бывших барских хуторов стали селиться новые собственники.
На месте бывшего Погарского хутора князя Гагарина образовалась новая деревня Жульевка, как назвали её в простонародье. Или Покровка официально.
Семья Лихиных переехала в Жульевку. Шурупин дед помог построиться.
Двое из первых детей Тихона, Петр с Татьяной остались жить с дедушкой и бабушкой на мысу, получив фамилию Шурупиных.
В Жульевке родились у них еще две дочери: Александра в 1926 году и Мария в 1929. Параскева была названа в честь матери Тихона, Мария в честь матери Феодосии.
В итоге на сборных пятерых детей родилось у них еще четыре дочери. Выросли все, разъехались тоже, кроме Шурупца, как звали в деревне старшего Петра. Дожили все до преклонных лет, кроме Николая Лихина, второго дедова сына.
Николай Тихонович был парень умный, образованный, гордость отца.
Встав на ноги, получил образование в Кривом Роге, где и работал первое время.
и имел талант жениться на красивейших женщинах, о чем в семье ходили легенды.
Перед войной его на производстве сильно поразило током высокого напряжения, что привело к инвалидности.
Умер Николай в начале 60-х прошлого века в Подмосковных Люберцах.
Ездил дед пытаться отсудить оставшуюся после сына квартиру, что, кажется, так и не удалось.
Жизни легкой по тем временам ни у кого не было. В доме на три окна размещались все одиннадцать человек. Выручали печь, которая занимала третью часть хаты, да полати. Скотину, овец при окоте и телят зимой приводили в дом. Свинья поросилась тоже в доме. Дети спали на кровати, свинья с поросятами под ней и страху не было, что ребенка съесть может. А такое бывало. На время постов тяжело было с едой. Мать вспоминала, что больная сестра ее Паша плакала от голода, а молоко сливали в кадку.
Не положено было скоромное в пост. Это было не от жадности, так жили все
Бабушка очень радовалась, когда я родился, и лихо плясала на моих крестинах. Умерла в январе 1954 года, сильно застудившись осенью в ноябре на копке картофеля. До него в колхозе очередь доходила в последнюю очередь, тем более что на своем огороде. Морозы были лютые, и положили бабку в чужую, свежевыкопанную могилу, лишь подкопав ее изнутри в сторону от недавно положенного гроба. Дед по ее смерти, как было принято, сошелся для жизни с такой же одинокой бабкой, Марией Мешковой из поселка Свеженькая из Веряевской родни, и умер в 64-м. Отношения его с братом Андреем, прожившим всю жизнь в Студенце и там же умершем, так и не наладились. Когда старшая сноха Аксинья попыталась упрекнуть его:
-вот ты не дружишь с братом!
Он с горечью ей ответил:
-а за что мне любить его? Андрей мне всю жизнь испортил. Выбранная мною невеста до сих пор жива и здорова, а мне придется в третий раз жениться.
Умер Тихон Ильич, скорее всего от сердечного приступа, жалуясь перед этим на боль в левой руке. И неожиданно упал с лавки.
Смерть деда я помню уже сознательно, поскольку учился в четвертом классе. Будучи в здравии дед показывал зятю, Николаю Щербакову, мужу дочери Паши, могилу первой жены и завещая похоронить себя между ними на равном расстоянии от обоих. Что и было сделано.
Позже, уже в 70-е дочери поставили на могиле металлический памятник, благодаря которому могилка сохранилась обозначенной до сих пор. Могила же бабушки Федосьи сохранилась только для посвященных. Поскольку положена она была в чужую могилку, то позже туда еще похоронили кого-то из близких тех, первых. Потомки последнего захоронения, решив оформить ограду и памятник, желающих принять участие родственников со стороны Лихиных не нашли. Их уже не было рядом. У меня же в памяти стоит деревянный крест с остатками выцветшей фотографии. Воспоминания относятся к середине 60-х годов.
Спустя много лет мы с моим двоюродным братом, батюшкой отцом Вячеславом, выбрали возможность соединиться и навестить родные места, посетив и близкие могилы. Отец Вячеслав также отслужил службу на кладбище у могил наших предков.
Для батюшки они были несколько большим, чем дедушка с бабушкой. Они формировали и утверждали в его сознании принципы православной веры. Бабушка учила молитве. Дед Тихон давал жизненные уроки. Когда юный Слава, начитавшись атеистической литературы, поспешил поделиться с ним впечатлениями, тот несколькими фразами расставил все на свои места, заключив в конце:
-Многие так начинали, да плохо кончили.
Было у деда Лихина еще две сестры Татьяна и Ксения. Татьяна, выйдя замуж за Игната Колесникова и живя долгие годы в Москве, приобрела манеры и привычки коренной москвички, выглядя и разговаривая как аристократка. Аксинья сошлась с Кузьмой Ивановичем Матвеевым, заведовавшим какой-то базой за мордовским селом Анаево.
Все дети моих деда с бабкой вышли в люди, прожили достаточно долгую жизнь, нарожав, воспитав и поставив на ноги детей.
Но уже много лет спустя, когда почти все описываемые мною лица ушли из жизни, тема корней моих и родства вновь привлекла моё внимание.
Занимаясь краеведением родных мест, я стал часто встречать фамилию ЛИХИН в связи с поселком Свеженькая, где заканчивал десятилетку.
Позже мне написала земляки. Якобы, когда жителю Свеженькой Лихину Станиславу Николаевичу прочитали мой очерк «Корни», где была размещена часть публикуемых мною сейчас сведений, он узнал отца своего Лихина Николая.
Для меня встреча с родственником на склоне лет была подарком судьбы.
Мы встретились. И не просто встретились. Мы смогли с ним заглянуть в историю свою на сто лет назад.
Я встретил родственную душу. Станислав краевед. Последние годы собирал материалы по истории усадьбы Нарышкиных, расположенной в поселке Свеженькая. Но страшный пожар начала 2010-х лет стер с лица земли практически весь лесной поселок, уничтожив остатки усадьбы и набранный материал.
Сейчас мой родственник с близкой мне фамилией ЛИХИН, прямой потомок моего деда, создает мемориал поселка Свеженькая.
Вот такая история одного рода. Рода Лихиных.
И тьма их по матушке России….