Прошло четыре месяца, после последнего боя. Позади парад Победы и залпы победного салюта. Прошла Потсдамская конференция и уже капитулировала милитаристская Япония. Прояснились отношения с союзниками.
Наконец появилась возможность переложить все заботы о батальоне и оккупированном городе на заместителя и уехать в долгожданный отпуск.
Как долго я не был дома! Шесть лет назад, 22 августа 1939 года, семнадцатилетним пацаном я ушел из дома. И вот, на дворе сентябрь 1945-го, и я стою среди кубанских полей в "одном рывке" до родной станицы.
Все нажитое за эти годы на мне. На плечах капитанские погоны, на теле семь ранений, а на груди – три боевых ордена. За спиной долгий путь через два года учебы в военном училище и четыре года боев: от западной границы до Киева, от Харькова до Сталинграда, от Ленинграда, через Прибалтику, Восточную Пруссию, Эльбинг, Данци, Вольгаст до Пенемюнде. Ушел мальчишкой, возвращаюсь закаленным войной комбатом.
Предо мной, поднимая клубы пыли, затормозила изрядно потрепанная войной полуторка, везущая женщин с полевых работ в станицу.
– Залазь в кузов, герой! – воскликнул пожилой водитель в поношенной форме с погонами старшего сержанта. Увидев, что я многообещающе засунул руку в карман галифе, остановил меня: – Не обижай – с военных не берем! А рука, я вижу, немного не того..? – и сам, шустро подхватив мой чемоданчик, закинул его в кузов: – А ну, бабы, принимай героя!
Я бодро поприветствовал земляков и, под их пристальными взглядами, сел на свободное место. Бабы перешептывались, бесцеремонно рассматривали меня, но не решались ко мне обратиться. Я смотрел на них улыбаясь, и представлял – какие "страсти кипели" у них в душе…
– Та, не уж, це нашенский? Та, чий це такий..?
Меня, явно никто не узнал. Я изучил присутствующих, узнал одну – мать моего лучшего друга. Марфа Павловна выглядела ужасно, и я не решался спросить ее про сыновей.
Автомобиль прыгал по дороге. Теплый веерок приятно ласкал шею. Наслаждаясь восхищенными взглядами одностаничниц, я поправил китель и "фирменную" фуражку от Второй ударной армии.
Наконец, – не выдержала мать друга и, глядя на меня отрешенными глазами, даже не спросила, а объявила:
– Небось, в тылу, за чужими спинами отсиделся!?
Все были шокированы и почувствовав себя неловко, отвернулись от нее, но промолчали. Не ожидал такого обращения и я. Придя в себя, я уже набрал полные легкие воздуха, чтобы дать отпор…, как вдруг, сидевшая рядом женщина положила свою теплую ладонь на мою руку и тихо попросила:
– Не надо, сынок. Смолчи.., она ж – троих не дождалась…
Я выдохнул. "Ком" подкатил к горлу: - "Неужели – Леши больше нет!" – даже не горечь обиды, а боль осознания того, что война "катком прошла" по душам людей…"Ведь у нас же с ней – общее горе!"
– Да…, как бы я вам в глаза смотрел?... – еле смог, выдавить из себя я.
– Та, чи мы вси не бачим – який ты…. – гладя руку, пыталась успокоить меня соседка.
Оставшуюся дорогу молчали, настроение у всех было испорчено. Я сошел, и поблагодарив водителя, побрел к дому.
Меня окружила ватага мальчишек, все хотели поздороваться за руку, потрогать, или просто разглядеть ордена, а самые шустрые уже убежали вперед, криком оповещая всю улицу о моем возращении.
Мама, уже выбежала к калитке и стала высматривать меня куда-то вдаль – в ту сторону, с которой я возвращался домой в ее мечтах все эти годы.
– Мама! Да куда же Вы смотрите? Мама, я же здесь… – вымолвил я, а мать продолжала смотреть у нас над головами, не узнавая меня.
Я вышел из толпы мальчишек.
– Мама, я вернулся…
– Сыночек, сынок, батьке нашого уже нэма – похоронылы…, – воскликнула мать, и зарыдала.
Обняв, я повел ее домой…
Теперь вспоминаю свое возращение домой – как некий итог пережитого за годы войны. Многим трудно представить, как удалось выжить человеку, попавшему на фронт в июне 1941-го.
Я выдел гибель тысяч людей, и сам не раз бывал на волосок от смерти. Понимаю, сколь хрупка человеческая жизнь. Мне известны случаи, когда за часы, война перемалывала целые полки и дивизии.
Легко понять женщину, у которой с фронта не вернулись три сына:
- "Выжить мог – только подлец". Тогда моя мать рассудила по-простому:
- Пожелай ей добра и забудь, а Бог сам решит, что ей дать. А ты у меня один и я тебя у Бога вымолила. Живи сынок с чистой совестью и не переживай, тебе есть чем гордиться.
Я всегда считал иначе. Сегодня, просто хочется рассказать о том, что произошло со мною, страной и близкими мне людьми. Самому разобраться, как мне удалось выжить в этой круговерти событий.
Этим прологом предваряю публикацию эпизодов из книги, названой мною «Человек войны». В оригинале, ветеран работал над циклом рассказом под общим названием «Такая долгая война». Мне удалось оформить имеющийся материал в цельное последовательное произведение, охватывающее период с августа 1939 по сентябрь 1945 года.
Последовательность публикаций и повествования могут отличаться. В первую очередь буду опубликовать наиболее интересные и динамичные моменты. Для удобства, главы и эпизоды прономерованы. Кого заинтересует, отвечу на любые вопросы. Буду признателен за ваши рецензии.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2018/08/06/725