В двух шагах от её сердца... Глава VI
В библиотеке теперь всем заправлял Порфирий. По странному стечению обстоятельств, он был ранее тем самым сторожем, который засадил солевой заряд прямо в центр штанов нашего общего с братом друга - Мишани. Увидев бывшего сторожа, я слегка обомлел и, почувствовав себя снова нашкодившим ребёнком, неуверенно пролепетал: "Больше сторожем не работаете?"
- А ты откуда знаешь, тоже небось кукурузу с колхозных полей воровал, а?
- Нет, что вы, я там и не бывал даже близко. Да и как не знать, когда в деревне всё про всех знать положено?!
- Да, прав, тут уж ничего не скроется. Все на виду! - согласился со мной Порфирий.
Я поставил на пол чемоданчик с инструментами и придвинулся к библиотекарю поближе.
- А тебе чего? Книжку какую почитать захотелось али журнал?
Порфирий по молодости был дядькой вредным, и с возрастом, как я успел заметить за пару минут разговора, ничуть в лучшую сторону не изменился. Чтобы не навлечь на себя беду и не испортить шанс узнать про Птичку побольше, я начал издалека и отвечал обобщённо.
- Можно и книжку. Где у вас тут раздел Поэзии?
- Да выбирай, тут полно всяких книжек. А Поэзия в самом конце зала у окна. - с этими словами Порфирий указал в сторону длинных стеллажей.
Мои мысли забегали по кругу в поисках нужной зацепки. Я толком не представлял, что именно следует в здании библиотеки искать, и чем мне полученная информация сможет помочь.
Поэтому я просто бродил между стройных рядов книг, время от времени вытаскивая то одну, то другую наугад, просматривая корешки, высматривая заветные надписи. Но имя Марго мне не сразу попалось. Так я могу прокопаться целый день! - подумал я, и подошёл вплотную к стойке со стихами.
Я вынул первую попавшуюся на глаза книгу, открыл её и сразу же обнаружил искомое. Значит, правильно я рассуждал, и Птичка была от поэзии без ума. В каждой второй книжке мне попадалось имя Марго. Меня охватило восторженное чувство, но не надолго. Ну отыскалось имя Птички, а дальше что с этим делать? Чего именно я ищу? Я начал просматривать даты, и понял, что Рита посещала библиотеку и во времена учёбы в городе. Вот бы посмотреть на её учётную карточку. И что я в ней увижу? Может быть контактный номер телефона, или вдруг, каким-то чудесным образом, в ней будет указан адрес общежития, в котором она проживала в те самые годы. Я всё же на что-то глупо надеялся, пока рассматривая гладил заветные формуляры со знакомым именем на них. Устав от просматривания корешков я вернулся к самому входу в читальный зал, там где Порфирий увлеченно листал какую-то подшивку, которая как нельзя кстати оказалась местной газетной хроникой.
- А что, газеты здесь тоже имеются?
- Конечно, а ты как думал. У нас тут всё имеется, как в Греции. Погляди слева самый крайний ряд, там подшивки разложены по годам.
Я взял сначала подшивку за год гибели моих родителей и увидел статью в местной газете о несчастном случае на комбинате. В ней же были указаны имена и фамилии всех пострадавших, их год рождения, и должности, которые они занимали. Сердце вдруг защемило, левый глаз задёргался и тут же крупная слеза капнула прямо в центр газетной заметки. Я попытался её смахнуть, то сделал только хуже. текст под солоноватой слёзной жидкостью расплылся. Пока порчи не заметил строгий библиотекарь я быстро закрыл подшивку, и отложил в сторону, от греха подальше. Но руки тут же потянулись к другой подшивке, как только мне на глаза попался последний год в школе перед самым выпуском. Я взял подборку и отыскал статью от первого сентября. Школа в нашем посёлке была одна единственная, а потому начало учебного года всегда освещалось в местной газете как событие глобального масштаба. На первой странице красовался крупный в половину листа снимок, на котором был запечатлён я с той самой первоклашкой на руках. Я вгляделся в лицо девчурки со смешными косичками и колокольчиком в руках, и сердце моё бешено заколотилось, она была точной копией Марго с детских фотографий, которые я разглядывал сегодня в доме Весты. Тогда я принялся судорожно бегать глазами по тексту, в котором чёрным по белому было отмечено: На линейке ученик последнего класса школы несёт первоклассницу - Маргариту Щербинину. Руки мои задрожали и я чуть не выронил подшивку на пол. По спине поползли мурашки, я стоял как вкопанный не в силах поверить в эту очевидную и самую неправдоподобную правду, будто это было не со мной, не в этой самой жизни. А где-то далеко, не в этом обычном населённом пункте, с совершенно другим человеком. Странно было, что её имя было упомянуто полностью в статье, а меня обозвали одним из многих старшеклассников. И тут я вспомнил, что первоклашку нести должен был другой ученик, лучший в нашем классе, но за пять минут до начала линейки он с кем-то сцепился, и растянул запястье. Наша классная руководительница выхватила меня из толпы, как близстоящего и в двух словах рассказала, что мне предстоит сделать. Я был на замене, причём спонтанной, от того мало чего запомнил, вокруг сновали учителя и ученики, родители и прародители. Играла торжественная музыка, кто-то читал в громкоговоритель поздравительный текст. Я был как в тумане, что сказали, то и сделал. Взял малышку, словно она была пушинкой, поднял повыше, насколько смог и понёс по кругу, пока она вцепившись мне в шею свободной рукой продолжала названивать звонким колокольчиком в моё ближайшее бедное ухо. Потом я аккуратно поставил девочку на землю, и вернулся в строй к своему классу. Так значит мы с ней встречались ранее. Может быть по этому она кажется мне настолько знакомой. А вдруг это не единственная наша встреча. И тут мне в голову пришла совершенно дерзкая идея, пробраться снова в дом Марго и пересмотреть её семейные фотографии.
Мысль показалась мне настолько занятной, что я не заставил себя долго ждать. А быстро попрощался с Порфирием, попытался поскорее улизнуть из здания.
- Что всё, уже начитался, грамотей! - съязвил он мне на прощанье.
- Попозже зайду, мне еще по работе в одном место, не хочу чтобы книга затерялась или с ней что-то случилась! - выкрутился я.
Для чего было оправдываться и врать давно взрослому мне перед тем, кто не представлял совершенно никакой угрозы, я не мог в тот момент осознать. А может быть мог. но не хотел. А может быть угроза всё же имелась?!
- Если что-то потеряется или будет испорчено, то придётся платить по прейскуранту! У нас тут всё строго! - пробурчал недовольно Порфирий.
- Вот поэтому я и не хочу рисковать, зайду позже, спасибо!
После этой фразы на меня нахлынули детские переживания и я, довольный своей находчивостью, выскочил из здания Клуба пулей. И тут же решительно направился в сторону дома. На повороте поровнявшись с домом Весты, мне навстречу незнамо откуда выскочил Палыч, тот самый который оказался Филимоном.
- Филимон, ты меня напугал! - отдышавшись проговорил я.
- Как-как ты меня назвал? Откуда ты моё имя знаешь? Ты же меня так никогда не называл. И я тебе лично эту секретную информацию никогда не сообщал! - недовольным тоном пробурчал Палыч.
После того как Палыч заметно протрезвел, он конечно же ничего про нашу раннюю сегодня встречу не помнил.
- Так вы сами сегодня мне с Петровичем, который оказался Харитоном, свои имена назвали.
- Ты что нас пытал? Мы в жизни ни разу не раскололись. А тут так взяли да сказали, ты ври да не завирайся, малец! Я тебя ещё на руках таскал, когда ты под стол ходил. И ты меня дядя Пава сначала называл, а уж как повзрослел, то Палыч, но чтоб по имени, такого ни в жизнь не было! - сказал Филимон, почесав от неуверенности затылок.
- Больно мне нужно вас еще пытать, сами раскололись по-пьяни!
- Какой-такой пьяни, мы с Петровичем не напиваемся никогда. Вот Петрович болтун - находка для врага, кто его за язык тянул. Ничего не помню, что утром было. Солнце наверное голову напекло. Но я проспался пару часиков, искупался, взбодрился, квасу литр употребил и уже как огурец.
- Вижу, вижу, Огурец. самый настояший!
- Ну я и говорю бодр и весел. А ты чего нос повесил?
- Я в порядке. А вот ты на себя в зеркало давно смотрел?
- А зачем мне зеркало, у меня дома такой ерундовинки не водится. Перед кем мне прихорашиваться. Я никому совсем не нужен. Один как перст, бобыль самый настоящий. А кому нужен, те меня и таким любят. А кто не любит. тому я не нужен. - тут Палыч сам запутался в лабиринте собственных мыслей и слов и замолчал, видимо обдумывая сказанное.
Я оглядел Филимона с ног до головы, он и правда всегда одевался неопрятно. На голове всегда носил тёмного цвета головной убор, видимо чтобы лишний раз не причёсываться. Борода и усы цвета меди торчали во все стороны, он был похож на какой-то то ли перезрелый овощ, то ли на незадачливого капитана пиратского судна.
- А куда ты так, Нахалёнок, спешишь? Чуть меня с ног не сбил! - продолжил вдруг Палыч.
- Да надо мне в одно место по важным делам!
Меня так и подмывало переодеться после работы, бросить дома ящик с инструментами и отправиться в дом Птички.
- Давай я с тобой пойду, а то мне скучно одному. А Петровича жонка дома закрыла, арестовала его за утренний перепой, теперь не скоро его увижу.
- Я тебе компанию составить не могу, я видишь ли не пью!
- Ну не обязательно же пить, может тебе надо чем-то помочь?
- Помочь? - я подобные слов от Палыча в жизни не слыхал. А что ты умеешь?
- Да я на все руки горазд, ты разве не в курсе. Ты только скажи что-где-куда и я уже там.
Я и правда был не в курсе что умеет делать Палыч. Потому что он был то ли близким знакомым моих родителей, то ли нашим дальним родственником, а со мной знался постольку-поскольку. Правда лодку свою исправно давал нам с братом по старой памяти, как детям своих погибших друзей, наверняка жалел нас. Но по правде говоря, на другие темы мы с Филимоном ни разу не разговаривали, я и имя его только сегодня узнал, и то совершенно случайно.
- Ну раз на все руки мастер, может тогда поможешь мне завтра утром в одном отвественном деле?
- Конечно помогу, не сомневайся, так что делать то надо?
- Видишь дом за спиной? Так вот, я завтра туда иду забор чинить, и мне лишние руки не помешают, вдвоём мы гораздо быстрее управимся. Но я без оплаты собираюсь помогать, просто хочу сделать доброе дело для хозяйки. Мужика взрослого у неё в доме нет, помочь больше некому.
Мы стояли по странному стечению обстоятельств прямо напротив дома Весты.
Тут Филимон резко изменился в лице, всегда невозмутимый он вдруг заёрзал на месте, занервничал, начал теребить то бороду, то усы, и отнекиваться.
- Куда-куда? Туда? В дом что ли Руфины, ой нет, я туда не могу, мне туда нельзя, не пойду, так и знай, там меня разве что поколотят. А до этого на порог не пустят. А если и пустят, то с крыльца спустят. Даже не пытайся меня уговаривать! - забухтел он, как старый дед.
Как я и предполагал, Филимон оказался крайне ненадёжным типом. Или может его слова о безвозмездной помощи насторожили. Возможно, он рассчитывал заработать на бутылку, а тут надо было бесплатно работать, ещё и в жару. Я и не пытался его уговаривать, и в любом случае независимо от обстоятельств, собирался пойти в этот дом и сделать всё, что от меня требуется.
- Ну не хочешь - как хочешь, значит один завтра пойду! Не велика беда!
Я быстро развернулся, и было уже пошел в сторону дома, как Палыч резко окрикнул меня.
- Эй малец, погодь, ну чего сразу обижаться, это я так гипотесисски (слово гипотетически он произнёс довольно специфически, но суть я уловил), так что говоришь надо забор чинить, а у тебя дома зеркало есть?
- Есть, конечно же, зеркало, у кого его нет? А тебе зачем?
- Глупые вопросы, раз спрашиваю, значит надобно. А бритва имеется?
- И бритва имеется.
- А кусок мыла лишнего?
- Да всё у меня есть. Говори уже конкретно, что надо, и кота за хвост не тяни.
- Давай так договоримся, ты мне до утра дай зеркало, мыло и бритву, хотя нет - мыло навсегда, а вот бритву с зеркалом обещаю вернуть, а я завтра так и быть приду и помогу тебе починить этот треклятый Руфинкин забор. Если поколотит, то так мне и надо, дураку этакому.
Дойдя до дома, я вынес Палычу всё, что обещал, и он поспешил удалиться.
- Мне это, очень надо бегом, я же должен еще вещи постирать, чтобы они к утру высохли.
А я вместо того, чтобы направиться к Птичке, я решил для начала принять летний душ в саду. После душа я проголодался и сел поужинать. Затем взял из стопки корреспонденции бесплатную газету и принялся читать. И только тогда, когда в дом налетели комары, я взглянул в окно и понял, что на улице уже достаточно стемнело. Мне не хотелось привлекать внимание соседей, включая свет в доме Марго, а потому я отложил ответственное событие на завтра. То ли от переизбытка эмоций и информации, то ли от активной физической работы, но в этот вечер я уснул легко и довольно рано. Спал же всю ночь напролёт глубоко, как убитый, и на утро не смог вспомнить ни единого сна, возможно потому, что их действительно не было.
Начало нового дня возвестил не петух, а камушек, прилетевший с улицы, в закрытое окошко. Я выглянул наружу и увидел какого-то мужика средних лет.
- Чего надо? - зевая спросил я незнакомца.
- А разве ещё не пора забор чинить?
Тут до меня постепенно начало доходить, что это не кто-то чужой и совершенно незнакомый, и не случайным образом мимо проходящий странный человек, а вымытый, гладко-выбритый, причёсанный и в притом свежей одежде - Филимон.
- Вот это перемены! Не сразу даже узнал. Заходи!
- Не ты первый. Я когда хочу, могу так огорошить, что от удивления навзничь падают.
- Поклоны челом бьют?
- Нет же, сознание от неожиданности теряют.
- Да это наверняка барышни! - засмеялся я в ответ, открывая перед Палычем дверь.
Филимон хитро заулыбался и зашёл в дом. Прямо с порога он протянул мне в руки зеркало и бритву, как и обещал с вечера. Пока я готовил завтрак он забавлял меня удивительными рассказами и всяческими небылицами. Занятный оказался и приятный в общении человек. Я никогда пристально не рассматривал детали его внешности, большую часть времени, сколько я его помню, он ходил грязный, помятый, неопрятный, от него не всегда приятно пахло. Каждый раз как я его встречал, Филимон ходил в огромной серой кепи, надвинутой глубоко по самые уши или же черного цвета шапке. Хотя усы и борода у него были темного медного цвета, ближе к красному дереву, о цвете его шевелюры я мог только догадываться. Только сегодня моё предположение полностью оправдалось. Я увидел его не только без головного убора, а еще без усов и бороды, и поразился яркости внешности Палыча, а еще его относительной молодости. Странно, но раньше я думал, что он старше моих родителей.
Мы быстро поели, выпили по чашечке кофе. И направились к дому Руфины.
Филимон всю дорогу что-то бормотал себе под нос, а глаза его виновато бегали из стороны в сторону. А я наблюдал за ним, считывая резкие перемены внешности и дивился. Какое оказывается чудо могут сотворить с человеком обыкновенная расчёска, бритва и кусочек мыла. В лучах восходящего солнца его шевелюра ярко окрашивалась медью. Он взглянул на меня глазами цвета кофе со сливками, внутри с жёлтыми прожилками, расходящимися яркими солнечными лучами от центра к краю радужной оболочки, и неуверенно улыбнулся на одну сторону лица.
- Я еще и постригся. Не хотел паклей своей нечёсаной Руфину раздражать. Криво наверное обкромсался, ну да ладно.
Но его волнистые волосы прощали ему все огрехи, они сами собой ложились так как им было угодно, а потому идеальное выравнивание не имело никакого смысла.
Уже перед самым домом он остановился и пропустил меня вперед. Дверь нам открыла Веста, а за ней, как на грех, следовала спешащая на работу Руфина.
- Рановато как ты пришёл, ну может до жары управиться будет сподручнее! - сказала она, обращаясь ко мне
Тут она перевела взгляд на стоящего рядом Филимона.
- А ты что здесь делаешь, охламон?
- Забор пришёл помогать чинить. Я тоже тебе рад Руфина! - скромно ответил тот и перевёл смущённый взгляд в ноги, будто осматривал сбитые мысы своих старых ботинок.
- А я разве сказала, что рада тебе? - строго ответила хозяйка.
- Ну раз только охламоном обозвала, то получается, что почти что да.
- Если я вернусь с работы, а ты всё еще будешь здесь, пеняй на себя. Твоё счастье, что я спешу, и на разборки времени не осталось.
С этими словами Руфина скрылась за пределами калитки.
Я не стал докучать Филимону расспросами, да и не моё это было дело, работы предстояло много, а солнце с линии горизонта упрямо продолжало подниматься всё выше. День предстоял жаркий, безветренный, без единого облачка на небе.
Мы осмотрели часть забора, которую нужно было чинить. Некоторые дощечки вопрошали о ремонте, другие же прогнили настолько, что требовали полной замены. Мы отремонтировали все нужные части за пару часов и решили поскорее отправиться в ближайший магазин стройматериалов за несколькими крепкими досками и краской нужного цвета.
По дороге нам встретился знакомый Филимона, проезжающий мимо на самосвале, он очень кстати подбросил нас к складу, сэкономив приличное количество времени. В магазине стояла прохлада, благодаря чему мы раздумали куда-то спешить. Вокруг было столько разных нужных вещей, и мы как маленькие мальчики, попавшие в магазин игрушек стали рассматривать свёрла, гвозди, защёлки, крепежи, в общем всё то, на что бы женщина даже не обратила внимания. Так перед нами раскрыл свои двери настоящий строительный рай. Через некоторое время я заметил, что Филимон начал вести себя довольно странным образом. Он вытягивал шею, осматривался, будто следил за кем-то сквозь открытые пространства стеллажей, и тихо на цыпочках передвигался в противоположном направлении, будто бы не желая, чтобы его этот кто-то заметил. Я напомнил ему о цели нашего визита, и о том, что время не стоит на месте. И мы отправились на пилораму. Выписав несколько крепких широких досок, мы вперились взглядом в цветовую гамму, предлагаемых в магазине, покрасочных средств, и зависли на несколько минут молча и без движения.
Перед нами было огромное количество всевозможных оттенков, но нужного голубого цвета не оказалось. Тут был и ярко-синий, и тёмно-синий, и цвет морской волны, и серо-синий, и дымчатый, но все они значительно отличались от цвета ремонтируемого нами забора.
- Если мы купим другой оттенок, то нам придётся перекрашивать весь забор целиком.
- Что будем делать? Нельзя же оставить половину досок вообще без покрытия. Пойдут дожди и доска отсыреет, и опять прогниёт насквозь.
- Можно купить морилку с лаком.
- И ошкуривать весь оставшийся забор под ноль? Проще тогда уже новый забор целиком сделать.
- Ничего себе проще, а где брать на это средства?
- А морилка думаешь дешевле обойдётся, к тому же добавь пару лишних дней работы.
- Тогда предлагаю взять краску темнее и окрасить ей весь забор, правда одной баночкой уже не обойдёмся, надо брать пару-тройку.
Пока мы рассуждали над тем чего и сколько нам следует взять, вплотную к нам подошёл молодой человек, и стал внимательно прислушиваться к ведущейся беседе.
- Чем-нибудь помочь?
Думая, что это продавец, я начал объяснять ситуацию, советоваться сколько именно краски и какой лучше использовать в нашем случае. Пока я описывал возникшую проблему Филимон куда-то исчез, словно испарился.
- Молодой человек приятной наружности достал калькулятор и быстро высчитал сколько литров краски понадобится на нашу длину забора при имеющейся величине и количестве досок. Его помощь оказалась как нельзя кстати, сомнения отпали сами собой, и я радостно стал озираться по сторонам в поисках Палыча. Но Филимона как след простыл.
Я поблагодарил молодого человека, схватил с полки четыре банки ярко-синего цвета и направился прямиком к кассе.
Пока я расплачивался за краску и доски, то попутно высматривал моего помощника, но его нигде не было видно. И только выйдя из магазина на улицу, я увидел его сидящего на придорожном парапете.
- Давай помогу! - деловито сказал Филимон и взял на себя доски.
- И куда же ты делся? Я растерялся даже, где тебя искать.
- А куда я могу деться, вот он я, весь тут.
Спорить я был не в настроении, тем более ничего криминального в итоге не случилось. А хотелось уже побыстрее добраться до хозяйского дома, чтобы всё обещанное доделать. Солнце поднялось высоко и пекло наши головы нещадно. Путь предстоял неблизкий, а общественный транспорт в этом месте ходил редко. Я взглянул на расписание, ближайший автобус был заявлен только через час. И тут услышал за спиной всё тот же, уже ставший знакомым, голос.
- Вот ты оказывается где, невидимка!
Когда я обернулся, то увидел перед собой того самого молодого человека, который помогал мне определиться с краской.
- Это вы мне? - спросил я удивлённо в ответ.
- Это он мне! - ответил Филимон и обречённо уставился в раскалённый от солнца асфальт.
- Прятался зачем, неуловимый? - продолжал натиск незнакомец.
- Да уловимый я, раз ты меня всё же поймал, - сказал он с некоторой досадой в голосе.
- А где ваша машина?
Мы оба заёрзали на месте, не зная что ответить.
- Была бы у нас машина, думаешь, стояли бы мы тут, на жутком солнцепёке. Пешком мы, на своих двоих! - первый заполнил паузу Филимон.
- Давайте подброшу, мне не сложно, всё равно в ту же сторону еду.
Мы не стали сопротивляться, закинули покупки в машину и окунулись телами в разогретый солнцем душный салон. Но через минуту заработал кондиционер, и тревоги отлегли, вместе с нависшим в воздухе раздражением, теперь мы были вдвойне рады возможности прокатиться с ветерком, с этим милым молодым человеком. который уже дважды за сегодня помог нам.
Прибыв к дому Руфины молодой человек вышел на улицу, чтобы помочь нам вытащить доски, и тут нам навстречу выскочила Веста. Парень обомлел и заёрзал, и тут же начал дёргать Филимона за рукав.
- Если знаешь её, познакомь, пожалуйста!
- Ну, это Веста дочка хозяйки дома, а это Захар, который очень спешит. - сказал Палыч с некоторой неохотой в голосе.
- Не спешу я, у меня обеденный перерыв сейчас, полно свободного времени - сказал в противовес его словам Захар.
- Дома есть вислые щи, хотите у нас пообедать? - заулыбалась Веста и тут же, как ни в чём не бывало, пригласила нового знакомого в гостиную.
Представив молодых людей друг другу Филимон схватил доски и поспешил внутрь двора.
Я тоже забрал краску, поблагодарил Захара и поспешил поскорее продолжить работу.
Через несколько минут мы услышали внутри дома оживленные разговоры и громкий смех.
- Познакомил на свою голову, ну всё, теперь меня Руфинка живьём сожрёт!
- А он что, авантюрист какой-то?
- Сам ты авантюрист!
- За что тогда тебя сжирать. Что в нём плохого?
- В том-то и дело, что ничего. Потому и убьёт, как пить дать. И все косточки обглодает.
Я ничего не понял из рассуждений Филимона, а вдаваться в подробности его отношений с хозяйкой было некогда и мы оба незамедлительно приступили к работе.
Примерно через час Захар попрощался со всеми нами и хотел было уже уезжать, но тут предложил зайти завтра, чтобы помочь с покраской забора. Проводить покрасочные работы в такую жару не представлялось возможным, потому мы и отложили последнюю часть трудов на завтрашнее утро.
- А ты разве завтра не работаешь? - испуганно спросил у него Филимон.
- Нет, у меня как раз выходной. Приду с утра пораньше, за час управимся.
Веста с крыльца услышав как Захар напрашивается в помощники тут же закивала головой и крикнув ему игриво: "До завтра!" Скрылась в тенистой прохладе дома.
Закрепив забор и заменив старые доски на новые мы присели на крыльцо, чтобы немного отдышаться. Веста вынесла нам холодной воды. От горячих щей мы отказались, а потому попрощались до завтрашнего утра и отправились с Филимоном на речку искупаться. Там мы провели пару приятных часов, пока солнце не начало склоняться к горизонту.
- Ну что, завтра второй и последний заход? - спросил перед расставанием я у помощника.
- Хорошо бы! - его голос прозвучал неуверенно.
- Почему так грустно? Не хочешь завтра идти помогать?
- Да не то чтобы так. Мне не сложно. Главное, чтобы вечером ко мне никто с пузырём не заскочил, а то не встану утром.
Тогда в мою голову пришла абсолютно бредовая идея и я даже озвучил её вслух.
- Так оставайся с ночёвкой у меня, это будет надёжнее. А с утра пораньше пойдём доделывать обещанную работу.
На этих словах Филимон аж просиял и зачем-то поцеловал меня в макушку.
- Да ты золотой, малец! Точно не помешаю тебе, ты уверен?
Я утвердительно кивнул.
Так мы прямиком отправились в сторону дома, чтобы поужинать и пораньше улечься спать.
Пару дней назад, когда мы с Владиком поймали, а затем нажарили столько рыбы, мы поняли, что придётся употреблять её на завтрак, обед и ужин, во избежании порчи. Съесть её всю пару раз не представлялось возможным. Половину я всё же заставил его взять домой, в город. А другая половина всё ещё лежала в моём холодильнике. Потому я был рад гостям. И рыба тоже.
Мы сели ужинать. И тут Филимона осенило.
- А что если я не только забор починю, а ещё и рыбы завтра рано утром наловлю, чтобы Руфина перестала на меня злиться, ну или хотя бы охламоном обзываться.
- Если завтра с утра мы ещё и на рыбалку пойдём, то работа затянется. Возьми лучше половину рыбы, что у меня осталась, и скажи, что сам поймал.
- Нет, я врать не умею, я слишком честный. За то мне всю жизнь и влетало. Напортачу. признаюсь, получу, и так по кругу бесконечно, один и тот же сценарий.
- Тогда просто принесём рыбу без уточнений.
- Это другое дело! Пойду подышу, на крыльце перед сном немного посижу! - сказал Филимон и вышел во двор.
Чувствовалось, что его что-то гнетёт, что-то о чем он говорить не хочет, или не может найти подходящие слова, или же не считает нужным всё это со мной обсуждать. Потому я и не задавал лишних вопросов, зачем лезть в чужую жизнь?! Я открыл форточки во всем доме, но воздух стоял недвижимо, тогда я тоже решил выйти перед сном на воздух.
Мы сидели рядом друг с другом и смотрели на постепенно загорающие звёзды. Я думал о том, что сегодня мне так и не удалось ничего нового узнать о Рите, а значит день вышел почти бесполезным. Хотя нет, всё же полезным, но не в смысле приближения к мечте. Я смотрел на звёзды и думал о ней, где она сейчас, как её самочувствие, и может ли она без посторонней помощи передвигаться. И очень надеялся, что "еёйный" жених держится как можно дальше от моей Птички, и не притрагивается к её хрупкому телу своими грязными лапами. Тут мои размышления прервал Филимон.
- Наверное она права?!
- Кто она?
- Руфинка. Что всю жизнь называла меня Филя - простофиля, Филимон - охламон! Такой я и есть, самый настоящий неудачник.
Мне было неудобно влезать между чужими людьми, пускай даже только лишь вопросами. Но я подумал, что если и имеется возможность для этих двоих примириться и забыть старые разногласия - то это именно она и есть.
Мы молча посидели ещё немного и поплелись спать. Ведь назавтра нас ждал очень важный день. День покраски забора.
Утро началось бодро, с умывания и обливания холодной водой в саду. Филимон заставил меня делать зарядку, сам же возложил на себя обязанности тренера, а именно производить подсчёты, сколько раз я сумею отжаться и подтянуться на турнике. Мы позавтракали на быструю руку, схватили из холодильника две рыбины для строгой хозяйки, и помчались к дому Руфины, ожидая что придём самыми первыми. Но на крыльце дома уже мило болтали и над чем-то посмеивались Захар с Вестой. Ещё через минуту на пороге показалась старшая хозяйка. Она обозрела беглым взглядом всю честную компанию, поздоровалась со всеми сразу и бойко направилась к выходу. Филимон не выдержал и крикнул ей вслед.
- Мы принесли рыбу. Свежую. С реки. Жареную.
На этих словах Руфина остановилась на мгновение, обернулась через плечо и строго посмотрела на него.
- Так свежую или жареную?
- Свежежареную - ответил Палыч немного заикаясь.
Руфина помахала всем рукой, а затем перевела взгляд на Филимона.
- А с тобой, подхалим, ещё вечером поговорим. Если, конечно, не забоишься, и раньше времени не сбежишь.
Филимон на этих словах начал вжимать голову в шею, вид у него был крайне бледный.
- Ну всё, мне кирдык! Точно не выжить! - на этих словах он скривил губы и провёл большим пальцем вдоль горла.
- Не нагнетай! Пойдём лучше забор красить. - сказал я и отправился работать.
Когда половина работы была завершена к нам решил присоединиться Захар.
- Я смотрю, вы тут без меня не справляетесь?! - сказал он хитро поглядывая на Филимона.
- Всё у нас в ажуре. Иди с Вестой шурши, помощничек!
- Нет уж, я помогу, ради этого я сюда и пришёл.
- Знаем мы, ради чего ты сюда пришёл! - продолжил подтрунивать над ним Палыч.
Но Захар не стал с ним спорить, а взял малярную кисть, банку краски и переместился в другую, пока еще не выкрашенную, часть забора.
- Зачем ты с ним так? Дело молодое, житейское! - спросил я у Филимона, когда Захар отошёл подальше.
- Не знаю, муха наверное какая-нибудь укусила. Це-Це! - пожал плечами тот.
И мы продолжили работать молча, так получалось гораздо быстрее и продуктивнее.
К обеду вся работа была полностью завершена. Солнце парило нещадно, мы постоянно обливались водой из дождевой бочки, целиком, вместе с головой, и хлестали ледяную колодезную стаканами.
Веста вытащила во двор сломанный гамак и несколько раскладных шатких кресел.
- Так не годится, сейчас в божеский вид всё приведём. - сказал Филимон.
Он в два счета подтянул болты на креслах, закрепил потуже верёвки на гамаке, а затем повесил его между деревьев. Тут Веста от радости неожиданно обняла Филимона. Тот начал отнекиваться и отстраняться, мол благодарить не за что.
- Что ты, хозяюшка, тут делов то на две копейки. Раз и готово!
- Три года валялся гамак сломанный, без дела в чулане. А вы появились, и всё моментально починили. - залепетала Веста, словно маленький беззащитный ребенок.
Тут во двор влетел откуда-то с улицы весь разгорячённый Ефим, десятилетний брат Весты. Опрокинул в себя графин с водой, потом заметил подвешенный между деревьев гамак и тут же плюхнулся в него вместе с ногами.
- Эй, малец, подь сюды! - скомандовал Филимон.
Тот от неожиданности как солдатик выпрыгнул обратно из гамака и вытянулся в струнку перед Палычем.
- Кваса хочешь?
- Хочу!
- Возьми тогда из дома бидон побольше и сбегай на угол, там ещё должна машина стоять.
На этих словах он сунул парнишке в карман смятую купюру. И тот беспрекословно помчался выполнять важное поручение.
- Если будет квас, так может окрошку сделать на обед? - спросила Веста, и с довольным видом увлекла за собой Захара в глубину сада с обратной стороны дома, туда где росли плодовые деревья и были разбиты грядки с овощами и зеленью.
- Как за зеленью энергично побежали! - подметил улыбаясь я.
- Лишь бы не за капустой, в которой иногда дети находятся. - пробурчал недовольно Филимон, но по его глазам было видно, что строг он только для вида, а на самом деле внутри доволен.
Ефим примчался обратно с квасом как ракета. Мы накинулись на содержимое бидона, и ото всюду послышались одобрительные возгласы: Отменный! Холодненький! То что надо в жару!
Тут вернулась Веста с Захаром и овощами и забрала бидон на кухню.
Малец снова залез в гамак, теперь его оттуда никто не шугал. И тут вспомнив, обратился к Палычу.
- Дядя Филя, а у меня ещё сдача осталась.
- Ну и оставь себе, заслужил!
Ефим довольный затолкал монетки обратно в карман.
- Дядя Филя? - спросил я, улыбаясь, у Палыча.
- Молчи! Ты ничего не слышал. Ему можно так меня называть, а тебе нет!
Мы сидели в саду под кронами яблонь в раскладных креслах и ждали обещанную окрошку, а перед нашими глазами красовался обновлённый ярко-синий забор. Из кухни доносился смех и пустая болтовня ни о чём. Прошло три четверти часа, и Филимон стал заметно нервничать.
- Так мы обеда до самого вечера прождём! Может им оказать посильную помощь? Подтолкнуть к активным действиям? - сказал недовольно Палыч.
- Не трогай молодёжь! Пусть развлекаются.
- Молодёжь! Нашёлся тут взрослый.
Я засмеялся в ответ и предложил ещё чего-нибудь починить, чтобы не сидеть без дела.
Осмотрев фасад дома мы обнаружили несколько отошедших досок обшивки и приладили их вплотную, затем подтянули и смазали петли входной двери, так что она теперь перестала провисать, и свободно закрывалась, подкрутили разболтавшуюся на ней ручку, заменили одну из ступенек, что нервировала своим скрипом. В общем, выполнили мелкий ремонт. И пошли на задний двор обливаться из дождевой кадки. Когда мы вернулись обратно, заметно посвежевшие, на раскладном столе уже были расставлены по кругу тарелки с окрошкой, а молодёжь выносила из дома столовые приборы. Ефим сладко спал в гамаке, и его решено было специально не будить. Все ели осторожно, стараясь не стучать ложками.
День клонился к вечеру, и я понимал, что так ничего за два дня нового о Рите не узнал. Тогда я вызвался помочь помыть тарелки и ложки, оказавшись с Вестой наедине, я начал издалека расспрашивать её о том, не слышала ли она каких-либо новостей от Марго. Тут Веста вдруг будто вспомнила что-то и направилась в гостиную, вернулась обратно она уже с конвертом в руках.
- Телефона дома у нас так и не установили, мама против, говорит, что лишние траты, а звонить нам в общем-то некому. Вот Марго и взяла моду писать мне письма.
Она открыла конверт и начала молча читать, я внимательно следил за реакцией молодой хозяйки. пытаясь уловить что-то по её мимике, попутно домывая столовые приборы, но выражение лица рыжеволосой в процессе чтения не менялось. Когда она закончила читать, то посмотрела на меня и поймав мой вопрошающий взгляд заулыбалась.
- Да всё более-менее, какая-то то ли трещина, то ли закрытый перелом, она живёт у подруги в общежитии, и планирует оставаться там целый месяц до конца лета, ей каждую неделю то на перевязку, но на снимок, в общем ко врачу, и мотаться из посёлка в город очень неудобно. И ей не гипс наложили, а эту, как её... - на этих словах Веста снова погрузилась в письмо, в поисках нужного слова.
- Лангетку? - предположил я.
- Да, точно. Её самую. Лангетку. Она не может наступать полноценно на ногу и ходит на костылях.
Я представил бедную Птичку на костылях, и мне стало одновременно стыдно за то, что не уберег и жалко, что ей приходится так страдать по моей вине, гипс в такую жару, и больно и неудобно, и нога чешется и ноет, наверняка. Пока никто не проник на кухню я решил успеть расспросить про то место, в котором Рита находилась.
- А где это общежитие находится?
- Там же где текстильный институт, там оно одно.
- А номер комнаты случайно не знаешь?
- Нет, я там ни разу не была. Но подругу Марго зовут Лада, правда фамилию не помню, но не думаю, что там много девушек с таким именем.
Тут в кухню вошёл довольный Захар, чтобы не мешать, я вышел во двор, туда где мирно кемарили Ефим и Филимон. Солнце уже не так сильно припекало, появился лёгкий ветерок, и я уселся рядом с Палычем в свободное кресло. И только я закрыл глаза, и собрался отдохнуть, как из-за забора послышался строгий голос Руфины.
- Если мне никто не откроет калитку, я вся перемажусь в краске.
На этой фразе Филимон вскочил, как подорванный, и побежал встречать старшую хозяйку.
- Тут у нас веревочка предусмотрена, не переживай так, - стал он её успокаивать и задабривать, открывая потихоньку свежекрашеную калитку.
Хозяйка вошла во двор и без лишних фраз тут же направилась в дом. В кухне послышалась возня, и через минуту раскрасневшиеся Веста с Захаром выскочили пулей во двор.
- Чего, застукала вас? - ухмыльнулся, глядя на них искоса Палыч.
Молодёжь ничего не ответила и плюхнулась в кресло. От суматохи проснулся Ефим, вылез из гамака и принялся уплетать за обе щёки, дожидавшуюся его окрошку.
Вдруг из дома послышались странные звуки, потом бранные слова и крик Руфины.
- Кто-нибудь наконец-то поможет мне?
Тут Филимон жестами приказал всем сидеть на местах, а сам метнулся стрелой в дом.
В доме и во дворе стояла полная тишина, и только время от времени ложка Ефима стучала о борта суповой тарелки.
Но как только все расслабились и облегчённо вздохнули, в доме снова что-то задрожало, посыпалось, послышались удары, треск, звон, ругань и крики, которые не прекращались минут десять. А затем снова наступила полная тишина. Мы все вчетвером сидели не шевелясь и не произнося вслух ни слова, было видно, что каждый прислушивается к происходящему.
- Может сходить проверить, живые ли они? - первой не выдержала Веста.
- Да ты что, они взрослые сами разберутся! - стал отговаривать её я.
- Я пошёл к другу на пару часиков - сказал Ефим и тут же исчез за забором.
Мы сидели молча, напряжение всё нарастало, а из дома не было слышно исключительно ничего. Минут через десять во двор вошли Руфина и Филимон, оба с довольным видом. Мы втроем, не понимая, следует ли что-нибудь в подобных случаях говорить, просто молча наблюдали за поведением старших. Тут Филимон засобирался уходить, и я вместе с ним. Мы попрощались со всеми и вышли на улицу.
- Заходи ещё! - сказала игриво Руфина Филимону и состроила глазки.
- Пока, пап! - сказал неожиданно на прощание Захар, и все удивлённо переглянулись.
Мы отошли на безопасное расстояние от дома.
- Ничего не спрашивай! Как-нибудь в другой раз, эта история не на пять минут, и вообще, настроение соответствующее нужно - сказал смущенным голосом Палыч.
Но я и не собирался доставать его расспросами, а наоборот хотел перевести разговор на другую тему, и предложить прогуляться до Клуба, который находился в нескольких шагах от нас.
- Я и не думал даже. Можешь мне помочь с одним небольшим, но важным делом?
- А что надо делать?
- Знаешь Порфирия?
- Кто же его не знает, он сейчас вроде в библиотеке работает.
- Надо его отвлечь, пока я загляну в картотеку.
- Ну надо - так надо, не вопрос, пошли!
В здании клуба было прохладно и сумрачно, Порфирий скучая сидел за своим рабочим местом и смотрел в окно. Увидев нас, он тот час же оживился.
- А, вернулся, да ещё и с другом? Что-то не припомню такого. А он вообще местный? - произнёс Порфирий покосившись на Филимона, говоря о нём в третьем лице.
- Да местный я, просто побрился - обиженно протянул Палыч и почесал подбородок.
Порфирий недоверчиво осмотрел Филимона со всех сторон и тут признал.
- Вот как, не сразу узнал, изменился, однако! Помолодел даже. Так что хотите почитать?
Я оглядел ближайшие к столу библиотекаря стеллажи и заметив надпись "Приключения" указал рукой на эту стойку.
- Хороший вкус, у нас большой выбор приключенческих книг.
- А мне бы журналы полистать! - выпалил от неожиданности Филимон, он сказал первое, что ему на тот момент пришло в голову.
По удачному стечению обстоятельств журналы располагались в самой дальней секции библиотеки в крайнем левом углу. И Филлимон, тут же нырнув в этот пролёт, исчез из поля зрения. Я приблизился к стеллажу с приключенческими книгами и стал делать вид, что ищу нужную.
- Может помочь могу, какую именно книгу надо? Эта секция одна из моих любимых, я здесь всё-всё перечитал - вдруг услужливо спросил библиотекарь.
- Да я сам справлюсь, спасибо! Вы лучше Палычу помогите, ему нужна какая-то особая подшивка, сам он точно будет до утра искать!
- Как это до утра? Через час уже библиотека закрывается - пробурчал Порфирий и поплёлся на помощь Палычу.
А я, убедившись, что бывший сторож ушёл, тут же сел за его стол и отыскал ящик с картотекой, благо в нём был полный порядок и все учетные книжки были разложены в строгом порядке. Так я очень быстро нашёл карточку Маргариты, открыл её, и быстро переписал адреса и телефоны, которые там числились. Потом так же аккуратно положил карточку на место, закрыл ящик, сложил бумажку пополам, и запихнул в нагрудный карман.
- Палыч, ты ещё долго? - крикнул я подельнику.
Из дальнего угла библиотеки послышалось бурчание и шаркающие шаги. Мне навстречу выскочил Филимон с ошалевшими глазами, а за ним и недовольный Порфирий.
- Странно, но у них нет журнала "Юный техник"! - с деловым видом произнёс Палыч.
- Зато других журналов очень много, на любой вкус - протянул недовольно Порфирий.
- Ну мы пойдём тогда! Всего хорошего! - сказал я и уже было направился к двери.
- Вы что, молодой человек, тоже так ничего не сумели выбрать?! - строго спросил меня библиотекарь.
- Так библиотека скоро закрывается, мы лучше в другой раз заглянем - сказал я чтобы поскорее отделаться от назойливого бывшего сторожа.
Он что-то нечленораздельно пробурчал в ответ, а мы тем временем, уже покидали прохладное здание сельского клуба.
Выйдя на улицу я достал бумажку из нагрудного кармана и развернул её, чтобы поподробнее рассмотреть, что же именно я впопыхах записал. Анализировать на месте информацию времени не было, а сейчас можно было не спеша обо всём подумать.
- Так я твою спину ради какой-то бумажечки с телефончиками прикрывал? - разочарованно протянул Палыч, заглядывая мне через плечо.
- А ты думал, что мы банк грабим? И это будут золотые слитки?
- Навестить банк было бы результативнее. Ладно, мне домой пора, увидимся позже! - отшутился Филимон и скрылся за поворотом.
А я медленно пошёл по тропинке в сторону своего дома, изучая содержание записки, из которой понял, что один адрес и телефон принадлежал самой Птичке, а другой, судя по адресу - её дяде. Я подошёл к таксофону, снял трубку, бросил монетку и набрал второй номер, в трубке послышался мужской голос, я не знал, что сказать и потому отбил звонок. Стало очевидно, что дядя вернулся домой, и завтра мне предстояло его навестить. После этого я зашёл на почту, и спросил, не было ли для меня каких-то писем или телеграмм, работница отрицательно покачала головой. Пока ещё не слишком сильно стемнело я решил снова заглянуть в дом Риты, где мне до чёртиков срочно нужно было взглянуть на её семейные фотографии.
Букет, который я для неё принёс на днях уже полностью успел завянуть, я выбросил поникшие цветы, промыл вазочку под проточной водой, протёр её кухонным полотенцем, и поставил обратно в сервант. Там же я обнаружил коробку с семейными фотографиями. Усаживаясь поудобнее в гостиной в одно из кресел-качалок, в котором я проводил с Птичкой один из наших счастливых вечеров, я положил на колени пачку старых фотографий, всех тех, что смог найти в хозяйском серванте. И начал перебирать карточку за карточкой. Мимо меня проплывали незнакомые лица, я только успевал переворачивать фото, с обратной стороны некоторых из них было пусто, другие же были подписаны. Мелькали незнакомые имена и разные даты, и вдруг я наткнулся на имя Риты, сзади одной из карточек было написано - Рите 1 год, я перевернул фото и вгляделся в её детское личико, оно снова почему-то показалось мне знакомым. Следом шли другие её детские фотографии, где ей предположительно было от года до трёх лет, правда не все из них были подписаны. Меня не покидало смутное чувство, что и совершенно маленьким ребенком я её уже точно когда-то встречал. Я ломал голову, рассматривая одно фото за другим, до тех пор пока не наткнулся на одну до боли знакомую мне фотокарточку, и обомлел. На ней был запечатлён я с маленькой Ритулей на руках, а за нашей спиной красовалась украшенная ёлка. Перевернув карточку я вздрогнул всем телом, надпись гласила - Глеб и Рита, Новый 1976 год.
Солнце упало за горизонт, в комнате стало совершенно темно. Не помню, сколько именно времени я просидел в застывшей позе с этой фотографией в руках. В итоге, я положил карточку в нагрудный карман, туда же где лежала записка с телефоном дяди, убрал коробку с остальными фото в сервант и направился домой. В голове моей не было никаких мыслей, она была совершенно пустой. Я просто шёл, шёл домой. И очнулся я только тогда, когда увидел на ступенях своего крыльца Палыча.
- Привет, ты где шатался? - спросил он шутливо.
- Да так, по делам там-сям. А ты чего тут? Сказал, что домой пойдёшь...
- Так я там был, а ко мне начал ломиться Петрович, Агафья выпустила его из-под домашнего ареста, вот он и искал с кем срочно опохмелиться. А мне нельзя, я решил новую жизнь начать, раз уж Руфина меня простила, не хочу снова ценный шанс упустить. А я тебе чего, уже сильно надоел?
- Ты, мне? Нет, конечно. Оставайся сколько потребуется. Места вагон.
Мы зашли в дом и сели ужинать. Попутно я рассматривал фотокарточку, и не мог оторвать от неё глаз. Палыч перевесился через стол.
- Ух какие малыши! Это ты что ли? С кем это вместе?
Я протянул ему фотографию, тот внимательно рассмотрел снимок, затем покрутил его в руках и вернул обратно.
- Это я и соседка из дома напротив, ещё совсем маленькая.
- Так вы уже с самого детства с Невестой были дружны?
Тут я строго посмотрел на него, так что Филимон заёрзал на стуле.
- А ты откуда знаешь? И вообще, она мне никакая не невеста.
- Так это, вся деревня про вас судачит, значит брешут?! - виновато ответил он.
Тут я принёс из спальни томик поэзии, что взял почитать у Птички. Положил в него фото. И рассказал Палычу всё как на духу. Тот внимательно слушал, даже не перебивал. Потом взял книгу, открыл, покрутил и положил обратно на стол.
- А, поэзия, это я не очень понимаю. Её что ли книга?
Тут он протянул руку к табуретке и зацепил с неё не глядя самую верхнюю газету.
- Да, взял на время её отсутствия почитать.
- И часто читаешь? - съехидничал Филимон.
На этих словах напряжение спало, и я рассмеялся. А ведь и правда, с тех пор как книга оказалась у меня дома, я ни разу её не открывал, она просто лежала в моей спальне.
Филимон никак не прокомментировал мой рассказ, вид у него был крайне задумчивый. Он просматривал газету с отвлечённым выражением лица, потом отложил её в сторону и принялся вертеть туда-сюда другую.
- Что за газеты такие странные ты выписываешь, почитать даже нечего.
- Да я и не выписываю, это бесплатно в ящик почтовый насовали.
Филимон бросил обратно на табуретку очередную газету и вытянул самую нижнюю из стопки, благодаря чему на пол упали несколько конвертов.
- Письма какие-то, ты хоть их читал? - спросил он у меня.
- Да это наверняка рекламные.
Я поднял с пола слетевшие конверты, два из них были действительно рекламного плана, а вот третий насторожил меня отсутствием надписей и почтовой марки, сверху конверт не был подписан, на нём не имелось штемпеля и других отметок с почты. Тогда я вскрыл его и замер. В нём была записка от Риты.
- От неё письмо? А говоришь не невеста! - улыбнулся Филимон, и чтобы не мешать мне отправился на крыльцо, подышать свежим воздухом перед отходом ко сну.
Продолжение следует...
Costa Maria