Куртизанка

1.
       Когда Антуан Гранден,  хозяин постоялого двора и таверны, привёз из провинции молодую жену, мужская половина обитателей квартала сильно позавидовала этому тридцатилетнему увальню, который отнюдь не обладал большими достоинствами, а женщины насторожились и , наконец, стали больше внимания обращать и на себя, и особенно на мужей. И было из-за чего.
Шестнадцатилетняя Мадлен была дивно как хороша: поток светлых кудряшек с позолотой украшал её изящную головку. На белоснежном лице играл лёгкий румянец, алые губки в постоянной полуулыбке позволяли любоваться жемчужными зубками, а большие голубые глаза хоть кого могли свести с ума.  Стройная фигурка с тонкой талией и пышной грудью, выглядывающей из-под корсажа, крохотная ножка, тонкие руки с длинными пальчиками — словно фарфоровая куколка.
      Родители Антуана не были в восторге от юной невестки. Да, прелестна, но в приданое лишь красота, а этого совершенно недостаточно. Грандены: Огюст и Сильвия, бывшие трактирщики, а ныне нувориши, сумевшие   вовремя подсуетиться с продуктовыми  поставками и одним, и другим, владея несколькими гостиницами и даже рестораном почти в центре Парижа, считали мезальянсом этот стремительный брак сына с безродной девчонкой, пусть и весьма красивой.  Смирились, но супругов не привечали.
Антуан же был влюблён до такой степени, что не разрешал красотке - жене заниматься делами в трактире, на то были слуги. А Мадлен восседала за стойкой  и наливала спиртное избранным завсегдатаям. И дела пошли в гору, поскольку от желающих хотя бы полюбоваться на невиданную красоту и отбою не было. И даже беременность и рождение дочери пошли  Мадо только на пользу: она ещё больше похорошела, округлилась, в повадке появился некий особый шарм. Но чем соблазнительнее выглядела жена, тем ревнивее становился муж. Черные глаза наливались кровью, гримаса гнева искажала лицо, кулаки сжимались. Любой посетитель, осмеливающийся высказать комплимент очаровательной хозяйке, мог нарваться на оскорбление хозяина трактира, что стало негативно сказываться на репутации заведения. До поры до времени вспышки ревности не отражались на жене, но скоро семейная жизнь стала превращаться в ад. К тому же  долгожданный наследник пал жертвой ярости своего отца.
      Таким образом трагедия была предопределена. Антуан много  и плотно ел ,  сильно раздобрел, стал неповоротлив и неловок, от постоянного  пьянства лицо постоянно было опухшим и красным. Но остановиться был не в силах: сомнения по поводу всё ещё привлекательной жены одолевали ежечасно. И когда в один из вечеров ему померещилось, что Мадлен посмела слишком любезно улыбнуться одному из посетителей,  неожиданно взвыл и бросился на «соперника», споткнулся и рухнул со всего маху. Случился удар, и Мадлен на два года была привязана к больному супругу, в то время как всем хозяйством заправлял брат Антуана — Жан Гранден.  Собственно Жан ничем особенно и не отличался от старшего брата, если не считать, что был более похотливым.  И унаследовал за братом не только его дело, но и жену. А для Мадлен и не было пути назад. За пятнадцать лет  она сильно растеряла и свою хрупкость, и свою красоту. И понемногу стала приобщаться к выпивке.
      Их дочь — Камиллу, похожую как две капли воды на мать — Грандены забрали сразу же после рождения, дабы не мешала родителям в их трудах.  Сильвия  втайне завидовала Мадлен, её красоте и молодости. Сама — настоящая трактирщица, рослая, растолстевшая, сумевшая в своё время окрутить хозяина и родившая пятерых сыновей,  как умела, любила внучку, скорее как забавную игрушку. Но положение в обществе обязывало дать ребёнку соответствующее воспитание. Посему уже в шесть лет поместила её в пансион мадам Элоизы Клери,  особы очень набожной и весьма строгой. Воспитанниц обучали хорошим манерам, правилам этикета, скромности и послушанию, попутно — давали необходимые знания , а главное — учили ремеслу белошвеек, что  обеспечивало девушкам  возможность зарабатывать на жизнь своим трудом.
      Для мадам, владеющей популярным модным салоном, который славился искусными белошвейками, содержание пансиона было весьма выгодным делом, поскольку даже маленькие девочки вносили свою лепту в изделия.  Камилла была исключительно старательна, и скоро выделялась среди воспитанниц умением вышивать ришелье  настолько тонко, что вышивка казалась кружевами. И мастерская мадам стала весьма популярной даже среди довольно богатых особ именно за безупречность вышитых изделий. 
      Среди подружек Милли, как все называли Камиллу, выделялась не только неподражаемой красотой, но и природными способностями.
Её чистый серебристый голосок частенько услаждал слух девушек  во время трудов, и сама мадам Клери приглашала Милли развлекать своих гостей в дни приёма, тем более, что девушка обладала изысканными аристократическими манерами. Казалось, что жизнь открывает перед ней путь к счастью и благополучию к удовольствию бабушки, которая вовсе не собиралась обеспечивать безбедное существование внучки. Что касается матери, то Мадлен было не до участи дочери, она медленно спивалась, дабы заглушить боль страданий.
      И сама Камилла была уверена в  будущем, своим трудом вполне могла добиться не только благополучия, но и со временем открыть и мастерскую. Но жизнь вносит свои коррективы в судьбы людей. Так однажды к мадам Клери приехал из провинции двадцатилетний племянник Патрик Жюссье, мечтающий  покорить Париж и найти богатую невесту. Парень был очень красив, и знал это. И среди белошвеек вызвал восторг. Ах, эти милые гризетки были совсем не прочь поближе познакомиться с родственником хозяйки и извлечь для себя некоторую выгоду. Некоторое время Патрик проводил приятные часы с наиболее симпатичными девушками, но когда на приёме у тётки увидел Камиллу, сразу загорелся. Покорить же её не составило труда: несколько комплиментов, жаркие взгляды и томительные вздохи, маленькие безделушки, признание в любви и обещание повести под венец увенчались успехом. Что могла противопоставить наивная девочка этому жуиру. Влюбилась без памяти и познала страстные мужские объятия. Патрику весьма польстила любовь красавицы, и три месяца наслаждался её любовью, обещая непременно скоро жениться, пока...
      Нет, мадам не сразу поверила  в падение своей любимой мастерицы , но против фактов не поспоришь. Допрос с пристрастием вывел из равновесия. Как, беременна, и от племянника? Возвела напраслину на невинное дитя. Патрик, изобразив изумление и даже возмущение, категорически отказался и от обещаний, которых « не давал», и вообще от всякой связи с этой девицей. Праведный гнев достиг и до четы Гранденов, которые немедленно отреклись от родства с потаскухой, тем более неизвестно, была ли она дочерью Антуана. Камилла с позором была изгнана и из мастерской мадам Клери, и из дома Гранденов, и отправлена к матери — Мадлен и к отчиму Жану Грандену, ныне хозяину трактира и постоялого двора.  Там тоже не обрадовались появлению падшей, но приютили и заставили работать. Работать — значит убираться в помещениях, мыть посуду, а главное- разносить посетителям заказы. Забулдыги воспрянули духом: этот нежный цветок среди окружающей грязи привлёк всеобщее внимание. Обнять, шлёпнуть слегка по мягкому месту, а то и обслюнявить поцелуем — и никаких возражений. Но это было ещё не страшно, пока папаша Гранден не узрел красоту падчерицы. Он послал Камиллу в кладовую за припасами, сам последовал за ней и , швырнув её на мешки, яростно стал насиловать. На крики прибежала Мадлен, пытаясь спасти дочь, но распалённый Жан грубо схватил её, вытащил в зал и швырнул, как тряпку. Удержаться на ногах не было возможности, упала и стукнулась виском об угол стола. Её мучения закончились. Ужас обуял всех присутствующих, отрезвив из мгновенно. Гранден был схвачен и отправлен под суд.
      Ярость семейства Гранденов невозможно передать словами. Смягчить участь убийцы не удалось, но  и свято место пусто не бывает — хозяйство досталось по наследству к следующему Грандену. О бедной Камилле и никто не вспомнил. Истекающую кровью, в лихорадке девушку приютила старая служанка,  и ,позвав лекаря, спасла её от неминуемой смерти. Долго и медленно возвращалась к жизни несчастная. Она превратилась в подобие тени, так исхудала и осунулась. Хотела бы умереть, ибо не было ни будущего, ни настоящего. Оставалось одно — просить милостыню и  жить под мостом в кругу таких же бездомных.

2.
     Выйдя из собора, мадам Дюран по сложившейся привычке  раздавала мелкие монетки нищим, многих из которых она уже знала. Поодаль, свернувшись чуть ли не в клубок, сидела незнакомая фигура, закутанная в замызганное тряпьё. Мадам вложила монетку в крохотную руку и ушла бы, если бы не блеск ярко-голубых глаз на чумазом личике. Потом она и себе не могла объяснить, что заставило её заинтересоваться этой нищенкой.
      - Ты девочка или мальчик? - спросила участливым голосом.
      - Девочка! Камилла.
     - Давно здесь сидишь?
      - Нет,три дня.
      - И сколько тебе лет?
      - Будет шестнадцать, скоро.
      - Шестнадцать? Не может быть, выглядишь не больше, чем на двенадцать.
      - Я болела, лихорадка была, чуть не умерла.
      - А родители?
      - Я сирота. Умерли.
      - Пойдём со мной, хоть накормлю.
     И мадам Дюран в сопровождении этой крохи направилась к своему дому. Там приказала служанке отмыть девчонку и накормить. Когда же та предстала перед мадам в чистой одежде  и отмытая от пыли и грязи, мадам испытала и удивление, и восхищение. Эта малышка была изумительно красива, только уж очень истощённая. Но это поправимо.
     Аделаида Дюран, в недалёком  прошлом  очаровательная певичка кафе - шантана, сумевшая обольстить  состоятельного господина и тем самым превратившись в добропорядочную особу,
для всех была хозяйкой шляпной мастерской и довольно просторного магазина, в котором дамы могли не только заказать или приобрести новомодные шляпки  и разные женские мелочи, но и  провести время в уютной гостиной  за чашечкой кофе или чая и милой беседе со знакомыми дамами, а также назначить  кому-либо невинное свидание. Мадам изо всего умела извлекать пользу, и для желающих всегда предоставлялась возможность ненадолго   отлучиться из магазина через тайный ход и вновь вернуться туда же.
     Мадам Дюран также владела парой мастерских белошвеек, куда принимала на работу преимущественно молоденьких и хорошеньких девушек, всегда готовых выполнить любой каприз  заказчика.
       Сама мадам проживала в небольшом особнячке на тихой улочке, куда всегда можно было подъехать совсем незаметно. Аделаида очень любила весёлое времяпровождение, и часто устраивала у себя приёмы, вечеринки или костюмированные балы. К услугам желающих зал для танцев, гостиная для приятной беседы за бокалом вина, чашечкой чая со сладостями, немало уютных уголков, где можно было укрыться от посторонних глаз. И этот дом был весьма популярен не только для богемы, но и для вполне респектабельных дам и господ, жаждущих развлечений.
Свобода нравов предоставляла состоятельным господам возможность знакомиться с хорошенькими с девицами для приятного времяпровождения, но это, естественно, хранилось в строгой тайне. Задача мадам заключалась в том, чтобы недостатка в этих знакомствах не было. Разумеется, обвинить мадам в сводничестве никому и в голову бы не пришло, но тем не менее  регулярный доход  ей был обеспечен.
     Итак, мадам Дюран, ознакомившись с историей Камиллы, могла ничего не теряя, предоставить ей место белошвейки. Но девчонка была слишком хороша, была хорошо воспитана, и потому приберегла  её для иной цели. А для начала было приказано откормить её и одеть прилично.
     Результат поразил саму мадам. Оставаясь похожей больше на ребёнка, чем на девушку, Камилла вновь обрела свою удивительную красоту. Кожа приобрела бархатистость  и нежность, на лице лёгкий румянец, золотистые кудри подчёркивали тонкий овал лица, а голубые глаза под длинными ресницами были очаровательными. Нежный воркующий голосок, знание правил этикета, почти аристократические манеры были находкой, посему мадам справила девчонке новые документы, сочинив легенду о её происхождении как незаконнорождённой дочери графа, ну вы понимаете, никаких имён... И на свет явилась Камилла Дефоссе. Пришлось потратиться на соответствующие наряды, но дело того стоило. Известие о том, что в салоне мадам Дюран появилась никому неизвестная красотка разнеслось стремительно и прибавило посетителей приёмов и вечеринок.\Девушка очаровала всех. Когда мадам стала вывозить её на прогулки в Булонский лес, где всегда было много гуляющих, интерес к незнакомке значительно возрос.
     Аделаида Дюран торжествовала в ожидании хорошего куша за эту сиротку, но не ожидала такого поворота событий, когда стареющий князь де Монтаньи сделал предложение, от которого она и отказаться не посмела.

3.
     Весть о том, что князь Жермен дн Монтаньи, известный  в прошлом жуир и повеса, гроза мужей и отцов, а в последние годы затворник,
 заплатив мадам Дюран отступного, взял на содержание никому неизвестную девушку, живо облетела Париж. Одни тут же осудили — о душе пора бы подумать, другие удивились — рано списали старого ловеласа со счетов, а друзья порадовались — значит , жив .    Будущие наследники высказали своё возмущение, но, когда князь пригрозил женитьбой, затаились и сделали вид, что ничего и не произошло.
.     Для новой куртизанки была снята уютная квартирка в солидном доме недалеко от улицы Риволи, принята служанка-горничная, и сам князь  на время поселился там же.
     Для Камиллы князь стал подарком судьбы. Пережив предательство любимого и жестокое насилие, лишившее её способности  к материнству, она боялась одного: разочарования этого мужчины, поскольку испытывала отвращение к самому  действу. При одной только мысли перед её взором возникало  нечто ужасное, причинившее страдание. Она понимала, для чего так старается мадам, но и выбора не было. Вернуться обратно под мост, где вероятность насилия была более очевидна?. А этот старик ей даже понравился  уважительным обхождением и ненавязчивостью. И она была готова на всё, чтобы не огорчать месье.
     К её удивлению, князь, поселившись вместе с ней, и речи не повёл об её прямых  обязанностях.  Первым делом он  попросил рассказать историю жизни во всех подробностях, тем самым  заставив рыдать от непереносимой боли. Но слёзы сняли груз с её сердца, боль воспоминаний, и Камилла почувствовала облегчение, тем более, что мужчина с сочувствием отнёсся к её страданиям.
Первое время они жили уединённо, лишь изредка отправлялись на прогулку  в лес или по бульварам, разумеется под любопытными взорами  посторонних. Князь нанял для Камиллы учителей музыки, пения и танцев, и не ошибся: способности её  были незаурядными. Одновременно изучали правила этикета и аристократические манеры, что в последствии обеспечило куртизанке успех. Много часов уделяли чтению — самой разной тематики — и беседе о прочитанном. Старый князь был хорошим учителем, а Камилла, обладая острым умом, быстро постигала все науки.
     Но к отношениям мужчины и женщины приступили много позже. Вернее, особых отношений и не было, поскольку князь был и сам не готов. И он был благодарен Камилле за испытываемую к ней платоническую любовь и создание  для публики образа пламенного любовника. Камилла привязалась к этому странному человеку, даже полюбила, поскольку он дал ей возможность возродиться к жизни.
      Жермен, прошедший школу жизни и любви, постарался научить  девушку скрывать свои чувства и эмоции на людях, что безусловно было важно, ибо куртизанка , чтобы быть желанной, должна стать артисткой в каждом слове и каждом движении, но никогда не терять голову и не влюбляться. Впрочем, девушка , униженная и оскорблённая, этот урок выучила без труда. Труднее всего было стать женщиной в полном смысле этого слова. Князь день за днём открывал все затаённые уголки её тела, умело убирая  природную стыдливость, возведя в высший ранг бесстыдство, чего и ждут от женщин мужчины. Но труднее всего было научить её имитировать наслаждение, которое в следствии обстоятельств она была лишена. Впрочем , «любовник» мог гордиться своей ученицей, в которой  заключена великая актриса. Далее он открыл ей все мужские секреты, объяснив физиологию секса, научил приёмам для наслаждения мужчины, и был вознаграждён минутами счастья.
     И вот настал день, когда эта пара появилась в опере. Спектакль не имел успеха, поскольку зрители не отводили глаз от юной красавицы. Женщины ревниво оценивали модный наряд девушки и украшения, мужчин покорила очаровательная фигурка, пышная  замысловатая причёска светлых волос, изысканные манеры великосветской дамы и своеобразное сочетание скромности  и холодности. Это было так не похоже на поведение куртизанок. А вид князя де Монтаньи поразил всех ещё больше: он словно скинул с себя груз лет, был бодр  и улыбчив. Обществу было о чём посудачить, тем более, что Жермен стал устраивать приёмы, куда приглашал своих друзей и некоторых дам, где Камилла была представлена в более выгодном свете. Она была и приветливой хозяйкой, и с удовольствием пела и играла, поддерживала интересную беседу с любым месье, и в конце концов очаровала не только мужчин, но и женщин, и добрая слава дополнила её успех.
     Однажды Жермен повёз Камиллу по магазинам, заехали в антикварную лавку:
      - Мон ами, здесь полно красивых вещей, можете выбрать, что только пожелаете. Мне очень хочется подарить вам какую-либо редкость.
    Девушка смутилась, но с удовольствием разглядывала товар. Продавец бросился с увлечением предлагать даме шкатулочки, флакончики, резные гребни и замысловатые заколки, но она не спешила с выбором. Затем взор остановился на необычном предмете:  нечто вроде ножа для бумаг или кинжальчик. Она вытащила из ножен странное очень тонкое лезвие и стала рассматривать со всех сторон.
       - О, только осторожно, мадам, это стилет, и он очень остр, можете пораниться.
      - Это стилет, и вы говорите — острый. А мне кажется, совсем безобидный. Он легко сломается, но очень красив.
      - О нет, сударыня! Это только кажется. Это закалённая сталь. Хотя он, безусловно, старинный, но  всё ещё очень опасен.
      - Ами, вам нравится этот стилет?
      - Да, очень!
      - Выбор несколько странный, но мне тоже нравится. - сказал спутник.
одобряю, но храните его в ножнах, прошу вас. Кинжал нельзя обнажать всуе, только по надобности. И пусть этого никогда не случиться. Но этого мало, выберите ещё что-либо.
Нет, нет! Вещи красивые, но мне нравится именно он. Да и посмотрите ,какой узор на ножнах, как письмена. Интересно,что написано.
Да, вы правы, моя кроха! Будь по вашему. Он станет вашим талисманом. Но от меня примите эту прелестную камею, она тоже старинная. Кто знает, может это чья-то реликвия.
 Так  у Камиллы появилась любимая вещь, с которой почти не расставалась, чем очень удивляла своих подружек.
Милли, дорогая! - не раз удивлялась Мари Терсен, содержанка месье Мансара,  состоятельного торговца мехами. - Как ты не боишься играть с ним, он такой страшный.
Ах, нет, Мари! Посмотри же, он совсем маленький, подобно игле. Вот бы прочитать, что на ножнах написано. И чей он был раньше. Для защиты или нападения.
Ой, ну что ты такое говоришь, какие ужасы. Лучше бы попросила бы у Жермена новое колье или браслет.
Зачем просить? Он мне и так дарит подарок за подарком, а попрошайничать я не хочу, это мне напоминает о плохих временах. Забудь, поедем лучше в гости  Кло, она нас приглашала полюбоваться на новый наряд.
4.
     Незаметно пролетел для Камиллы этот счастливый год жизни с князем Жерменом. Он был не столь любовником, сколько другом, учителем и покровителем. Два летних месяца провели в провинции во родовых владениях князя. На свежем воздухе девушка расцвела, посвежела, стала более раскованной, и ещё  больше привлекла к себе внимание мужчин. Её приёмы стали для многих важных особ местом приятного отдыха и развлечения. И поскольку сам князь высказывал своей содержанке уважение, никто и не посмел бы относиться к ней фривольно.
     Но в одно утро Камилла получила весть о скоропостижной смерти Жермена. Ей и проводить его не позволили. Она тайно посетила его могилу, чтобы оплакать, как самого близкого человека. И погрузилась в глубокий траур. Оказалось, что чёрное одеяние ещё ярче подчёркивает особую красоту юной куртизанки и делает её более соблазнительной даже для знакомых. И её не оставили горевать в одиночестве. Бывшие друзья и приятели посчитали своим долгом посетить несчастную и утешить в её горе.  Постепенно возобновились вечера у Камиллы, скромно, ненавязчиво, с присутствием близких подруг. Несмотря на то, что князь оставил ей оплаченную на пять лет квартиру и в банке энную сумму, обеспечивающую ей скромное проживание в течение года, пришлось подумывать о дальнейшей жизни.
     И фортуна ей улыбнулась ещё раз в виде барона Кретьена Вилль-Контре, друга князя Монтаньи, который раньше других ,проявив терпение и  ненавязчивое ухаживание, сделал ей весьма выгодное предложение. Нет, разумеется, жениться он не мог, поскольку был женат, хотя и жил с женой раздельно. Да и не настолько был влюблён, чтобы рушить свою карьеру. Средства позволяли ему содержать куртизанку, а на тот момент самой соблазнительной и свободной была именно Камилла. Месье не был слишком навязчив, о своих визитах предупреждал заранее, но давал ей большие суммы на расходы и дарил драгоценности. И испытывал особое удовольствие, когда посещал с ней оперу, рестораны или вывозил на прогулки, поскольку Камилла вовсе не походила на раскрепощённых гризеток. Мало того, что она была изыскано хороша,  и одевалась одновременно  и модно, и  не вызывающе. А её спокойное выражение лица холодностью  и невозмутимостью настолько привлекали мужчин, что постоянно изощрялись в комплиментах, и были счастливы , если вызывали лёгкую улыбку на  её лице. Но она уже знала цену мужским ухаживаниям и сладким речам, посему снисходительно выслушивала их речи, не давая повода для более настойчивого внимания. И вот именно это недоступность многих соблазняла, но барон мог быть спокоен: куртизанка не поставит его в неловкое положение.
     Подружек было всего две: Мари Терсен и Клотильда Боннар, обе молоденькие и беспечные, но и с другими куртизанками Ками поддерживала дружеские отношения, поскольку  никогда не противопоставляла им себя. Так сказать — отсутствие конкуренции.
     Ещё два года беспечной жизни, после чего у неё появился новый покровитель. Барон, покидая Францию и Париж, позаботился и   передоверил «дитя» Жан-Полю Вилару, состоятельному банкиру, давно влюблённому в красотку. И это была большая удача для куртизанки во всех отношениях. Её незаурядный ум позволял умело лавировать среди многих людей, быть на виду, но не вызвать неприязни ни у кого. Она была в самом расцвете жизни. Любовники были  в восторге, так как девушка хорошо усвоила уроки князя, и не испытывая любви и страсти, умела так её изобразить, что ни у одного и сомнений не вызывала.

5.
     Два молодых человека прогуливались по парку Тюильри, мило беседуя. Один Клод , граф де Грансен, и недавно прибывший в Париж виконт Флориан де Кавалье. Увы! Оба  безденежны, в долгах, и чудом удерживающиеся в свете благодаря своим титулам. Клод увлекался философией , писал очерки, статьи в газеты и журналы. Хорошо разбирался в искусстве, что создало ему некую славу знатока жизни. Ему пора бы жениться, но он с налётом презрения, как аристократ, относился к буржуазии, к нуворишам, а для титулованных он был беден. И кроме того был весьма романтичен. С виду  невзрачен, вечно взлохмаченные чёрные кудри, большой нос и толстые губы, что часто неким образом отталкивало людей. И никто собственно не обращал внимания на его изумительно красивые чёрные глаза, светящиеся умом.
Флориан, прослуживший  при дворе короля Неаполя и не выслуживший ничего, поскольку как бездельник, был больше кавалером при дамах, прибыл в Париж в надежде найти богатую невесту. Он был юн и очень красив, и знал это. Довольно высок, строен, с рыжеватой шевелюрой и такими же пышными усами, с голубыми глазами навыкате ,обладатель куртуазным манер, он не стеснялся порой оказываться на содержании у дам, оказывая им услуги.
     Виконт желал побольше узнать полезного об обществе, особенно о состоятельных семействах с дочерьми на выданье, и потому основной темой всех разговоров были девушки и женщины и их благосостояние.
     По аллее, окружённые молодыми людьми, неспешно шли три очаровательные девушки под кружевными зонтиками. Флориан, как знаток и целитель, восхитился:
      - Клод, мой друг! Кто эти грации, ты знаешь? Как хороши! Богаты?
      - Виконт! Это всего лишь куртизанки! Но они тебе не по карману! - с усмешкой ответил Клод, однако не спускал глаз с этого общества.
      - Куртизанки?  Не поверю! Да они выглядят, как принцессы.  Особенно та — самая юная куколка в голубом. Изумительна.
       - Это Камилла Дефоссе, содержанка месье Вилара. Самая красивая из всех, кого знаю. - и незаметно вздохнул.
      - Из аристократок?
      - Кто знает? Это важно?
      - Такой красивой у меня ещё не бывало. И сколько ей? Выглядит как ребёнок.
      - Лет двадцать, наверно. Она очень хорошо воспитана и умна. Иногда я бываю в её салоне.  Там собираются вполне солидные господа, поэты, богема, и всё очень мило и интересно.
       - Не можешь ли и меня представить ей? Очаровала!
Флориан! Я же сказал — не по карману. И к тому же Вилар тебе не уступит.
      - Месье не обязательно знать, с кем делит ложе  любовница в его отсутствие. А деньги? Я не привык платить, да ещё проституткам.
      - Как ты можешь так говорить, не зная её?
      - Клод, как ты наивен! Все женщины одинаковы! Но все любят наслаждение, и в постели  разнообразны, чем и привлекательны. Ещё ни одна от меня не ускользнула.  - И Флориан самодовольно погладил свои усы, провожая  жадным взглядом удаляющихся красоток.

6.
      Клода покоробили высказывания Флориана, особенно в отношении Камиллы, в которую был тайно влюблён уже несколько лет, понимая, что для него она недостижима. Но лишится возможности видеть её в более близкой обстановке он не мог, и  обычный день приёма вместе с Флорианом оказался в доме Камиллы.
     Он очень боялся, что Флориан поведёт себя неподобающе, но тот не зря служил  при короле. Тщательно одетый, искусно причёсанный, напомаженный и несколько накрашенный, он предстал перед Камиллой  изысканным кавалером.
      Вечер прошёл , как обычно, в беседах и немного сплетнях, слушанием музыкальных этюдов начинающего композитора Николя Венсана и пения Камиллы, танцы и забавные игры завершились небольшим угощением: по бокалу вина, сладости, фрукты. По установившемуся князем обычаю гости оставляли на подносе монеты в качестве вознаграждения за приём. Клод с изумлением заметил, как Флориан, сделав вид, что тоже кладёт сантим, ловко спрятал в ладони другую монету. Он почувствовал, что сделал большую глупость, подружившись с виконтом,и ещё большую — приведя в дом к Камилле.

7.
      Проводив своих гостей, непривычно взволнованная Камилла присела перед зеркалом и стала пристально  рассматривать себя. Раскраснелись щёки, странным блеском светились глаза, улыбка как бы застыла на лице. Она испытывала непонятное чувство от встречи с этим молодым аристократом, таким любезным, таким красивым. Его поцелуй так и остался на руке. А эти комплименты, которые, жарко дыша в затылок, шептал нежным голосом, почему-то смущали, хотя давно привыкла к подобным высказываниям. Её учитель князь Жермен научил многому, но как избежать любовного соблазна не смог.
     Долго не могла уснуть, было жарко, то и дело вспоминался аромат духов, исходящий от кавалера, его томные взгляды и вздохи. Она ещё и сама не осознала, что влюбилась, но Флориан был весьма опытным в куртуазных делах и сразу понял, что милая пташка попала в его сети. И после полудня с букетиком фиалок явился к ней, ещё толком не проснувшейся, с объяснениями в любви. Нет, он тонко всё рассчитал, не был навязчивым, а просто молил о возможности дружеских встреч.
      И даже банкир Вилар не придал большого значения ухаживаниям молодого аристократа. Надо же девушке развлечься в его отсутствие, не сидеть же взаперти. Более того, даже выделил дополнительную сумму для приобретения новых нарядов. Его вполне устраивали появления с Камиллой на вернисажах, в опере — на спектаклях и в маскараде, ночи с любовницей по его желанию. И  Камилла  по-прежнему была с ним мила и умело дарила радости любви.

8.
     Тем временем Флориан легко вошёл в жизнь общества и преуспел, несмотря на скудность средств. Дамы были в восторге от такого кавалера, девушки тоже вздыхали и старались привлечь его внимание всем способами, несколько насторожились мужья и весьма строго отцы.
     Жизнь казалось прекрасной, но в ней не хватало перчинки и сладости. И платонические встречи с Камиллой его вовсе не  устраивали. Для начала он постарался очаровать горничную, признаться в любви и ей, и несколько ночей провести в постели с не менее пылкой девушкой. Как кот, он караулил момент, когда сможет добиться любви всеми желанной куртизанки.
     И одним утром, проведя ночь у Симоны, уловив момент, когда месье Вилар покинул спальню Камиллы, неожиданно представ перед полусонной девушкой, с лёгкостью овладел ею. В тот день Камилла впервые почувствовала страсть к мужчине, не ту, что играла, стремясь удовлетворить любовника, а настоящее пылкое влечение к тому, кого  полюбила.
     Любовь преобразила Камиллу, как преображает любую, искренне любящую женщину. Её глаза светились  подобно звёздочкам в ночи, румянец озарял щёки, очаровательная улыбка не сходила с нежных уст. В походке и движениях появился непередаваемый шарм, привлекающий внимание не только мужчин. А уж когда на чью-то шутку прозвучал её звонкий серебристый смех, каким-то образов нашедший отзвук в мужских сердцах, общество утвердилось в мысли: Камилла влюблена! Но кто сумел растопить холод сердца? Месье Вилар ещё больше влюбился в ту, что дарила ему наслаждение, поскольку и на него нисходила часть её страсти. Ему отчаянно завидовали и охотно бы сменили его, но мужчина испытывал жизненный подъём, как будто помолодел.
     Флориан отношения с Камиллой тщательно скрывал, только многозначительно усмехался в ответ на приставания. Он довольно уверенно чувствовал себя в парижском обществе — и среди аристократов, и среди буржуа, и среди богемы. Поговаривали, что снискал благосклонность знатной дамы, но кто станет верить слухам. Его задача — найти большое приданное, а для её решения рассыпал комплименты любой девушке или женщине. «Какой кавалер, просто душка!» - вздыхали вокруг  восхищённые дамы.. Но покидать Камиллу, в спальне которой он уютно устроился, где всегда для него была готовы вино и завтрак-ужин и теплая постель, и чуть ниже этажом — объятия Симоны, он и не собирался. Эта вольная жизнь жуира его вполне устраивала.
      Камилле он пылко признавался в любви, даже заговорил о браке — ну подожди немного, я получу наследство и тогда — хотя, разумеется и не думал. То же самое он пообещал Симоне, умоляя потерпеть и не покидать щедрую госпожу, чтобы было где встречаться. Фортуна ему улыбалась.
      В отличие от него Клод , безответно влюблённый, страдающий от ревности к удачливому  приятелю и от страха за будущее безумно влюблённой Камиллы, стал по давней дружбе невольным наперсником и хранителем её тайн. В отличие от девушки, он понимал, что она попала в ловушку, в сети, и что авантюра виконта обойдётся ей дорого. Но изменить ситуацию не мог, оставалось только всеми мерами оберегать любимую.
     Роман развивался стремительно и жарко. Камилла хотела отказаться от покровительства банкира, но Флориан уговаривал потерпеть, потому что не желал потерять источник благосостояния.
Привычные приёмы-вечеринки потеряли для неё интерес, превратились в необходимость поддерживать иллюзию благополучной жизни. Постепенно и посетители стали реже посещать Камиллу, у которой не оставалось сил развлекать публику. Зато нравилось Флориану — быть на виду, заводить знакомство, и незаметно позаимствовать монету- другую с подноса с вином.               
      Однажды Камилла подарила ему один из  своих перстней, и тот пару дней не снимал его, дабы покрасоваться среди друзей. Но вскоре Она обнаружила, что подарка нет.
      - Флори, любимый! Ты потерял кольцо? Где?
      - Ах, Мими, прости великодушно, мне пришлось заложить его, нужны были срочно франки.
      - Но это же подарок!  Сказал бы мне, разве не дала бы тебе нужную сумму?
      - Это так неловко — брать деньги в долг, да ещё у женщины! - и он состроил такое выражение лица, как будто сгорает от стыда.    Ах, если бы Камилла знала, что это колечко давно красуется на пальчике одной великосветской дамы как дар из фамильного наследства.
       - Но благодарю тебя, так нужны деньги! Я потом непременно верну.
    Разумеется, он не вернул- «забыл», Камилла не напоминала, и Флориан продолжал выпрашивать всё большие и большие суммы. Однажды, собираясь в Оперу, она не могла найти очаровательной камеи, подаренный ей Жерменом. Позвала Симону, заставила искать брошь, та плакала и уверяла, что всё было на месте и ничего не могло потеряться. Камилла пришла в сильное расстройство, накричала на горничную, чего никогда себе не позволяла. Флориан,  сидя вальяжно в кресле и наслаждаясь вином, стал насмехаться над суматохой:
      - Мими, стоит ли так убиваться из-за пропажи какой-то брошечки. У тебя столько драгоценностей.
      - Ты не понимаешь! Её мне купил князь Монтаньи, мой друг и учитель. Мне дорога , как память.
      - Просто попроси месье Вилара, и он тебе не одну такую купит.
      - Я никогда и ничего не прошу, так учил меня Жермен. Да и такой больше не найти, она очень старинная! - и Камилла снова залилась слезами.
      - Какая ты простушка! Тебе непременно нужно требовать от банкира больше денег, последнее время он бывает у тебя значительно чаще. И пока влюблён, исполнит любое пожелание. Лучше поясни, зачем ты постоянно носишь при себе этот кинжальчик, на любом платье? Фи, это для женщины совсем некрасиво.
      - Это стилет и тоже старинный. Он мой талисман. В нём моя удача.
       - Глупости! Советую спрятать его подальше и впредь не прицеплять . Мне это совершенно не нравится.
      - Ну уж нет! Все привыкли и это никого не смущает. А мне придаёт уверенности. Я с ним как под защитой.
     Так за переспорами о камее было забыто, к удовольствию Флориана, который успел преподнести её одной девушке, которую наметил соблазнить и взять в жены, поскольку приданное обещано было значительное, да и папаша сенатор Рабютен был весьма влиятелен.

9.
      Камилла надеялась, что любимый назовёт её женой, и не надо будет ублажать других мужчин, Симона, испытывая ревность к госпоже, терпеливо ждала того же, а Флориан  становился всё более требовательным и даже ревнивым. Стал упрекать Камиллу за излишнюю любезность к кому-то, и в то же время настаивать на близком знакомстве с некоторыми господами, желающими провести пару ночей с его пассией. А для неё необходимость зарабатывать таким образом средства стало ярмом. И она в свою очередь стала устраивать сцены ревности возлюбленному, осыпать упрёками за невнимание и длительные отлучки. Ссоры становились постоянными, и виконту  сильно мешали в осуществлении его планов.
      Одним утром к Камилле забежала её любимая подруга Мари Терсен. Сильно взволнованная и смущенная, некоторое время смеялась, рассказывая последние новости, пока не решилась:
      - Милли, я не смею спрашивать, но скажи, как у тебя отношения с виконтом?
      - С Флорианом? Прекрасные! Он сделал мне предложение , и скоро поженимся.
      - Ты уверена?
       - Ну, конечно, он же любит меня.
      - Я не стала бы тебе говорить, но ты моя самая лучшая и верная подруга. Вчера вечером мне рассказали, что Флориан обручён с Жозефиной Рабютен, и свадьба через месяц.
      - Что? Ты выдумываешь? Эта Рабютен уже и не молода, да и дурнушка.
      - Мне жаль, но это сказал человек, который там присутствовал. Я не назову имя, но я давно его знаю, и верю.
      - Он мог и выдумать, чтобы позлить меня. Знаю я этого господина. Получил отказ и мстит.
      - Напрасно ты так. Скажи, а твоя любимая брошь, та, что букетик фиалки, подаренный Вилль-Контре, она не потеряна?
      - Почему ты спрашиваешь? Как всегда, в моём шкафчике, в бархатной коробочке.
      - Проверь, на месте ли она.
      - С чего это проверять, куда денется. Просто давно не носила.
      - Камилла! Дело в том, что такая сияла на платье Жозефины в тот вечер — как дар жениха.
      - Что? У Жозефины? Быть не может! Эта брошь сделана на заказ, другой такой нет. - кровь бросилась в лицо девушке. Она бросилась к бювару, стала вышвыривать все шкатулки с украшениями прямо на ковёр, лихорадочно разыскивая нужную. Нашла, открыла и в ужасе вскрикнула: пуста. В гневе сорвала шнур звонка, призывая Симону, и с криком набросилась на неё, обвиняя в краже. Мари вмешалась, усадила на диван, обняв, стала уговаривать успокоиться. Симона в слезах собирала выброшенное.
Наконец, Камилла, осознав случившееся, тоже залилась слезами.
Потребовалось время, чтобы все девушки пришли в себя.
     Потом все трое бросились проверять и остальные драгоценности. Камилле пришлось понять, что её не только обманули, но и ограбили, и кто — любимый. И почувствовала потрясение:  её вновь швырнули в ту грязь, откуда она с таким трудом вышла. Но она больше не была той наивной и доверчивой девочкой, жизнь среди лицемерия и лжи, пошлости и разврата, многому научила. Словно  стальная пружина распрямилась в ней, появилась уверенность в своих силах.
      - Симона! Одеваться!
    Никогда ещё Камилла не одевалась ,так тщательно выбирая платье, туфельки, шляпку, тратя время и силы на причёску, подкрашивая лицо, дабы уничтожить следы слёз и негодования. Очень кстати нанёс визит Клод, и девушки отправились в ландо Мари на прогулку по бульварам Парижа. Подружки были такими очаровательными, что вмиг привлекли внимание юных бонвианов. И в их окружении провели немалое время в кафе за чашечкой шоколада и бокала шампанского. Они  кокетничали, шутили, не смущались, слыша фривольные комплименты. Камилла так звонко смеялась в ответ на любую шутку, запрокидывая головку и открывая нежную шейку, что ещё более раззадоривало юнцов, а Клоду доставило хлопот. С прогулки Камилла вернулась в изнеможении, долго лежала, обдумывая дальнейшие действия. Симона, тоже оскорблённая обманом, не стала посвящать хозяйку
в личные отношения с Флорианом, наоборот, старалась успокоить, высказывая сочувствие.
     К вечеру нанёс визит и месье Вилар, с милым подарком — колечком с изумрудом. Вечер провели за беседой, Камилла спела недавно разученный романс, отужинали, и к радости девушки, месье не остался на ночь. Ночь прошла без сна, она ждала Флориана, но напрасно. До самого вечера металась по квартире, не зная, что предпринять. Немного разрядили обстановку друзья: весельчак Венсан сыграл новую бравурную мелодию, Жан Лебран  рассмешил всех сатирическими стишками, начинающие художники Винсент и Патрик развлекали  шаржами знакомых всем политиков. Поскольку визиты не были намечены, и более солидные господа и не приглашались, время прошло весело. Пили вино, закусывая крохотными печеньями, одаривали друг дружку виноградинами и конфетками, танцевали и пели пикантные песенки, много смеялись. Клод очень хотел бы продолжить визит наедине, но на пике веселья Камилла вдруг странно застыла и отошла к окну. Гости, несколько недоумевая, тихо удалились.

10.
      Камилла в задумчивости подготовилась ко сну, отпустив Симону, улеглась в постель, но печальные думы не давали ей уснуть. Лишь под утро усталость погрузила в дрёму.
     И в этот момент в спальню через чёрный ход буквально ввалился Флориан, испугав Камиллу. Он был пьян, одет небрежно, взлохмачен. Шатаясь, добрался до кресла и стал снимать с себя обувь.
      - Симона! Вина, и что есть — закусить!
      - Флориан! Ты и так пьян!
      - Я пьян! Ничуть, самую малость. И хочу ещё. Симона, ты оглохла?.
      - Ты откуда в таком виде? И где был все эти дни?
       - Какое имеешь  право  допрашивать? Кто ты такая?
Ты же обещал жениться, как получишь наследство. Но сказали, что ты обручился с этой Рабютен! Это правда?
      - Да, несколько дней назад. Как она была счастлива. Наследство — оно такое крохотное, а за Финой огромное придание, да и положение! Я люблю тебя, но что ты можешь дать — крохи. А мне надо много!
       - И ты подарил ей мою любимую брошку? Как ты мог?
       - Подарил? Да, должен же я невесте преподнести драгоценность. И не украл, а позаимствовал. Не чужие, почти женаты.
       - Ты хоть знаешь, сколько она стоит.
       - Зачем знать? У тебя дешёвки не водятся. Ты такая красивая, и такая дорогая куртизанка! Самая дорогая, наверно. И не мог же я такой невесте подарить  мелочь. Я дворянин, виконт, если помнишь.
      - Флориан! Почему не сказал, что сделал ей предложение? Я бы поняла. И простила бы.
      - Ах, ты бы плакала, я бы расчувствовался, а надо было поторопиться. Господа Рабютены так нетерпеливы!  А что изменится у нас с тобой?  Ты моя куколка, моя прелесть! Разве брошу тебя ради этой Фифи? Жена — это  так, для  виду. Любовь -  другое. - и он рассмеялся, продолжая сбрасывать с себя одежду.     Оставшись полуголым, с трудом  дотащился до кровати и , облегченно вздохнув, развалился вольготно.
       - Ах, Флориан? Где ты таскался? От тебя несёт, как от клошара. И на чистую постель?
       - Мими, не будь привередой! Совсем недавно здесь наслаждался месье Вилар. Чем он лучше?
      - Что ты говоришь? Причём он? Ты на себя посмотри! Что с тобой? Мало того, что пьян!
      - Камилла! Мне надо поспать, отдохнуть. Утром Симона приготовит ванну и завтрак, а сейчас спать.
       - Где же ты  трудился, что так  устал? Что-то я не замечала за тобой привычки напрягаться.
      - Крошка моя! Я был в гостях у толстушки Жюли, почти всю ночь. С ней не соскучишься. Вот это женщина: огонь!
       - Ты провёл ночь с этой потаскушкой? Как низко ты пал!
       - А ты-то чем отличаешься от неё? Только тем, что жеманничаешь с господами? Но ведь ты и живешь тем, что продаёшь себя. Да, ты красива, изящна, умеешь доставлять удовольствие. Но посмотри: ты похожа на статуэтку, так тонка. Тебя и ущипнуть не за что, даже страшно прижать посильнее, вдруг сломаешься. А Жужу — да, толста, необъятна.  И такая мягкая, как перина. Я мужчина, и мне нужна такая, чтобы было что в руках подержать.
       - А я тебе не подхожу? Зачем клялся в любви, зачем приходил по ночам, зная, что у меня  до тебя кто-то был?
      - Мими, не понимаешь ты мужчин. Да и какие это мужчины были с тобой. Они старики, ты их ублажаешь, они тебе и платят за то, что их жёны не умеют. Для меня ты  как лёгкое шампанское, воздушное, волнующее! А Жужу — как бургундское — пьёшь и не  напьёшься. Она такое умеет, что ты и не представляешь. Такая шалунья!
      - Почему же ты у неё не остался, раз так хорошо было.
       - Я бы не прочь, но  платить нечем. А к ней пришёл клиент. Пришлось освобождать постель. - Флориан смачно зевнул.  - а где провести остаток ночи? Или у тебя, или в постели Симоны.
       - Симоны? Так ты и с ней?
       - А как ты думала? Не ждать же мне в прихожей, когда банкир освободит теплое местечко?
       - Я убью тебя! -  и Камилла схватила постоянно лежащий на столике стилет. Флориан громогласно захохотал:
      - Убьёшь меня? Этой игрушкой? Терпеть не могу, когда женщины ещё и угрожают. Ну ка отдай, пока сама не накололась. - он отнял у Камиллы стилет, вытащил из ножен и стал рассматривать.
      - Осторожно, он очень острый!
      - Я мужчина, и уж мне ли бояться такого ножичка.  Ножны золотые, а камни и правда драгоценные? Если продать, можно  что-то выручить? Красив, но уж очень тонок, как игла. Кинжалы повнушительнее.
      - Он очень старинный, закалённая сталь. Мне прочитали, что написано на ножнах:  «Обнажишь — срази!»  Я его никогда и не вытаскивала из ножен, боялась.
      - Это вы женщины, всего боитесь. Пальчики уколоть или порезаться.  - Флориан сел на колени и стал размахивать стилетом в разные стороны. - Хорошая игрушка! Непременно снесу антиквариату и продам за хорошую цену.
       - Не можешь продать — это дар князя, моего друга и учителя. И это мой талисман.
       - Это я твой талисман, и твой господин. И ты не смеешь мне возражать. Кто ты есть — шлюха, потаскуха, каких полно. - и взяв стилет в правую руку, стал размахивать им, изображая удар.      Камилла полулежала рядом и напряженно , почти не мигая, следила за его движениями. Выбрав момент, изогнулась, схватила Флориана за запястье и с силой вонзила в свою грудь стилет, зажатый в руке мужчины. Два вопля соединились в один, разбудив и напугав жильцов дома.
       В спальню вбежала Симона, сидевшая за дверью, следом владелец дома, разбуженный криками пары. Увиденная ими сцена могла потрясти любого. Камилла лежала, откинувшись на подушки, с улыбкой на губах и глазами, устремлёнными вверх, их крохотного отверстия на груди вытекала алая струйка. Флориан, сидя на коленях, завороженно глядел на зажатый в руке клинок, с которого падали капли крови, и хрипел:
       -  Это не я! Это не я! Она сама, она сама!
     Эти слова он повторял  безостановочно, но кто поверит, что хрупкая женщина могла нанести себе смертельный удар рукой мужчины. До суда Флориан не дожил, в камере он всё время отрешенно раскачивался и шептал:
      - Это не я, не я! Она сама!

      Камиллу похоронили тихо и скромно. В последний путь проводили Клод де Грансен, взявший на себя все заботы, Симона и верная подруга Мари Терсен.
       В обществе об этом исключительном происшествии поговорили с недельку и забыли, как будто и не было этой красотки Камиллы Дефоссе, куртизанки. Да и зачем помнить о таких, созданных для наслаждения знатных и незнатных особ.

11.
     Через калитку кладбища, опираясь на толстую трость, медленно вошёл седовласый господин с алыми розами в руке.
      - Бонжур, месье профессор! Вы точны, как всегда. По вам можно сверять часы.
       - Бонжур, мой друг! Это уже привычка. Да и что ещё делать старому холостяку , как не прогуляться после завтрака. Как дела, Мишель?
Всё тихо?
       - Ах, месье, что может за ночь измениться в таком унылом месте. Наши жильцы самые спокойные на всём белом свете. Надеюсь, что в Раю отдыхают.
      - Ты прав, Мишель! Их уже ничего не может взволновать. Время над ними не властно. И наш час скоро придёт!
       - Не надо торопиться, месье профессор! Все там будем . Не извольте беспокоиться, я ,как солнце встало, уже и прибрался, ни соринки, ни травинки не найти! 
       - Благодарю тебя, Мишель, за заботу! Не забывай и впредь, место то для меня памятное.
     И привычная монетка мелькнула в руке Мишеля. А старый месье медленно, опираясь на посох, свернул на боковую аллею, где под сенью старого каштана в окружении резной оградки лежала чёрная плита с золотыми буквами, а над ней беломраморная статуя: ангел с распростёртыми крыльями прижимает к груди крохотную женскую фигурку, вознося её в небеса.
     Букет алых роз лёг на чернь плиты, а старик сел напротив могилы и, обхватив двумя руками резной набалдашник , возложив на них голову, задумался о чём-то своём. Ничто не нарушало его размышлений, тишина властвовала над этим местом успокоения.