“Почему я колючий? Почему я прикован корнями к цветочному горшку и не способен летать?” – думал большой круглый кактус, глядя в окно. Душа рвалась наружу, за оконное стекло, где была другая, полная событий жизнь. Из высокой красной трубы городской бани игриво вырывался белый дым, корявые гаражи и сарайчики беспорядочно толпились неподалёку, дюжина беспородных цветастых кошек делили между собой территорию двора. Кактус сожалел, что над ним не порхают бабочки как над жёлтыми одуванчиками внизу.
На самом деле, жалуясь на свою колючую форму, он слегка лукавил. Его вполне устраивала его колючесть, потому что она служила гарантом от приставаний праздно-любопытствующих и назойливых соседей. Внутри кактус был мягким и сочным, но отнюдь не стремился объявлять об этом всему миру – пусть никто не узнает, пусть боятся! Он будто бы заключил с остальными обитателями гостиной пакт о ненападении: вы не будете лезть ко мне в душу и трогать мой цветок, а я вас не пораню своими длинными иголками. Так и стоял на окне, гордо выпятив грудь, оберегая воинственным видом своё ранимое зелёное нутро и нежный аленький цветочек, пробившийся сквозь лес его колючек.
Окно для кактуса в буквальном смысле было “окном в мир”. Он смотрел в него целыми днями. Вечерами, когда в комнате зажигался свет, вид в окне изменялся, и оно превращалось в зеркало, в котором кактус мог, наконец, любоваться своей расцветшей макушкой. С этим цветком он был похож на ананас!
Ночью картинка в окне снова менялась, и колючее растение сливалось с громадой космоса, с мигающими звёздами, луной и мерцающим фонарем у подъезда. Вот именно в такие моменты всё внезапно становилось с ног на голову и гордый самодостаточный Дневной Кактус превращался в неуверенного в себе Ночного Кактуса. На него накатывало бездонное чувство одиночества.
“У розы тоже есть колючки, – думал он, – а у меня, как и у неё, есть красивый цветок. Но почему-то розу любят все, а со мной поближе познакомиться не хочет никто. А вдруг я не так опасен, как выгляжу?”
И правда, храбрецов полюбить и приласкать кактус как-то не находилось. Однажды домашняя кошка Дуся попробовала присесть в его горшке для каких-то своих нужд, но больше таких попыток не повторяла, и теперь всегда осторожно обходила колючее растение стороной.
А в последнее время кактус раздумывал на философские темы. Например, что важнее, форма или содержание. Ему казалось несправедливым, что форма и содержание развиваются несинхронно, каждый в своем темпе. Когда форма молода и упруга, содержание ещё полностью не вызрело, когда же содержание наполнено смыслом, форма оказывается уже не первой свежести. И как тут достичь разумного компромисса? Вот
у него, кактуса, есть круглая и колючая внешняя форма и есть мягкое, доброе и зелёное внутреннее содержание… Или содержимое?
Интересно, то, что у него внутри – это содержание или содержимое? А бордовая жидкость внутри стеклянного графина? А то, что урчит и мурлычет внутри кошки Дуси? А вон за окном голубь нагадил на карниз – это он избавился от содержания или содержимого? И какое содержание у окна? Кактус решил, что это воздух, который находится между двух стёкол. А, может, у окна вообще нет своего собственного содержания, а только отражение чужого?
А во дворе бурлила многоголосая жизнь. Рычал мотор газонокосилки, гудели кондиционеры, хаотично развешенные на стене дома, из сараев раздавался визг пилы, на газоне ссорились воробьи, на них охотились кошки, кошек гоняли мальчишки. Белый дым из банной трубы танцевал вместе с ветром, двигаясь то резко вверх, то вправо, то влево. Кактус вздыхал и завидовал свободе и непредсказуемости его движения – он о таком мог только мечтать.
По ночам у гаражей громко и тоскливо выла собака. Ей было голодно или одиноко. Или она, прикованная цепью к сторожевой будке, тоже скучала по свободе? А может с ней никто не разговаривает и никто не говорит, какая она хорошая, красивая и полезная? Кактусу было жаль собаку, хотелось её успокоить и чем-то утешить.
Вдруг в гостиную вбежала маленькая дочь хозяйки. Она прильнула к тёмному окну, приставив по бокам лица две ладошки-лодочки. “Ах, мой заколдованный принц, – прошептала она, – я сейчас приду, только не умирай! Я принесу тебе Цветочек Аленький!”. Оглянувшись, увидела то, что искала, быстро оторвала цветок, росший на макушке кактуса, и выбежала из комнаты.
Кактус распрямил колючки, которые перед тем подогнул, чтобы не поранить девочку, и подумал, что и сам бы передал воющему чудовищу свой цветок, если бы знал, как это сделать. “Ничего, новый вырастет” – сказал он себе, глядя на свою лысую игольчатую макушку, отражённую в тёмном оконном стекле.