Лёгкая приятная музыка заструилась в воздухе большого зала, располагая к отдыху и непринуждённой беседе. Свечи, расставленные по круглым столикам, разбрасывали по стенам чёрные тени. И если бы кто-то смог к ним хорошенько присмотреться, то, без сомнения, увидел бы другой мир, более тонкий, наполненный исключительно чёрными красками.
В необычном мире теней также, как и в нашем мире, жили люди, мужчины и женщины, старики и дети. Они общались между собой, выражая самые разнообразные эмоции. Они улыбались, смеялись, хмурили брови, ели, пили, и неустанно слушали друг друга. Словом, все населявшие Мир теней люди, вели самый обыкновенный образ жизни, тот, к которому мы так сильно привыкли. Этот мир, в чём-то похожий на зазеркалье, постоянно проявлял себя, особенно, с наступлением темноты. Тогда казалось, что Мир теней повсюду. Весь Санкт-Петербург наполняли тени, густые, длинные, чёрные. Они скользили по дорогам, скверам и паркам, проплывали по небу, стекали подобно воде по стенам старых и новых зданий. Они возникали стремительно и также стремительно исчезали. Тени всегда и везде сопровождали людей. И если человек заходил в дом, тень заходила следом за ним, садился человек в автомобиль, тень садилась рядом, ложился спать, тень ложилась рядом.
Тени были и на Петроградском стороне.
Они проявлялись на высоких стенах большого помещения зала, там, где был Марк, его друзья и знакомые. От обилия зажжённых свеч тени дрожали, удлинялись, густели. Их видели люди. Видели, но не обращали на них никакого внимания. Потому что их интересовал, как они считали, НАСТОЯЩИЙ мир. Тот, в котором всё окружавшее можно было, что называется, потрогать собственными руками.
Между тем, Мир теней, порождаемый людьми, был по-своему интересен. Он мог рассказать о каждом присутствовавшем в ту ночь в зале человеке много чего интересного. Нужно было только присмотреться к ним. Всего лишь только взглянуть на них. Холодные чёрные тени могли говорить только правду. Они совершенно не умели лгать. Всегда одновременно находились рядом и далеко. Их нельзя было потрогать и уж тем более нельзя было заглянуть в их сущность. Они обладали крайне тонкой природой и лишь немногие могли прикасаться к их тайнам. Возможно именно по этой причине Мир теней, постоянно окружающий человеческий мир невидимой завесой, так до сих пор и остаётся малоизученным, таинственным, и немного пугающим.
Марк, также, как и большинство живущих сегодня людей, знал, что тени зарождались от света, что именно игра света и тьмы порождала Мир теней. В ту зимнюю ночь он видел исходившие от каждого человека тени. От зажжённых свечей тени падали на высокие стены и как бы оказывались потом запертыми там, показывая себя только в виде тонких чёрных силуэтов. Марк знал, что у каждого человека была своя тень, удивительная, неповторимая. Знал он также и то, что на тени надо смотреть. Всегда! Он верил, что тени являются продолжение человека, продолжением его сущности.
Человеческий мир он разделял на две субстанции: на светлую и тёмную. При этом, каждая из субстанций дополняла друг друга, перетекая время от времени одна в другую. Весь вопрос был только в том, чего в каждом конкретном человеке было больше. Что в нём перевешивало - светлое или же тёмное. Этими вопросами Марк постоянно занимался, обращаясь и к науке, и к практическим занятиям. Вопросы требовали ответов и он неустанно искал людей. Искал каждую неделю, чтобы ответить прежде всего самому себе.
Впрочем, вернёмся в позднюю ночь на Петроградской стороне.
Спустя некоторое время, когда гости поутихли, Марк, уже сидя за столом, разлил спиртное на троих: коньяк - для Ярослава и для себя, красное вино - для Веры. За столом Марк сидел без пиджака: в чёрной рубашке, жилете и галстуке. Всё блестело на нём. Все элементы его личного мужского гардероба. Он сидел, что называется, с иголочки. От него так и веяло изысканностью вкуса и мужской элегантностью. Дорогой мужской парфюм также обращал на себя внимание. Тонкий сильный аромат, чем-то похожий на морскую утреннюю свежесть, перемешанный с терпким вкусом южной ночи, на какое-то время погрузил сидевших за одним столиком спутников в некоторое оцепенение. Даже Вера, так сильно привыкшая к мужскому вниманию, не могла не отметить про себя: ЭТОТ МУЖСКОЙ АРОМАТ ей чертовски нравится. Пару первых минут она смотрела на Марка как дитя, ожидающее от взрослого человека чего-то интересного, чего-то нового. Она ловила каждый его жест, каждое движение.
И только Ярослав первые минуты сидел не шелохнувшись, как восковая фигура, крепко стиснув в правой руке большую рюмку с коньяком. Он до сих пор не мог поверить в то, о чём говорил ему Марк возле Литейного моста - о приятной компании, о хорошем коньяке в уютном тёплом месте посреди зимней ночи. Он никак не мог поверить в то, что видел перед собой, ибо всё увиденное вызывало в нём множество вопросов. Вопросов, на которые он так сильно хотел получить ответы в эту удивительную зимнюю ночь.