Том 3. Гвардия Принцессы
Бурлаков Геннадий Анатольевич
Бурлаков Геннадий
Гвардия Принцессы.
Трилогия
Материализация легенды
Том 3
Серия романов
Архипелаг Монте Кристи
Одесса
2018
Аннотация к книге
Как можно представить себе возникшего из ниоткуда нового графа Монте-Кристо? А почему именно графа, а не графини? Или принцессы? - Главное не титул, а наличие средств и возможностей, ненависти и любви, стремлений и тормозов. Ну, и сказки, - само собой, - светлой Сказки!
Мой новый роман, надеюсь, станет началом создания серии романов - "Архипелаг Монте Кристи". Новым миром. Приглашаю присоединиться к созданию этого нового мира всех, кто может и хочет в этом участвовать.
Обращение к читателю:
В произведении описаны события, имевшие место в реальности: в настоящем и прошлом. Фотографирование и видеосъемка на описанном объекте и вокруг него категорически запрещены законом под страхом смертной казни, потому исключительно чтобы разнообразить скучный текст использованы иллюстрации, взятые совершенно из других мест, лишь отдаленно похожие на описываемые события: фото, карты, имена, лица.
Все совпадения: в описаниях, фото, названиях и именах собственных - с любыми, о которых Вам известно, - случайны и непреднамеренны, т.к. открывать и распространять истинную информацию о любых объектах, механизмах, людях и пр., описанных в данном литературном произведении, запрещено законом. Заранее приношу извинения за возможные совпадения. Предупреждаю сразу - при любом совпадении: Вы ошиблись!
В настоящее время готова трилогия «Материализация легенды» из серии романов «Архипелаг Монте Кристи»:
1. Островитянка.
2. Отряд.
3. Гвардия Принцессы.
Лично я не теряю надежды на продолжение серии романов «Архипелаг Монте Кристи».
Дневник. Год пятый. День первый.
Господи! Я ХОЧУ НА ВОЛЮ!
… Вроде бы глаза открыты, но смотреть ни на что вокруг не хочу!
НАДОЕЛО ВСЁ!
ХОЧУ НА ВОЛЮ!
БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ ХОЧУ!
А что ты, собственно говоря, ждала? Что появится на экране несколько строк от незнакомого человека, и «оковы тяжкие падут, темница рухнет, и свобода нас встретит радостно у входа»? Так что ли? И я тогда пойду по настоящему городу гулять? А ты сама-то, по какому городу предпочитаешь перемещаться, красавица: Берлин, Париж, Киев, Москва, Лондон, Монте-Карло? Или в какой-нибудь районной слободке прогуляешься для конспирации?
Хотя вон, живет же Юля в Юнайске.… И тоже чувствует себя как в тюрьме, - в своем институте, своей коробке-квартире.… И ста тысяч населения там, скорее всего, нет, - но живут же люди! И по 30 тысяч есть города, и села по 200 человек. Да не по 200 тысяч, а всего 200 – ДВЕСТИ! И живут!... Даже фейерверки устраивают на Новый год и день рождения!... Даже собственную Управу имеют!… Конечно, их дорожное покрытие не сравнить с дорожным покрытием в Европе, - там процент асфальта в грязи больше… Точнее, там есть грязь в асфальте или на асфальте, а в Дальнеграде Козалуповского района есть асфальт в грязи или, возможно есть асфальт под грязью, - но не факт. Если половодьем весенним или осенью поливальной машиной не смыло этот асфальт с непривычки, - напрочь.
Ждала, сама с собой заменишь в колонтитуле дневника обращение к Богу, и всё сразу же сбудется? Ты же умная, хоть и маленькая девочка. «Оковы тяжкие падут, темницы рухнут, - и свобода Нас встретит радостно у входа…»? Так что ли? Кто даст свободу герою игрушки «Марио», если никто даже не рассчитывал, что он выйдет в реальный мир, будет дышать, ходить по улицам, покупать мороженое… Он создан только для той игрушки, в которой он живет и прыгает за различными призами, воюет с милыми животными и не очень-то страшными боссами, собирает призы… Вот и ты будешь сидеть здесь, и никакие призы или супербоссы не дадут тебе возможность выйти на проспект Маяковского или на Уолл-Стрит. И не помогут в этом ни супермечи, ни супердоспехи или сверхброня. Здесь не будет и новых уровней, даже если я найду новые потайные ходы в Городе, или если я подниму в воздух или космос свой… Так! Заболталась, глупая…
Мама говорила, что все мы живем кто в прошлом, кто в лабиринте мыслей, кто в другом человеке, кто в себе самом… Я долго не могла понять эту ее длинную фразу.… Получается, что сама мама осталась в другом человеке, - в своем муже, в моем погибшем отце. Долго была в самой себе, пока не выздоровела. Я остаюсь в лабиринте мыслей, в себе. Обе мы из прошлого, - для кого-то, кто нас может знать или узнать…
Сегодня первый день пятого моего дневника. Начнем?...
Юля. Чат -029. Новый контакт.
Ю.Ш.: - Привет. Давно не писала мне. Как твои дела? Тюремщик разрешил поговорить со мной?
YА: - Спасибо, нормально. У меня всё по прежнему, - теперь мне и Тюремщика не хватает. Когда он уехал, то стало еще хуже на острове.
Ю.Ш.: - Как твое здоровье? Как мама? Дельфины приплывают?
YА: - Да, нормально. Мама здорова, я тоже. Мне просто очень одиноко здесь. И грустно. Дельфины не помогают…
Ю.Ш.: - Ну, помочь ничем не смогу, к тому же ты так редко бываешь на связи…
YА: - Да, вот, блокировку трудно преодолеть, да и слово дала. Я однажды почти дошла до спутника, но не успела пройти дальше. Опередил меня и новые трудности добавил.
Ю.Ш.: - Он выходит с тобой на связь?
YА: - Нет. Мне кажется, что он только следит за всем на Острове, но в разговор не вступает. А ты его видишь?
Ю.Ш.: - Нет, я теперь живу в другом городе. Вышла замуж, родила сына.
YА: - Как много я пропустила за эти годы!... Поздравляю. Желаю вам всем здоровья и взаимопонимания. Как твоя мама? Здорова? Маме привет!
Ю.Ш.: - Да, это надо любой семье, - взаимопонимание... Мама здорова. Всё нормально. Привет обязательно передам, спасибо. А чем ты теперь занимаешься? На биржу ходишь?
YА: - Да, хожу, но реже стала. Мне стало там скучно. Знаешь, я читала где-то, что ребенок, если наигрался с игрушкой, то теряет к ней интерес. Вот и я так, как тот ребенок.
Ю.Ш.: - А были достижения?
YА: - Были, были… тут шороху наделала, - а потом, как освоилась там, мне стало скучно.
Ю.Ш.: - Но чем-то же ты занимаешься?
YА: - Стала больше проводить времени в спортзале. Знаешь, мне мама сказала, что если я хочу много и интенсивно бегать по своим делам на воле, то мне понадобится много сил и ловкости. Теперь я по несколько часов в день провожу за занятиями физкультурой.
Ю.Ш.: - Есть, где заниматься?
YА: - Есть, конечно. Вот только одной грустно и скучно.
Ю.Ш.: - А ты музыку включай.
YА: - Я пробовала, но хватает ненадолго. Всякие агрессивные музоны, типа рэп или рок, - которые рекомендуют для таких занятий, - меня не вдохновляют, а только раздражают. Под спокойную музыку тоже не позанимаешься. Но я нашла выход.
Ю.Ш.: - Какой?
YА: - Я стала слушать аудиокниги. Знаешь, они отвлекают от реальности, ты «включаешься» в сюжет, - и остается только следить за временем, чтобы не забывать переходить от одного снаряда к другому.
Ю.Ш.: - Получается?
YА: - Ага! И глаза не напрягаются. Я теперь книги слушаю и на пляже, и за едой. Мама смеется, что я стала книгоманом. Но мне же интересно!...
Ю.Ш.: - А что сейчас читаешь?
YА: - Граф Монте-Кристо
Ю.Ш.: - Александра Дюма?
YА: - Да.
Ю.Ш.: - Интересно?
YА: - Да, прямо как сказка. Я несколько раз ее перечитала. Прямо как обо мне. Представляю себя со шпагой и пистолетом на тропе мести, - хотя понимаю, что теперь никто шпагой и пистолетом для этого не пользуется.
Ю.Ш.: - Э-э-эттто точно! Теперь только снайперами да взрывчаткой мстят.
YА: - А как сына назвала?
Ю.Ш.: - Тимофей. Он такой потешный.
YА: - Его фото есть в интернете?
Ю.Ш.: - Да, есть. Только сайт «ВКонтакте» стал не всем доступный, потому я перешла в «Инстаграм». Там нас и найдешь.
YА: - Ладно. Маме не забудешь передать привет?
Ю.Ш.: - Конечно не забуду. И ты не забудь.
YА: - Пока. До связи.
Олег. Под землей. 001.
… Вроде бы глаза открыты, но ничего не видно. Может быть, зрение надо перенастроить?
Порода просто не раздвигалась передо мной, - и потому ей не надо было сдвигаться за мной. Мое продвижение не оставляло никаких туннелей, нор, проходов. Как если бы я двигался в толще воды… Ведь в воде за мной не остается прохода, - вот и сейчас за мной не было пустоты за спиной… Так было бы, если бы на время движения я становился бы частью этой породы. Частью горы, частью почвы, частью скалы…
Так, возможно, очень интересно было бы двигаться геологам, петрологам, тектонологам, геоморфологам, палеонтологам, вулканологам… Да мало ли каким еще специалистам, изучающим строение земной коры, земных недр, земных слоев и т.п.
Удивляет не только то, что я прохожу через земную твердь, но и то, что она для меня относительно прозрачна: я вижу на некотором расстоянии во все стороны, вглубь пород, которые вокруг меня. Я вижу, как впереди меня есть небольшая трещина, - не широкая, не проблемная. Она - как бы трещина на срезе в пересохшем батоне хлеба, забытом на лето на столе в кухне на даче. Батон остается целым, им можно гвозди забивать, - но вот трещина, расположенная косо в центре среза, - не глубокая, не ветвистая, - говорит, что он уже не монолит.
...Или вижу прожилки – вкрапления – каких-то добавок к основной породе, - такие часто показывают кинематографисты в фильмах о золотоискателях: прожилки золота в горных породах, в штреках, в тоннелях. Но старатели не могут видеть, на сколько глубоко эти «жилы» проникают в основную породу, куда они «направляются», ветвятся… В любом случае, возникает впечатление, что эти прожилки, - результат «пропитывания» твердых пород по трещинам более мягкими или на тот момент жидкими субстанциями, которые потом затвердели. А я, вот, - вижу. Вижу, как на хорошем рентгене, как на ультразвуковом исследовании, как эти «жилы» уходят вглубь, ветвятся, переплетаются…
А еще я вижу полости. Немного неприятно через них проходить, - как будто… Даже не знаю, с чем сравнить. Как будто самолет проваливается в «воздушную яму», в пространства с меньшей плотностью среды, наверно. Но сами полости я вижу издали, - в отличие от самолета, - и о предполагаемом попадании в эти полости предупрежден. И интересно разглядывать эти полости изнутри. Как и в породах, в полости я вижу не только шершавые или гладкие поверхности, но и цвета этих поверхностей, - со всеми переливами, игрой красок, - и даже конденсатами, если они есть.
Я продвигаюсь медленно, - всё же, это не воздушная или водная среда, - это ТВЕРДЬ. Это не оставляет сознание того, что я двигаюсь в непривычно твердой среде. Хотя она для меня такая же нетвердая, проницаемая и проходимая, как водная или воздушная среда.
Я попробовал приблизиться к поверхности острова «изнутри». Это просто восхитительное зрелище. Сначала появляются самые глубоко расположенные корни деревьев, потом их же отростки на меньшей глубине, потом все больше и больше корней начинают окружать меня со всех сторон. Часть из них как бы «обтекают» более твердые породы, часть пытаются проникнуть внутрь этих твердых пород. В какой-то момент появляются червячки, окуклившиеся личинки и глубоко забравшиеся жуки. Появляются ходы муравьев, кротов, червей, более поверхностные ходы других насекомых… Однажды я наткнулся на небольшую полость, - как пещеру, - которая содержала некоторое количество яиц и несколько маленьких уже вылупившихся детенышей-змеенышей. При прохождении сквозь корни деревьев видны иногда полости внутри них, движение соков…
Насмотревшись вдоволь на эти прелести подземного – точнее внутри земного, - мира, я стал приближаться к тому, что окружает человеческие строения Острова. Тоже интересные наблюдения.
Для укрепления стен, полов, потолков, по всей видимости, использовались изначально термические обработки разной интенсивности. Фактически, все наружные стены, - назовем это оболочками, - всех полостей, в которых потом стали создаваться различные жилые, производственные и вспомогательные помещения, были выплавлены. Те породы, которые было возможно выплавить, расплавились и стали монолитом. Те породы, которые не могли выдержать подобные температуры, просто сгорали или испарялись и удалялись.
Помню, читая старые журналы, еще в советские времена в научно-популярных изданиях рассказывалось, что с помощью ядерного взрыва глубоко под землей можно выплавить полости, в которых потом без риска утечки можно будет хранить газы и жидкости под большим давлением, если аккуратно запечатать их сверху. Вот что-то подобное я и вижу сейчас. Весомая разница в том, что это было выжжено целенаправленно какими-то специальными инструментами или лучами, которые можно было направлять в разные стороны по мере необходимости. Типа растянутый во времени по мощности ядерный взрыв, - а результат тот же самый.
Проблема тех, описанных в старых советских научно-популярных журналах, полостей была в том, что температура и радиоактивность этих полостей до их заполнения были или должны были быть длительными, и потому использование таких резервуаров было возможно спустя определенно или неопределенно длительное время. А здесь последующие работы велись сразу после прохождения пород, сразу после того, как были выплавлены эти проходы.
Как островные, так и глубинные строения по всем периметрам были укреплены очень глубокими горизонтальными сваями во избежание смещения всей конструкции по любой причине, - и связанного со смещением разрушением.
Но сама конструкция подземного Города представляла собой грушу, перевернутую узкой своей частью вверх. Собственно, сам Архипелаг, - только древесный «хвостик» это «груши». Эта узкая часть, как вершина айсберга, была в недрах самого острова, а значительно более широкая – внутри главных и глубинных пород глубоко под дном океана. НАСТОЯЩИЙ АЙСБЕРГ, только не изо льда! Связь с поверхностью была не только через узкую часть – «хвостик» - «груши», но всё равно это было как-бы вспомогательной частью. Или началом всего строительства Города.
Мне трудно представить себе, какие огромные энергетические затраты были только при выплавке этих полостей. Я уже не говорю о последующих подземных работах. Да и в настоящее время, как я видел, само освещение, вентиляция, роботизация, обслуживание и пр. – и это в полностью пустом, безлюдном городе, - очень затратные по энергетике. Источники энергии должны быть просто таких неземных масштабов, - по моим понятиям, - что мне это даже невозможно себе представить.
Или безраздельное владение энергией самой материи.
В подводных стенах острова были вплавлены целые кварталы прозрачного материала, который давал бы возможность своим жителям любоваться подводными пейзажами. Или это были расплавлены - и в последующем отшлифованы – какие-то прозрачные породы самого острова. Есть же такие породы вулканической лавы по всему миру, - из таких кусочков с остекленевшей породой делались нашими предками первые бусы.
Мне всё больше и больше было любопытно, как же всё это делалось. С каждым прикосновением к этому Городу, с каждой рассмотренной «мелочью», мне хотелось узнать об этом месте, об этом народе, об этих технологиях как можно больше.
И становилось понятно, что все эти технологии на сотни, если не на тысячи лет опередили известную нам земную науку и технику…
Олег. Компьютеры. 002. Разговор с призраком.
Сон, явь, мираж, бред? А хрен его знает! Я открыл глаза, оглянулся и снова закрыл глаза.
Я шел сегодня сюда не бесцельно… Земля, всё-таки, ВЕРТИТСЯ!...
Но сегодня я шел сюда не за этим.
Вчера на экране смартфона Сестры в чате ее игры появилась новая неисчезающая надпись: «For Oleg. Domain Controller server Ya 10-00 – 12-00». Сестра смотрела на меня большими удивленными глазами. Дело в том, что сообщение пришло в скрытом приватном чате игрушки, в которой они втроем часто зависали. Сначала она подумала, что это я ее разыгрываю, потом, увидев мое волнение, сама стала волноваться.
Если бы не мое имя, никто бы не обратил на эту табличку внимание. В чатах игр часто появляются непонятные слова на языках разработчика, потом они исчезают. Все принимают это за операторские или машинные сигналы, никто на них внимания не обращает.
Я задумался. Время указано стандартно, когда я обычно там и могу оказаться. Если считаны следы моих посещений, то тогда понятно. По логам там я не отслеживал свои следы, - не счел нужным это делать. Но кто это мог сделать?
Не думаю, что Кристина меня вызывает таким образом. Тем более что у нее нет прямого выхода на Всемирную Паутину. Блокировки работают, и как их отключить, - я и она не знаем. Я прошел по обратной адресации вызова, но в незнакомой игрушке это сделать сложно. К тому же, «Луковица», похоже, тоже была несколько раз задействована в одну линейку. КТО-ТО ШИФРУЕТСЯ! Причем, кто-то из старой гвардии, - новые так теперь редко делают.
Если меня вычисляет «контора», если до них дошла информация, чем и где я теперь занимаюсь, то они так грубо и далеко зайти не могли. Концов у них, чтобы зайти в «Domain Controller server Ya» просто нет.
Если начинает вычислять «Тень», то это опаснее, но я никого не видел вошедших туда вслед за мной. Дублеры, если даже они сильно продвинулись в работе, то так далеко не должны были пройти следом. В любом случае, код разговора с Кристиной, который мы приняли, не позволял меня там идентифицировать. Да и ее тоже.
Могу представить себе какого-то случайного хакера, вошедшего на центральный сервер Клиники или даже минуя Клинику на сервера Острова, - ну и что он там увидит, что поймет? В Клинике, - надо ему этот частный пользователь? А на Острове, - он там вообще не должен ничего увидеть, - не те пироги!
Остается только один путь: БРАСЛЕТ! Не важно, кто его хозяин, - ВАА это или не он, - но кто-то ОЧЕНЬ влиятельный для этой сети. Если его пропустили сетевые фильтры на спутнике, на серверах входа, на серверах фильтрации и шифровки, - и при этом не задействованы компьютеры с известными операционными системами, - то это прямой доступ!
Ну, да, посмотрим… Как я понимаю, меня вызывают на центральный сервер Ya Yga, - уж такой персонаж мне известен только один, - с 10-00 до 12-00. Прямо-таки свидание назначают.
Подумаю. Есть ли возможность у такого сильного админа запереть меня в закоулках электронных лабиринтов, или даже в своей тюрьме. Я таких возможностей не знаю. Может быть, я просто не знаю его собственных возможностей. Но у меня есть вариант выхода. Я зайду туда, как в ресторан со стороны кухни, - не по сети, а, например, по коридорам или по земной коре. Могу проникнуть и по воде, но всё равно потом придется идти по коридорам хоть какое-то время. Потому нет резона. Хотя несколько переходов типа «воздух-вода-земля-коридоры-компьютеры» дадут мне тоже возможность хоть как-то запутать следы для любых наблюдателей. А для «Тени» у меня есть множество вариантов ложных маршрутов, которые я могу указать в своих отчетах за проведенное время в капсуле.
Ну, прямо, как в какой-то игре: самый сильный артефакт в руках противника – «браслет»! И руны, появляющиеся на моих орудиях.
Я впервые за всю свою историю путешествий по Острову услышал такой звук. Он проистекал со всех сторон, в том числе и из меня самого. Он пронизывал всё окружающее пространство, всего меня. Казалось, что не осталось никаких уголков тела, духа и сознания, в которые этот звук бы не проник. Я был просто пропитан, нашпигован этим звуком. Но никто не собирался, похоже, меня травмировать. Просто были, возможно, подобраны частоты, отвечающие резонансом в тех структурах, которые находились на Острове. Видимо, чтобы нам не вести длительную переписку в виде чата, Хозяин этой сети просто привел в действие имеющиеся в его распоряжении знания и возможности. Я СТАЛ СЛЫШАТЬ ЧАТ! И сам могу, как оказалось, отвечать словами, мысленно.
- Привет. Представься, пожалуйста.
- Привет. А кто ты?
- Если я скажу, что мое имя представляет ВАА, - ты сможешь внятно расшифровать аббревиатуру полностью?
- Да, могу: Волков Анатолий Андреевич. Я правильно назвал? Похоже, что мне представляться не надо?
- Нет, не надо. Что ты делаешь в моем компьютере?
- Начнем с того, что твой компьютер находится очень далеко от этого места, как и мы оба, и разговариваем мы только присущими для нас путями и техническими возможностями.
- Много и сложно говоришь. Так я тебя себе и представлял. Что надо «Тени» от этого места?
- «Тень» ищет здесь свои интересы, а я свои.
- Какие интересы ищет «Тень», я хорошо себе представляю. А что надо тебе?
- А давай присядем, типа, и поговорим спокойно.
- А ты сможешь здесь присесть? – раздался смех или подобие смеха, генерированного машинными импульсами. – Я-то сижу, и очень удобно, а вот ты…
- Да какая разница, в каком положении находится сейчас мое сознание, - нас не это ведь волнует.
- А что тебя волнует?
- Wolf, понимаешь, ты тоже долго уже не сможешь сдерживать агрессию «Тени», раз они так плотно за это дело взялись. Их можно только увести в сторону, пока они не вычислили координаты и возможные пути проникновения.
- Говори, я слушаю.
- Я создал группу, которая может в любое время уйти «в тень», - ну, т.е. в подполье. Эта группа должна будет типа «погибнуть» в своем мире, и тогда может начать работать на сдерживание «Тени». Кстати, и любых противодействий корпорации тоже.
- Какую ты преследуешь цель для себя во всем этом?
- Да никакую. Я по натуре путешественник, адреналиновый наркоман, экстремал, отшельник, и аферист, - в равных или неравных долях. Потому само противодействие такой серьезной организации, как «Тень» или «контора» мне уже сказочно интересны.
- О твоих приключениях в «конторе» я уже осведомлен. Там противодействие было понятно. А что здесь?
- В настоящее время за результатами исследований нашей группы охотятся все разведки мира. За полученную в результате исследований информацию начнут драться даже самые ленивые. Развернется небывалое побоище, если уже сейчас не спрятать все концы далеко и глубоко.
- Я и сейчас, - прямо сейчас,- могу взорвать к чертовой матери Клинику со всеми ее лабораториями, - и от ваших исследований не останется ничего, кроме отрывочных бессистемных воспоминаний.
- Этого мало. Сама идея уже для многих витает в воздухе. Если не эти, - то другие исследователи придут к этой идее или наткнутся на похожие результаты, - и пойдут по этому пути. Но если группа Клиники в большей степени контролируема, то эти будут неизвестны и неконтролируемы. Потому я предлагаю допустить до частичной информации по методикам обследования мою группу, - и контролировать ее сверху донизу. И негласно направлять дублеров в нужное нам направление.
- Приведи хотя бы один пример.
- Да, пожалуйста. В настоящее время карта этого архипелага всплыла из анналов истории, потому надо ее туда же назад и отправить. Например, нарисовать большую и завоевавшую популярность игру, и пусть эту карту «создаст» или срисует кто-то из ее создателей. Тогда странное стечение обстоятельств, что облик острова всплыл - спустя десятилетия после его уничтожения - будут связывать не с нами, и не со мной, а с этими писателями игры. Как вариант…
- Интересно, интересно… Т.е. этот шаг даст время, чтобы они прошли хотя бы раз по ложному пути, и от нас будет зависеть, сколько времени они там будут ходить.
- Да. Есть же игры типа старых «Doom» или «Wolf», в которых расписаны, - и очень красочно, - и более не вызывают вопросов, - острова, базы, миры, планеты. Вот пусть информация об острове и утонет в одной или нескольких таких играх. Пока никто не знает, как этот мир выглядит на самом деле изнутри, - потому пусть он предстанет в обычном или карикатурном виде перед миллионами игроков по всему миру. И тогда любые пытки с трудными инквизиторскими вопросами «кто-что-где-когда» будут бессмысленны изначально, - нужные нам ответы будут знать все. Ответы изначально будут связаны с игрой. Тогда любые совпадения в описаниях в прошлом, настоящем и будущем можно трактовать, как попадание или внутрь компьютерной игры, или в головы ее создателей, - даже задолго до собственно создания игры.
- Чем будет занята сама группа?
- Всем. Развитием нас в этой и других методиках, и сдерживанием в таком развитии наших противников. Отражением таких проникновений и атак, атаками на их лаборатории, маскировка наших атак. Атаками на мировой капитал и сложившийся порядок. Другие задачи мы оговорим, цели поставим… Не забывай, что еще маленькая Yga рвется наружу, - а без присмотра ее уже нельзя оставлять, она уже не дошкольница… А я приведу для нее хорошую охрану.
- Да, это два самых больных моих вопросов. Вы реально думаете, что сможете оградить Ya Yga от опасности и сможете предотвратить атаки на Остров?
- Работу осилит идущий, и я иду в этом направлении.
- Что тебе надо для осуществления сказанного?
- Да только впусти в лагуну сухогруз, и помоги замести следы. Иногда понадобится впускать или выпускать людей, - сам реши, кто будет принимать решение о допуске различного уровня.
- Про твой сухогруз на верфи нейтралов я уже получил информацию. Ты уже всё туда погрузил?
- Закуплено, находится на подвижных платформах и малотоннажных судах. Просто большую часть оборудования я не хочу, чтобы могли связать с сухогрузом и с нами, потому они в последний момент будут догружаться на борт с одноразовых потопляемых или сгораемых в последующем «летучих голландцев». Потому судну еще предстоит путь по океану, а потом и мы к нему присоединимся.
- Сколько человек прибудет с судном?
- В зависимости от степени защиты в пути, нам понадобится сотня-полторы человек. Это основные команды охраны, исследователей и лаборанты, а также солдаты, рекруты, команда судна и стюарды. Не исключена, опять-таки, группа «подопытных», - этих, чем больше, тем лучше.
- Я подумаю и дам тебе ответ в течение двух суток. На сегодня всё. Встретимся здесь же, через двое суток. Если не сможешь сюда прийти, - я оставлю оповещение о своем решении.
В моей голове пропали сразу же все звуки. Я сидел (или стоял, или лежал, - я уже не понимаю, что должен делать человек, чье сознание находится в виде импульса в компьютерной шине) буквально в полной тишине. В голове разлилось ощущение блаженства, - как если у твоих ушей только что выключили громкий длительно орущий ненавистным тяжелым роком репродуктор. Возможно, это вариант «детектора лжи» для Волкова. Уж, не знаю…
На сегодня хватит. Пойду-ка я домой, - а то что-то устал сегодня…
Олег. Клиника. 021. Расширение.
Игла всегда входила в вену каждому из нас, сознание меркло, начиналось погружение, «путешествие»… Но при этом управление этим состоянием было всегда невозможно. И возникал ряд вопросов:
1. Можно ли обойтись без иглы и\или перейти на таблетированное введение препарата, - ну или в виде микстуры?
2. Можно ли вообще обойтись без введения препарата?
3. Как задать заранее или в процессе точку, куда надо попасть?
4. Как вообще попадать в одно и то же место целенаправленно, запланировано?
5. Возможен ли невозврат «оттуда»?
6. Можно ли «там» запереть кого-то и искусственно не давать выйти?
7. Как сделать так, чтобы во время «путешествия» можно было бы влиять на увиденное и предметы, - непосредственно из собственного иллюзорного тела?
8. Как обойтись без капсул как переносчика сознания?
9. Можно ли перенести свое сознание в другое тело, - как свободное, так и не находящееся в «путешествии»?
10. Можно ли быть сразу в двух и более местах?
11. Как оставаться действующим и не «спящим» в своем теле, способным на мысли и действия, и в то же время находиться «там»?
12. Как своевременно начать, продолжить и остановить процесс нахождения «там»?
13. Как и можно ли пронести в новую реальность приборы, средства фиксации, оружие, предметы?
14. Как вынести из новой реальности то, что мне надо в этой реальности?
15. Можно ли составить что-то типа коммуникационного моста с тем, кто «там» находится, связываться, разговаривать, обмениваться информацией?
16. Можно ли придумать, как перенести не сознание, а собственно наши тела в точку перемещения?
17. Можно ли забрать «туда» того, кто не знает об этом, не готов, не хочет там оказаться?
18. Как попасть в новые места, желательно «под заказ» и незнакомые ранее?
19. Как определять координаты прошлого, настоящего и будущего нахождения «там»?
20. Как найти тех, кто тоже пошел «туда» раньше, вместе или после тебя?
21. Как найти тех, кто тоже пошел «туда» не из нашей лаборатории, и мы о них ничего не знаем?
22. Как оставлять там «маячки» для своих людей, для своего и их повторного посещения и пр.?
Вопросов с каждым перемещением становилось всё больше. Объем работ в связи с этим тоже становился всё больше. Лаборатория, виварий, компьютерные комплексы и сотрудники работали всё больше, все интенсивнее. Мощности наращивались, но вопросов меньше не становилось. Две, а потом и три смены уже не удовлетворяли ни меня, ни моих разработчиков. Виварий разросся, там появлялись все новые и новые виды животных, - спасибо, что слонов и китов еще не потребовали!
Становилось всё больше потребностей для экспериментов с людьми. Не могли же мы все эксперименты проводить на себе, - ни времени, ни наших вен не хватит!... Вставал вопрос о том, что нам для экспериментов нужны рекрутеры или волонтеры, - в любом случае добровольцы.
- Лейла, ты прочитала мой список?
- Вопросов или потребностей?
- Оба. Мы уперлись в новое узкое место, и нам однозначно надо нарастить мощности и решить кадровые потребности. Мы уже скоро год знакомы, и продвижение вперед замедлилось. Надо что-то предпринимать.
- Вопрос, конечно, интересный. Какие у тебя предложения?
- Для полноты эксперимента и удобства для всех предлагаю организовать и оборудовать новую базу, значительно большей площади, с большим количеством зданий, желательно имеющей свой порт, ЖД-станцию, посадочную полосу, вертолетную площадку и пр.
- Ну, такие базы, на сколько я знаю, есть по всему миру. Настоящие военные или в прошлом военные. Можно поинтересоваться.
- И нам надо много людей для экспериментов.
- Бомжи и заключенные, как я понимаю, тебя не устроят?
- Нет, но не однозначно. Нужны люди с весьма достаточным интеллектом, чтобы понять, принять и использовать полученную от них информацию, и чтобы потом они смогли описать свои наблюдения и ощущения. Ты же понимаешь о чем я! …Хотя, возможно, бомжи и заключенные на каком-то этапе тоже подойдут. Не стоит терять интеллектуалов для проверки токсичности новых модификаций Z+ и выживаемости после его применения.
- А ты понимаешь, что это будет уже не просто маленькая никому не известная лаборатория в лесу, а целая военно-исследовательская база? Она и на виду, и должна охраняться, маскироваться, обосновываться. Затраты просто лично мне сложно себе представить.
- Затраты не так уж велики. При наличии собственных тренировочных баз наемников, которые у «Тени» есть, - это не проблема. Они же под собственной охраной, обоснованы перед правительствами, прессой и пр. Остается только аккуратно переоборудовать их под наши потребности. Не надо специально что-то строить, - и территорию можно продолжать использовать параллельно исследованиям по своему прямому назначению, т.е. как военные базы. К тому же из числа военных всегда найдутся рекруты и для нас. И бомжей есть, где скрытно содержать…
- Да, конечно, ты же покопался в бухгалтерии «Тени», и теперь знаешь даже географическое расположение их баз. И какую из известных тебе баз ты бы предпочел?
- Оптимальные будут те, что около теплого моря и со своими хорошо развитыми причалами и другими транспортными узлами.
- Морского воздуха захотел для отдыха с русалками?
- А ты не ревнуй. Я сколотил отряд, который пойдет со мной бок о бок в любую дыру. И твоя вакансия открыта у нас всегда, ты же знаешь.
- Ага, легионеры «Золотого Руна»… Пока между собой не передерутся.
- Пока же не передрались. И хватит об этом. Такими базами «Тень» располагает. Кто будет ходатайствовать о переносе работ, ты или я? Кстати, нужны независимые дублирующие исследовательские группы. Для подстраховки в других местах.
- Я буду ходатайствовать как руководитель общего проекта. А дублирующие группы есть, - просто ты об этом не знаешь.
- Это хорошо, что есть, - мысленно я облегченно вздохнул. Хорошо, что проговорилась. Мне бы теперь только найти возможность до них добраться… - Я хочу с ними всеми познакомиться.
- Зачем?
- Для координации исследований. Иначе мы будем еще долго топтаться на одном месте. И мне надо посмотреть результаты работы каждой группы исследователей за прошедший год. Возможно, у них тоже есть какое-то рациональное зерно. Да и с ними поговорить, поработать.
- Не уверена, что это тебе надо. Ты же знаешь, в каком направлении они изначально строили свою работу.
- Знаю, наркотик. Но получили-то ведь они Z! И этот результат был обнаружен и попал на твои глазки почти случайно. И кто знает, сколько еще побочных эффектов они отклонили в своих исследованиях.
- Хорошо, я подумаю и посоветуюсь. Я сама не могу принимать такие решения. Есть еще вопросы?
- Есть. Что ты делаешь сегодня вечером? Поехали в ресторан?
- В тебя давно не стреляли? Или новый красный парик прикупил?
- И не взрывали тоже. Париками запасся. Так как?
- Даже не знаю, что и сказать. Я дам тебе знать. Но ресторан я выберу сама.
- Двумя руками ЗА. Жду сигнала.
Отряд. Личное дело. Александр. 001.
Саше повезло с родителями, - они не только были с ним, когда он рос и мужал, вставал на ноги и пускал корни. Родители были с ним еще долго-долго. Саша построил хороший дом, и родители жили тоже в этом доме. Не так давно старшая дочка, в которой он в ней души не чаял, пошла в школу.
Одноклассники звали его Слива. Почему? Он так и не объяснил этого, - или не хотел объяснять. Слива, - и Слива. Обижался, махал кулаками, - но ничего поделать не мог. Маленького росточка, - последним стоял в ряду на физкультуре, даже после девочек, - что он мог доказать кулаками? Играть в очень модный среди мальчиков в те годы баскетбол его не брали, - смялись даже от одной мысли, что он выйдет на площадку. Вот и сидел всегда на скамейке вдоль стены вместе с Олегом, не принятым в игру тоже, - но из-за его неповоротливости и объема талии. Только Олег и не звал его Сливой, - назвал однажды, обжегся о его взгляд, и больше не звал. Это потом, уже в институте, маленький Слива вырос в высокого и стильного парня, за которым стали увиваться девушки.
Олег правильно рассказывал об их детских увлечениях взрывотехникой и пироманией. Они не могли играть в баскетбол, зато взрывали, сжигали, плавили всё, до чего могли дотянуться. Был и такой случай, о котором стоило рассказать особо:
В седьмом классе, когда началось преподавание химии, в класс была назначена новенькая преподаватель, которая только что пришла из вуза. Непонятно, почему она так себя повела, но она сдружилась в классе с отъявленными двоечниками и хулиганами. Они на ее уроках верховодили всем процессом проведения уроков: ходили по классу, отпускали наглые комментарии в адрес отвечающих, рылись в классном журнале, занимались всем, что хотели. Возможно, ей льстили их пошлые комплименты… А, может быть, дело было в том, что отличники меньше говорили, но больше работали, не привлекая к себе внимание, - а хулиганы выставляли себя напоказ и гордились своей удалью и наглостью.
Отличникам и хорошистам это было не интересно, но они оказались под прессом этих «плохишей» и учителя, которая, словно слепо, следовала их советам: ставила двойки и тройки круглым отличникам, писала в дневники записки родителям. Отличники не понимали, что происходит, и потому потеряли время. Всё для всех всплыло наружу одномоментно, когда были обнародованы итоги первой четверти: тройки и неуды за предмет и поведение вызвали гнев у отличников и хорошистов, их родителей и друзей. За плохие оценки многим, конечно, досталось по мягким частям тела, но сделать уже ничего было нельзя. К директору школы потянулись толпы возмущенных родителей и ходоков, началось расследование «парадокса», - ну не может отличник в одно мгновение беспричинно скатиться в двоечники только по одному предмету. И не один, а всем классом. И при этом «плохиши» резко по тому же одному предмету не могут стать отличниками.
Результатом стало новое поведение учительницы: она резко возлюбила хороших детей и стала плохой для «плохишей». Но никто не учел тот факт, что отличники уже ее люто ненавидели: битые синие задницы и наполовину оторванные опухшие уши долго болели и напоминали им о виновнице их проблем. ТАКОЕ НЕ ПРОЩАЕТСЯ! «Плохиши» тоже возненавидели свою бывшую любимицу за то, что та «переметнулась» на другую сторону баррикад, и стала ставить им заслуженные неуды и ставить их на место, - вольница закончилась. Словом, ее возненавидели сразу все ученики седьмых классов.
И возник заговор. Готовились участники долго, и Саша с другом, в том числе, были в центре подготовки. В результате один вполне обычный рабочий день химички начался с того, что вошедшая в класс учитель была чуть ли не оглушена произошедшим на тряпке у дверей сильным хлопком, - почти взрывом. Соли некоторых соединений безопасны в мокром виде и легко взрываются от малейшего трения или сдавливания в сухом виде. Достаточно было с вечера налить эту адскую смесь на коврик или тряпку у дверей, и учитель будет утром сильно «удивлен».
Потом класс, в котором книгочеи, читавшие и «Республику ШКИД», и мемуары Макаренко, были в числе разработчиков акта запугивания, просто начал гудеть с закрытыми ртами. Подумав, что над ней банально издеваются, учитель совершила следующий свой опрометчивый поступок, - ожидаемый всеми. Она длинной, почти двухметровой, указкой хлопнула по своему столу. Обычно, это звучало как винтовочный выстрел, и всех подбрасывало в тишине, но в этот раз немедленно вызвало еще одну химическую реакцию на другом краю стола: взрыв смеси белого фосфора с бертолетовой солью. Красивый гриб дыма с грохотом рванулся в потолок. От испуга и неожиданности учитель села со всего размаху на свой стул… Лучше бы она этого не делала. К ножкам стула были приклеены капсюли от охотничьих ружей, позаимствованные у отцов-охотников для святого дела. И их количество, - уж поверьте, - для святого дела не пожалели. Непонятно, как ее не выкинуло прямо в класс, на руки учеников, - просто, наверно, помешал привинченный лабораторный стол перед ней.
И это послужило сигналом к тому, что ученики замкнули все электрические запалы, и в тиглях на столах начали гореть, чадить и взрываться вещества с разноцветными дымами. Никто так и не узнал, кто и какие тигли зарядил самодельными шутихами и петардами собственного изготовления, - в то время еще такого добра в продаже не было.
ВСЕМ СТАЛО СТРАШНО! Все полезли прятаться под столы, потому что класс превратился в ревущее от взрывов и дыма поле боя, пространство с мечущимися петардами и фейерверками.
В результате, весь класс, - стены, потолки, мебель и сами участники, - были разукрашены разноцветными красителями. Следствие по этому делу администрацией школы велось долго, но никто не признался ни в чем: ни отличники, ни хулиганы, - и никто из перепуганных, но довольных девчонок тоже не проговорился. Конечно, вечером родители пытались устроить нам выволочку за испорченную школьную форму, за вызов их с работы в школу, но у нас была железная отговорка: «Я не виноват, я не знаю кто!» Наказать целый класс, ушедший дружно и глухо в «несознанку», с риском, что подобное повторится в других седьмых классах, не решились. Химичка из школы исчезла совсем. А к нам в класс пришел преподавать химию прекрасный мужик-еврей, благодаря которому мы все полюбили этот предмет. А когда нас заставили отмывать стены, потолок и мебель от разноцветных пятен, то на помощь добровольно пришли все остальные седьмые классы, - такого не было никогда за всю историю школы. Вместо чувства вины и раскаяния у всех в глазах были улыбки и радость.
Массовых подрывов такого масштаба у Саши и Олега больше не было. Были и мощные, - но единичные, - варианты. Вся школа знала – по секрету – об их склонностях к пиротехнике, но так никто ни родителям, ни учителям не проговорился.
Потом пути-дорожки Саши и Олега разошлись на долгие годы. Каждый старался строить свою жизнь, свои доходы, свои семьи. Каждый шел своим путем. Но когда понадобились точный анализ ситуации и честный надежный напарник, они встретились снова.
Во время рейда Олега по горам именно Саша, – уже не волею судьбы, а по просьбе самого Олега, - прикрывал его на старте и на финише. Когда Саша выезжал на первые «стрелки» с бандитами, вознамерившимися отнять его собственность, то именно в руках Олега были кнопочки – активаторы детонаторов. Когда надо было внести выкуп за их хорошего друга в плену у «черных», то государство отказалось, открестилось от бойца-пограничника, - и два друга вытрясли из нескольких банкиров нужную сумму. Именно Олег дистанционно стер компрометирующие материалы на Сашу в компьютерах одной иностранной разведки и подчистил записи видеокамер. Чаще всего их выход или уход сопровождались яркими «фейерверками», эффектными и надолго запоминающимися.
Всякое еще, кроме названного выше, было в их совместной истории, - узнают об этих приключениях не скоро. А зачем? Они и сами не знали всего друг о друге, - а зачем? Их деятельность, их достижения и победы никто никогда не связывал друг с другом.
В своих походах, - армейских и бандитских, - Саша уже сознательно опять взял себе кличку Слива. И уже не Саша действовал в горах Афганистана, вытаскивая врачей в составе международной миссии из трудного положения, - а Слива. Не Саша участвовал в разгроме новой сильной несговорчивой группировки бандитов, - а Слива расстреливал плывущих озверевших бандитов из рядов других бандитов на бронекатере из пулемета, предварительно взорвав морской транспорт первых. Это Слива, - а не Саша, - приготовил и подложил странную химическую смесь, которая была безобидной и безопасной, пока не высохла на пороге дома главаря другой группировки, и которая разнесла на кусочки этого главаря, когда он наступил на тряпку около порога дома, выйдя из дома покурить. Не Саня, а Слива закупал разные товары для бандитского картеля, а потом честно получал деньги за их доставку и от получателей, и от поставщиков.
Ходят упорные слухи, что у Сливы есть любые концы у любых торговцев, которые хоть чем-то торгуют: мороженым, лесом, титаном, оружием, авиалайнерами, туристическими услугами, наркотиками, людьми, хлебом, сигаретами, животными… Если ты обратился к Сливе, - то у тебя всё будет, что ты хочешь и за что можешь заплатить. А не заплатить, - опасно для жизни. И для всего твоего бизнеса. Это тоже все знали.
Саша стал вхож в криминальные торговые круги разных стран.
Олег стал широко известен под разными никами в узких кругах малоизвестных хакеров и антихакеров. Чаще, почему-то, криминальными.
Они опять на какое-то время перестали соприкасаться в жизни, но когда Саид вдруг сказал: «Стреляли!», - Абдула из ниоткуда вновь скрытно приблизился к ближайшему бархану.
Олег. Пустыня. 001.
По далеким барханам дорога лежит,
Далеко позади его дом.
Огрызаясь, один по пустыне бежит.
Нервы сжаты в железный ком.
Бежал… Сижу… Прямо на песке… Горячее солнце светит в затылок, спину, нагревает одежду, как доменная печь. Вы когда-то бывали на сталеплавильном заводе? Там люди ходят в толстой брезентовой одежде. Потому что жар от печи такой сильный, что остальные одежды и ткани он просто сжигает, сплавляет, скручивает от жара. Свободная брезентовая одежда, - штаны, куртки, плащи, перчатки, - хоть как-то отгораживают от этого нестерпимого жара, - просто как ограда. Они сами разогреваются до такой степени, что обжигают кожу, если долго стоять недалеко от печи, от путей стекания жидкого металла.
Так и сейчас, здесь, в пустыне, разогревается одежда. Солнце палит нещадно, и потому одежда просто пересушена и раскалена. Пока она не прикасается к коже, - еще терпимо, хотя и жарко. Но когда она начинается прикасаться, - и тем более прилегать, - к коже, то это всё равно, что положить конечность или спину на раскаленную плиту. Штанины, касающиеся голеней, кажутся обжигающими раскаленными трубами, в которые инквизитор поместил ваши ноги. Широкие рукава как будто помещены внутрь гигантского трубопровода, перекачивающего лаву или жидкий металл прямо между тканью рукава и вашим телом, вашей кожей. Кажется, что солнце, светящее в спину, просто прожигает кожу и мышцы спины насквозь до самого позвоночника, ребер, - до самого сердца. Ногти помутнели, пожелтели, как будто покорежились, потрескались… Стали сухими и ломкими.
И создается ощущение, что все твои внутренности сначала кипели и возмущались этим действиям, а потом просто высохли и лежат себе, догорая, внутри своих полостей, сами по себе испуская сухое тепло и потрескивания догорающих угольков. Сама кожа стала как пергамент, пересохший, потрескавшийся на губах, на руках, на ступнях. Кожа, немилосердно зудевшая в первые дни, теперь просто стянулась, как натянутый резиновый гидрокостюм на много размеров меньше, чем тебе надо было одеть, - сдавливая лицо, руки, туловище…
Лапы стерты. Сухая слюна во рту:
Ни воды нет, ни деревца,
Ни арыков нет, ни селений вокруг,
Ни знакомого нет лица!
Во рту – просто высохшая слизистая, от краешек губ до самого горла, глотки, начала трахеи. Делаю рефлекторные попытки «выдоить» из слюнных желез и проглотить хоть капельку слюны, но язык с шуршанием проходит по высушенным деснам, нёбу, зубам… Там, где должны быть по физиологии влажные слизистые поверхности, - везде во рту почти мумифицированные полопавшиеся сухие бархатистые, порой висящие, лохмотьями ткани… Эти лохмотья когда-то различали сладкое и горькое, соленое и кислое, - и теперь только шуршат во рту, который сам собой не понимает, что с ним происходит, и пытается снова и снова «доить» слюнные железы…
Волосы выгорели, как будто испепелились от жара солнца, обесцветились или поседели, - уж и не знаю. Стали тонкими, ломкими, пересохшими, шуршащими. Их стало мало на голове, они практически перестали расти на щеках и подбородке, на шее остались отдельные разрозненные клочья. Они уже не колют руки, когда я к ним прикасаюсь, глажу, - они просто шуршат, заглушая в этот момент звуки вокруг меня…
А звуков-то почти и нет. Хотя нет, - есть звуки у меня в голове. Тяжелые громкие: «Бум! БУМ! Буумм..» Как набат, в моих ушах часто стучит мое сердце. В ушах, в голове, где-то глубоко внутри меня самого. Гонит сгустившуюся, как сгущенное молоко, как густой мед или патоку мою кровь. По жилам, полупустым жилам. По сосудам, в которых уже почти нет ни воды, ни лимфы, ни крови. Гонит медленно, неотвратимо подгоняя меня в поисках влаги, любой жидкости, любой воды. Если ее и нельзя пить, то ее можно хотя бы намазать на одежду и тем самым дать небольшой отдых потовым железам, не так давно испарявшим влагу с моего тела, а теперь тоже работающим вхолостую за отсутствием этой влаги.
Поражает то, что, не смотря на такую сушь, глаза продолжают видеть. Ведь от такого безводного состояния роговица и хрусталик давно должны были помутнеть, высохнуть, потрескаться, - тем самым довершить разрушение организма и довести меня до полной беспомощности. Лежать тогда и просто выть охрипшим горлом, пытаясь выдавить из высохших слезных желез хоть какой-то влаги для глаз, для зрения, для дальнейшего пути.
Слезу уже давно забила пыль.
В груди шершавый шелест каждый вдох.
На завтрак горькая трава полынь,
А вместо ужина - храни вас Бог!
Но глаза видят, хотя и мутно. И хорошо, что могут видеть. Видеть этот песок, этот путь по барханам, это яркое солнце. СОЛНЦЕ… Источник жизни на Земле, - и источник моей погибели в скором времени. Словно дуга электросварки светит в лицо, - светит, просто выжигая всё вокруг не хуже такой электросварки. Многократно облезшие нос, щеки, скулы обтянуты просто потрескавшимися в лохмотьях остатками пересушенной кожи. Сухими и горячими на ощупь… Наверно, горячими, - потому что кожа ладоней, которыми я прикасаюсь к лицу, уже ничего не чувствует, а только шуршит: сухая кожа по сухой коже.
Попытки спрятать лицо под поля армейской панамы ничего не дают. Солнце продолжает светить в лицо отраженным от песка светом, точно так же ослепляющим своим сиянием, испепеляющим своим жаром. Чуть менее испепеляющим и ослепляющим, - но таким же нестерпимым. Идея завязать лицо тряпками от иссушающего и выжигающего солнца хороша сама по себе, но сильно затрудняет дыхание раскалённым сухим воздухом, разреженным, очень бедным кислородом. Или мне кажется, что кислорода так мало из-за высушенных легких и сгустившейся крови в сосудах. Горячий воздух поднимается вверх, как струи от костра, меняющие прозрачность и преломление света – привычных свойств воздуха.
Лишь колючки вокруг да сухая трава,
Море пыли и море песка.
В след повернута ящерицы голова,
Да преследует молча тоска.
В голове – словно пыльный туман, сухое марево… Головокружение, слабость, легкая дрожь во всех мышцах. Нет, когда я поднимаю и подношу руку к глазам, то дрожи в руке нет, но ощущение внутренней дрожи продолжается уже непрерывно. Головокружение преследует постоянно, - стоя, сидя, лежа. Но особенно усиливается, когда я поднимаюсь, сажусь из положения лежа, встаю на ноги. Вот тогда есть реальная возможность упасть вновь на землю, потому что головокружение доходит до того, что просто темнеет в глазах и теряется сознание. Недостаточно просто усилия воли, - воля есть, усилие есть, а влаги внутри для их реализации нет. На фоне слабости во всех внутренне дрожащих мышцах мозг просто приостанавливает свою деятельность и «экран гаснет». После этого не наступает ни «перезагрузка», ни «отключение», - просто немое молчание, пустое бездействие, просто остановка. Приходится преодолевать это состояние медленным подъемом из положения лежа в положение сидя. ОЧЕНЬ МЕДЛЕННО! И еще медленнее подниматься на корточки, или на колени, долго сидеть в такой позе, пока восстановится «картинка» перед глазами. Потом еще и еще медленнее выпрямлять ноги, поясницу, спину, грудную клетку, - добиваясь «прямохождения». Конечно, приматы делали это тысячелетиями, - добивались прямохождения, - а у меня на это уходят, может быть, только десятки минут, - но если я поспешу на любом этапе, то опять окажусь без сознания на земле. И опять придется всё начинать сначала. Теряя время и остатки влаги внутри.
Ощущение такое, что изображение передо мной подрагивает, как на экране телевизора с нарушенной кадровой и построчной разверткой. Тошнота была и раньше приступами, а теперь просто не проходит. Рвать желудку нечем, - влаги и содержимого нет ни в нем, ни вообще в организме. Потому рвота в принципе невозможна. Нечем. Просто нечем, - и всё тут.
Просто в сосудах почти не осталось влаги, а потому и крови, которая уже почти не переносит кислород и питание ко всем органам. И страдает больше всего чувствительный к таким состояниям мозг. Не меньше страдают и другие органы. Почки я уже забыл, когда работали и выдавали мочу. Для этой выделительной функции нет ни воды, ни энергии. Думаю, что желудочный сок давно высох, а желчь засохла и потрескалась в желчном пузыре.
Высыхает пот у сведенных скул, -
Марафону длинному виден конец:
Показался на горизонте аул,
И жара спадает. Спасибо, Творец!
Конец? Типа, смерть, да? Нет, дудки! И короткие дудки, и длинные дудки! Я сижу прямо на песке и пересыпаю из руки в руку песок, пытаясь понять, смогу ли я ловить струю песка, скоординировав для этого работу сразу двух рук одновременно. Песок сначала сыпется больше на землю, его струя промахивается и не попадает из ладони в ладонь. Но от этого зависит, смогу ли я встать на ноги и продолжить путь. Оставаться под палящим солнцем без движения просто нельзя. Это будет смерть. Это переход из полусухого состояния в полностью высохший обтянутый пергаментной кожей скелет, которые я встречал по пути сюда. Это высохшие руки, сжимающие оружие, и ноги, выпадающие из сапог, т.к. ноги уменьшились при полном высыхании в своих размерах. Это заметенные песком открытые мутные глаза, смотрящие уже не на горизонт, а внутрь себя. Это остановившееся навсегда дыхание, замершее сердце, это так и не появившаяся слеза узнавания бывшего однополчанина, так и не добравшегося до спасительной базы вчера или год назад. В пустыне в такой жаре и сухости, высохшие трупы не разлагаются, и потому трудно определить сроки их нахождения тут. Неделю, месяц, год назад… Конечно, если их найдут местные хищники, то они ускорят эти все процессы своими зубами. Но до этого времени только выгоревшие гимнастерки, пересохшая кожа сапог, да потрескавшийся и облупившийся от жары приклад «калаша» будут говорить, что этот человек… Эти люди… Это воинское подразделение…
Песок пересыпается, уже легче попадая в другую ладонь. А это значит, что я смог выждать достаточно времени от подъема из положения лежа в положение сидя, и что мне пора предпринимать следующую попытку: постараться переместиться из положения сидя в положение «на карачках». С последующим таким же медленным разгибанием до положения стоя… Я всё равно дойду до базы!... Я Дойду… Я Обязательно Дойду…
Он выпьет водки. Вымоет глаза.
На лапы стертые наложит чистый бинт.
И будет слушать молча голоса
На языке, что слышать он отвык.
Саша. Корабль. 001.
Саша перечитывал отчеты по закупкам. Дела шли неплохо, жаловаться не приходилось.
Деньги от Олега он получил, и получил доступ к нескольким счетам Олега по тем банковским картам, которые ему передали. Но доступ к счетам был не единственным, что он получил с картами.
В современных картах – с чипами – можно сохранять разное количество информации, считать которую можно только при наличии специального оборудования и нужных кодов. Получив от Олега первую карту, он получил только деньги и коды. Получив от него вторую карту, Саша открыл ее на своем «банкомате», а теперь сидел в кресле и думал.
Поставленная задача в свете ее секретности и опасности была очень интересна. И своим размахом тоже. Прочитывая пункты и пунктики, выверенные рукой друга, он мысленно ставил себе «галочки» в разных местах: что кому поручить, что где спросить, куда сгрузить.
Не согласен он был с тем, что напарник привязывался к одному кораблю, и это могло стать опасным для всей операции. Однако, купить и скрытно перегнать в нужные точки два и более кораблей из одних рук просто невозможно. Как ни маскируйся, но проследить источник или информации, или денег можно всегда, - и не Олегу или Саше доказывать обратное.
Список оборудования ничего особенного не представлял. Даже идея погрузки в разных местах ничего нового не представляла. Если делать это в закрытых портах или доках, - есть всегда чужие глаза и уши. Если делать это в открытом море или около пустынных островов, то всегда есть спутники-разведчики и дроны слежения. «Всемирная паутина» тоже стала такой «тонкой» и повсеместной, что от нее стало очень трудно утаить какие-либо перемещения людей и грузов.
Конечный пункт следования корабля не был указан, - и правильно. Не надо даже и регион, и материк указывать. Как бы не был странным и неожиданным для всех канал передачи информации через банковские карточки, в любом случае надо опасаться утечки информации. Достигнуть любой точки на планете не проблема, - ни друзьям, ни врагам.
Остается еще одно «узкое место» в плане, - пересадка и погрузка людей. Если делать это на пирсе военной базы, как предлагает Олег, то наемники бандитского толка могут и не быть проблемой, но спутники, «паутина» и дроны все равно остаются.
Саша отошел от рабочего стола и сел в кресло перед телевизором. Он включал его тогда, когда надо было сосредоточиться и подумать без лишних помех. Еще в студенческие годы, когда он жил сначала на частной квартире, а потом в общежитии, он научился слушать, видеть и думать в самой шумной компании и в неприспособленном помещении даже лучше, чем в полной тишине. Эта привычка осталась и в последующей жизни, часто выручая его. Если рядом звучали громкие звуки, то он лучше думал, - особенно если это были звуки стреляющего станкового пулемета или рев взлетающего истребителя.
Он вспомнил, как Олег просил показать фото Сашиной дочки, но по причине конспирации они не могли себе это позволить. Для всего будет достаточно времени в будущем… Да... В будущем… Когда еще, наконец-то, это будущее для них наступит? Они уже много лет так вот отмахиваются на будущее. Посидеть за столом с простым самогоном и бочковыми грибочками в кругу семьи. Сходить вместе вдвоем на охоту или рыбалку, встретить зорю в тишине лесного озера под долгие и тягучие разговоры и воспоминания. Набрать в подвале из бочек домашнего вина и пить его с домашним лесным медом вместо закуски сутки напролет. Подбрасывать в руках своих маленьких деток и ловить их с хохотом и умилением. Просто просыпаться ночью или утром и не прислушиваться с закрытыми глазами, - нет ли опасности вокруг тебя. Когда еще, наконец-то, это будущее для них наступит?
Раньше можно было позвонить, прийти в гости, стоять на балконе и говорить, говорить, говорить… Неважно о чем, - главное, что говорили друг с другом, слушали друг друга, хватали за локти и плечи, перебивали, смеялись. Говорили, говорили, говорили… И никогда не боялись, что услышат, что прослушают… Это время ушло, наверно, навсегда. И с каждым годом уходит всё дальше и дальше.
Жизнь вокруг стала какая-то нервная, издерганная. Все бегут, торопятся, стараются толкнуть локтем, поддать коленом, сбить с ног, затоптать. Никто никого не слушает и не слышит. И не хочет слышать. Отцы перестают слышать сыновей, матери не слушают дочерей, мужья своих жен, - и, наоборот, в любой комбинации и последовательности… И это самые родные люди! Что же говорить о чужих людях? А если и слушают, то не с целью понять, а с целью только ответить. Даже не запоминая, что у них спросили, и что они ответили…
Мы стали отгораживаться уже не усталостью и занятостью, а гаджетами и отсутствием интереса друг к другу. Вопрос – ответ, ответ – вопрос, - и так по кругу. Опросы, социальные исследования, тестирования, блиц-ринги, игры знатоков и интеллектуалов, политиков, диктаторов, выборы и импичменты… - и тоже самое: вопрос – ответ, ответ – вопрос, - и снова всё по заранее начертанному кругу. И никому не интересно на столько, чтобы вникнуть в суть вопроса меньше, чем в суть самого процесса. Процесса, куда катится вся эта байда под названием общество человека, столь воспетое в прошлые века.
Мы смотрим фильмы и читаем чьи-то работы, чтобы их оценить по несколько бальной шкале – и забыть навсегда, пока не придется с этим фильмом или работой снова столкнуться. И тогда наступает состояние узнавания, - кусками, фрагментами, без связи с началом и концом, - как просто жвачку жуем для глаз или для ушей. Иногда уже завтра, после просмотра или прочтения, не можем вспомнить не только текст книги и героев фильма, но и вообще общее – нет, не содержание – направление этого произведения.
Мы слушаем песни без понимания слов, песни, без смысла этих слов, под жуткую какофонию звуков, именуемых музыкой без созвучия и гармонии. Стихи песен стали без смысла и необходимости, написанных без полета и вдохновения. Крики искусственно продвинутых певиц, комментаторов, политиков, правителей мы принимаем за песни, речи, отчеты, - и не слышим в них смысла, и нет в них изюминки.
Мы едим пищу не для наслаждения пищей, а для питания своего организма, пополняя его необходимым количеством белков, жиров, углеводов, витаминов и минералов. Лакомимся вкусовыми добавками и усилителями вкуса. В одной тарелке, - и тем более в желудке, - мы смешиваем невообразимое количество вкусовых дисбалансов, химических и бактериальных несовместимостей, фармакологических препаратов и усилителей вкуса. Мы не думаем о качестве, - а только о насыщении.
Мы нюхаем цветы, которые прямо при нас опрыскивают ароматами продавцы. Они стоят в вазах иногда долго, иногда совсем не стоят, - и мы удивляемся и тому, и другому. Но про искусственность их аромата вспоминаем в последнюю очередь.
От грустных раздумий Сашу отвлек звук вызова компьютера. Скайп… Опять канал связи. Как они надоели, - как он от них уже устал…
На нежно голубом поле стояли географические координаты его дома, ниже координаты ближайшего железнодорожного вокзала, еще ниже номер ячейки камеры хранения. Дальше шла надпись: «Пароль ты знаешь».
Враги-018. Красная ртуть .
- … А вы знаете, - в глазах Лайнела горел восторженный огонек. – Мои умники готовятся наладить, наконец-то, устойчивое производство «красной ртути».
- - - - - - -
Примечание автора:
Красная ртуть, Red Mercury 20/20 (RM-20/20), Compound-20/20 или многофункциональный катализатор — вещество, одна из последних военных разработок СССР. Это вещество обладает, помимо всего прочего, большой плотностью (20 г/см;), температурой замерзания в ;150 °C, токсичностью на уровне цианистого калия, и радиоактивностью, используется в «детонаторе термоядерной бомбы», в гаусс-пушках, в «сверхмощных военных лазерах».
«Появилось понятие «красной ртути» еще во времена СССР. Свойства красной ртути: токсичность, радиоактивность, плотность почти 20 — нет ни одного соединения ртути, которое бы обладало всеми этими свойствами. Александр Кукса».
В книге «Косово поле. Россия» Дмитрий Черкасов утверждает, что «красная ртуть» — жаргонное название оружейного плутония. В эти противозаконные коммерческие действия были вовлечены высокопоставленные государственные чиновники и организованные преступные сообщества, безжалостно убиравшие всех свидетелей, потому достоверной информации практически нет.
Угрозы применения:
О наличии «красной ртути» и намерениях её применить в 2001 году заявлял Шамиль Басаев, но откуда она к нему попала и куда делась, так и осталось тайной: «У меня для борьбы с федералами есть ядерное оружие, в том числе и «красная ртуть».»
- - - - - - -
- Не смешите мои копытца, Лайнел! – Ясив громко расхохотался и махнул рукой. – Вы даже представить себе не можете, сколько людей в 80-е – 90-е годы пытались сбыть мне это название. Заметьте: «название», - а не само вещество. Под пытками они потом признавались, что были или перекупщиками-посредниками, или просто мошенниками.
- Да, нет, же. Есть, оно есть! Только технология его получения была или утеряна, или хорошо спрятана. Как и лазеры против брони, как и процессор, о котором мы говорили…
- И сколько килограмм Ваши умники уже нам предложили?
- Да, пока мизер. Это количество пока даже не годится для лабораторных испытаний, но есть его следы на приборах, которые неоспоримо подтверждают существование…
- Я же говорю, авантюристы, - перебил Лайнела Сеон. – А что, господа? В нашем тесном коллективе последнее время стало появляться множество ничем и никем не подтвержденных призрачных идей.
- Огласите весь список, пожалуйста, - Лайнел отставил бокал на столик. – Мы давно не развлекались вместе, так Вы нас хоть так развлеките, своим рассказом и анализом.
- Ну, вот смотрите. Ясив принес информацию о том, что Лапанлия не исчезла, а осталась цела и невредима. Только замаскирована. Заметьте, информация только в его мозгу, - и ничем не подтвержденная. У меня появились просто невероятные проблемы и комбинации с банковскими счетами, акциями, переводами, о которых я рассказывал, - а вы посмеялись. Так же нет ничего достоверного, но и нет опровержения. Больше всех над нами смеялся именно Лайнел, хотя и сам рассказывал о каких-то толи лазерах, толи сверхмощных резаках. Но вот и он сегодня приносит нам информацию,- заметьте, тоже ничем не подтвержденную, - о «красной ртути». Скажите, Лайнел, нам можно начинать смеяться?
- Но если не верить своим же разработчикам, то тогда… - начал Лайнел.
- … Тогда можно сказать, что и наша Клиника занимается черт знает чем, и тратит деньги непонятно на что, - перебил его Сеон. – Кстати, Ясив, как там продвигаются дела? Что слышно про Вашу Лапанлию, про красоты и секреты острова в океане, который не видят даже щупы спутников?
- Мы работаем над этим. А что слышно за ваши счета в банках? Всё так же из ниоткуда появляются и исчезают деньги? А титан не вернулся? – Ясив был явно недоволен таким тоном Сеона.
- Господа, господа! – Лайнел развернулся к собеседникам всем телом, бросив разглядывать футбольное поле на экране телевизора на всю стену. – Мы договаривались когда-то не совершать никаких грубых и оскорбительных действий и высказываний в адрес друг друга. Это нерентабельно, - нам воевать между собой. И ссориться, - замечу, - тоже. Ну что тут такого страшного, если у каждого из нас есть своя толи мечта, толи игрушка? Эти игрушки ведь нам приносят приятные моменты…
- Какие игрушки? Вы о чем?
- Ну как же?... Вот возятся умники Ясива с каким-то выходцем из «конторы», а мы следим за ними в окно аквариума, в который их поместили. Так ведь Ясив еще и хозяйку Клиники… Молчу, молчу, простите, - улыбнулся Лайнел на взгляд Ясива. И продолжил, переведя взгляд на Сеона, - А Вы, уважаемый друг, трясете ревизиями столько банков по всей земле, что от этого в среде банкиров уже даже надоели всем. О вас и ваших действиях просто даже перестали судачить и крутить пальцем у виска. Чаще показывают средний палец в воздухе или фигу в кармане, но это нам привычно. И опять мы смотрим с высоты в этот аквариум, и опять мы их только подкармливаем, подсыпая сухие дафнии. И любуемся этими нашими «рыбками»… Так почему бы мне тоже не поиграть «красной ртутью»?
- А Вы понимаете, что это вещество очень опасно? Оно по слухам может привести даже к масштабному мировому катаклизму! – Сеон тоже отвернулся от экрана, пока говорил Лайнел.
- Значит, боясь катаклизма, Вы подтверждаете хотя бы мизерное подозрение, что Советам удалось синтезировать это вещество, и что это хотя бы теоретически возможно?
- У меня нет ответа пока. Я его не видел.
- Но оно не менее опасно, чем те боеприпасы, которые детонировали на Лапанлии, и чуть не привели тоже к глобальной катастрофе. Предполагаю, что это тоже была лишь мизерная доля имеющегося запаса, и в случае обнаружения Ясивом более значительных складов, мы тоже приблизим мир к вселенской катастрофе. Или я что-то неправильно понимаю?
- Да правильно, правильно, - Ясив потянулся в кресле. Он давно внимательно и с улыбкой смотрел на говоривших. Всё равно удовольствие от матча, который они смотрели, отошло на задний план, и значительно больший интерес стала приобретать беседа. Не так чтобы очень информативно, но развлекательно. – Я бы даже предложил поспорить на каждый упомянутый пункт сегодняшнего разговора, но я не знаю даже, что было бы адекватной ставкой при таких пари. ЧТО можно поставить на уничтожение Земли против разрушения планеты? И как получить потом свой выигрыш у проигравшего?
- А удовлетворение от совместной мучительной смерти – для Вас не будет ставкой? – собеседники улыбались шутке…
Олег. Музыка. 001.
Время остановилось. Музыка всегда считалось искусством, - но динамичным.
Музыка – это вид искусства, рассчитанный на слуховое восприятие и отличающийся прямым и особо активным действием на чувства людей. Л. Н. Толстой говорил, например, что музыкальное искусство "по своему свойству имеет непосредственно физиологическое воздействие на нервы"'.
Главным выразительным средством здесь является звук и другие стороны и компоненты музыкальной формы: мелодия, полифония, гармония, ритм, композиция и т.п. В отличие от всех видов изобразительного и словесного искусств, музыка не воспроизводит привычных видимых картин мира и лишена смысловой конкретности. Видимо, поэтому ее можно считать подлинно общечеловеческим, универсальным "языком", не требующим перевода.
Божественная музыка, восхитительные движения,
Па-де-де, па, па-де-труа,
Волшебное звучание, приглушенное освещение, -
А потом прогулка по городу до утра...
По сравнению с произведениями всех видов пространственных искусств музыкальные творения практически не уничтожаемы, ибо, если не считать их далеко не обязательной нотной записи, они существуют не в материальной, предметной, а в идеальной форме. Их нельзя пощупать, подделать, как это случается с картинами и скульптурами, хотя и можно украсть, дав свое авторство чужому произведению.
Колонны в золоте, статуи страсти, -
Поистине императорский дворец...
Женщина рядом в вечернем платье,
И улыбающийся с иконы Творец...
Картины, дворцы и скульптуры. Можно стоять и бездумно впитывать их содержание и образы, с ними ассоциируемые, потом отойти в сторону, чтобы вернуться спустя любое время и опять впитывать это в себя. В отличие от изобразительного - «ЗАСТЫВШЕГО», замершего – искусства, упущенный звук или музыкальная фраза в музыке не остается в нашем поле восприятия и уходит мимо нас. Она может быть повторена исполнителем, - но никогда не станет такой же точно, как упущенная даже несколько мгновений назад. Она будет другой, - потому что исполнитель и мы уже даже через мгновение станут другими…
Дирижерская палочка в непрерывном движении,
Цветы для примы, реверансы, поклоны...
И скольжения души в изнеможении от освобождения
Огибают в полете колонну за колонной.
Музыка, - это резонанс частот играющих инструментов и наших электрофизиологических импульсов по всему телу с нашими мыслями и желаниями. По волнам своих ощущений, по своим иллюзорным желаниям мы уносимся в глубины или на вершины того, к чему ранее стремились или чего всегда сторонились.
Растворяюсь в музыке, в наблюдаемых движениях...
Сжимаю программу в потном кулаке...
Изнеможение, погружение, освобождение, восхищение, -
Отделяюсь от тела, парю на потолке...
Мое тело было просто вне времени и пространства. Вне чего-то земного и материального. Я парил внутри нотного ряда, звуковой гаммы над оркестровой ямой или под куполом императорского театра… Золото звуков смешивалось с золотом ощущений, с серебром ожиданий, с бриллиантами удовольствия.
Я уношусь ввысь, и, в то же время, остаюсь в зале, кресле, в стенах театра…
Перед глазами проносятся танцовщики и танцовщицы в белых пачках, взлетающие в прыжках и приседающие или падающие согласно задумке режиссера. Балет… П. И. Чайковский… «Лебединое озеро»…
Плыву по волнам танца и счастья,
Погружаюсь в сплетение холода и огня...
А женщина, улыбающаяся в вечернем платье,
Почти непрерывно фотографирует меня.
Сегодня мой «полет» я решил провести в императорском дворце, - в театре оперы и балета. В памяти невозможно стереть поход с отцом во Дворец Съездов, когда я впервые увидел это произведение и, вцепившись в руку отца, не отрывал завороженных глаз от сцены. Потом, когда вернулся с Войны, я сидел в полевой форме в центре зала с любимой женщиной, она держала меня за руку, и я плакал под звуки этой божественной музыки, стеснительно скрывая свои слезы.
И, кажется, что нет войны, бортов, разрывов снарядов,
Нет звездочек и седины висков капитана:
И держит меня за руку папа, сидящий рядом,
И улыбается сидящая рядом мама...
Раз уж я не могу проехать сквозь чужие земли и границы на обычном транспорте, я решил перенестись туда с помощью Z+. Сегодня в любимом Одесском Театре Оперы и Балета исполняют мою любимую музыку, памятную и дорогую мне. И я лег в капсулу с диким желание присутствовать там, а не на Острове. Оказалось, что наши «путешествия» могут проходить не только в «горизонтальной», пространственной плоскости, - но и в «вертикальном», временном измерении. Пространство и время стали досягаемы тому, кто принял вновь модифицированный Z+! Я сидел в зале с любимой, вновь обретенной женщиной, воспетой мной когда-то в огромном количестве моих стихов! Я находился тогда еще в состоянии шока от перенесенных мной потрясений войны, в которой участвовал, из которой только что приехал. От потерь, которые все эти войны мне принесли. И плакал под препаратом такими большими слезами, что мои медики-экспериментаторы поспешили привести меня в чувство и «выудили» из капсулы. Но я продолжал плакать, - и ничего не мог с собой поделать, - так сильны были эти чувства, возрожденные впитавшейся в меня музыкой. И теперь выплеснувшимися наружу от напряжения последних пережитых месяцев работы и жизни. Как бы переполнивших меня через край…
Потом, в тот год, как в другой жизни, Саша писал мне в «Одноклассниках» под моим фото в театре, что типа настоящие офицеры одевают в Оперу парадную форму, а не полевую… Что существует определенный этикет для таких дней и событий… Я удержался, чтобы не написать в ответ резкостей, - я не хотел ничего говорить в ответ. Я знал об этом этикете, но бежать искать парадную форму напрокат я не хотел, да и не было времени. И к тому же, эта, застиранная в некоторых местах, полевая форма была мне и роднее, и дороже самых красивых аксельбантов. И женщина рядом со мной понимала это и принимала меня таким, какой я был в этот момент.
Божественная музыка, восхитительные движения,
Па-де-де, па, па-де-труа,
Волшебное звучание, приглушенное освещение, -
А потом прогулка по городу до утра...
Враги-016. Гадалка.
- Дай погадаю тебе, Красавица. Всю правду скажу, ничего не утаю. О судьбе твоей, о прошлом и будущем, о суженом-ряженом, о печали и ошибках, - всё скажу.
- Ой, да что ты, гадалка, мне сказать сможешь? Я всё знаю о себе.
- Ой, да не просто так вы этот вопрос задали, многоуважаемая Лейла, вас что-то тревожит? Семья, здоровье, работа? Дайте-ка мне свою руку.
- Да все, вроде, в порядке.
- Все - да не все. Вот смотрите: на пальце Сатурна контур у вас не очень хороший. Значит, есть сложности. Вероятно, есть задумка, но на пути ее воплощения препятствия. Не иначе кто-то черный покусился, мешает. Ну вот, конечно: линия фортуны показывает проблемы...
В голове исподволь проносится: есть одна идея, но вот идет она слишком тяжко... За тем, что говорит гадалка, еле поспеваю следить, только киваю головой на ее почти всегда утвердительные и почти неоспоримые фразы.
- Суженый твой, ой, пройдоха. По краю ходить любит, по самому краешку… Дунет ветер, - и сорвется, и тебя с собой утащить может.
- Да все, вроде, в порядке. Суженый мой рядом, сидит и не тужит…
- Неправду говоришь, Красавица. Это не суженый с тобой рядом. Это ты его избранница, наложница. Суженый далеко, в яйце сидит, иглу в себе носит…
- Да все, вроде, в порядке. Нет ни у кого внутри иглы. Нет и разлада у нас…
- Ты себя обманываешь, а меня обмануть не сможешь, Красавица. Тот человек, – и не человек вовсе, - как орел поднебесный, - свободен и обагрен кровью невинных. Он кровью питается и тебя заставляет это делать в казенном доме.
- Да нет никакого казенного дома, цыганка. Я в своих домах живу…
- Нет у тебя своих домов, - пыль это, мираж. Ты поверила в чужую сказку, вошла в чужую сказку, и тебе удобно жить в чужой сказке. Но появится солнце на небе, поднимется ветер, - и развеют песчаные дворцы, растают ледяные стены.
- Да нет же! Я свой мир хочу построить…
- Нет у тебя своего мира. Ты от него отказываешься, как и от избранника судьбы, судьбе сопротивляешься. Отдайся волнам, которые готовы тебя унести в лучший мир. Отдайся ветру, который поднимет и надует новый парус над волнами. Отдайся мужчине, который сделает тебя сильной и защитит твою кровь. Не бери от него дара телесного, - прими от него новую жизнь и неси ее всю свою жизнь. Не проси камня яркого, - проси мира в душе и мира вокруг тебя. Не давай искры ему, - дари домашний огонь и грейся в пламени души его.
- Да нет же! Нет! У меня всё в порядке. Я…
- Смотри, милая! Линия Венеры ведет ко Льву, а Сатурн ей препятствует. Длинный путь Юпитеру можно ускорить по Млечному шляху. А новый мир откроется за границей твоего познания, в новом знании, в новом теле, в новой силе.
- Непонятно ты говоришь, Цыганка. Я ничего не поняла.
- А что тут понимать? Ждет тебя дальняя дорога, но не сразу, а через трудности и преграды. Но выбор пути за тобой, - ты можешь изменить всё к лучшему, а можешь остаться в неведении своих возможностей.
- А кто мой суженый-ряженый? Можешь сказать? Или это тоже скрыто в тумане?
- Да нет, ничего для меня не скрыто, - твой суженый-ряженый только твоего выбора ждет. Он рядом и далеко одновременно. И ты от него близко и далеко разом со своими недругами. Только недруги тебе дороже сейчас, чем ближний свет твоих очей. Не то ты бережешь, не тех слушаешь, не ко времени бежишь по не благодатному пути.
- Так куда же мне бежать? К кому склониться? Что делать?
- А зачем бежать? Зачем страдать? Ты остановись, перестань суетиться. Тебе не надо склоняться, - ты и так по жизни склоненная. У тебя всё будет, - тебе только надо встать, распрямить стать твою прекрасную и согласиться со своим суженым-ряженым. Ведь ты не хочешь его видеть, - ты в упор его и не видишь. А он стеснителен, застенчив, добр, - и к тебе добрым будет всегда.
- Как встать? Куда встать? Куда смотреть?
- Ты много вопросов задаешь, Красавица, - тебе дело делать надо, а не вопросами себя мучить.
- Не хочу я перемен, цыганка. Не хочу.
- А от тебя, милая, ничего и не зависит. Будут перемены, обязательно будут. Ты только путь свой выбери, куда и с кем пойдешь, - а перемены сами тебя найдут. Путь тебе новый предстоит. Дальняя дорога тебя ждет, очень дальняя.
- Много брешешь, цыганка. С пути меня сбиваешь. Смуту во мне сеешь.
- Не смута это, Лейла. Правда, это, Красавица.
- Имя мое, откуда знаешь, цыганка? Кто послал тебя?
- А на лице твоем имя написано. На судьбе твоей посланник твой написан. А я ни ему, ни тебе не служу, и никому служить не буду. Хочешь, на картах, хочешь, на костях кину, больше скажу. Ты только ручку позолоти мне, - я и о детках твоих правду открою, и об упокоенных прошлое расскажу.
- Нет у меня упокоенных. Брешешь ты.
- А батюшка твой разве жив? Матери твоей долгие лета желаю, а за батюшку твоего грусть-тоска горькая тебя съедает. И за младенца, убиенного в утробе ты скорбишь, - разве не так?
- Пошла вон, цыганка! Ничего больше не говори, - и так наплела с целый короб…
- Правду сказала, милая. Правду. Ты приходи, когда поймешь, что правду говорю, приходи. И не гони меня, - сама уйду. Не навсегда уйду, - на время уйду. Ты подумай, подумай. Я близко буду, - только позови, и я приду. Ждать тебя буду, милая, ждать буду… Как суженый-ряженый твой ждет, так и я ждать буду… Позолоти мне ручку на прощание, - всё ждать легче тебя будет… Спасибо милая, спасибо! Пусть щедрость твоя озарит тебе твой путь ярким светом его души. Пусть постель твою согреет горячим дыханием и телом его. Пусть…
- Молчи, цыганка! Хватит! Уходи…
- Запомни, Красавица, любовь нельзя оставлять на потом, иначе она может пролететь мимо. Люби сегодня, - а остальное можно делать в старости…
Олег + Саша. 001. Старый мир.
- А почему «Слива»?
- А почему «Гендос»?
Детская память не сохранила в памяти причины возникновения их детских кличек. «Слива» - потому, что в первом классе во время знакомства Саша держал в руке кулек со сливами, а т.к. в классе чуть не половина мальчиков была Сашками, его для уточнения назвали почти сразу «Слива», да так и осталось это навсегда.
С «Гендосом» было и проще, и сложнее. Еще до школы во дворе толстого и неповоротливого Олега назвали «Паровоз», потом обидно старались дразнить «Гендос-Паровоз», но выговаривать каждый раз такое длинное словосочетание было влом, и осталось только «Гендос», - коротко, обидно и доходчиво. Кличек было за время детства и за школьные годы большое множество, но именно эта кличка осталась, как выяснилось, только в памяти Саши.
Длительно живущие детские клички стали радиопозывными. И это было удобно. Во-первых, на случай опознания противником, связать клички с реальными именами было невозможно. Во-вторых, они уже и так полжизни на них откликались, потому, когда в треске и шипении радиоэфира звучит старый детский позывной, то идентифицируешь его и откликаешься быстрее.
Вот и сейчас, Олег и Саша полулежали на теплых обломках скал, грелись на утреннем солнце и смотрели в небо.
- А почему же «Слива»?
- А почему же «Гендос»?
Странно сложились их жизни. Родились они на закате «холодной войны», во время боев в дружественном Афганистане. Закончили вузы, - благодаря финансовой помощи и моральной поддержке родителей, - и собственной трудоспособности. Но заканчивать школу пришлось в годы тяжелого экономического кризиса, становления и разгула в стране «дикой» неорганизованной и зарождения организованной преступности. Расти и мужать в годы массовой ломки стереотипов огромного народа и тотальной безработицы. Приобретать общественное и социальное сознание на заре зарождения компьютерной среды и социальных сетей. Искать друг друга уже тоже пришлось не по письмам в адресные столы, а по еще не защищенным базам данных: в те веселые для них и страшные для их родителей годы, обновленные городские справочники только ленивые покупали на контрафактных дисках на рынке, а продвинутые юзеры брали бесплатно в сетях. И не только телефонные справочники. В сетях лежали базы паспортных столов, МВД, КГБ, других силовых и информационных организаций разной степени закрытости.
Но, не зная друг о друге после школы почти ничего, они всё же нашли друг друга.
- Сань! А ты помнишь… - Олег! А ты знал?... – так началась их первая после долгих лет расставания встреча. Они сидели в старом, еще с советских времен, подвальчике за кувшином прохладного полусладкого натурального вина и вспоминали свои детские приключения, свой класс, поврежденный пиджак, «взорванный» кинескоп, «Корвалол»… Они вспоминали своих одноклассников, рассказывали друг другу о своих студенческих годах, родителях, планах на будущее… В темном подвальчике не было окон, - только извитая резкими поворотами лесенка и дверь на улицу. И они не замечали, как день подошел к концу, наступил вечер, потом ночь… Не заметили группу завсегдатаев подвальчика, которым были нужны новые приключения и острые ощущения, - а потому странная парочка в углу забегаловки привлекла их внимание. «Привет, гомики!» - прозвучало за спиной старых друзей. Высокий рослый Слива и могучий Гендос обернулись, но их тяжелый взгляд никто не заметил, или не захотели заметить. «Слива, справа. – Гендос, дальнего». И только тогда, когда тяжелые табуреты, наконец-то, перестали самостоятельно передвигаться по воздуху между опрокинутыми еще более тяжелыми столами, из-под прилавка вылез продавец вина и сказал, что выпитое ими вино – за счет заведения. Потому в кабачок вошли Слава и Олег, а вышли впервые по своему собственному осознанному решению Слива и Гендос. Четыре слова («Слива, справа. – Гендос, дальнего») определили многое на последующие годы. И подтвердили детскую дружбу.
- Так почему «Слива»?
- Ну, а почему «Гендос»?
А ответа-то не было. Детская память не любит хранить те моменты жизни, которые были для ребенка неприятны. Она прячет их глубоко и надежно. Буквально хоронит.
За то их память хорошо хранила тот караван, который они только несколько часов назад разгромили, и груз которого они сожгли. А теперь наблюдали сверху, как догорали последние тюки с товаром, - с чадящим черным тяжелым дымом, стелящимся по ущелью. В тюках по их сведениям был большой груз наркотиков, который должны были «впитать» в себя молодые страны СНГ, - где-то больше, где-то меньше, по обстоятельствам. Они думали о светлом и радовались, что сделали хорошее дело, светлое деяния для многих людей своей страны. И неплохо даже на этом заработали.
Но деньги за эту работу потом не поступали очень долго, и не поступили ли бы, возможно, никогда, если бы Слива и Гендос сами не пришли за ними. Ко времени своего посещения заказчика они уже знали, что их руками просто убрали конкурента в борьбе за рынок сбыта. Расчет заказчика был на полное уничтожение конкурента и самого исполнителя. Если бы заказчик Сливы знал, что за его спиной будет стоять никому неизвестный и потому невидимый Гендос, то он бы, возможно, нанял бы другого исполнителя. Или нанял бы дополнительно еще несколько снайперов за спину не только Сливы, но и Гендоса. Но никто в жизни не знает, как было бы, если бы было по-другому…
Деньги свои ребята получили налом и с процентами, ушли с ними почти тихо… Почти… Если не считать несколько уничтоженных взрывами и напалмом складов с ядовитым антисоциальным товаром. Они оставили о себе хорошую память, благодаря которой их более не пытались бы кидать, если бы они снова взялись за подобное дело.
- И почему же всё-таки «Слива»?
- А почему же, наконец-то, «Гендос»?
Олег. Арсенал. 001
- Олег, ты здесь? – в дверь вошла Ханна.
Вот ведь, блин, освоились!... Они ходят по коридорам Города и территории Острова, как у себя дома или в родительском саду. «Привет, Олег! Ты где, Олег? Что ты тут делаешь?» - и только бы это. Они хохочут, играют в догонялки, резвятся, как в Диснейленде. В прошлый раз Сестры устроили греко-римскую борьбу прямо на полу в коридоре только потому, что одна не пропускала другую разведать очередную комнату. Остальные вместо того, чтобы их одернуть или разнять, присоединились. И получилась «куча-мала». Некоторые даже термин такой не знают, - но участвовали. Ну, прямо, как дети. Пользуются, что здесь нет камер, нет опасности, - вот и расслабились. И меня тогда втянули в самую середину кучи. Но приятно…
- Да, я здесь, - подняв голову от экрана монитора, где я читал ответ Саши по поводу нашего корабля, я повернулся к ней.
- Олег, мы кое-что нашли. Тебе это надо обязательно увидеть.
- Где?
- Тремя уровнями ниже. Девочки там ждут тебя.
Вот ведь черти! Или чертовки!... Они хоть не готовят мне очередную «кучу-малу»? И я пошел с ней. Девушки получили от меня задание максимально разведать как можно больше об этом Городе. Они теперь обследуют почти все уровни, все помещения, составляют мысленные планы того, что видят - находят и передают мне.
- Чего не воспользовались мысленной связью.
- Олег, сам увидишь. Лично мне трудно описать всё то, что я увидела. А я почти и не заходила внутрь. Не спрашивай, сам посмотри.
Перед широкой двустворчатой дверью скопились все сопровождающие меня девушки. Они были настолько серьезны, что я тоже немного напрягся. Да, конечно, я тоже расслабился в этих коридорах пустующего Острова, на уровнях брошенного Города. Складывается ощущение, что здесь уже никогда не было и не будет людей, если мы сами сюда не придем и не займем место уничтоженного народа. И не вступим в права, как его наследники.
Я открыл дверь и вошел. Девушки шли позади меня, каждый раз тыкаясь мне в спину, когда я замедлял движение или останавливался. Ничего не было удивительного, что они не хотели сами идти по этим проходам.
Весь зал был от пола до потолка заставлен стеллажами, на которых плотно стояли большие и маленькие ящики. На каждом ящике были надписи на нескольких языках, в том числе и на знакомых нам европейских: русский, английский, немецкий, французский, - и много китайско-корейской вязи иероглифов. Читая эти надписи, я мысленно восторгался и радовался. Восторгался, что первый читаю эти надписи, и радовался, что наши хозяева сюда еще не добрались.
В ЯЩИКАХ БЫЛО ОРУЖИЕ.
Оружие многих стран и народов, но самое лучшее, которое можно было найти. И ничего, что ему несколько десятков лет, - это не имеет значение. Если снайперская винтовка Дегтярёва была и остается лучшей винтовкой в своем классе, - то это СВД. Если автомат Калашникова был и есть ведущим оружием во всех странах, - то пройдет хоть 50 лет, он таким и останется.
Стеллажи были забиты оружием. Стрелковым, легким вооружением пехоты, патронами, носимыми гранатометами, ручными ракетными установками, пулеметами, гранатами всех мастей, минами, - от такого изобилия рябило в глазах. Привычное и экзотическое. Для рядовых и для специальных служб и целей.
Все хорошо упаковано в заводскую упаковку, в заводской смазке, с бирками, надписями, картинками, спецификацией и каталожными номерами. Некоторые ящики были открыты,- очень немного, - похоже, что кто-то брал из них несколько образцов вместе с боезапасом, и или тренировался, или опробовал в действии. Становилось понятно, как Кристи описывала свои столкновения с акулами, свои тренировки в стрельбе, свое желание стрелять, стрелять, стрелять в момент ярости… Тогда, читая ее дневники и переписку в чате, я думал, что она придумывала это для красного словца, для бравады, - но теперь понял, что еще и не всё сказала…
Я погладил по цевью «калаш», ощутив его гладкую поверхность. Взвесил в руке «глог», примерился к «стечкину»…
- НЕ ВЕЗИТЕ СЮДА ЗАПАСЫ ОРУЖИЯ, ОНО ВАМ ЗДЕСЬ НЕ ПОНАДОБИТСЯ, НЕ ПРИВЛЕКАЙТЕ К СЕБЕ ВНИМАНИЕ ЕГО ПОКУПКОЙ. ТОЛЬКО НА ДОРОГУ, - БОЛЬШЕ НЕ НАДО, - сказал мне во время обсуждения наших планов перемещения Wolf. Теперь я понимал его как нельзя лучше. Я-то думал, что он просто всецело полагается на геомагнитный панцирь, но никак не предполагал, что здесь есть такие запасы. Думаю, что…
- Олег, смотри! – девушки уже разошлись в разные стороны и рассматривали ящики на разных стеллажах. Они позвали меня в другой ряд. Я подошел.
Перед нами был раскрыт ящик с оружием, которое мы никто не знали, - ни я, ни они. Ну ладно я, компьютерщик больше, чем вояка, - но они, тоже о нем ничего не знали. Внешне оно напоминало что-то среднее между детским водяным пистолетом и набившим оскомину многоствольным бластером из фантастических боевиков.
- Олег, что это такое, - спросила Ханна, указывая вдоль ряда.
А посмотреть было на что. На полу около некоторых вскрытых ящиков стояли совершенно незнакомые нам даже по фантастике предметов, - предполагаю тоже оружия. На вскрытых ящиках были совершенно непонятные нам надписи и картинки с этим оружием. Значит, что картинки на ящиках соответствуют своему содержанию. А, знаете, ведь удобно. Если бежишь вдоль стеллажей в поиске нужного ящика, и ищешь что-то конкретное, но читаешь: 56-А-212 М, АКМ 7.62. или 6П1 5ШТ. 537-36-14?? 27 кг – много ли понятно даже в спокойном состоянии? Я вот, и сам мало понимаю. А если на картинке вижу автомат Калашникова модернизированный (АКМ), то становится понятно и надпись 7,62 – под такой патрон.
Мы с раскрытыми ртами теперь смотрели на картинки диковинных для нас орудий убийства, только очень отдаленно напоминавшими нам известные пистолеты и автоматы. Может быть, мы смотрели и не на пистолеты с автоматами, - ведь оружие нам было совершенно неизвестно. Мы ходили, трогали ящики, рисунки, вскрытые и вынутые из ящиков образцы оружия… Совершенно не представляя ни принципы его действия, ни предназначение, ни убойные и другие характеристики. Ну, прямо, как если бы дикари смотрели на компьютеры и мобильные телефоны. Просто смотрели и трогали.
И если привычное для нас оружие занимало несколько рядов стеллажей, - незначительное количество от общего объема, - то остальное, неизвестное оружие, заполняло основную часть склада.
Мы прошли вдоль нескольких рядов стеллажей, и только потом заметили такую же дверь в следующее помещение. Сначала хотелось открыть эту дверь и войти туда, но впечатления от увиденного было столь велико, что требовался небольшой перерыв. Мы сели с девушками за невысокие длинные столы наподобие наших длинных лавок.
- Девчонки. А не напоминают ли эти лавки и столы вам столы для разборки оружия в наших казармах и оружейных комнатах? – девушки закивали, заулыбались. Ханна сорвалась с места и побежала вдоль рядов. Недолго бегала и притащила MG-42. (Лучший пулемет Второй мировой войны, который является ярким примером отличного сочетания надежности, эффективности и простоты в производстве. Он был настолько хорош, что в несколько усовершенствованном виде (MG.3) этот пулемет до сих пор находится на вооружении Бундесвера. – Примечания автора) Поставила его на стол, начала разбирать. Все девушки разом что-то заговорили, потянулись к ней, стали что-то помогать, трогать, - словом, приняли участие.
- Ханна, вы хоть пальбу в складе не открывайте! – хохотнул я, но не стал запрещать. Пусть отвлекутся. И развлекутся.
А сам пошел к той новой двери в глубине склада.
Но ничего яркого, как мы только что увидели, я здесь не увидел. Здесь рядами стояли какие-то железные шкафы с делениями, как на сейфах или камерах хранения. Но, приглядевшись к рисункам на дверцах этих «сейфов», я просто оторопел. Ну, думал – не думал, а такое я точно не ожидал увидеть.
Было похоже на то, что в этих шкафах находились или образцы, или генетический материал каких-то животных или, что тоже не исключено, биологического оружия. Не знаю, как это и описать. Сами подумайте, что я мог подумать, глядя на эти рисунки.
Вот представьте себе, что на рисунке нарисован ихтиозавр.
Или на разных шкафах нарисованы драконы: летающий, плавающий, змей, - много других.
Обращало на себя внимание то, что это были не рисунки, а именно фото разных животных, иногда даже с разных ракурсов. Что бы вы на это сказали? Лично я слова не нашел, - а потерял. На разных шкафах было много разной всячины нарисовано, но у меня уже все представления и восприятие смешались. Я безучастно смотрел на различные рептилии, - мохнатых и чешуйчатых, - похожих на сказку или кошмар фауну, представленную здесь.
Как и стеллажи с оружием эти шкафу тянулись многими и многими рядами, как мне показалось, до горизонта. Что это? Образцы инопланетного зоопарка или продукты генной инженерии? Я уже ничему не удивлюсь, если мне скажут, что это генетики Острова такое выработали в ходе экспериментов. Или что они пересекли тысячи обитаемых галактик и привезли сюда такой интересный и одновременно страшный генетический материал.
Голова шла кругом, мне требовалась большая доза алкоголя, мне требовался отдых.
Я вернулся к отряду и объявил, что мы возвращаемся.
Что еще ждет меня на этом Острове? Когда же он перестанет меня удивлять?
Дневник. Год пятый. День триста шестидесятый.
Господи! Я ХОЧУ НА ВОЛЮ!
Я почти свыклась с тем, что Олег работает на моих компьютерах. Я иногда сижу рядом и смотрю, как он быстро и ловко печатает, осваивая новую для него структуру системы.
Я начала привыкать и к тому, что он сидит здесь, и что он не приходит один, - только в сопровождении своих охранников. Не могу понять, эти девушки его охраняют, или Город обследуют. Но мне кажется, что они все очень хорошие. Они не сделают ничего плохого ни мне, ни Острову, ни Городу.
Олег говорит, что у них планы переселиться сюда. Это было бы здорово! И весело!
Места тут хватит, - очень много. И всего-всего на острове столько, что нам всем останется на долгие столетия.
Олег говорит, что если они переберутся сюда, то нам предстоит долгая и интересная жизнь и война. Он обещал, что поможет найти мне тех, кто имеет отношение к смерти или пропаже отца. Уже только за это я готова его любить и тискать, как котенка.
Я поняла с помощью Олега, что мои прошлые «приключения» на биржах и в банках пригодятся. А интересно, помнят ли меня те люди, на кого я когда-то работала? Я больше не связывалась ни с кем, когда ОВ закрыл мне доступ во Всемирную Паутину.
Теперь доступ открыт, но мне не хочется. Теперь мне есть с кем поговорить, с кем пообщаться. Они бывают здесь почти каждый день. Даже в их выходные кто-то из девушек приходит и вместе со мной ходит по помещениям города. Они знакомятся со своим будущим миром. С местом своего обитания.
О! Кстати! Они сказали мне, что с ними, возможно, приедут еще и несколько молодых парней! Они будут работать в лаборатории. Ученые! Они будут что-то обследовать. Или изучать.
Но по мне, даже этого мало. Мне хочется, чтобы сюда заселилось как можно больше людей. Чтобы можно было бы гулять в большой толпе по центральным прогулочным коридорам Города, здороваться со всеми, улыбаться всему миру. И чтобы мне тоже улыбались открытые доброжелательные лица людей.
И чтобы мама гуляла со мной за руку, прижимаясь к моему плечу.
Может быть, я бы носила на своем плече свою обезьянку. Её бы все умильно кормили конфетами или бананами. И улыбались.
Господи, как я устала видеть улыбки только на картинках и в зеркале! Я хочу смотреть в улыбающиеся лица, и улыбаться не зеркалу, а этим лицам.
А еще я хочу встречать рассвет с другом, или с подругой, или с любимым человеком. И провожать закат с ними всеми. И смотреть на подводный мир сквозь стекло комнаты, или плавательную маску. Прикасаться к водорослям и рыбкам прямо в океане. Все вместе.
А еще я хочу играть в теннис, волейбол, футбол, - не против автоматического подавальщика мячей, а с живыми людьми! Девушки Олега сказали, что они умеют играть в эти игры и научат меня. Я, конечно, много смотрела эти игры в интернете, но сама никогда не играла.
А интересно, как мои друзья-дельфины отреагируют на появление новых жителей Города? Думаю, что если эти люди добрые, то они примут этих людей в нашу команду. И тогда мы будем гонять на дельфиньих упряжках, устраивать гонки, соревнования…
Хочу утроить соревнования по стрельбе. Я даже опять начала тренироваться стрелять из разных пистолетов и автоматов. Девчонки такие милые, и они говорили, что тоже умеют стрелять из разного оружия. Обещали и меня научить получше.
Словом, мне, кажется, удастся жить в настоящем человеческом обществе, с настоящими людьми, в настоящей семье. Олег сказал, что все они будут моей семьей, - и я так рада, так рада… Я теперь жду – не дождусь, когда же они все переселятся сюда.
Скорее бы…
Олег. Ромалы. 001.
Очи чёрные, очи страстные,
Очи жгучие и прекрасные,
Как люблю я вас, как боюсь я вас,
Знать, увидел вас я в недобрый час.
Я сидел за столом. Простой деревянный стол, накрытый незатейливой белой скатертью… Сижу на стуле. Простой деревянный стул. Со спинкой из простого не обтянутого материей дерева… Но крепкий, добротный.
На столе большая бутыль красного вина с длинным-длинным узким горлышком, - вина терпкого-терпкого, крепкого, прохладного. То же вино налито в мой фужер на длинной ножке. По стенке фужера катилась, но теперь застыла на месте капля красного вина, оставив как будто живую красную дорожку за собой. Капля потеряла силу для дальнейшего спуска ко дну бокала, к ножке, но вина в ней еще слишком много, чтобы просто высохнуть, испариться, исчезнуть. Если прикоснуться к ней пальцем, то она окрасит кончик пальца своим красным цветом, и его придется или облизнуть, или вытереть о салфетку. Или салфеткой вытереть эту каплю прямо на бокале, чтобы она не соскользнула мимо губ на белую рубашку, когда я поднесу этот бокал ко рту. А пока эта капля играет лучами света, преломляя и отражая их, создавая микроскопические блики на всем ее окружающем…
По обычаю петербуржскому,
По обычаю древнерусскому
Мы не можем жить без шампанского
И без табора, без цыганского.
А вдоль стола стоят глиняные кружки с ручками, фужеры, стаканы... Еще не налитые и уже опустошенные, допитые и не допитые… Стоят вазы с фруктами, салатами, чем-то там еще…
Туман перед глазами начинает рассеиваться, - и картинка передо мной становится четче и ярче. Начатый праздник в самом разгаре. Из тумана пока нечетко проступают лица и глаза моих собеседников, протянутые во время тоста фужеры с вином и стопки с водкой. Все говорят что-то, а в ушах этот разговор сливается в сплошной «белый шум», - без смысла, без необходимости на него реагировать, без существенной разницы в его содержании.
Но не грустен я, не печален я,
Утешительна мне судьба моя,
Всё, что лучшего в жизни Бог дал нам,
В жертву отдал я огневым глазам.
Из этого «белого шума» я начинаю слышать зовущую партию скрипки. В ее мелодии тоска и отчаяние, жизнь и свет, любовь и ожидание. Мне кажется, что со звуками скрипки я начинаю плыть по волнам какого-то непонятного мне окружающего пространства, парить в невесомости, волнами или по волнам медленно проноситься над собственным сознанием и совокупным сознанием всех присутствующих около меня людей.
Людей… Присутствующих… Рядом… А сознание под действием музыки начинает немного проясняться, и я начинаю видеть силуэты людей, а не только бокалы и посуду на столе. Сначала единой массой, потом постепенно фигуры и личности начинают рассоединяться, становиться отдельными друг от друга, приобретая индивидуальные черты и окраску, «прорезаются» и в моем сознании.
В звуках, окружающих меня, появляются оттенки отдельных голосов, мужского пения, звяканья посуды и столовых приборов. Протяжно и медлительно звучат звуки скрипки.
Подойди ко мне - ты мне нравишься,
Поцелуй меня - не отравишься.
Поцелуй меня, потом я тебя.
Потом вместе мы расцелуемся.
Передо мной через стол сидит группа мужчин, серьезно ведущих неспешный разговор друг и другом. В центре седовласый мужчина в черной рубашке и ярком пиджаке абрикосового цвета. Не помню, чтобы знал его ранее. Он улыбается мне, смотрит на меня, - но продолжает вести разговор со своими более молодыми собеседниками. Потом он покачал укоризненно головой и повернулся уже окончательно к молодому цыгану в светлой рубашке и поперечными узенькими полосками. Тот немедленно вскочил с места и уступил место седовласому священнику в длинной темно-вишневой рясе с длинной причесанной бородой. На груди священнослужителя висел большой крест на толстой цепочке, - как раз во вкусе публики вокруг.
Шевелюры мужчин и окраска одежды женщин, наконец-то, приобретают в моей голове смысл и дарят определенную направленность мыслей. ЦЫ-ГА-НЕ! Появилось и первое осмысленное слово, которое пришло на ум: цыгане. Откуда, кто, где, зачем?
- А посторонись, красавчик, позволь я тебе вина еще налью в твой кубок опустошенный! – раздался над головой голос женщины.
Над моей головой протянулась рука в пестром одеянии, подняла мой полупустой бокал, - и звуки наливаемой жидкости благодарно заполнили мое сознание. В нос проник благоухающий запах цветочного одеколона, который исходил от этой немолодой уже цыганки, что подливала вино в мой бокал. Противиться не было никаких сил, да и доказывать, что передо мной стоит целая бутыль такого понравившегося мне терпкого красного вина, не было никакого смысла. Я просто немного пригнулся, чтобы не касаться ее бюста и одежды, когда она уже ставила передо мной на стол полный высокий фужер.
- Спасибо, милая, - хватило мне разлепить губы и выдавить из себя звуки.
- На здоровья, яхонтовый ты мой, на здоровье. Пей, гуляй, жениха с невестой привечай! За здравие, за молодое счастье, за страсть и удачу, - пей вволю наше вино игристое.
Я протянул руку к фужеру, но сил взять его в руку и поднести ко рту не хватило, и фужер упал на бок, разлив свое содержимое.
Скатерть белая залита вином.
Все цыгане спят непробудным сном,
Лишь один не спит, пьет шампанское
За любовь свою, за цыганскую.
- Что ж ты, бриллиантовый мой, вино-то разливаешь? Его пить надо, а не полы у стола мыть, - опять раздался голос цыганки где-то сзади меня. – Ну да ничего, не страшно. Я тебе сейчас еще налью. Не расстраивайся ты, не место и не время печалиться. Вина хватит всем, запас тестюшка для праздника своей дочери сделал. Ты смотри, какое вино, - игристое, светящееся, бодрящее. Ни у кого такого вина в поселке нет, - только у Барона такое в подвале стояло, только к свадьбе дочери открыто было…
Женщина в длинном черном платье с расшитой светлой вставкой спереди на всю длину платья, крупных золотых серьгах в ушах и большим кувшином обошла меня и снова наклонилась над столом.
Цыганка продолжала что-то говорить мне, но смысл ее слов постепенно перестал фиксироваться в памяти, в сознании, и я начал что-то анализировать. Что же я так сильно-то опьянел? Почему? Я ж почти не принимал алкоголь…
Вино… Тесть… Свадьба… Z+… Я раньше думал о том, можно ли сочетать наш препарат с алкоголем, но как-то никогда этого не происходило. Кажется, я вместо таблетки от головной боли спьяну взял из сумочки Лейлы и принял гранулу Z+… Когда? Сколько? Зачем? Я не помню. Надо будет сказать Володе, - биохимику, - чтобы они предусмотрели в последующих разработках тот факт, что алкоголь сильно меняет действие препарата, а препарат усиливает действие алкоголя. И главное еще это и запомнить, - а записать или надиктовать на диктофон нет никакой возможности за столом. Если только встать из-за стола и связаться с ними по телефону. Так… А встать-то я смогу? А где Лейла? Где мои девушки-спасительницы?
В руках седовласого мужчины через стол напротив меня появилась откуда-то гитара, которая стала подыгрывать звукам скрипки, которая так и не умолкала.
Не встречал бы вас, не страдал бы так,
Я бы прожил жизнь улыбаючись.
Вы сгубили меня, очи чёрные,
Унесли навек моё счастие.
- Олег, что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь? Что случилось? – над головой теперь раздался голос Ханны. – Сестры, вынести его на воздух, немедленно. Вы что же, не видите, что командиру плохо?..
Сильные руки подхватили меня с двух сторон, выдернули из-за стола и повели на подкашивающихся ногах куда-то вглубь. От рывка, от раскачивания из стороны в сторону, от изменения положения тела мне снова стало хуже. Глаза опять заполнилась туманом, голова стала пустая, ноги еще больше размякли и подкосились. Я падал бесконечно долго в какую-то пустоту, словно в небытие… И жестко приземлился ягодицами и спиной на жесткую скамейку. В легкие стало поступать больше воздуха.
Сильные руки наклонили меня вперед, на голову, по шее и рубашке полилась холодная вода. От пронизавшего меня холода сознание вынырнуло из-под коры головного мозга и громко заявило о своем несогласии хрипом и ругательствами. Но меня продолжали крепко держать, и вода продолжала литься на темечко. Поток ругательства стих, - я словно увидел себя со стороны.
- Ханна, ты?
- И я тоже. Ты чего так нажрался, капитан? Ты ж и больше выпивал раньше. И никогда таким не был… У тебя что-то болит?
- Очи чёрные, очи жгучие,
Очи страстные и прекрасные.
Вы сгубили меня, очи страстные,
Унесли навек моё счастие… - вдруг запел я в такт раздающейся из покинутого зала музыке. Или музыка продолжалась только в моем мозгу?
- Чего это ты, Кэп? Совсем пьяный, да?
- Ханна. Напомни мне завтра, когда я приду в себя, что Z+ надо срочно модифицировать, чтобы при приеме алкоголя мы так не пьянели. Запомнишь? Чтобы я сказал об этом Володе и мужикам.
- Слышу, слышу. Есть, капитан, принято, напомню. Так вот что случилось… Ты препарат принял? Зачем?
- Голова болела, я с обезболивающим перепутал, наверно, - не помню. Передай мне завтра обязательно, слышишь? Я приказываю, сержант.
- Да, слышу, слышу. А с тобой-то, что делать теперь? Лейла где?
- Передай мне завтра… - я бубнил и бубнил себе под нос, как мне потом – завтра - описали, одну и ту же фразу про завтра больше получаса, пока сидел на скамейке у входа и медленно приходил в себя. Вот ведь попался!... Черт возьми!
Мимо меня проходили в обе стороны в нарядных цветастых и просто черных одеждах разные люди, пели, разговаривали, смеялись. А я сидел на скамейке в мокрой рубашке и с мокрой головой и никак не мог вспомнить, как же я тут оказался.
Очи чёрные, жгуче пламенны!
И манят они в страны дальние,
Где царит любовь, где царит покой,
Где страданья нет, где вражде запрет!
- Ханна. Напомни также мне фразу: ретроградная амнезия. Это важно. Запиши, если не запомнишь.
- Уже, капитан.
- Я же приказывал, не назвать меня капитаном и командиром! Почему нарушаешь?
- А ты на другое и не откликался, Олег. Потому и называла. Что, получше уже?
- Да, кажется. Где Лейла?
- Да танцует там, с цыганами.
- Ханна, половину людей оставить для ее охраны, остальные пусть отвезут меня домой спать. И позови медиков, когда привезете домой, пусть мне помощь окажут.
- Слушаюсь, Олег…
Ох, недаром вы глубины темней,
Вижу траур в вас по душе моей,
Вижу пламя в вас я победное,
Сожжено на нём сердце бедное.
В глаза ударил свет фар, в ушах зазвенел шум двигателя джипа, - слава богу, я узнал его звук, и, слава богу, что наконец-то смогу прилечь, хотя бы в салоне машины. Меня опять подняли сильные руки, и повели – буквально потащили - к машине. Еще я помню, как лежал головой на чьем-то колене, как руки придерживали меня, но голова всё равно прыгала при движении по неровностям дороги, при поворотах. Сознание то приходило вновь, то опять отрывалось от тела и витало в какой-то пустоте. Уже не боль, а звуки музыки распирали меня изнутри, - голову, уши, все внутренние органы. Шум двигателя не переставал звучать вокруг меня, но внутри меня продолжала звучать музыка старого цыганского романса:
Очи чёрные жгуче пламени,
И манят они в страны дальние,
Где царит любовь, где царит покой,
Где страданья нет, где ...
ла о ла э ла
Саша. Корабль. 002.
Пришлось принимать решение: какое из суденышек брать. Принципиально было надо выбрать что-то.
Такое судно отвечало сразу нескольким заданным параметрам: возможность быстро и своим ходом грузить автомобильный транспорт и железнодорожные вагоны. Минус, - невозможность грузить контейнеры и другие грузы сверху. Но если у тебя есть готовые загруженные железнодорожные вагоны и железнодорожные платформы, - теми же контейнерами, - то вопрос сам собой отпадает. Сами по себе железнодорожные вагоны можно превратить в лаборатории на колесах, которые уже не надо перегружать, и которые тоже могут самостоятельно двигаться по рельсам. Или как дублирующие стационарные лаборатории.
На настоящий момент предлагалось два наиболее подходящих судна – два железнодорожных парома:
1. Старенький немецкий турбоход «Hamburg», выпуска 1969 года,
- в последующем советское судно «Максим Горький». Официально списан и утилизирован в Индии в порту Аланг – «Берег мертвецов». Фактически судно в хорошем состоянии с недавно проведенным капитальным ремонтом, переделкой и современным переоборудованием, напичкано электроникой для оптимизации и минимизации управления в соответствии с современными реалиями, дооборудованы пассажирские и другие помещения, заменена ходовая часть. Типичное судно мафии.
Технические данные турбохода:
Длина - 194 м;
Ширина - 26 м;
Осадка - 8 м;
Водоизмещение - 13964 тонн;
Скорость - 22 узла;
Количество пассажиров - 792 человека
2. Новенький китайский железнодорожный паром «Zhong Tie Bo Hai 1 Hao». Судно новое, наполнено всем и от души. Классная «цацка». Но… Как и ко всему китайскому, у Саши было некоторое недоверие, подозрение, повышенная осторожность, что ли, - будь то электроника, «калаши» или кроссовки. Вот не лежала душа, - и всё тут, - и трудно с этим что-то поделать. Хоть и понимал, что такая махина, как морское судно, не может иметь некачественную сборку, как китайские наушники или магнитофоны, - но это понимал ум, а сердце ныло при одном только упоминании «китайский».
Технические данные парома:
Длина 182 m
Ширина 25 m
Углубление Avg 6,0 m / ...
Скорость Avg/Max 11,9 kn / 17,6 kn
Дедвейт ;;;;;;
Грузовместимость брутто;;;;;;
Оба судна приблизительно равных грузовых и ходовых характеристик.
Найти что-то, что полностью соответствовало бы характеристикам Олега, в настоящее время не удавалось.
Погрузка может проходить для железнодорожного транспорта через открывающуюся корму:
Даже при полной загрузке такая корма могла закрываться уже «на ходу», - не тратя время, предназначенное для движения, в случае необходимости.
Погрузка автомобильного транспорта своим ходом возможна со специальных платформ, специальных погрузочных пирсов или даже с высоких бортов обычных причалов и судов.
При любом раскладе эти два судна можно было брать и использовать уже сегодня без дополнительного переоборудования, - то, что касается его мореходных качеств. А всё то, что хочет там оборудовать Олег, - это надо или его присутствие, или точные разработки с чертежами и расчетами.
Ну, установить дополнительные емкости для горючего и воды, разместить там зоны контроля или дополнительную электронику, - не проблема. Поставить дополнительные краны и лебедки, расширить каюты или использовать для развертывания лабораторий, например, залы казино, баров, ресторанов, и других увеселительных помещений для 800 человек, - как-то даже не напрягает. Ну не будет же его сотня или две сотни людей отдыхать в таком количестве кают и помещений!... Люди едут не развлекаться, - а работать.
Потому его планы для переоборудования судна заранее под плавучую лабораторию очень эфемерны. Можно установить рабочие места, капсулы, ванны, кульманы и что там ему еще понадобится. А всю аппаратуру и остальное подключение и разработка будет проходить уже руками самих работающих на этих рабочих местах. Ими же будет проводиться доработка и модернизация всего того, что там будет установлено. Подобное оборудование можно делать и самим, что называется уже «во время похода».
Сложнее со скрытой установкой орудийных стволов, как Олег хотел, - это есть большая проблема. Что бы стреляющего на судне Саша не заказал, это станет проблемой при входе и выходе в любом порту мира. Если у судна нет дипломатического или военного статуса, - а это большая проблема, - то никакие суда не могут выйти и войти, да даже передвигаться в порту, без разрешения таможни, военных и пр. Невозможно не указывать в судовых документах, что на судне есть пушки, зенитки и тяжелые пулеметы, - иди тогда докажи, что ты не пират и не террорист. Можно иметь стрелковое оружие самого экипажа и пассажиров, можно иметь законно оформленный груз оружия, - но как расставить по палубе артиллерийские и ракетные системы вперемешку с зенитками и торпедными установками Саша просто не представлял себе. Конечно, Олег задал практически невыполнимую задачу.
Хотя, если погрузить и установить такие комплексы на шасси различных грузовых автомобилей и установить такие «грузовики» на палубе для экстренного выдвижения из укрытия, то … очень интересно может получиться. Оформить их как перевозимый груз, закрепить лебедками, которые их будут выдвигать даже без включения двигателя… КРА-СО-ТА!!!... И бросать вместе с судном не придется. В любом случае вести длительный серьезный бой такое судно не сможет, но как самодельная канонерка для защиты от пиратов – это даже излишне. Хотя запас оружия лишним никогда не бывает. И пусть оно будет оставаться после окончания боя, чем в бою его не будет или надо будет экономить.
Или плюнуть на все и купить оба судна? – Саша решил подумать еще…
Враги-019. Суперметалл Победит.
- … А вы знаете, - в глазах Лайнела светилась хитринка. - Принято считать, что советские инженеры и технологи всегда были на голову выше западных. Однако это не соответствует действительности: страна, всю первую половину XX века проводила в революциях и войнах, тут уж было не до развития науки. Но современная техника жизненно требовалась СССР, ведь развитие экономики, а главное обороны было просто невозможно без нее. Положение спасали разведчики из группы НТР СССР — Научно-Техническая разведка уж точно была у страны Советов одной из лучших в мире.
- Знаете, я много слышал злопыхательских рассказов об этой стране. Я не могу сказать, что люди, не имевшие даже своих песен, - только переделанные на музыку других стран (имелось в виду на музыку «Варшавянка», «марш сибирского полка» и др. – примечания автора), - не могут иметь свою науку и свои достижения. Это не так, – Сеон, как казалось, скучал, но поддерживал разговор.
- Но послушайте же. Технология производства вольфрама в 1922 году была для Советского Союза тайной за семью печатями. Между тем именно этот металл стране был жизненно необходим: он использовался и в лампах накаливания, и в военных машинах. Первые данные об обработке вольфрама и его новых сплавах СССР получили прямиком с немецкого завода «Осрам». Затем, уже в 1929 году на разведку выдвинулся главный инженер Московского электрозавода Григорий Меерсон. Он буквально чудом попал на экскурсию по американскому заводу, где производился вольфрам и сумел сделать важные наблюдения. Год спустя Меерсон торжественно представил сплав «победит» — по сути, твердый сплав карбида вольфрама и кобальта.
- И что? Это не умаляет ни работу, ни достижения, которые они достигли за 50-60 лет. Это потом уже стал наступать КРИЗИС социализма, - в разговор подключился Ясив. - Это потом, с нашей же помощью, стали останавливаться супер-исследования супердержавы. Вы даже представить себе не можете, сколько до сих пор непонятного хранится в виде артефактов в запечатанных шахтах, туннелях, брошенных институтах, замурованных забытых сейфах!...
- Ой, да ладно. Я кроме запуска ракет в космос да лунохода мало что могу и вспомнить.
- Давайте попробуем кое-что вспомнить. Подземная лодка «Боевой крот». Техника работала на земле и под ней, а также под водой свыше ста метров. Машина работала на ядерном реакторе и двигалась сквозь землю со скоростью 7 км/ч. Такое Вы слышали?
- Нет. Меня не интересовали тогда Советы.
- А космический истребитель «Спираль»? Вы слышали о таком чуде науки? Напомню, что это было сделано еще во второй половине 70-х, когда первый экземпляр был построен.
- А мозговое радио? До сих пор над этим феноменом ломают мозги наши ученые, а русские эти работы развернули еще в 1924 году. Судьба ракетного комплекса "Алмаз", как и судьба его создателя Владимира Челомея и членов секретного космического отряда до сих пор неизвестна. На околоземной орбите летал десяток космических крепостей, способных не только вести разведку, но и уничтожать вражеские космические аппараты, наносить бомбовые удары по объектам на поверхности земли, а их экипажи могли проводить полномасштабные диверсионные операции в космосе.
- Слушайте, Вы что, советской пропаганды начитались? Или являетесь сами пропагандистом Кремля?
- Дальше – больше. Сверхмощный «Русский дятел»: РЛС «Дуга», Припять, Украина.
- Что-то слышал. Осталась, кажется, только антенна гигантских размеров?
- Да, впечатляющая, если честно. А как Вам вот такой список навскидку:
- Подводное подземное убежище субмарин на десятки подлодок: Балаклава, Крым, Украина.
- «Зона» в латышских лесах: ракетная шахта «Двина» многопрофильного использования, Кекава, Латвия.
- «Затерянный мир» в Подмосковье: Лопатинский фосфоритный рудник с внешне непонятными функциями.
- «Колодец в ад»: Кольская сверхглубокая скважина более 12000 километров под землей, Мурманская область.
- Заброшенный ускоритель элементарных частиц с далеко идущими возможностями, Протвино, Московская область.
- «Портал» на Чукотке, - запечатанный, замурованный, засекреченный.
- Скажите, я никогда не думал, что столько разрозненной информации можно держать в одной голове и так быстро ее выдавать собеседнику без шпаргалки. Или Вы специально готовились к нашему сегодняшнему разговору, Ясив?
- Нет, не готовился. Я могу привести еще много разных объектов и направлений исследования, которые обогнали время, и которые мы не дали им закончить. Ведь только в Чукотском «Портале» в настоящее время сохранились и относительно доступны для исследования только две ветви туннелей – 14-я и 15-я, - а как минимум тринадцать из них замурованы и закрыты гермо-дверями. А возможно их больше. И никто туда пока попасть не может. Что в тех туннелях? Кто знает?
- А зачем?
- А затем. В СССР было много исследований, о которых мы ничего не знаем. И над природой, и над человеком. Было много утаенных от мировой науки и общественности падений инопланетных кораблей. Скажите, можно ли назвать дураками людей, сумевших спрятать обломки чужих космических кораблей так, что мы до сих пор их найти не можем? И Вы думаете, что такие «дураки» не могли использовать знания, полученные из этих кораблей? Не могли использовать попавшие в их руки артефакты? Технологические решения, опережающие нас на столетия, но не доведенные до конца из-за диверсий, нехватки финансирования, наших противодействий, - это ли не сокровища, которые мы так и не получили от многих покоренных, но оставшихся нами неразгаданных стран СНГ?
- Ну, Вы загнули. Страны СНГ…
- Так эти просто у всех на виду были. А точнее, они были у всех «бельмом в глазу»! А были и маленькие страны, которые не стремились и не стремятся в мировые лидеры, - но что-то много с ними связано непонятных процессов. Вот скажите, как та же Корея могла за столь короткое время получить столько ядерных средств? Вы не анализировали? А я, как аналитик и работник, связанный с информатикой всего мира, могу сказать. Никакой террористический режим, никакая террористическая организация не может столько ядерных средств украсть, не в состоянии столько технологий за столь короткое время разработать. Это просто физически невозможно! Это как если бы дракона вырастить без первичного генетического кода за пару месяцев. Так может произойти только в одном случае: ЕСЛИ ОНИ ПОЛУЧИЛИ ЭТО ИЗВНЕ! Извне – от конкурентов или от инопланетян. Может быть, русские и украли Ваш металл «Победит» или технологию работы с вольфрамом, но что из аналогов обозначенного мной сегодня Вы можете назвать в нашей науке, нашем производстве, в наших возможностях? Более двенадцати тысяч километров глубина шахты в Мурманской области, в ней работали несколько научных лабораторий до 1985 года, - где у нас такие технологии есть?
- Убедил, убедил… Воровали – не воровали… Да какая разница, если это теперь работает на нас?
- А если не работает? А если работает не на нас? А если существует прямо под нашим носом, а мы об этом не знаем ничего?
- Не надо нагнетать истерию в наших рядах!... Нам известно всё, что нам надо. И точка!...
Олег. Белая кость. 001.
- Господа, капитан в кают-компании. Господин полковник. Группа офицеров в настоящее время находится на отдыхе во вверенном мне…
Я стоял, прислонившись спиной к стене, и смотрел вокруг. Но рефлекторно отреагировал на команду, и встал по стойке смирно. Никому не виден, надеюсь, никому не слышен, - но я здесь.
Машина времени под названием «Z+» заработала, похоже, опять.
- Да полноте, капитан, полноте. Вольно, господа, отдыхайте. И, господа, спасибо за вашу поддержку…
Какая там кают-компания?... Какая поддержка?... Измотанные многодневными боями и маршами, многие переодетые в сухопутную форму, морские и сухопутные офицеры расслабили мышцы лиц и заулыбались. Они собрались в зале городского собрания просто потому, что здесь было много места, а им хотелось побыть вместе.
Почему-то я знал и был уверен, что завтра эти люди снова пойдут в неравный бой с теми, кто пытаются отхватить себе куш пожирнее, совершенно не взирая на то, что права на эти достаток, земли, недра и всю страну просто не имеют. Эти люди завтра будут умирать, пойдут на смерть добровольно, хотя понимают всю безысходность этой ситуации, этого боя, этих смертей. Но они пойдут на смерть за страну, - независимо от того, какой строй представляют: самодержавие или учредительное собрание, монархия или капитализм, - они не хотели только того, чтобы страна канула в болоте мракобесия, вакханалии вседозволенности, безбожного самоуничтожения, в тухлой и громкой отрыжке быдла.
- Господа, позвольте поздравить вас всех с наступающим светлым праздником. Соблаговолите принять от меня этот скромный подарок: ящик французского шампанского, - продолжил под аплодисменты вошедший офицер.
От Москвы до самых до окраин, от Питера до Владивостока, от Северного полюса до сухих безводных степей Туркменистана эти люди всегда стояли на страже страны и её недр, лесов и полей, на страже народа, его чести и достоинства. Они несли на себе тяжесть и печать этой чести и этого достоинства. Они – сыны Отечества и этой страны!
- А мне разрешите откланяться, господа, - под разочарованные возгласы повернулся в разные стороны, охватив взглядом своего внимания всех присутствующих в зале, - и попрошу продолжить ваш отдых. Честь имею, господа!
Веками растилась прослойка людей, которая несла в себе эту духовную силу любви к Родине и Отечеству. Они были лучшими, - офицеры. С темных времен монгольских войн Батыя, со льда озера Александра Невского, из дыма орудий под Полтавой и Аустерлицем, из кандалов «декабристов» и холодной воды Порт Артура, - они все были сынами своей страны.
Они были несгибаемы, о них слагались легенды и песни… И это с ними, с символом чести и достоинства, так стремились расправиться все те, кто этой чести и достоинства не имел и не хотел иметь: «красные», фашисты, самураи, арабы, басмачи, - те, кто ни по рождению, ни по своим убеждениям чести и достоинства иметь не мог.
И, если твой враг не может присвоить себе то, что у тебя есть, то он приложит все силы, чтобы этого не было и у тебя. Расстреляет тебя, уничтожит твою семью, сотрет из людской памяти твой род, сожжет и разграбит твой дом, извратит и испепелит твою веру в глазах людей, и даже у тебя постарается выбить почву из-под твоих ног. Только бы отнять у тебя понятия: честь, веру и достоинство, - которые не понимает, не имеет, не сможет иметь и вкусить.
- И простите меня, господа, - говоривший перекрестился.
Офицеры по всему залу вновь вскочили, вытянулись в струнку, скинули головные уборы на предплечья.
Лица окружающих меня людей были столь вдохновенны, что сама уже мысль, что они что-то не смогут, что-то не осилят – была для них уже в корне кощунственна. Эта сила, если бы не было предательства своего же народа, могла бы перемолоть в прах любого врага, любую «черную силу», которая рискнула бы угрожать этой стране. Эти люди шли в бой по всей огромной стране не за медали и ордена, не за страх и богатства, - они шли на смерть за совесть, честь и достоинство, свое и страны. Они любили женщин, детей, матерей и отцов, наверно, сильнее всех, именно потому шли на верную смерть даже тогда, когда уже было понятно, что другого выхода нет: только смерть или предательство своим идеалам.
На них и солдаты ровнялись, и население, и женщины любили…
Полковник одел фуражку, отдал честь присутствующим и вышел из зала. Офицеры тоже молча ответили воинским приветствием вслед уходящему в ночь…
Я стоял и думал: а смогут ли когда-то наши потомки заиметь такую силу, которая была в глазах полковника и офицеров в зале? Силу, которая вела их по всему миру: войны, дальние экспедиции, трудные исследования, помощь нуждающимся, оборона и нападения, стихия и враги… Эти люди были честны и имели ЧЕСТЬ. Когда я еще в студенчестве принял для себя где-то услышанную фразу: «Честь дается только раз!» - и попытался эту фразу произнести в своей среде, то меня так дико осмеяли, что более разговоры о чести и достоинстве я со своими однокурсниками никогда не заводил. Уже в армии, когда я беседовал с нашим мобилизованным офицером в строевом отделе, то он сказал мне, что чести и достоинства офицера армии – это то, чего нет и не хватает - в современной армии, - как двигателя её и сути. Понятие чести у армейских и гражданских просто не развивалось и, потому, не выработано.
А сейчас я смотрел на людей, которые с молоком матери впитали в себя эти понятия. Которые росли в семьях и стране, где честь и достоинство человека, семьи и страны возводилось до такой высоты, с которой можно было это сбросить, только выжиганием пространства на многие метры вокруг. Эти люди, вырастив эти чувства в себе, продолжали нести их своим детям, внукам, правнукам. Они несли это чувство через года, пространство, свои и чужие границы, через поколения других людей.
Господи! Чего же мы лишились!... Господи!... Боже, Царя храни!...
Олег. Снегопад. 001.
Снегопад… Тишина… Сумерки… В соседском доме, - видимо, из приоткрытой форточки, - звучит песня:
Такого снегопада, такого снегопада,
Давно не помнят здешние места.
А снег не знал, и падал, а снег не знал, и падал.
Земля была прекрасна, прекрасна, и чиста.
Снег кружится, летает, летает. И позёмкою клубя.
Заметает зима, заметает, все, что было до тебя. …
Я стою на балконе, и вокруг меня кружится снег. Метель закончилась, и снег падает ровно, спокойно умиротворяюще. В отличие от дождя…
Чем отличается снегопад от дождя? Конечно, в сводках и предсказаниях синоптиков эти явления, - только «осадки». Они часто пишут так или этак, а сбывается противоположное или ничего не сбывается. Временами мне кажется, что если синоптики пишут «снег с дождем», то они просто сами не знают, что будет, - но уверены, что будут осадки.
Дождь идет всегда сверху вниз, - всегда, независимо от того, большие или маленькие капли при этом летят в воздухе. Они могут быть маленькими, и тогда планируют медленно, нехотя. А снег падает так, как ему хочется.
Вот, кажется, что он завис в воздухе и просто передвигается вдоль дома со всей воздушной массой. Просто висит в воздухе и передвигается всей этой массой. И висит всей массой. Массой воздуха и массой снега.
И это только кажется, что масса снега мизерна, невесома. Конечно, крохотная масса одной снежинки просто смехотворна по сравнению с нашим телом, с нашими мускулами. Но когда под окном и на дорожках набирается много снега, когда он слеживается, уплотняется и добавляется хотя бы несколько дней, то уже вес одной лопаты становится чувствительным. Это уже не одна снежинка!... И даже не десяток или сотня. Это уже приближается к теории больших чисел.
А потом со всей дорожки и со всех соседних дорожек снега оказывается целый грузовик. И мы видим, как приседает железная машина на своих рессорах под весом этого уже плотного и неприятного снега.
А пока снег висит в воздухе, невесомо висит. Вот я открыл балконную дверь, и снег как бы отпрянул от двери под напором рванувшегося наружу теплого воздуха, - но тут же как бы вернулся назад и повис опять передо мной.
А вот он, почему-то увлекаемый воздушным потоком, медленно стал подниматься вверх. И парение снежинок превращается просто в сказку. Нет! Это не пурга, - это просто парение снежинок по каким-то собственным законам и желаниям.
Потом вдруг появляются крупные хлопья, которые начинают всё быстрее целенаправленно стремиться к земле. Иногда рассыпаясь в воздухе на хлопья поменьше, или наоборот встречаясь и становясь еще крупнее. Но и крупные хлопья иногда словно следуют общему желанию, коллективному разуму всех снежинок мира, - и летят толи против ветра, толи навстречу ветру, и иногда даже вверх.
Я часто думал о коллективном разуме снежинок. Бред, - скажете? Но так интересно наблюдать, как снежинки танцуют под звуки музыки, как в окутавшем их, как шаль, паре из внезапно открытого кухонного окна, они начинают круговые движения: по кругу, по кругу, еще и завихряясь, еще и вращаясь каждая вокруг своей собственной оси. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три… Вальс? Полонез? Мазурка? – А это что и в чьем мозгу звучит. Ну, уж никак не тяжелый рок или рэп!...
Снег кружится, летает, летает.
И позёмкою клубя.
Заметает зима, заметает,
Все, что было до тебя. …
Иногда, они начинают выпадать из этого танца и стремительно нестись к земле. Как пикирующие птицы или бомбардировщики. Почему? – Не знаю. Может быть, им что-то понадобилось на поверхности земли? Но по мизерности веса одной снежинки, они не вызывают всплеска на снежной поверхности, - а просто присоединяются к уже лежащим там подружкам. Чаще всего навсегда…
Или не навсегда, если подует ветер и понесет, понесет, понесет…
Олег + Саша. 002. Наш мир.
На небе сплошной строчкой, - как неразборчивая писанина первоклассника, - тянулась ниточка облаков. Они еще немного напоминали кусочки ваты, нанизанные на ниточку для того, чтобы украсить комнату в Новый год в виде снегопада. На фоне простирающихся ниже гор, покрытых на вершинах белыми шапками, а у основания зеленым ковром, - это было особенно эффектно. Вата, снег, зелень…
После схода грязевой лавины в соседнем ущелье, когда были снесены все тропы и спуски, остался только один путь для прохода «с той» стороны. По нему должны были возвращаться ушедшие ранее боевики, по нему должна была идти облава и преследование. Три в одном. Со смертью, как обязательный атрибут любой войны.
И никто не признается, что здесь проходит война без фронта, без фортификационных сооружений, без регулярных войск. Об этом не пишут в газетах, не рассказывают по радио, не берут интервью, не приглашают рассказать в школе на назначенные дни патриотизма… Как будто можно воспитать патриотов только в назначенные для этого дни, а не повседневной работой, ежедневной тренировкой… Но не смотря на это, здесь умирали, умирают и будут умирать люди. Многие из них так и останутся здесь, в расщелинах, в пещерах, в укромных или видимых местах, заваленные камнями или растерзанные хищными животными. Они не будут доставлены в свои города и села для торжественного захоронения или будут, - благодаря боевым братьям, вынесшим их, умирающих или уже мертвых, «к своим».
Здесь всегда не хватало и будет не хватать чего-то очень нужного, немыслимо важного: воды, тепла, пищи, патронов, гранат, укрытий, времени… Здесь не хватает высокогорного воздуха пробитым легким, крови опустошенным смертельной кровопотерей сосудам, слез израненным сердцам друзей убитых воинов, ярости, чтобы снести эти горы и навсегда сделать проходимым и прозрачным этот край. Здесь не хватает бумаги и совести оставшимся в живых, чтобы написать правду о войне, которая не прекращается никогда в тесных проходах между скал и по широким плато… Здесь не хватало живых и жизни, - но было уже очень много мертвых. И душ, давно ушедших на небо: как к Аллаху, так и к Иисусу.
Здесь не хватало врачей. Потому этих дефицитных людей звали и везли из разных уголков мира. Потому те, кому это было не доступно, просто умирали под завывания местного муллы и причитания родных. Мулла завывал, а родственники причитали и над теми, кто мог себе позволить позвать и даже привезти врача.
Сегодня по этой тропе ожидался проход боевой группы, идущей вместе с миссией Красного Креста, доставившей в горное селение груз продовольствия и медикаментов. Сегодня же здесь должен был вернуться из другого села врач, перешедший границу по личному приглашению местного богатея к своему родственнику. По иронии судьбы здесь же торопились пройти люди Исмаила с грузом оружия и боеприпасов. Что там будет еще в тюках, - можно было только догадываться: Исмаил никогда не ходил без «товара».
Олега вызвал из отпуска Саша, шедший вместе с благотворительной миссией, - он не доверял местным проводникам и охранникам. Никогда не знаешь, кому они сегодня тебя продадут или обменяют. Даже если обменяют на жизнь своих родных, - но всё равно обменивать они будут именно тебя, а не кого-то другого. Или кто встретится случайно на пути и начнет стрелять в тебя просто из спортивного интереса… А потом бросит твой труп на растерзание местным хищникам.
В любом случае стоило подстраховаться.
О проходе врача-одиночки Олега предупредил местный житель, который сегодня тоже его встречал, чтобы отвести назад, в город. Вот только для этого надо было пересечь границу, - без виз и разрешений. Его наняли для того, чтобы он довел спеца до этого места, а потом ждал здесь для обратного сопровождения. Вот только ждал он очень уж открыто, разведя костерок ночью и дремля на солнышке днем. Так и попался в руки группы Олега. Оставить без присмотра такого непонятного свидетеля было самоубийственно, потому теперь, после допроса, он сидел у скалы под постоянным присмотром одного бойца.
О приближении группы контрабандистов Олега предупредили только что по рации знакомые погранцы, которые получили информацию от местных соглядатаев. Это было просто фатальным невезением для всех: и для возвращающихся мирных групп, и для группы Олега, совершенно незапланированно для всех вставшей на заграждение. Одно дело вывести по горам Саню с миссией, даже если придется для скрытности прихватить с собой мирного доктора, и совсем другое дело «отговаривать» оголтелых боевиков от преследования, «доказывая» им свинцовыми аргументами, что мы тут оказались случайно и не по вашу душу.
Но никуда уже не денешься, - надо работать над сложившейся ситуацией. А что там работать? Заряды для подрыва тропы уже заложены, - и хорошо, если сначала пройдут «хорошие», а потом «плохиши». Тогда и рыбку можно съесть, и … уйти заблаговременно.
Но, как и бывает в плохом кино, сначала пошли именно «плохиши». В группе людей, идущих в центре колонны, Олег увидел несколько женщин в европейской одежде. Переведя бинокль дальше, ему удалось разглядеть мужчину с мешком на голове и с брезентовой сумкой через плечо. И всё бы ничего, но на сумке был до боли знакомый красный крестик на белом круге, - символ армейского медика, который так ненавидела местная мразь. Руки медика были привязаны длинной веревкой к седлу вьючного коня, на теле можно было разглядеть следы «горячего приема». Значит, и группа Красного Креста, и врач-«единоличник» попали в руки боевиков. Сашу в колонне Олег не разглядел, - или удалось скрыться, или… Об этом думать не хотелось. Потому надо было попытаться вызволить пленных, - в противном случае их судьба была предрешена.
Вот только подрывать заряды поэтому надо будет очень осторожно, с очень точным расчетом времени срабатывания после нажатия кнопочки детонатора.
Как и положено, по стратегии такого боя, первыми взлетели в объятия своего дорогого Аллаха те, кто шел сзади. Взлетели и в прямом, и в переносном смыслах. Опасная тропа после мощного взрыва просто была сброшена в пропасть вместе с теми, кто попал непосредственно под летящие обломки скал.
Вот всегда удивительно слушать звук взрыва в горах. Прячась за скалами в своем укрытии, плохо слышно порой звук самого взрыва. Особенно если до него несколько десятков или сотен метров, и есть повороты тропы между скал. А вот потом начинается просто концерт из отражений звука от других скал и склонов, - эхо многократно дробится, скалы перебрасывают друг другу непривычный в этой тишине звук, словно играясь долгожданным мячиком. Иногда складывается ощущение, что всё ущелье пронизала целая череда оглушающих взрывов, и что спасения теперь просто не может быть.
Хвост колонны, который не скинуло в пропасть взрывом, был завален обломками скал, тут же скатившихся с ближних склонов. Жаль, конечно, вьючных животных, - но не жаль тех, кто смирно лежал или с криками теперь барахтался под придавившими их обломками. Уж эти точно сегодня пойдут на корм хвостатым. И арьергарда у них больше не было. Да и слова-то такого они, скорее всего, в основной своей массе никогда не слышали.
Боевики мгновенно перераспределились и залегли, а теперь смотрели стволами в разные стороны. Залегли и пленные. Но после затихания эха от взрыва опять наступила тишина, и потому было непонятно, откуда пришла к ним беда. Вот шли бы они без пленных, - Олег пропустил бы их спокойно, тем более что на границе их уже ждал заград. отряд. А так, оставить женщин и врача в колонне, было опасно для них всех.
Спустя некоторое время боевики зашевелились и стали выглядывать из-за укрытий. Никто не стрелял. А куда стрелять, если кроме места взрыва нигде не было видно ни дыма, ни каски. Кто-то на них напал, или просто произошел подрыв на оставленной когда-то кем-то мине, - вот ведь вопрос. В ущелье постепенно стала возвращаться тишина.
Но и лежать на одном месте долго они не могли. Если Олег смотрел на них и видел в бинокль каждое движение многих из них, то они его не видели. Потому один из воинов ислама начал медленное движение вверх по склону, видимо получив приказ разведать обстановку сверху.
Далеко он, конечно, не прополз, потому что подорвался на заложенном там фугасе, который попутно выбил подпорку у большой скалы. А скала, прихватив с собой еще несколько соседок, скатилась вниз и унесла жизни головного дозора колонны. И очень удачно так скатилась, - ну точь-в-точь, как хотел Олег, нажимая кнопку дистанционного детонатора. Хотя взрыв был и не большой, - словно растяжку зацепил, - но подготовленная скала катилась красиво и продуктивно.
И снова накатила тишина, как только затихло эхо. Но опять ненадолго. Боевики понимали, что лежать здесь бесконечно нельзя, потому небольшая группа их рванулась в панике вперед по тропе, где опять – и уже всей бегущей группой, - нарвались на направленный взрыв. Летящие в нужном направлении железные и каменные осколки выбивали куски плоти из разных частей тел бегущих, мгновенно превращая их из воинов ислама в близкое окружение Аллаха. Хорошая штука шрапнель в правильном месте!... И снова наступила тишина.
По колонне скоро опять стали слышны голоса переговаривающихся оглушенных толи взрывами, толи последующей за ними тишиной боевиков. Женщины сбились в группу около мужчины с сумкой и залегли довольно компактно. Потому Олег решился сделать еще один ход. В принципе, если бы не заложники, он давно понажимал бы все кнопочки, и от колонны не осталось бы ничего, кроме кровавых пятен и молотого фарша из костей и плоти на пропитание местных острозубов. А так приходилось аккуратничать и осторожничать. Ну да ничего не поделаешь, - течение боя с достойным противником никогда нельзя предугадать наперед.
Снова началось шевеление в голове колонны, боевики начали ползти в разные стороны, - и прогремела еще серия взрывов сразу с разных сторон. Кольцо взрывов сжималось всё ближе и ближе к центру колонны, - боевиков становилось всё меньше и меньше. Но ни один боец прикрытия так и не попал на их глаза. Всё происходило, как в сказке, - страшной молчаливой сказке.
Трудно уже было посчитать, сколько же их осталось в живых, но они и не пытались … Нет смотрите, один попытался. Он, кажется, понял, что взрывы управляемые и происходят там, где не могут зацепить пленных, потому он кинулся к группе женщин, схватил одну за волосы и потащил вдоль колонны, выставляя впереди себя, как щит. Он и не подозревал, что тем самым выдавал противнику тех, кто остался в живых после взрывов, - они все оборачивались и смотрели на попытку своего главаря. Еще двое подскочили к женщинам и потащили их тоже вперед, в голову колонны. Олег приготовился к стрельбе.
По высоченной стене над головой противника, распластавшись по склону во весь рост, бесшумно просто соскользнула серая тень. Серая вязаная шапка с прорезями для глаз и защитными очками, - Олег был уверен, что это Саня. Просто упал на заднего из тройки боевиков, а двое других забились в судорогах: брошенные ножи торчали из их шеи. Прыгучая серая тень просто моментально залегла, - исчезла из вида, - прямо на тропе. Женщины тоже упали на землю. «Надеюсь, с ними всё в порядке», - подумал Олег, глядя в бинокль.
В колонне остался только один заложник и несколько боевиков. Один боевик, лежавший около заложника-медика, бросился к нему, обхватил его рукой за грудь, но веревка, связывавшая руки нашего соотечественника, почему-то обвилась вокруг шеи бандита. «Минус еще один», - улыбнулся Олег. Значит, заложник так же опасен, как и взрывы. И, похоже, это не простой врач, - тем более он смог связанными руками прихватить с собой и оружие придушенного им бойца противника. К нему более никто не стал подходить, - опасались, - но на него обрушился шквал огня автоматов. Оставлять боевой ствол противника у себя в тылу никто не хотел. Хорошо, что мужчина укрылся за какими-то мешками, - и хорошо, что для этого хватило длины веревки. Выхватить у убитого боевика нож он, возможно, не успел. Видимо, что-то сквозь мешок на голове он всё-таки видел.
Оставалось поставить последнюю «точку». Олег выпустил несколько осколочных гранат из своего «подствольника». Гранаты разорвались как раз там, откуда велся огонь по медику. Больше шевелений видно не было.
Первым поднялся во весь рост «Тень», и, не снимая маску, помахал рукой Олегу, приглашая его спуститься вниз. Олег быстро последовал к другу, кинулся обниматься, но тот, не снимая маски, приветственно помахал ему рукой.
- Thank you very much for your help. I would certainly manage, but you did so much fun ... (Большое спасибо за помощь. Я бы, конечно, справился, но Вы так весело все проделали...) – заговорил мужчина под маской совсем не голосом Сани.
- Sasha, it's not you? (Саша, это не ты?) – Олег был удивлен. - Who are you? (Кто Вы?)
- Let me introduce myself: I am a Lone Wolf. The Doctor. (Разрешите представиться: Я Одинокий Волк. Врач.) – прозвучало в ответ. - I've heard about you, Oleg. Thanks again. And before the meeting. (Я наслышан о Вас, Олег. Еще раз спасибо. И до встречи.)
- Do we know each other? (Мы знакомы?) – спросил озадаченный Олег, но незнакомец уже, махнув на прощание рукой, повернулся к нему спиной и уходил прочь по тропинке в сторону границы, прихватив с собой проводника. – До встречи, Lone Wolf. Не стоит благодарности, Доктор, - тихо сказал Олег вслед уходящему «призраку» в маске и побежал отвязывать друга.
Олег. Под водой. 008. Чужие тени.
… Вперед, Ихтиандр, вперед!... Да разве ж я куда-то спешу? Или мне куда-то надо?
Я лежу на поверхности воды и просто наслаждаюсь покоем. Я никогда и не представлял себе, - но подозревал, - как это круто: сбежать от работы в мираж, быть в мираже в качестве работы, отдыхать при этом в мираже от работы. Я «прибыл» сюда с утра и пока никуда не направлялся. А зачем? Моя основная работа, - думать. А работать-думать я могу в любой ситуации. В том числе в мираже, лежа на спине, на поверхности воды.
Вот как бы вы отреагировали, если бы ваш подчиненный во время работы ушел на пляж в такую прекрасную лагуну, лег на спину на поверхности воды, - и думал? Выгнали бы?
Отец рассказывал, что еще в советские годы было круто поехать в командировку в пляжный регион. Если быть в хороших отношениях с начальником, то можно было часть дня, после выполнения своей работы, полежать на пляже. Вместо простого просиживания рабочего места с разгадыванием кроссвордов и пустой болтовней с работниками. При сохранении и заработной платы, и командировочных.
Сегодня как раз такой день. Можно и полежать. Просто полежать на поверхности воды. Или подплыть к одному из пустующих естественных пляжей и выбраться на горячий песок.
Время года на этом острове всегда одно и то же. Тут просто рай. Если у меня дома уже завьюжило, и город постепенно заполняется зимним холодом, то здесь остается летнее тепло.
Есть еще преимущество таких купаний – в мираже. Я не могу ни утонуть, ни захлебнуться. Как бы ни старался. Ведь мое настоящее тело находится в реанимационной капсуле в лаборатории, и за состоянием здоровья неусыпно следят приборы и медики. Потому я могу погружаться на любую глубину, ходить по кипящей вулканической лаве, сидеть в центре лесного пожара, - ничего не произойдет.
В последнее время я стал ощущать свое тело, стал иметь возможность передвигать предметы. Теперь можно сорвать цветок и принести его, например, Кристине. Или набрать текст на клавиатуре, - и не надо для этого внедряться в архитектонику импульсов, как я это делал раньше.
Конечно, Z+ на месте не стоит, и ребята работают. Они усовершенствовали препарат до такой степени, что мне уже подобное «путешествие» можно совершать несколько раз после одного только введения препарата. Токсичность препарата стала на порядок ниже. Теперь после «пробуждения» нет слабости и сонливости. Да и в капсуле я, собственно говоря, не сплю. Вот сейчас надо мной склонился Андрей, - сомнолог, - и проверяет критические жизненные показатели. Спросил о моем самочувствии.
Я чувствую и осознаю себя и там, в капсуле, и здесь, на поверхности воды. Или наоборот. Трудно сказать, где находится наибольшая часть моего сознания. Ребята смеялись, что скоро мы сможем переноситься на Остров, просто идя по улице или занимаясь любовью с женщиной. Без отрыва от «производства».
Я повернулся лицом вниз и стал смотреть сквозь воду. Солнце подсвечивало мне сверху, из-за спины. Я ранее редко над этим задумывался, и, тем более, никогда не следил воочию. Вода может быть такой чистой и прозрачной, что в ней невозможно что-то скрыть. Цвет дна, растений, живых обитателей простой и естественный для этой среды. Игра солнечных бликов и теней ничем не размыта. Прозрачность этой лагуны просто идеальная. Ничего удивительного. В лагуне нет загрязняющих выбросов промышленности, биологической жизни человека, нет возможности скапливаться обычному мусору, которым забиты пляжи и побережья всего мира. Нет течений, способных принести ил или различный биологический мусор. Нет ветра, который бы баламутил этот водоем, поднимая муть со дна. Ветви и листья прибрежных растений подъедают разные морские обитатели, - как в самом водоеме, так и упавшие на дно. Экологический баланс ничего не нарушает, морские и сухопутные создания живут в мире между собой и с самой природой. Во время прилива поверхность океана в лагуне поднимается не очень сильно, потому гниющих растений или трупов животных в воду не попадает. А если что-то и попадает, то быстро и активно поедается плавучим планктоном и донными рачками.
Прогретая вода в лагуне, - просто рай для многих растений и рыб. И высокая прозрачность воды дает возможность солнцу как бы дезинфицировать воду и дно.
Справа от меня промелькнула длинная тень и ушла за заросли высоких водорослей. Что-то меня насторожило, и я, почти инстинктивно, двинулся за ней. Я не старался привлечь к себе внимание, - думал, что кто-то из девушек также решил поплескаться в прозрачной воде. И хотел добраться до них очень тихо и взять врасплох. Ну, если мне пришла такая крамольная для работодателя мысль «прогулять» рабочий день, то почему бы кто-то еще не пришел к такому «изобретению»?
Несколько острожных гребков ногами, - и я подплыл к подводной поляне, выглянул из-за растений. Там на поляне спиной ко мне на ее краю с другой стороны находились две фигуры. Я их не узнавал, и потому стал скрытно за ними наблюдать. Думал, узнаю, кто это, - но потом понял, что это совершенно незнакомые мне люди. Они, как и я, были без масок и дыхательной аппаратуры, и совершенно не волновались, что уже с десяток минут только моего за ними наблюдения не всплывали наверх для дыхания.
Стало понятно, что это «дублеры». По неуверенным движениям можно было понять, что они тут впервые, и потому озираются с опаской. У них не было конкретных направлений движения, а до замка Кристины было отсюда не близко. Может быть, они его не заметили, или не знали о его существовании. Тогда у меня есть шанс их немного запутать.
Я поплыл вокруг них по большой дуге за кустами водорослей. Обогнув их и проплыв между ними и замком, я постарался найти на дне один большой знак. Он представлял из себя знак радиационной опасности, и был, видимо, когда-то утерян с одного из проходивших тут судов. Я видел этот знак, лежащим на грунте, несколько раз, и был уверен, что найду его опять, - слишком хорошо я уже знал тут все окрестности. Найдя знак, я поднял его и установил вертикально, придавив камнями. На краю камнем нацарапал надпись: 2015.
Когда пловцы приблизились и нашли этот знак, то они скоренько поплыли в обратную сторону. Влияет или не влияет на их организмы радиация, они, видимо, не знали. Значит, опыта таких плаваний у них нет. Значит, какое-то время у нас есть подумать и предотвратить в будущем появление таких разведывательных групп.
Я пока не знал, что можно сделать, - но на то мы и исследователи, чтобы получить ответы на такие вопросы. Пусть напрягаемся не только мы, отряд, но и мои корифеи науки пусть напрягают свои мозги.
Я подал сигнал экстренной эвакуации и вернулся назад в свой мир.
… Вперед, Ихтиандр, вперед!...
Враги-015. Лейла. Личное дело.
Лейла, будучи еще маленькой девочкой, несколько раз ездила в столицу с родителями, и очень хорошо запомнила то восторженное детское ощущение на центральной площади, - большой, светлой, солнечной. Она была с папой в очень большом театре, ходила с мамой в большой музей, кормили все вместе голубей на улицах. Рестораны «Макдональдс» только начинали свой коммерческий путь по городам этой страны, потому их химическая пища казалась восхитительно вкусной и непривычной. В ее памяти сохранилось то, как она идет по улице, а с двух сторон идут родители, держа ее за руки. Они поднимают ее над лужами, - и она хохочет, хохочет, хохочет от счастья…
Но она росла в маленьком городке, куда, как она потом говорила, даже солнце не заглядывало. Ей здесь не хватало простора площадей, широких улиц, ярких рекламных щитов, клоунов-аниматоров на улицах, сладкой ваты на каждом углу. Она хотела не вылезать из цирка, театра, аттракционов в парке отдыха, маленьких уютных семейных кафе. Она хотела жить на самом высоком этаже самого высокого дома, смотреть на город, встречать там рассвет и провожать закат.
Ей просто нужен был свет: свет солнца, свет звезд, надежды, маяка…
И она не захотела его ждать, - как принца на белом коне или мерседесе, - и, похоронив отца, она сама поехала в столицу сразу после школы. У нее получилось поступить на лечебный факультет медицинского университета, где ее странные взгляды на окружающий мир заметил преподававший ей профессор психиатрии. Под его руководством она написала свою первую статью в научный журнал, потом вторую, потом сразу после интернатуры, минуя клиническую ординатуру, осталась в аспирантуре. Начала готовить работу для защиты кандидатской степени…
Дело уперлось в то, что ей были остро нужны деньги. Мать на свою скромную зарплату не могла помочь дочери-аспирантке оплатить съемное жилье, проживание в столице, иностранную литературу, поездки на международные симпозиумы… Сама заработать эти деньги в достаточном количестве работой в доступных ей городских клиниках она тоже не смогла бы. Вставал уже не первый раз вопрос о том, что ей надо есть, чтобы жить.
Однажды один из родственников ее больного предложил оплатить ей, - в качестве благодарности за работу, - поездку во Францию на съезд психиатров. Она улыбнулась и ответила, что кроме дороги и гостиницы ей надо будет еще внести 800$ за регистрацию на съезде, а у нее их нет, и потому столь лестное предложение она вынуждена отклонить. Но на следующий день ее зав. кафедрой вручил ей конверт, где были билеты на самолет, оплаченный сертификат на проживание в дорогом пансионате и именное оплаченное приглашение от какого-то светилы на съезд науки с приложенным чеком на большую сумму в качестве благодарности за участие, если она почтит их своим присутствием. Конечно же, в VIP-салоне самолета в соседнем кресле сидел тот самый родственник ее больного. Он же жил в пансионате в соседнем номере все время съезда, он же подвозил ее до форума психиатров и обратно на своей машине, возил ее по ночному Парижу, кормил изысканными блюдами, почти на руках доставил на смотровые площадки Эйфелевой башни…
В Париже у Лейлы опять появилось чувство, что она вошла в круг, освещенный солнцем. Но проезжая всегда потом на машине по улицам различных столиц разных стран, она понимала, что она простая содержанка, - хоть и дорогая. Хотя дорого или дешево – это лишь в ее представлении. Для Ясива это, как ей казалось, были не деньги. Он так же спокойно покупал ей целые замки и острова, как другие покупают своим женам мороженое. Ей грело душу то, что она вытащила себя и свою мать «на солнце», и считала, что это навсегда, и что дальше ее жизнь не может более огорчать ничем…
… А теперь она подняла глаза от бумаг и…
Захра была бесподобна, - в своем иссиня черном облегающем вечернем платье, - и рядом просто обворожительно смотрелся в танце Олег в белом смокинге. Бесподобная пара! Черное и белое… Белое на черном… День и ночь, свет и тень… Они в центре танц-пола выделывали па под сияющие улыбки остальных девушек и Саши. Все другие солнца в глазах Лейлы просто погасли.
Саша забрал все бумаги у Лейлы, сложил и спрятал их во внутренний карман полувоенного френча. Из этих бумаг следовало, что все замки и острова, машины и квартиры в разных столицах, кабинеты в Клинике и на кафедре, - Лейле не принадлежат, и что она там не имеет ни одной табуретки в качестве собственного имущества. Что все сегодняшние баснословно дорогие украшения на ней числятся имуществом какого-то фонда и принадлежат ему. Что на банковской карте, которой она пользуется, нет никаких следов принадлежности именно ей, как и счет под эту дурацкую второстепенную карту принадлежит какому-то банку в Южной Африке.
Воздушный замок рухнул. Солнце погасло. Воздух вышел из легких с таким громким шумом, что на нее оглянулась Сестра из-за соседнего с ними столика. Как она услышала этот вздох за звуками музыки? Лейла улыбнулась ей, но, видимо так неуверенно, что в глазах Сестры снова увидела вопрос, и просто опустила глаза в фужер с вином. В ее памяти всплыли радостные сияющие глаза ее матери, которая по скайпу рассказывала, как она вчера днем с лодки кормила дельфинов, и как они высоко выпрыгивали из воды.
Перед глазами стояла темнота. Как быть теперь? В любой момент ее место в постели Ясива может занять другая дама, - судя по бумагам, они и так есть у него по всему миру, - и тогда ей опять придется вернуться в общежитие. Взрослой женщине со своей матерью, профессору психиатрии поселиться в общежитии… Забыть про свой кабинет в Клинике, поездки на карнавалы в любой части света… Видимо и на кафедре, более не прикармливаемой любовником, от нее тоже откажутся. Ей не придется более выступать на съездах, участвовать в прениях, выбирать себе больных по своему вкусу…
Олег отвел Захру к ее столику и вернулся, разгоряченный танцем, за свой стол. Он перестал улыбаться, когда увидел тяжелый взгляд Лейлы, и оглянулся на Сашу.
- Мы закончили, Олег. Она все знает теперь, - Саша ковырял в тарелке какое-то пирожное ложечкой и смотрел серьезно перед собой.
- Ты для этого меня сюда привел? – тихо спросила Лейла.
- Нет, не только для этого, - горячо ответил Олег. - Я не мог показать тебе эти бумаги в Клинике, ты же понимаешь. Я хочу вырвать тебя из обычной для тебя среды, - и не только на сегодня. У нас есть целый мир, чистый и огромный. Ты видела самый краешек этого мира. Он ждет нас, зовет. Не только как союзницу, но и как неотделимую часть этого мира. Но ты активно сопротивляешься этому миру, сопротивляешься мне. А ты нам нужна. Мне нужна, ему нужна, им всем нужна. Ты нам всем нужна, а здесь ты только игрушка, - ты же понимаешь. С твоей помощью мы сможем всё сделать больше и быстрее, чем…
- Я согласна, - перебила его Лейла. Она умела быстро анализировать информацию и принимать решения. – Я пойду с вами, и не только потому, что меня кинули. Просто вы мне нравитесь, - все нравитесь, - и я хочу перемен. И хочу перестать быть содержанкой. Что мне теперь надо делать?
- Ничего. Просто живи своей прошлой жизнью, делай свои обычные дела, ничего не меняй. Начни чаще тренироваться в лаборатории. Следи и сообщай мне о том, что будет меняться по отношению к нам всем.
- Вы знаете про дублеров?
- Знаем. Пока знаем про три группы.
- Да, их мне тоже известно три.
- Если что-то будешь узнать новое, - сообщи. И ещё… Саша хочет и стесняется пригласить тебя на танец.
- А уходить мы опять будем со взрывами? – она, наконец-то улыбнулась, и куда-то делась напряженность в голосе и во всем ее теле.
- Ну, не знаю, мы фейерверки никогда не заказывали.
Но их мирный разговор перебили.
- Позвольте пригласить Вашу даму на танец? – перед их столиком стоял молодой пехотный офицер, покачиваясь от средней степени опьянения. За его спиной на них с недобрыми улыбками смотрела целая компания молодых офицеров. Видимо они праздновали что-то в своем кругу, но им явно остро не хватало дам. И приключений.
- Дама танцует только с нами, - ответил Олег и встал. – Старший лейтенант, вернитесь к своим друзьям и не нарывайтесь на неприятности, если они Вам не нужны.
- Не-при-ят-нос-ти? - иронии и издевки в растянутых словах и голосе старшего лейтенанта хватило бы на весь ресторан. – Уж не Вы ли?…
- Да, я, - перебил Олег.
- А кто ТЫ-ы-ы-ыыы такой, чтобы мне приказывать?
- Разрешите представиться, старлей. Я капитан разведывательно-диверсионного отряда морской пехоты каспийского пароходства, - ответил Олег.
- Я майор истребительного воздушно-десантного отряда специального назначения, - поднялся из-за стола Саша. – Я присоединяюсь к просьбе моего друга. Пока, - слышите? ПОКА просьбе, - нам не хочется никаких проблем. Мы мирно сидим…
- Да какое мне дело, как вы тут сидите, - начал размахивать руками старлей. – Я хочу танцевать вашу даму. – Друзья увидели, как за столиком офицеров все уже повыскакивали и только ждали малейшего повода, чтобы приблизиться и начать беспорядки. – Засуньте свои «железные парашюты» в ж…у, - знаешь, куда и как…
- Даму танцует тот, кто платит. А ТЫ еще не расплатился за свой ужин. А танцевать нашу даму у вас недостаточно ни роста, ни звезд, ни длины… языка, - демонстративно проведя по нему снизу вверх взглядом, с издевкой ответил Олег, делая останавливающий жест своему отряду. – Так что потрудитесь…
- Да я тебя!... – начал старлей, надвигаясь на Олега и размахивая кулаками. За ним ринулись группа офицеров из-за их столика. Поднялись со своих мест и другие посетители ресторана. Но старлей остановился со всей компанией, т.к. увидели смотрящие на них в упор стволы револьверов двух друзей. – Что-о-ооо? Спрятался за оружие, сука трусливая? – офицеры уже плотно стояли у него за спиной.
- Ну, почему же, детский сад в погонах? Просто мы не хотим разрушения этого ресторана, не хотим напугать этих милых мирных людей за их столиками, не хотим женского визга. Потому предлагаю всем переместиться во двор и там продолжить разговор, – Олег взял со стола перчатку Лейлы и бросил в озлобленное лицо старлея, но тот ее даже не поднял. Дуэльного этикета не понимает, салага, усмехнулся про себя Олег… - Господ офицеров, - громко обратился он ко всем присутствующим посетителям. – Прошу расплатиться за ужин, т.к. сюда они все сегодня уже не вернутся, - и, помахав официанту, кинул на стол банковскую карту. – Или вы не в состоянии даже заплатить за себя, пё-ху-ту-ра в варежках? («пёхом х@@чат туды раскорякой» - комментарий автора для тех, «кто не в танке»)
Олег, Саша и группа звереющих офицеров направились к выходу. За ними потянулись в толпе зевак и девушки отряда. Во внутреннем дворе перед Олегом вышли двое, закатывая рукава. Рядом с другом встал Саша. Даже боем это трудно назвать, - они просто за несколько движений положили своих противников на землю, и обернулись к остальным. Но остальные увидели, как за спинами друзей на них смотрели уже с десяток стволов из толпы зевак. Потому озверело и молча смотрели на двух друзей.
- Вопросы еще есть? – спросил Саша. - Вы за ужин смогли расплатиться, или нам добавить официантам на чай? Тогда по праву победителя и как старший по званию приказываю вам всем вернуться в расположение части или домой.
Разочарованная публика вместе с друзьями потянулась в зал. Пока все расселись по местам, пока начали рассказывать своим дамам и собутыльникам о происходившем на заднем дворе, - витринное стекло разлетелось вдребезги от брошенных в него сразу нескольких булыжников.
Вечер был испорчен, разговор закончился. Девушки хотели «надрать задницу» этим дурням, но Олег приказал грузиться в транспорт и отбыть домой.
Олег. Эликсир молодости и жизни. 001.
Я наблюдал за жизнью Кристины со стороны. Она не знала, что я за ней могу наблюдать, а я ей и не хотел давать об этом знать. Так и ей комфортнее, и мне познавательнее. Хоть и говорят, что все люди одинаковые, но это не так. А уж тем более у разных народов, с разным жизненным и племенным опытом, с разными наработками в собственной практике.
Вот почему мусульмане не едят свинину? Кто-то в повседневной жизни задумывался?
Ну, конечно, многие знают про запрет в Коране. Запрет на употребление в пищу свинины приводится в Священной книге четырежды примерно с одинаковым текстом в разных аятах:
«Скажи: «Из того, что дано мне в откровение, я нахожу запрещенным употреблять в пищу только мертвечину, пролитую кровь и мясо свиньи, которое (или которая) является скверной, а также недозволенное мясо животных, заколотых не ради Аллаха».
Однако многие наши обычаи и коллективные привычки появляются не на пустом месте, а в канве опыта большого количества людей и случаев в течение столетий, а может быть и тысячелетий наблюдений и принятия решений.
Вот и представьте себе ситуацию, что сегодня вы плотно пообедали или поужинали убитой свиньей, т.к. это было самое интересное на ваш взгляд животное для охоты, а другого мяса просто не было, или было слишком мелкое. Поели – и?... Что вам больше всего хочется? ПИТЬ!!! Да, да, да! Именно пить. Большим количеством воды разбавляется желудочный сок, и ослабляются его противомикробные свойства. А о необходимости кипятить воду, - и вообще информацию о микробах, - наши потомки получили только в конце 1800-х - начале 1900-х годов. До этого никто не знал, что в воде могут быть кишечные палочки, холерные вибрионы, просто возбудители кишечных инфекций. И начинались сильные поносы, - как от микробов, так и просто то жирной пищи. Вплоть до смертельных исходов.
Конечно, испокон веков, даже у христиан, свинья считалась нечистым животным: поедающая собственные экскременты, отходы, часто загрызающая свое потомство, она не считалась животным, подходящим для совершения религиозных ритуалов. Человеческое мясо и мясо свиней очень схожи по своей структуре, имеется ряд анатомических и биохимических показателей, сходных у человека и свиньи. Кроме этого, существует еще ряд медицинских противопоказаний к свинине. Свиньи предрасположены к тем же заболеваниям, что и люди, а некоторые вредоносные микроорганизмы, паразитирующие на них, не погибают при термообработке.
Казалось бы, что могло человечество знать о микроорганизмах в «темные века», но людской опыт, наблюдения поколений и поколений людей никуда не денешь. Да, не было интернета и радио для обмена наблюдениями и мыслями, но из поколения в поколения, беседуя у костра в долгие вечера, люди делились друг с другом и своими потомками накопленной информацией. Свиньи часто болеют, и никогда нельзя быть уверенным полностью, мясо больного или здорового животного ты ешь, а, как известно, в исламе запрещено употреблять в пищу мясо больных животных. Свиньи известны как носители и распространители ряда смертельно опасных болезней.
В одной из сур Корана сказано, что Аллах проклял нечестивцев и превратил их в обезьян и свиней. Скажи: «О люди Писания! Неужели вы питаете к нам злобу только из-за того, что мы уверовали в Аллаха, в то, что ниспослано нам и что было ниспослано прежде, и в то, что большинство из вас являются нечестивцами?»
Скажи: «Сообщить ли вам о тех, кто получит наихудшее воздаяние от Аллаха? Это – те, кого Аллах проклял, на кого Он разгневался, и кого Он превратил в обезьян и свиней, и кто поклонялся тирану. Они займут еще более скверное место и еще больше сбились с прямого пути». (Коран, Сура 5:59-60)
В христианстве и иудаизме также запрещено употребление в пищу свинины. В Библии, в частности, говорится: «Господь с огнем и мечом Своим произведет суд над всякою плотью, и много будет пораженных Господом. Те, которые освящают и очищают себя в рощах, один за другим, едят свиное мясо и мерзость и мышей, — все погибнут, говорит Господь« (Исаия,66:16-17). «А свинья, хотя копыта раздваивает, но жвачки не жует, нечиста она для вас; мяса их не ешьте и к трупам их не прикасайтесь» (Второзаконие 14:8, Библия).
Существует несколько легенд, связанных с поеданием свинины. Так, одна из них гласит, что свинья – это проклятый Богом человек, а потому употреблять ее в пищу – ужасный грех. Вторая легенда схожа с первой, и ее суть заключается в том, что однажды Бог превратил девушку в свинью, показав чудо перевоплощения. С тех времен люди стали опасаться есть мясо свиньи, полагая, что это может быть обращенный в животное человек. На самом деле, все подобные легенды лишь сказки, которые не имеют никакого подтверждения, и верить в них религиозному человеку – большой грех. Но сам по себе факт смерти соседа или родственника в настоящем или десятом колене после поедания свиного мяса будет передаваться у костра десятилетиями, если не столетиями. И потомки умершего сначала будут опасаться есть это животное, а потом… А потом они перенесут эту информацию из теоремы в аксиому в виде религиозных запретов и постулатов жизни. И она укоренится уже вполне законно и без объяснений, откуда эта информация возникла. И уже не надо говорить сыну на охоте: «Не трогай свинью, а то наш предок в десятом колене умер после поедания ее мяса», - он и сам это знает после прочтения или прослушивания священного писания.
Если пойти в истории человечества в глубины информации с соответствующим анализом, то можно найти множество похожих примеров. Обрезание, моление, омовение, преклонение перед чревом женщины, - дальше продолжайте список сами.
Потому я внимательно смотрел на то, что делала непонятного для меня Кристина. Несколько раз я заметил, что после повреждения кожи она приходила в своеобразную медицинскую комнату и мазала содранные коленки или порезанные пальцы какой-то жидкостью. Я заметил этот пузырек по специфической оранжевой маркировке на боку. Когда матери стало плохо, она тоже налила в стакан несколько капель этого раствора, разбавила водой и дала ей выпить.
Я стал наблюдать, хотя специально об этом не задумывался. Отнес это к средству, в чем-то среднему между нашими «зеленкой» и «корвалолом», так распространенных у наших народов. Но однажды, когда она спала, я вдруг увидел, как этот пузырек схватила ее обезьянка, - старая и практически седая, - подняла над головой и стала лакать медленно падающие капли. А утром, когда обезьянка прибежала будить Кристи, то она была не седого, а обычного окраса шерсти и как-то более подвижна, чем вечером. Я думал, что мне показалось, но, прислушавшись к словам Принцессы, услышал буквально следующее:
- Шарри! А ты, похоже, опять пила «Ламмер-вайн»? Маленькая моя, я же не запрещаю тебе бегать по дому, но я много раз тебя просила не трогать этот эликсир, т.к. с ним надо уметь обращаться и знать дозы приема. А то станешь маленьким несмышленышем и перестанешь меня узнавать, как в прошлый раз. И опять превратишься в маленькую глупую новорожденную обезьянку, а мне придется тебя опять всему обучать.
ТАК! О ЧЕМ ЭТО ОНА РАЗГОВАРИВАЛА С ОБЕЗЬЯНОЙ? Вот только не говорите мне, что это какой-то препарат типа «Эликсира молодости» - «Средство Макропулоса», из пьесы Карела Чапека. Извечная мечта всего человечества. Извечный стимул для алхимиков, путешественников, завоевателей… Т.е., получается, что этот народ, эти ученные получили какой-то стимулятор, который помогает вернуть здоровье (протирание ссадин и порезов), восстановить работу внутренних органов (а для чего еще его пила мать Кристи?) или вернуть молодость (как это делала обезьянка). Ну, в качестве антисептика, - это я еще понимаю, и даже в качестве какого-то регулятора внутренних процессов! Но вот в качестве омоложения… Сказка какая-то. Хотя кто их там знает, этих ученых неизвестной страны, о которых мы вообще ничего не знаем.
И если я связал изначально протирание Кристиной порезов исключительно как обезболивание и обеззараживанием или обрядом предков, то последние наблюдения и заключения провели меня в транс.
А если полить это средство на только что умершего или умирающего человека? Что будет? Станет ли этот «Ламмер-вайн» аналогом «живой воды»?!...
Интересно, интересно…
Враги-017. Лейла. Встреча без Z.
Лейла сидела в своей комнате перед телевизором. Сказать, что ей было хорошо, - нет, не хорошо. Сказать, что было грустно или плохо, - тоже нет. Решение принято, и надо было думать о том, чтобы узнать побольше и видеть подальше.
Она потянулась и решила вспомнить свое путешествие по туннелю. Они с Олегом после взрыва так крепко держались за руки, как он сильной рукой прижал ее к себе… Ей хотелось повторить это, - и она понимала, что это всё очень далеко, в другой жизни, в другом измерении. Ей хотелось поговорить о гадалке, о своем последнем решении в пользу отряда, - и было невозможно говорить в стенах Клиники, а говорить об этом в ресторане или в лесу просто невозможно тоже.
Поболтать? Да, она хотела об этом поболтать. Но не для пустого сотрясения воздуха, а чтобы утвердиться в правильности своего выбора. Хотя она знала, что сделала правильный выбор.
Лейла откинулась на спину и стала смотреть на большой вентилятор на потолке. Она его сама выбирала когда-то и приказала подвесить здесь. Большой функциональности в нем не было, - современные кондиционеры сделают вам такой климат, какой вы хотите. Просто он напоминал похожий потолочный вентилятор в доме родителей. И теперь он медленно вращался, - а ей казалось, что он вращается в такт музыки.
Она и раньше испытывала такое ощущение, когда наблюдала вращение вентилятора, лежа прямо под ним, - что изображение окружающего начинает однобоко смещаться, края изображения как бы размываются, становятся нечеткими. Вот и сегодня вентилятор – даже сильнее обычного, - стал вызывать такие и похожие ощущения. Лейла еще больше запрокинула назад голову, всё сильнее и целенаправленней вглядываясь вверх. Она смотрела даже не на сам вентилятор, а на ту область пространства, которое его окружало: перед, сзади и вокруг. Стали появляться странные размытые радужные круги, - как поперечные штрихи, мазки кистью, смоченной сразу в нескольких красках. Краски стали растекаться, - как будто центробежной силой стали раздвигать само пространство…
… В конце раздвинутого пространства появилось что-то, что привлекло внимание Лейлы. «А чего мне здесь в доме опасаться»,- подумалось женщине. И она пошла, - или поплыла, - навстречу открывшемуся пространству. Что это было, она поняла только тогда, когда оказалась посреди длинного коридора, с дверями с обеих сторон. Таких коридоров Лейла в своей жизни не видела, но она неоднократно перечитывала отчеты Олега, и там он уже несколько раз описывал блуждания по таким коридорам во время экспериментов.
Обычно, - согласно его отчетов, - такие блуждания никогда ничем не заканчивались: двери были все заперты, проходы в боковые тоннели чем-то закрыты, стены, если и были, порой, стеклянными, но были изготовлены из матового стекла, сквозь которое тоже ничего видно не было. Сегодня Лейла увидела недалеко впереди приоткрытую дверь, - и решила подойти ближе.
Похоже, что её совершенно не удивил тот факт, что она, вроде бы, оказалась в том мире, который ранее другим удавалось достигнуть только под воздействием препарата Z в капсуле. Или это был только сон? Но даже если это только сон, то ей стало просто по-женски любопытно. Она приблизилась к двери, открыла ее и вошла внутрь.
Перед ней был небольшой зал, наполненный столами с компьютерами, мониторы большинства из которых были включены. На экранах были непонятные ей символы, - в основном это были как будто тексты, - на некоторых мониторах изображение с текстом быстро скользило вверх, словно его кто-то очень быстро читал. На некоторых стояли стационарные или меняющиеся изображения коридоров, помещений, комнат, залов. Были на экранах какие-то производственные - или очень на них похожие – помещения тоже.
- Зал управления? – первое, что ей подумалось. – И где я? Что отсюда управляется? Или за чем следят?
Она не сразу заметила, что почти в самом углу комнаты спиной к ней сидел Олег. Он наклонился к монитору, но не читал и не смотрел на него, а погрузил свои руки в монитор. Глаза Олега были закрыты, движений не было.
- ОЛЕе-е-ЕГ! - с ужасом закричала женщина. Она только на миг представила, что он каким-то образом погиб во время своих «путешествий», - и ее проколол какой-то ужас, страх, обида, горечь, отчаяние. Она не смогла бы точно описать то чувство, которое она в этот момент испытала, но она закричала его имя с таким ужасом, с таким отчаянием!... Внутри нее как какая-то струна оборвалась!
Олег спокойно поднял голову и удивленно посмотрел в ее сторону. Убрал руки от экрана монитора, поднялся и повернулся к ней.
- Что случилось? Ты как тут очутилась? Что ты тут делаешь?
Но она не могла ответить ни на один его вопрос. Сердце, казалось, выскочит из груди от сильного и частого биения. Она только что, фактически, пережила его смерть. Она только теперь поняла, что ничего кроме смерти в таком положении тела ее воображение придумать не смогло. Она вяло осела на ближайший стул и тупо смотрела на приближающегося Олега.
- Ты как сюда попала? – он схватил ее обеими руками и поднял к своим глазам. Казалось, что она ничего не весила в его руках.
- Не знаю. Если это не сон, то я попала сюда со своего дивана. Из дома, – она схватила его за плечи, но отталкивать не стала.
- Это как? Ты сейчас не в капсуле? Не принимала Z?
- Я лежала на диване, - и попала сюда.
- Этого не может быть. Мы сюда попадали только тогда, когда принимали Z.
- Я знаю, знаю…
- Значит, что-то пошло не так? За тобой не гнались?
- Да нет. Я лежала и думала о тебе, об этом мире. Честное слово, я даже не могла подумать, что сюда попаду.
Олег отпустил ее, усадил на стул, сам сел напротив. Он смотрел по сторонам, на нее, на компьютеры. Похоже, что она оторвала его от какого-то дела, но он не сожалел, что ему помешали.
- А что ты тут делал?
- Да, вот, пытался понять устройство этих компьютеров.
- И как?
- По нашим понятиям, - полный бред. И даже просто теоретически невозможно. Но они, - видишь? – работают. И это не сон. Они работают.
- А что они делают?
- Вот это я и пытался сейчас понять. Но не успел даже начать, - Олег отвернулся в сторону, и она поняла, что он всё же делал что-то не так, как описывал. – Но это хорошо, что ты тут. Надо только удостовериться, что это ты, а не кто-то другой.
- Как? Может быть кто-то другой? Кто?
- Пока не знаю. Ты можешь что-то такое рассказать обо мне или о себе, что знаю только я?
- Ну, я помню, как ты сжимал меня в Туннеле и в машине после взрыва…
- Ты об этом думала, когда лежала на диване дома?
- Да, об этом. А что?
- Значит, ты можешь миновать капсулы и попасть сюда без токсической подготовки? – Олег, казалось, не слышал ее вопросы. - А что ты еще умеешь?
- Да, не знаю я! Я сама ничего не поняла. А я точно не сплю у себя дома? И вижу тебя во сне?
- А давай это проверим. Мы сейчас выйдем из этого места в наш мир, а там это и обсудим.
- Хорошо. Выходим?
- Да…
Олег. Красная голытьба. 001.
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, - а затем
Мы наш, мы новый мир построим, -
Кто был никем, тот станет всем!...
Гимн страны, партии, народа звучал из уст, окон, репродукторов. Его исполняли оркестры, группы людей, собрания и одиночки. Пели на площадях, в залах, вокзалах, детских учреждениях. На праздниках, днях чествованиях, в походах, в честь новорожденных, перед расстрелами и во время пыток. Пели и играли долгие десятилетия… И кричали: «Наш гимн!»…
Для справки: «…Текст принадлежит французскому поэту, анархисту, члену 1-го Интернационала и Парижской коммуны Эжену Потье. Был написан вскоре после разгрома Парижской коммуны (1871) и первоначально пелся на мотив «Марсельезы»; опубликован в 1887 году. Музыка Пьера Дегейтера (1888). «Интернационал» в версии перевода А. Я. Коца в России стал общепризнанным партийным гимном революционной социал-демократии, с начала 1918 года — гимном Советского государства, затем СССР. В связи с утверждением нового Государственного гимна Советского Союза в 1944 году «Интернационал» стал официальным гимном Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), впоследствии КПСС.» (Википедия)
Страна, которая разрушила свои собственные устои чести и достоинства целого народа, взамен не смогла написать даже своего гимна, - гимна страны, которая на всех углах мироздания кричала о полной и безоговорочной победе. Ничего своего: заводов, методик, научных достижений, гимнов, - даже особняки нормального качества, - и то оставались наперечет от церквей, князей и промышленников, использовались в личных и общественных целях, если не превратились изначально грабежами в хлев и свинарник.
Водить толпами хороводы на улицах вокруг фетишей – придуманных героев-садистов и новоявленных вождей-мстителей – всегда было легче, чем работать и приумножать богатство, уважение, честь и достоинство страны и народа.
А в Смольном
толпа,
растопырив груди,
покрывала
песней
фейерверк сведений.
Впервые
вместо:
- и это будет...-
пели:
- и это есть
наш последний...-
(В.В.Маяковский)
Кричали и пели о последнем бое, - а в своей среде продолжали вести уничтожающие все бои за власть над обманутыми массами.
Конечно, переделать слова «марша сибирского полка» и назвать его песней народной, - много ума не надо. Переписать «марсельезу» и сделать гимном, - тоже. Даже песню юнкеров переделать в пионерскую песню и вдохновленно петь «Буль-буль-буль, баклажечка, походная моя!...»
Станки, собранные как в 1903, так и 1913 годах, выдержали до конца столетия и продолжали жить, если их искусственно не ломали и не отправляли на переплавку. Стены, построенные угнетенными народными массами до революции, стоят столетия. Фабричные трубы не рушатся века. Соборы не смогли взорвать и разрушить, не смотря на несколько попыток с возрастающим количеством взрывчатки!...
Разрушить кормовую базу из крепких сельскохозяйственных производителей только потому, что проели и проворовали запасы продовольствия, а самим вставать к плугу и бороне не хотелось (петь гимны легче, чем пахать), - и потому создали колхозы и насильно загоняли туда всех!...
Расстреливать и гноить в лагерях цвет нации: ученых, писателей, поэтов, драматургов, военачальников, маршалов, - лояльных к власти, - лишь потому, что кому-то понадобилось их место под солнцем для собственного использования? Лишь потому, что они были образованнее, культурнее, цивилизованнее пришедших к власти? Применить и внедрить в повсеместное использование завистливые выражения: «да еще в очках», «умный, да?», «при шляпе», «мы университетов не кончали»… Чему завидовали? Теплому сухому рабочему месту и белым халатам?
Ведь целыми поколениями эти люди накапливали культуру, этикет, стать, родовую чистоту, состояния, потенциалы развития, - отдельных людей, семей, родов, регионов, страны. Всё можно проесть за короткие сроки, - так и сделали. Война всё спишет! И воевали друг с другом, с соседом, с начальником, с другой улицей, с родственником… Воевали истово, до полного уничтожения. Самоуничтожения. До истощения золото-бриллиантовых запасов и продажи собственных недр.
Чего бы ни начать самим накапливать всё это? – Так ведь для этого надо работать, шевелиться, думать. Для этого надо прекратить жрать водку под сало, открыть книгу и до поздней ночи и раннего утра зубрить латынь и чертить чертежи вместо гулянок с чужими девками и пьяными драками. Включить мозги, – и придумать, внедрить идею и уговорить полупьяную или похмельную тупую чернь, что лучше именно так, а не как привыкли исстари. Ведь не было у темных людей корней, когда «так и деды, и прадеды делали, и мы делать будем», - а была только лень что-то менять, делать, шевелиться, думать… Проще опустошать кладовые церквей, монастырей, музеев, эрмитажей, - не для возведения вековых ценностей, а для жратвы и пойла.
И утекала, глядя на это всё, честь и совесть нашего народа, нашей эпохи. Кто-то опускал руки и «утекал» к «белочке» вместе с выпитой водкой. Кто-то «утекал» за границу, а там становился чужим или просто исчезал. Кто-то «утекал» с большими толпами себе подобных на удобрение своей плотью бескрайних дубрав и погостов, или на осуществление фантастических и утопических строек неучей и бездарей, - и потом тоже на удобрение. Под смех и улюлюканье полупьяной толпы и беснующего лукавого среди них. Лукавого с большой лысиной и картавым голосом или «меченого» другим каким клеймом или «черной меткой»…
Были и такие, кто утекал вместе со своим скарбом, - придуманными механизмами, идеями, концепциями, теориями и пр. Если удавалось «утекать» далеко или громко, то этот «скарб» мог начать работать не на кучку блистающих медальными передками парадных генералов-маршалов, а хотя бы на себя или на мировое благо. Появлялись тогда высокопродуктивные станки, подъемные механизмы, процессоры, высокоточные аппараты и приборы. У таких людей само ядро могло начать делиться или краснела ртуть…
Человеческий муравейник часто напоминал броуновское движение. С тенденциями и без тенденций. С предпочтениями и предвзятостью. Он всё равно оставался человеческим муравейником.
Олег. В баре. 001. Рассуждения.
Вези меня извозчик по гулкой мостовой,
А если я усну, - шмонать меня не надо.
Я сам тебе отдам, ты парень в доску свой,
И тоже пьешь когда-то до упада.
Время в моей жизни, кажется, пустилось вскачь. Мне кажется, что мы просто не сможем уже никогда остановиться. В любом случае, я воочию увидел, что конкуренты существуют, и что они могут представлять для нас существенную угрозу. И чем быстрее мы с этим начнем бороться, тем больше шансов выжить самим и вернуться к нормальной жизни.
И куда они нацелятся? Кто они? Как их искать? В принципе, кто и откуда, - я вполне могу предположить. Дублеры? – Скорее всего. Новые, старые, с нашим или каким-то новым зельем. Мы стали всё чаще видеть какие-то чужие тени вокруг Острова. Есть шанс, что нас начнут просто выселять отсюда, или прочно займут место рядом с нами.
Я сидел в баре в обнимку с Жизель и Адель. Рядом, за нашими спинами расположились Вадим и Андрей с Сестрами. Все три Сестры сидели лицом ко мне, внимательно смотря сквозь фужеры в мою сторону, чтобы не упустить момент, когда мне понадобится помощь. С такой охраной, как пять красивейших девушек, я мог заходить в самый бандитский бар и ничего не бояться.
Я и не боялся, - я искал место, где мне будет легче подумать, отвлечься от этого бремени принятия решения, переключиться. И тянуло меня, почему-то в самые сомнительные бары, с самыми крепкими напитками, с самыми наглыми барменами и посетителями.
А неплохо смотрелись вместе эти утонченные дамочки: француженка и англичанка! Пара что надо! А для тех, кто не знает, что у них не только длинные крашеные ногти, но и «железные яйца», - то может и пропустить от них вполне заслуженный удар.
Да, в окрестностях Острова становится людно. Скоро там будет вообще не протолкнуться, наверно. Пора эту практику как-то обрезать, поменять.
Вот как они туда попадают? Почему-то по всей Земле столько интересных точек для скрытого наблюдения для всевозможных извращенцев, а они попадают именно туда? А как я попал именно туда изначально?
Полет над Островом? Плавание в глубине недалеко от Острова? Знакомство с прибрежными роботами-охранниками или ремонтниками, - я уже точно и не помню, что было первым.
Эти сны-«путешествия» шли тогда сплошной чередой, когда я лежал в реанимации в течение нескольких суток, - да каких там суток!?. Я там пролежал без сознания и\или под этим Z более двух недель! И меня, найдя в моем лице и теле благодатную почву, пичкали и пичкали этим препаратом бесконечно. А говорят повсеместно, что на людях эксперименты в нашей стране не проводят!...
Эй, налей-ка, милый, чтобы смыло блажь,
Чтобы дух схватило да скрутило аж,
Да налей вторую, чтоб валило с ног, -
Нынче я пирую - отзвенел звонок.
Нынче я гуляю, - мне не нужен счет.
Мне вчера хозяин выписал расчет.
Я у этой стойки не был столько лет, -
Не к больничной койке был прикован, нет.
Думаю, что зелье Клиники не дает конкретного адреса, куда надо нацелить своего гонца, - это мы выбираем сами. Как выбираем? Каждый раз, когда я теперь уже сознательно попадаю в капсулу, я уже мысленно готов к этому, и практически выбираю, куда «пойду»: в коридор, воду или воздух. Это поначалу я из воздуха и воды попадал в туннели и коридоры, потом в компьютерные шины и рабочие помещения… Если теперь мне надо попасть в компьютерный зал поработать, то я уже целиком и полностью думаю о том, как я там буду сидеть и что конкретно делать. Если мне надо обследовать незнакомое помещение с электроникой, то мне хотя бы надо представить себе что-то, что находится близко от этой комнаты. Но я-то знаю, что это, где это и как это, - я там уже был и видел ЭТО, - а что могут себе представить новые гонцы? На бумаге и для отчетов рисовать новые места перестал почти сразу, - только те, где был во время лечения в реанимации. Да я и в самих отчетах стараюсь давать как можно меньше подробностей, и уж тем более, ориентиров. Так, на всякий случай, по привычке старого хакера: не оставлять следов своего движения и проникновения… Для своих - сопровождающих меня девушек - я много рассказываю о своих более ранних пребываниях на Острове, частенько рисую им планы и даже некоторую обстановку – местности, комнат, коридоров… Маркером на специальной доске. Потом стираю и рисую следующее…
Стоп!... Рисую… Наше знакомство с Лейлой началось с того, что я рисовал от безделья свои видения под действием препарата. Эти рисунки показывал мне врач-реаниматолог, потом психиатр-Лейла, потом Лейла их как будто копировала на своем копире… Потом она рассказала, что все рисунки исчезли из истории болезни, - якобы, это даже хорошо, для нашей же безопасности. ИСЧЕЗЛИ!... Куда они могут исчезнуть? Кто их прибрал к рукам?
Вези меня извозчик по гулкой мостовой,
А если я усну, - шмонать меня не надо.
Я сам тебе отдам, ты парень в доску свой,
И тоже пьешь когда-то до упада.
И что? ЧТО из этого следует? Кто-то прибрал к рукам мои рисунки и идет по ним, по следам моего начального там пребывания? Именно начального, т.к. теней нет в нынешних наших местах пребывания. Единственный раз, когда я кого-то засек - уже в лагуне около самой поверхности. И кстати. Могли ли они видеть подводную комнату Кристины? Со стеклянной стеной между ней и океаном? Правда, в тот момент она как раз ложилась спать и выключила свет, но не могли ли они быть там раньше или позднее? Вот ведь не подумал тогда вовремя!... Жаль. Ну и чтобы я сделал? Я их и так не догнал…
Если бы они увидели ее через стекло, то постарались бы проникнуть, как и я, внутрь того помещения. И что? Ну, проникли? Компьютер? И что бы они там поняли? Что на экране светится чертова куча непонятных символов, которые толи на китайском, толи на корейском или арабском, толи на каком-то еще тарабарском языке… Если проникнуть внутрь компьютерной шины, то понять, что она совсем другого типа, других параметров, - много ума надо даже продвинутому компьютерщику, а простому дяде-Васе-слесарю это не понятно. Ну, мелькают, - и пусть себе мелькают сигналы в виде вспышек. Он и азбуку Морзе-то не осилит, не только двоичный код. (А, кстати, азбука Морзе – это ведь тоже двоичный код? Или нет, скорее всего, троичный, - там есть не только «точка» и «тире», но и «пробел».)
Парень я не хилый и ко мне не лезь, -
Слава богу, силы и деньжонки есть.
От лихой удачи я не уходил, -
Был бы друг, а значит, он бы подтвердил.
Выплеснуть бы в харю этому жиду,
Что в коньяк мешает разную бурду.
Был бы друг Карпуха, - он бы точно смог.
Там нынче, бляха-муха, он мотает срок.
Возвращаемся к рисункам. Они пропали из истории болезни и в Клинике более не появились. Я потом видел только несколько копий, - но копии Острова – вид сверху – не видел. Я пытаюсь вспомнить, насколько точно и предметно я отразил на бумаге центральный островок Архипелага, где расположен дом Кристи, - и не мог. Сейчас, еще рюмочку пропущу, - и вспомню.
А черт его знает, сколько я уже рюмочек пропустил через неплотно сжатые губы… Сначала я пытался попробовать различные напитки и научиться отличать по вкусу «бурбон» от шотландского виски, потом ром от шнапса, потом… Я не помню это пресловутое «потом»… Мне кажется, что я потом просто пил всё подряд.
Нет, я не смог бы качественно прорисовать все детали башни и вспомогательных строений, т.к. в тех «снах» я не успел приблизиться достаточно близко и рассмотреть всё детально. Я видел островок из-за верхушек деревьев, когда проснулся около верхушки дерева утром, но солнце светило мне в глаза и я не мог рассмотреть подробности. К тому же, я в момент пробуждения так испугался, что упаду с высоты высокого дерева, т.к. отвязался ночью, - или меня отвязала играющая с лианами мартышка, - что мне было не до разглядываний окрестностей.
Вези меня извозчик по гулкой мостовой,
А если я усну, - шмонать меня не надо.
Я сам тебе отдам, ты парень в доску свой,
И тоже пьешь когда-то до упада.
Значит, я выпустил джина из бутылки своим рисунком самого острова. Надо будет покопаться в интернете и найти там что-то похожее. И что так могло всполошить шефов Лейлы, что они перетащили меня к себе и стали навязывать самые льготные условия и столь не поддающиеся пересчету деньги? Значит, кто-то что-то об этом куске суши знал и ранее? А это значит, что его искали, ищут и будут искать! Может быть, они предполагают ценность этого места, или, может быть, хотят подтвердить или опровергнуть эту ценность. Если знают точно или предполагают, тогда будут неизменно стремиться им овладеть.
Я через друзей запустил в сети игру – «квест-стрелялку», которая использовала почти в точности прорисованную карту Острова. Без ненужных подробностей. И не только ее. С совершенно другими ресурсами и проходами. Со строениями гномов, колодцами чертей, русалками, летающими монстрами. Писалось экстренно и торопливо, использовали расхожие образы. Башню на Острове, Домик Гномов на всякий случай, Туннель… Датировал создание этой карты двумя годами ранее, и даже оставил свою подпись на некоторых ранних рисованных от руки экземплярах карты. Эти материалы, в том числе и мои карты, «ник» и планы на будущее этой игры тоже разместили в сети. Всё постарались надписать так, что работа велась последние годы, что карта позаимствована у видного хакера без его спроса и проредактирована, что приносят благодарность и бла-бла-бла…
Официальную отмазку себе, если всё выйдет из-под контроля, я подготовил, но уверен, что подвешенного на дыбе меня уже не выпустят по добру, по здорову. Так что надо скорее «линять» и «рубить концы».
- Бармен! Еще коньяку плесни!...
Ах, что это за сервис, если нету баб, -
Мне с утра хотелось, да нынче вот ослаб.
Но чтоб с какой-то лярвой я время проводил…
Был бы кореш старый, - он бы подтвердил.
Дам тебе я трешку или четвертак, -
Все равно, матрешка, будет все не так.
Так пусть тебя мочалит жалкий фраерок,-
Нынче я в печали: друг мотает срок.
- Мужик! Тебе, наверно, хватит пить? – к столику подошел один из вышибал здоровенного роста и наружностью тупого «качка». – И расплатись с барменом за себя и своих девочек.
- А что, девочки разве что-то пили? – я повернулся с умильной пьяной улыбкой к спутницам, демонстративно подмигнул им, но потом опять посмотрел на него. – Ладно, ладно. Я не хочу сегодня «махаться», потому отнеси бармену эту карточку, но коньяк пусть мне принесет. И себе налей, какой тебе по вкусу. Угощаю.
Вышибала кинул карточку бармену на стойку, - благо, она была рядом, - но когда он отходил от бара, то зацепился ногой за туфельку Жизель. Та ойкнула, громко ругнулась по-французски, и выдала ему одну за другой несколько звонких пощечин. Следом запоздало вскочила Адель.
Всё! Понеслось!...
Вези меня извозчик по гулкой мостовой,
А если я усну, - шмонать меня не надо.
Я сам тебе отдам, ты парень в доску свой,
И тоже пьешь когда-то до упада.
Когда-то в ранней юности я видел, как начинается драка на совковой танцплощадке. Кто-то кого-то случайно в танце задел рукой. Не специально, - просто личного пространства не хватило. Тот, не оборачиваясь, оттолкнул его, - тоже не нарочно, слегка, рефлекторно, ответно… Первый повернулся, и уже намеренно сильно оттолкнул от себя своего якобы обидчика, от чего тот пролетел почти в горизонтальном положении на несколько метров вглубь толпы. Естественно, расталкивая и даже сбивая с ног танцующих. Естественно, с двух сторон от проделанного своим телом прохода. Вернувшись в первоначальное положение, «задетые» не разбираясь начали почти тоже самое делать с теми, кто был напротив них… Вся площадка под громкие звуки попсы буквально взорвалась матерными криками, ощетинилась машущими кулаками, летящими шапками, истошным боевым бодрящим визгом девиц… Одно мгновение, - первый кинутый в толпу еще не успел и встать, - а уже вся танцплощадка истово дерется: всяк, все и со всеми. Не разбираясь!
Вот так и сейчас. Верзила, отступая спиной от разъяренной француженки, своим тазом столкнул с высокого стула другого посетителя. Тот махнул рукой, - как-то вот не эффектно, не театрально, не по-голливудски, - но от этого взмаха вышибала отлетел на меня, сидящего почти лицом в его сторону. Пришлось мне его поймать и, перенаправив, «бросить» в зал, - еще и придал ногами хорошее ускорение этой туше. Я постарался, чтобы он летел не по проходу, а напролом через длинный ряд битком забитых столиков. Эффект даже превзошел ожидаемый. Вскочили на ноги все, - и кого задел верзила, и кто был далековато от опрокинутых столиков… Весь зал спустя мгновение пришел в движение.
Из динамиков экспрессивно орал под музыку Новиков, который Александр:
… Ну, давайте теперь все вместе! Давайте, принимайте участие, давайте, дорогие друзья мои:
Вези меня извозчик по гулкой мостовой,
А если я усну, - шмонать меня не надо.
Я сам тебе отдам, ты парень в доску свой,
И тоже пьешь когда-то до упада.
И весь зал самозабвенно дрался. Как будто кто-то крикнул: «Ну, что ж. Развлечемся?» Вы помните сценку драки в баре из фильма «Человек с бульвара Капуцинов»? Так вот, абсолютно авторитетно заявляю, что это была снята мелкая стычка среди очень культурных подростков-пионеров за столом в столовой пионерского лагеря по сравнению с тем, как теперь дерутся в баре. Кто, за что, кому бил по физиономии или по корпусу, - разбираться было некогда. Надо было махать руками и ногами, иначе тебя и самого забьют, - в лучшем случае под твой или соседний стол. Независимо от роста, пола, религиозной и национальной принадлежности. Все «махались» очень вдохновенно, хотя и с меньшими разрушительными последствиями, чем в названном фильме. Если ты был не один, с дамой, то следить тебе надо было уже не за другими участниками, а за своей дамой, чтобы она меньше людей покалечила своими «шпильками» или «заколками». Но об этом отдельный разговор.
Впрочем, сегодня «заколки» были, явно, не в чести. Табуреты и тяжелые пивные кружки были просто разминкой. В ход пошли штурмовые дубинки, - «демократизаторы», - и бейсбольные биты, неизвестно откуда все взявшиеся в мирном не бейсбольном баре. У разных дам были разные свои складные и телескопические дубинки. Хорошо, что самурайские мечи и модные теперь ятаганы никто не носил с собой. Я взял с барной стойки начатую бутылку коньяку, которого мне так и не принесли и не налили, и стал пить прямо из горлышка. Но потом…
«Парень я не хилый и ко мне не лезь, -
Слава богу, силы и деньжонки есть.
От лихой удачи я не уходил, -
Был бы друг мой, СЛИВА, он бы подтвердил.
Выплеснуть бы в харю этому жиду,
Что в коньяк мешает разную бурду.
Был бы друг мой, СЛИВА, - он бы точно смог.
Где-то, бляха-муха, он мотает срок», – орал я во всю глотку, стоя на стойке в красном клоунском парике, уворачиваясь от летящих предметов и размахивая коньячной бутылкой. И подпихивал носком туфли банковскую карту затихорившемуся худенькому бармену.
… Потом мои милые девочки не дали мне «догулять» такой «веселый праздник души» до победного конца, - они все вместе спеленали меня и утащили из бара. Наши молодые люди уже сидели в машине на заднем сиденье, когда возмущенного и сопротивляющегося меня туда грузили впятером через две дверцы на среднее сиденье…
Как когда-то сказал мне один мой знакомый на крымском пляже: «Я приехал отдыхать с охраной не потому, что кого-то боюсь. Моя охрана охраняет не меня от вас. Она охраняет ВАС от меня! Когда я пьян…»
Вези меня извозчик по гулкой мостовой,
А если я усну, - шмонать меня не надо.
Я сам тебе отдам, ты парень в доску свой,
И тоже пьешь когда-то до упада.
Саша. Корабль. 003.
- … Вашу команду мы грузим не на корабль, а на подводную лодку.
- Саня! Я не хочу нюхать трюм подводной лодки.
- Ты еще не знаешь, что я тебе приготовил.
- Не мне, а нам.
- Ладно, согласен. Согласен. Смотри: яхта длиной 283 метра с бассейном, которая может трансформироваться в подводную лодку.
Шести палубный гибрид субмарина/яхта, названный “Migaloo” в честь горбатого кита.
Здесь есть 8-метровый бассейн, кинозал, взлётно-посадочная площадка для вертолётов, библиотека, спортзал, прачечная и комнаты отдыха – в общем, всё, что может понадобиться. Снабжено судно и устойчивым к высокому давлению стеклом, и специальным освещением, чтобы можно было вволю любоваться подводными видами, когда судно погружается. Когда яхта находится на поверхности воды, пассажиры могут пользоваться баром, бассейном или любоваться морским видом на крыше.
Когда судно погружается под воду, стекло, выдерживающее высокое давление, позволяет пассажирам чувствовать себя в безопасности, наблюдая за жизнью обитателей морских глубин. На яхте/субмарине восемь кают VIP-класса, спортзал, джакузи и многочисленные комнаты отдыха. На яхте шесть палуб и множество служебных помещений для команды. Migaloo может опускаться под воду на 240 метров. Длина 283 метров, Скорость 32 узла.
- Судя по всему, удовольствие это будет стоить не один миллион.
- А у тебя что же, денег мало? Или ты на себе будешь экономить?
- Да не буду экономить. Лично мне понравилась эта яхта. Но мы же не сможем взять с собой большой груз. Это только личный состав можно так вывезти.
- Понимаешь, мы можем попробовать спрятать все наши концы, - и не в воду, а на другой корабль, - Саша аж светился от собственного изобретения.
- Говори, - Олег продолжал внимательно слушать.
- Ты уверен, что нас не слушают и не пишут?
- Абсолютно. Этот канал не прослушивается.
- Я могу показывать тебе здесь картинки?
- Да, вполне.
- Тогда смотри на этот проспект той методики, которую я хочу тебе представить:
- Примет на себя корабль твой длиной более 275 метров, с глубиной посадки до 16-18 метров, - о грузоподъемности я вообще молчу: я такое насмотрелся, что ты не поверишь, - сотни тысяч тонн.
- Фирма предоставляет услуги по перевозке больших грузов и кораблей по морю в любой порт или заданный район без экипажа. Можно и с грузом, и с экипажем, - доплатить придется, но не много.
- Пока не понятно, зачем нам это, - Олегу пока было не интересно.
- Ну как же. Смотри, мы грузим всё на китайский железнодорожный паром прямо в порту или в сухом доке, - чтобы не сильно светились перед случайными наблюдателями и со спутников, - все грузы, автомобили и составы, которые тебе нужны. Этот паром автоматизирован до такой степени, что экипаж его может составлять всего 3-5 человек, а, если не надо решать сложных навигационных проблем, - тогда и пары самоучек достаточно.
Сам паром грузим на эту передвижную платформу и закрепляем. Доставка такого корабля, - дело времени и сравнительно небольшой суммы денег.
В море в заданной точке он погрузится на нужную глубину и отпустит наше судно в свободное плавание, которое прячется в «кокон». И никто не сможет, если специально не отслеживать, понять, куда делись твои капсулы. А если уж тебя окончательно паранойя преследования замучила, то пригоним пустой старый «Hamburg» своим ходом, перегрузим его на платформу, - и пусть плывет назад вместе с командой. Тогда получится, что приплыли в точку «А» два корабля, - и уплыли из точки «А» два корабля. Можем и взорвать после разгрузки сам «Hamburg». Всё равно, если специально не отслеживают, то будут считать «по головам», а не по спецификации.
- Ты прибываешь в конечную точку вместе с командой и\или экипажем на подводной лодке, пересаживаетесь на борт китайца все или только команда судна и плывете дальше сами.
- А как спрятать субмарину? Она будет плыть всё равно на виду у спутников.
- Олег, ну, ты, прямо, как ребенок. Вспомни, во время второй мировой войны, чтобы пройти незаметным для самолетов противника и других судов, - и даже от гидролокаторов и акустиков врага, - субмарины прятались под другие суда и шли под ними в подводном положении столько, сколько им было надо или сколько им позволял ресурс подводного плавания. Прячься под платформу, - она достаточно большая, - или под «Hamburg», - и плыви под днищем до «точки встречи» или высадки.
- Надо подумать. Я предполагаю, что саму перегрузку корабля тоже можно будет замаскировать.
- Думай, параноик. Тебе это полезно. До связи.
Олег. Личное дело. 002
Я сидел перед камином в своем кабинете в Доме и медленно, маленькими глотками, пил полусухое вино. Это красное Каберне Совиньон, которые было произведено в долине Напа в 1941 году. Его стоимость 20 тысяч долларов. Закусывать такой аромат и вкус просто грех. Ценители качественного вина говорят, что именно урожай года начала Второй мировой войны самый лучший, соответственно вино – самое удачное, которое когда-либо производили в Напа. Мне это вино понравилось, когда я его впервые попробовал в Южно-Африканской Республике на личном приеме президента страны, хотя и был принят президентом не под своим настоящим именем и с гримом. Конечно, мне хотелось бы попробовать Heidsieck & Co. Monopole Champagne, урожай 1907 года, Франция, 275 тысяч долларов за бутылку, но найти его я не смог. Пока не смог. А президент показал бутылку, - но не открыл, жадина, зажал.
Я вспоминал и восстанавливал в памяти стеллажи арсенала Города. Я не думаю, что это единственный арсенал. На его дверях было отчетливо написано: «Личное стрелковое оружие». А что было написано на второй, внутренней двери, - не помню. Точнее, я не прочитал внимательно, - только мельком, - полноценно не перевел надпись на дверях, и потому не могу точно воспроизвести ее в памяти. Толи «биологическое оружие», толи «биологические объекты»… Интересно, для чего Правителю могли понадобиться, например, тираннозавры? Хотя, при их примитивном устройстве мозга их, наверно, было бы легко приручать, дрессировать и программировать. И использовать для передвижения по водной глади, - типа ручные боевые буксиры или транспортники. Или глиссеры… И в броню заковывать не надо, - своя имеется. Да от одного их вида половина цивилизованного побережья в обморок упадет, а остальная половина штаны испачкает!...
Я представил себя верхом на такой зверюге перед колокольней Острова, потрясающего бластером в руке и с красавицей за спиной, крепко обхватившей меня за пояс и приникшей всем телом. Можно, конечно, за моей спиной на водной глади пририсовать весь отряд на разнообразных мутантах-монстрах, но мне лень было это делать.
Я протянул опустевший бокал Сестре, она наполнила его вновь, - сама она отказывалась пить, чтобы не терять бдительность, - и вернула мне. Не люблю я игристые вина и шампанские. Нет, они имеют, порой, очень даже приятный вкус, пузырьки газа очень оригинально покалывают небо и язык, придавая особый вкус и аромат вину, красиво играют в высоком бокале… Но вот так, в прохладное время года, в спальной или кабинете, у камина или около запотевшего окна, подходит больше вот такое спокойное во всех отношениях вино. А игристые вина я предпочитаю пить на праздники, если нет виски. Если надо поднимать красивые тосты, обнимая стоящую рядом красавицу, или держа на руках ребенка… Люблю порисоваться перед публикой, - и ничего с собой поделать не могу. Надо потом в президенты идти в какую-нибудь страну.
А может быть, шампанское просто вызывает у меня грустные ностальгические воспоминания о том времени, когда я носил кличку «поющий гусар»? Когда я не стеснялся тихонько напевать даже в общественном транспорте, или в аудитории на скучной лекции, или… Воспоминания о юности, когда нам было всё равно, как расходовать свое время, - когда мы его просто разбазаривали направо и налево. Казалось, что его будет еще бесконечно много! Когда мы искали любовь, строили дружбу, - и совсем не берегли родителей, у которых волосы вставали дыбом от наших проделок.
Помню, папа встречал меня глубокой ночью, крадущегося во входную дверь квартиры, тихонько открывая мне входную дверь. Я-то думал каждый раз, что родители спят, - а он не спал, ждал меня. Сидел в кресле и листал свои коллекции художественных фото, или художественную энциклопедию. Чтобы мама спала, зная, что он меня ждет. Чтобы быстро отреагировать, если мне понадобится помощь. (Была раз ситуация, когда я приехал на «скорой» с поломанной ногой в гипсе.) Чтобы встретить меня в дверях и увидеть, что всё в порядке, и шепотом потом сказать об этом спящей матери, успокоить ее. А я смотрел в зеркало прихожей и не смотрел на него, - толи от стыда, толи от непонимания, что такие моменты скоро закончатся навсегда…
Прошло всего несколько лет, - не прошло, а пролетело в одно мгновение, - и меня встречали уже совсем другие люди из рейдов, походов, акций, бросков. Они встречали меня на входе в палатки, блиндажи, срубы, просто у костра в любое время суток и года. Шла война.
Точнее, Война не шла, - она никогда не прекращалась. Просто локальные войны, бои местного значения, региональные конфликты, - называли их по-разному, но там везде были смерти и увечья. Когда я возвращался к родителям, - это было уже чудовищно редко, - мама просто молча прижималась к моей груди, а нас обоих обхватывал и прижимал к себе папа. Мать тихо плакала от радости, отец молчал, - и никто никогда меня ничего не спрашивал уже: где я был, что делал, как дела… В семье потомственных военных такого не спрашивали. Мать только в самые первые рейды могла спросить, где Саня, но потом и этот вопрос перестала задавать. Я вернулся, - и это было уже самой главной и единственной значимой новостью и радостью для них.
Где я был, что делал, как дела, - не фиксировалось нигде. Официально я проходил службу в разведывательно-диверсионном отряде морской пехоты каспийского морского пароходства. Сначала лейтенантом, потом старшим лейтенантом. (Как и Саня, - в истребительном воздушно-десантном отряде специального назначения.) Официально… Это потом, уже в «конторе» я получил звание капитана. А тогда я летал на различные задания в сопровождении разных групп, кому нужна была поддержка такого специалиста, как я, - закодировать, раскодировать, вскрыть чужие коды, защиту, блокировку и т.п. Дистанционно или собственными руками. Приходилось стрелять, приходилось взрывать… Много что приходилось, - рейды были трудными и по всему миру.
Взлом-блокировка, блокировка-взлом, взлом-разбалансировка-разнос вдребезги или в щепки… Они следовали один за другим. Чем дальше, тем заковыристее были головоломки, тем больше приобреталось опыта в своей работе.
Однажды получили задание помочь открыть заблокированную систему правительственной связи в ЮАР. Какие-то чудики по непонятным мотивам заблокировали, - а спецы местные не справлялись. Обратились к моему командованию, - нас и послали. Точнее, послали меня, и остальные были просто прикрытием. Вот тогда меня их президент и угощал впервые этим вином.
(Конечно, нам бы тогда такое оружие, что мы с девчонками «откопали» в арсенале, - красота была бы!... Да мы и сейчас его «в мир» пронести не можем, и сможем ли когда-то, - пока вопрос. Но хоть полюбовались!)
Однажды от Сани по аварийному каналу связи пришел вызов. Пришлось срочно взять отпуск, - не дали. Ну, я и «дезертировал», послав всех оптом и в розницу на три веселых буквы. Ох, потом по кабинетам и крику было за эти буквы!... А мне-то что? Я-то вернулся потом «в семью». И Саня вернулся домой живой и … почти здоровый. И караван НЕ вернулся… А мы с другом погрелись на горном солнышке в одном дальнем кишлаке, - или ауле, не помню уж, как они там обзываются, - пока Саня выздоравливал. Молока горного попили вдосталь с настоящими чуреками из тандыра. Шашлыков настоящих…
А когда я пошел через афганскую границу сейф вскрывать, - и застрял. Просто сам пошел, без сопровождения, без прикрытия, - типа частным образом, по просьбе… Словом, не важно, чья просьба была. Да и самому было любопытно посмотреть содержимое электронного сейфа главного куратора афганского наркотического трафика. Меня после акции обложили так, что я в районе на сотню километров даже нос из подвала не мог высунуть. Приятно было, если честно, когда тебя за такой любопытный нос вытаскивает из подвала твой лучший друг, - Саня. Он тогда такой злой был, что только держись, - я его, видите ли, со свадьбы вытащил. Хорошо еще, что не с его собственной свадьбы, - а он бы встал и пошел, эт-т-то точно. Не сомневаюсь.
Этого нет, и не может быть в личном деле. Хотя я теперь уже ничему не удивлюсь после того, что обо мне стало известно в корпорации «Тень». Лейла по годам назвала мне сроки получения званий, назвала регионы наших основных дислокаций, имена моих командиров. Я молчал в ответ, - но от меня и не ожидалось никакого ответа. Меня просто ставили в известность, что обо мне всё известно. Известно, кто из моих друзей и сослуживцев выжил, кто и по чьей вине погиб. Не сказали только, почему ушли в мир иной мои родители…
Теперь я, фактически отлученный от своих привычных «тылов», - армейских и родительских, - работаю, в принципе, на себя самого. И на свою новую семью, - ОТРЯД.
Олег. Голоса в голове. 001.
Я почувствовал приближение старого приступа болезни, которая преследовала меня после контузии вот уже столько лет. Сегодня после обеда сузилось поле зрения, уменьшив видимые четкие предметы до «узкого коридора», четко совпадающего с направлением моего взгляда. Края поля зрения и всё то, что осталось за этим «полем» стали расплывчатыми, смазанными, нечеткими. И чем дальше от этих краев, тем расплывчатей до полного неузнавания. Вот я знаю, что справа от меня шкаф, а слева письменный стол, а вместо них вижу только пятна светло-коричневого цвета, которые ничем не напоминают стол или шкаф. Даже размерами. По самому краю столь узкого поля зрения появились радужные переливы, как нефтяная пленка на воде. В некоторых местах этих переливов появились отдельные блестки, - вспыхнет и погаснет, потом в другом месте тоже вспыхнет и погаснет…
В голове появился едва слышимый и стал постепенно нарастать не дифференцируемый шум. Раньше, когда эти приступы были часто, я пытался задаться целью и дифференцировать эти шумы: шум воды, ветра, поезда, пульсация сердца или вечернего города. Много передумал, много сравнивал, но ни к какому выводу не пришел. Шум, - словно «белый шум», - постепенно занимал всё больше и больше пространства в моей голове, в моем сознании, в моих мыслях. Отделяя меня от окружающего мира стеной, завесой, - и, в конце концов, становился шумом, сравнимым с шумом ниагарского водопада, - оглушающим и всепоглощающим.
Потом шум начал постепенно стихать, и сквозь шум я услышал пение. Женский голос что-то нечленораздельно напевал, - как бы сквозь губы, зубы, временами надувая щеки и издавая звуки одними щеками. Разобрать ни мелодию, ни слова этой песни у меня опять не получилось, - как и в прошлые приступы, раньше. Звук пения стал немного нарастать, как будто поющий стал ко мне приближаться всё ближе и ближе. Стало понятно, что поет девушка, или женщина, или большой ребенок, - если судить по голосу. «Трумба, трумба, трум-ба, трум, тум, тум, тум… Ого-го!... Аха-ха!...» Толи поет, толи балуется своим голосом, губами, щеками...
- Ой, привет! Ты опять здесь? – как будто наткнулась на меня. Всё-таки, это был женский голос. По крайней мере, не детский. – А что ты тут делаешь?
- Просто тут нахожусь, - по прошлому опыту я знал, что для разговора с этой девушкой мне даже не надо раскрывать рта. Я могу с ней разговаривать внутри головы, внутри меня, - просто представляя, что я произношу слова, просто думая о том, что хочу сказать, что хочу конкретно ЕЙ сказать.
- А зачем?
- Что зачем?
- А зачем ты тут находишься? – она продолжала напевать в перерывах, когда я пытался сформулировать ответ. Нет, даже не напевала, а «мурлыкала» какую-то свою мелодию, или ритм… Не знаю, как и назвать это ощущение.
- А где я сейчас нахожусь? Ты можешь мне ответить? Где ЭТО находится?
- А находится ЭТО здесь! Просто ЗДЕСЬ, - и всё. Вот и весь адрес! – вроде как бы голос улыбнулся, если мне не показалось? Ну, прямо таки, улыбка Чеширского кота, не иначе. Я не вижу никого и ничего, но улыбку осознаю всем своим нутром. Кота нет, а улыбка есть, точнее девушки не вижу, а улыбку … слышу. А это как? Как это – «слышать улыбку»?
- А почему я здесь?
- А потому! ПОТОМУ! Разве ж не понятно? Потому, что ты здесь.
- И долго я здесь? По времени…
- Ну, наверно, не долго, пока я не пришла. А раз я пришла, - значит тоже не долго.
- А сколько это не долго? По времени…
- А по времени ходить нельзя, потому что время не ходит, - это часы ходят, а время не ходит. Время или стоит на месте, или мчится вскачь, или тянется, как резина.
- Хорошо. А кто ты? – я пытаюсь хоть как-то определиться, - в себе, в окружении, во времени, пространстве…
- Я – это Я! Потому что Я – это не Ты, а Я. Чего тут не понятно? – голос перестал напевать и стал, вроде бы, серьезнее.
- А что ты тут делаешь?
- Я разговариваю с тобой. Время теряю. Так бы пела, на губах играла, трумкала… А ты вот тут появился, - и я с тобой разговариваю. А ты что тут делаешь? – ну не придерешься, на самом деле она со мной разговаривает и не «трумкает».
- А пока не говорила со мной, что ты делала? – я уже даже мысленно для себя предсказал ее ответ, и не ошибся.
- Трумкала, пела, на губах играла.
- А ты здесь одна трумкала?
- А разве тут кто-то сейчас тоже трумкает?
Да уж… Как беседа с маленьким ребенком, у которого между трумканьем и улыбкой нет ни времени, ни пространства, - ничего вообще.
- Никто. А разве я сказал, что кто-то трумкает? Я спросил…
- Ой, да хватит играть в вопросы. Давай лучше поиграем в ответы.
- Ну, давай, - хоть бы мне такое в реальной жизни не пришлось делать!... А то ни вопросов не знаю как задать, ни ответы ни о чем не говорящие расшифровать. – А какие ответы я буду получать?
- Мои, конечно же.
- А кто будет задавать вопросы?
- А зачем вопросы задавать? Тебе же нужно не вопросы, а ответы, - ну просто железная логика. Мне нужны не вопросы, а ответы, и потому вопросы задавать не имеет смысла. И как мне это не понятно?
- Хорошо. Тогда я отвечаю, что Я – это Я.
- Это я и так знаю. Этот ответ мне не интересен.
- А какой тебе интересен?
- Вот видишь, ты опять стал задавать вопросы. Заметь, не ответы давать, а вопросы задавать. А мы уже договорились, что в вопросы играть закончили, и начали играть в ответы.
- Хорошо. Вот мой ответ. Ты меня просто задурила своей игрой, и я не понимаю ее правил.
- А ты подумай, извилинами подвигай. Тогда и ответы правильные придут.
- Ответы… Надо давать ответы так, чтобы были вопросы. Так?
- Ответы надо давать так, чтобы были ответы. Ты что, такой маленький, что не можешь отличить вопросы от ответов?
- Видишь, теперь ты мне вопрос задала. А мне не разрешаешь вопросы задавать.
- Это не вопрос. Это маленький переполох. Переполохнуло меня, как я поняла.
- Хорошо я ЗДЕСЬ. Я. Я и ТЫ. Ты трумкаешь, а я нет.
- Вот видишь, ты уже учишься играть в ответы. Скоро и трумкать научишься.
- А я умею трумкать.
- Не правда! Ты не правильно умеешь трумкать! Вот потрумкай громко!...
- Трумба, трумба, трум-ба, трум, тум, тум, тум… Ого-го!... Аха-ха!... Трумба, трумба, трум-ба, трум, тум, тум, тум… Ого-го!... Аха-ха!... Я правильно трумкаю?
- Олег. Что ты говоришь? Что ты спрашиваешь?
- Я не говорю. Я трумкаю. А ты опять мне вопросы задаешь.
- Олег, приди в себя. Что с тобой?
- Я играю в ответы. Не мешай…. Погоди, ты кто?
- Включайся, включайся, я уже послала за доктором в Клинику, - голос стал полностью похож на голос Марины. – Тебе воды дать? Что тебе дать?
- Включаюсь. Где я?
- Ты в кабинете. Ты вдруг упал и стал очень бледный. Мы пришли из лаборатории, ты сегодня много «путешествовал» один, хотел еще поработать в кабинете. Но вот…
- Я что-то говорил?
- Нет, не говорил. Только трумкал. Это что было такое?
- Потом, потом. Помоги добраться до постели.
- Давай, обопрись об меня, пошли… Врач уже на подходе…
Олег. Вход в катакомбы. 001.
Время пустилось вскачь. Да, мне надо было обязательно найти источники тех теней, которые я увидел в воде около Острова. Хотя, что я смогу при их обнаружении сделать? Погрозить им пальцем или кулаком и пожурить, чтобы больше не ходили в мой огород? Сказать, что дядя сердится? И кто меня послушается? И не привлечет ли это еще большее внимание?
Я стоял на вершине холма, - или горы, - смотрел вокруг и решал, в какой части Острова наибольшая вероятность их обнаружить. Будем вспоминать мои прошлые похождения…
Я долго блуждал тогда в воде и в воздухе. Потом вышел на микроскопический пляж с выброшенными на берег не то минами, не то рыбацкими поплавками. Там столкнулся с роботами-ремонтниками, но их я, кажется, в отчетах того времени не упомянул. Такой пляж, как описанный мной, можно обнаружить в любой точке земного шара: Гавайи, Крым, Мадагаскар, Австралия, Шри-Ланки… Даст ли привязку к этой местности само понятие «пляж»? А в сочетании с рисунком карты? Не знаю, не знаю. В любом случае, ремонтников надо бы оттуда убрать и открытые капониры закрыть, к монаху, от греха и замаскировать, как было изначально. Это можно сделать из центрального компьютера обороны. Не проблема. Чтобы пляж не опознавался и не ассоциировался с Островом. И чем меньше там будет фиксироваться разумной жизни, тем меньше шансов, что исследователи наших противников туда вернутся снова.
Так, лагуна. Я что-то упоминал в отчетах о ней или нет? Должен был, в принципе. Да и в общем строении карты, - «две фасолины навстречу друг другу», - она неминуемо видна. Ну не может там не быть лагуны, - по определению. Значит, появление там теней наших вражеских исследователей надо ожидать чаще. Значит надо оставить там пост постоянных дежурных.
Где именно? Не могу же я все пляжи и дно под водой заполнить своими сногсшибательными русалками!... Их у меня для этого просто не хватит. Значит надо разместить их на входе в лагуну около противолодочных заграждений, ну, и около подводного окна в комнате Кристи. И запретить Кристине там бывать, и включать свет. Да, вот еще. Лучше иметь пост, на всякий случай, на лодочном причале около башни, - очень уж он бросается в глаза.
Так, три поста я наметил. Поехали дальше.
Что еще примечательного может привлечь внимание теперь уже на поверхности самого Острова? Лес как лес, горы как горы. Есть только, вот резервная вентиляционная шахта Города, - Туннель, как я прозвал ее с самого начала, - ну и «Домик Гномиков», - тоже мое образное название. Никакой, конечно, это не домик, а вход в систему катакомб Острова. И зачем они понадобились, - до сих пор не понимаю. Не похожи они на естественные природные образования, - но кто и зачем тогда их рыл?
Может быть, стародавние пираты или первопоселенцы, - еще во времена корсаров и морских парусников? А что? Может быть? Правда, я, скорее всего на их месте, начал бы осваивать центральный островок, да вход в лагуну перекрыл бы толстенной цепью, - это да! Это реально было бы надо для безопасности, как в пиратском романе. Да небольшой форпост организовал бы внутри и снаружи корабельного прохода. Но рыть катакомбы на «фасолине», - на мой взгляд, сущая бессмыслица. Может быть, они там что-то прятали или искали? Добывать там, как будто, нечего. Но могли же быть среди мореплавателей неудовлетворенные золотоискатели? – Могли. Могли искать или прятать награбленные сокровища? – Могли. А потом опять искать…
И если бы не прямое сообщение этих катакомб с внутренними помещениями Города, я сейчас не ломал бы себе мозги, - а так вот приходится. Ладно, потом поинтересуюсь этими катакомбами, а пока поставлю еще два поста: Туннель и Домик.
Парить над Островом и барражировать водные просторы вокруг я просто не представляю как. Если выведу из капониров и со стапелей разведчики-истребители, то после первой же встречи чужих разведчиков с этими не опознаваемыми летательными и плавающими объектами сюда ринутся все самые ленивые разведки любых стран и боевых корпораций. Уж очень бросаются в глаза непривычные, «неземные» обводы и конструкции этих самолетов и кораблей или лодок. И не факт, что возможно будет не только засечь, но и уничтожить этих Z-разведчиков средствами механизмов. Значит, не надо и рисковать «засветиться», - всё равно толку немного будет.
Высадиться и идти пешком по Острову, - да не папа ли Карло их отец? Кто ж так себя не любит, даже во сне или иллюзорно? Парить над Островом, как чайка по сходящейся спирали? – Так без видео-, фото- или любой другой фиксации это просто нерентабельно. Можно веками смотреть сверху, - а я буду лежать под деревьями невидимый и есть бананы…
В любом случае, если наши противники не научатся приносить с собой технические инструменты, они не смогут стать сильнее нас.
Но и мы даже освоив местный MG-42, не факт, что сможем противопоставить его призрачной бестелесной тени. Если я гулял пешком по текущей вулканической лаве, то на них не будут действовать и огнеметы. Правда, я держал в руках Лейлу над пропастью Туннеля, - но я ведь не попробовал ее туда бросить! И не факт, что такое призрачное «тело» разобьется о дно туннеля, о стену при взрыве, о поверхность воды, - то, чего я боялся при своем первом спуске «с небес», но так и не попробовал сделать потом. Не упал же я на землю и не разбился насмерть во сне на дереве в лесу…
Не факт, что их можно будет схватить руками, пихать ногами, бодать головой… А что же можно делать? Как их отвадить ходить сюда?
Олег. Отпуск. 001. Казино.
- Лейла, я хочу в отпуск. Как на это посмотришь ты, и как бы его получить?
- Мне всегда казалось, что ты и так живешь в раю. В отпуск люди ездят для того, чтобы отдохнуть от тяжелой работы.
- Ты считаешь, что я не устаю от работы?
- А у тебя есть повод уставать? Ты пару раз в неделю ложишься в капсулу…
- … и потом несколько дней изощряюсь над составлением отчетов о проведенном эксперименте надо мной и моими ощущениями. Ты считаешь именно это издевательство - отдыхом после работы?
- Ну, конечно, это тяжелый труд в угольной шахте, где ты таскаешь тяжести и вдыхаешь угольную пыль!...
- Не передергивай. Я хотел бы проехаться по миру, потратить немного своих заработанных денег…
- Ой-ой-ой! Что ты говоришь? Ты мало тратишь НЕ своих денег непосредственно только на себя, любимого?
- У нас, что? Семейная сцена или разговор начальника с особо ценным сотрудником?
- У нас разговор НАЧАЛЬНИЦЫ с капризным хорошо оплачиваемым сотрудником, который не хочет работать.
- И что ты мне за это сделаешь? В угол поставишь?
- Да ничего. Просто как ты себе представляешь кортеж из двенадцати девушек вокруг себя в городской квартире родителей на время отпуска?
- Я хочу путешествовать по миру, и совершенно один.
- Вот уж это ДУДКИ!... Один ты можешь поехать только в туалет, да и то при наличии там глазка видеонаблюдения.
- Тогда девичий кортеж пусть оплачивает Клиника. А бои за этих девушек с местными донжуанами и мачо пусть тоже разруливает «Тень». Согласна?
- Бои ты и сам неплохо разруливаешь, как я посмотрела и уже убедилась.
- Но то С ними, - а ЗА них, возможно, будет большое количество жертв. Среди кандидатов в «женихи». Так ты пускаешь меня в отпуск? Слишком много было последнее время работы…
- Нет. Лучше пригласи меня в ресторан, взорви там пару автомобилей, подерись с кем-нибудь. И, кстати, пригласи своего друга, - что-то мы давно не танцевали. А ты говорил, что он хорошо танцует?...
- Ты, прямо как советский руководитель: получите отпуск в другой жизни. Так?
- А ты как плохой ухажер: женщина напрашивается с ресторан, а ты увиливаешь от ответа.
- Уточняю: женщина-начальник требует от меня взятку походом в ресторан, но отпуск дать не разрешает, - или не планирует. Мне по законодательству положен отпуск уже через полгода работы. А прошло больше.
- Начнем с того, что в контракте это не предусмотрено. И, раз уж у нас есть контракт, то мы будем придерживаться именно его.
- Зануда, да? Или ты изверг? Так что по поводу отпуска?
- Для тебя и то, и другое. Так что по поводу ресторана?
- А давай я тебе дам сопровождение из своих девушек, и ты поедешь в ресторан с ними?
- А Саша приедет?
- Не уверен, - он боится таких извергов и зануд, как ты.
- Тогда зачем мне твои девушки? У них в контракте прописано охранять твое тело, а не моё.
- Слушай, я устал с тобой пререкаться. Хорошо, звони Саше и приглашай его от моего имени, - я подтвержу приглашение. Мне-то всё равно, в какой день. Но пожалуйста, назначь этот поход в выходные. Место для гульки на твое усмотрение. Так и быть…
Так они и договорились. Кто кого пригласил, - никто так и не понял.
- И куда мы приехали? – Олег почти разлегся на сиденье, хотя надетый черный фрак не располагал к такому лежанию.
- Мы здесь должны встретиться с Сашей. Ты же разрешил его пригласить… А вот и он. Ханна, пересядь, пожалуйста, в его машину, чтобы не бросать ее здесь. – Лейла, приоткрыв окно, помахала призывно Саше и подвинулась к Олегу.
- Привет, ребята, - Саша привнес в открытую им дверь машины холодный воздух, но быстро закрыл дверцу за собой. – Что за таинственность? И зачем мне было надевать фрак?
- Лейла пригласила нас на ужин. Но куда, - знают, похоже, только она и наша Водитель. Барбара, я когда-то узнаю, куда нас везут? – Олег выпрямился, наконец-то, когда Саша потеснил их всех, и похлопал по плечу Барбару. Та оглянулась на Лейлу и потом улыбнулась Саше.
- Ребята, мне так надоела ваша стрельба и взрывы, что я решила не только пригласить вас на ужин, но и сама выбрать место ужина. Потому вы и не знаете, куда мы едем, и не сможете подготовить никакую диверсию. Сегодня никому из вас не придется стрелять, не удастся взрывать, не надо будет отступать с боем. – Лейла обняла их обоих и расхохоталась, увидев их кислые физиономии. – Это не похищение, - не страдайте,- это только ужин. Если бы я захотела кого-то из вас похитить, я бы для этого не просила одеться во фраки. Будем веселиться.
- Хорошо, хорошо. А когда мы узнаем пункт следования? – Олегу уже стало смешно. – Поверь, это не мы ищем приключения, а они сами нас находят всю жизнь. И нам лучше знать конечную точку следования.
- Чтобы туда подвезли взрывчатку? Барбара, поехали по маршруту, - и Лейла со смехом откинулась на спинку сиденья. Остальные пассажиры последовали ее примеру и постарались расслабиться.
Они проехали довольно большое расстояние, в течение которого Олег несколько раз сетовал, что не взял в дорогу бутерброды и выпивку себе и Сане. – Уж очень он, с его слов, страдал от голода и жажды.
Но когда они подъехали к зданию, то Олег расхохотался, а Саша помрачнел.
- Сюда? Кто это придумал? Это же казино! – Олег просто хохотал в голос.
- За то здесь хорошая кухня и в ресторане известный на всю столицу шеф-повар. Этот повар сегодня специально для нас приготовил… Словом, увидите сами.
Мы поднялись в ресторан, минуя стороной игровые залы, - они были видны сквозь полупрозрачные двери. Оттуда доносилась ненавязчивая ритмичная музыка, - просто привораживала, привлекала, тянула, - как стадо сирен.
И МЫ УВИДЕЛИ!...
Позвольте огласить блюда меню так, как это делал официант при подаче каждого блюда:
- Вино с названием Chateau Lafite. Бутылка некогда была в коллекции Томаса Джефферсона, а в 1985-ом году сменила «хозяина». Это вино урожая 1787-го года украшало коллекцию вице-президента Forbes. Он приобрёл вино на аукционе за рекордные сто шестьдесят тысяч долларов, но подарил его Лейле, - вместе с огромным букетом роз, - он поклонился нашей даме и показал на букет на нашем столе.
- Сказать, что оно мне не понравилось, не могу. Вино – как вино. Возможно, о вкусах не спорят, но аромат этого вина вызывал у меня больше вопросов, чем ответов. И эмоций не вызывал никаких. Или оно рассчитано под другое настроение… Или я чего-то не понимаю в винах такого калибра…
- Суп Буйабес — Империал. Один из самых сложных в приготовлении супов. Бульон для этого супа варится порядка двух дней. В состав супа входит около 40 видов морских рыб и морепродуктов: дорада, сибас, барамунди, красный император, кальмар, каракатица, осьминог, краб, креветка, лангуст и омар и это лишь малая часть списка. Можно попробовать только у нас и в Буйабес-Империал, Москва. (Цена: $500 за порцию на двоих.)
- Олег, отстань. Ведь если бы тебе никто не сказал, что суп готовили два дня, ты бы не понял этого никогда. Сорок видов рыб и каракатиц просто не могут дать однозначного привкуса. И утверждение, что супы варятся исключительно на сегодня и на один прием, - работает и здесь. Его варили именно нам, именно на сегодня, и только для одного приема. И не пахнет он тухлятиной, - не надо наговаривать. Просто вкус непривычный для нашего восприятия.
- Карри Samundari Khazana В переводе Samundari Khazana означает «сокровище морепродуктов». Это блюдо собрало самые изысканные дары моря: девонского краба, белужью икру, шотландский омар, покрытый золотом, четыре морских ушка, а также белый трюфель, золотой лист и четыре перепелиных яйца. Можно попробовать в Bombay Brasserie, London (Цена: $3,200.)
- Саша, я тоже впервые слышу, что трюфели и морепродукты должны сочетаться между собой. Правда, я и сама только впервые ем это блюдо, и не так чтобы в восторге от него. Но можно же не критиковать всё подряд, к чему вы сегодня прикасаетесь и что пробуете?...
- Самый дорогой пирог. Этот мясной пирог содержит мясо коров Вагю, китайские грибы мацутакэ, зимние черные трюфели и французские грибы bluefoot. Для соуса используются две бутылки вина Шато Мутон Ротшильд 1982г. В конце пирог покрывают пищевым золотом. Можно еще попробовать в The Fence Gate Inn, Ланкшир, Англия. (Цена: $14,260, или $1,781 за порцию.)
- По мне бы мяса кусок прожаренного с кровью, - громадный, размером как вон тот поднос с фруктами. И вино Шато Мутон Ротшильд 1982г. я бы выпил обе бутылки с этим мясом, - и с большим удовольствием. Ну, неужели нельзя было свозить нас с Олегом в обычную шашлычную или в обычный ресторан за обычные бабки?
- Чтобы вы вот так же разнесли вдребезги и шашлычную, и бар при ней, и столики кафешек по всей улице, как и в прошлые разы? Это мы уже проходили на собственном примере. А здесь вон, - столько охраны, что никто к вам не подберется от самого первого перекрестка дорог. И вообще, вы оба могли бы хотя бы сделать вид, что вам что-то понравилось, - и тем самым сделать мне приятное?
- Десерт The Frrrozen Haute Chocolate. Это сливочное мороженое с фруктами содержит смесь из 28 сортов какао, в том числе 14 самых дорогих в мире. Десерт украшен стружкой из съедобного золота и шоколадкой «La Madeline au Truffle». Подается в бокале, украшенном 18 каратами золота и алмазами. Прибор для этого десерта подается соответствующий — золотая ложечка, украшенная бриллиантами. Можно также попробовать в Serendipity 3, New York. (Цена: $25,000.)
- Вот Вы утверждаете, что блюда, съеденные нами сегодня, официально готовятся в разных местах земного шарика: Москва, Лондон, Нью-Йорк и др., - Лейла сидела с золотой ложечкой в руках и, дирижируя ею, довольно громко допрашивала шеф-повара. – Получается, что Вы сегодня кормили нас подделками. Скажите, если бы я сегодня под видом якутских алмазов передала бы вам южно-американские или латинские? Или цикорий вместо кофе. И мне было бы наплевать, понимаете Вы в них что-то или не понимаете. Вам бы это понравилось? Заказывая Вам сегодняшний обед на Ваше усмотрение, я хотела не просто потратить большие деньги на угощение друзей или пустить им пыль в глаза, а реально вкусно поесть и получить незабываемые ощущения, удовольствие и хорошее настроение. Вместо этого я и мои друзья зря потратили время и фактически испортили себе вечер и настроение. А от нашего настроения у нас зависят результаты и доходы в нашей работе. Значит, Вы не только обидели клиентов, но и лишили много наших подчиненных людей заработка и премий. Что можете сказать на это?..
Саша к концу обеда, - может быть, это надо было бы назвать ранним ужином? – смотрел скучающим взглядом по сторонам. Только ужин обошелся этой доктору-психиатру, – или доктору-психу? - порядка $300,000. (Триста тысяч долларов, - ну точно, - псих!) Плюс-минус. И испорченное настроение. Лейла посчитала, что это хорошее начало нашего совместного пути. Это, конечно же, называется «пустить пыль в глаза», - но всё равно вкус и аромат всего поданного не были восхитительны. Она же не знает, в какой путь мы собрались. Пока до конца не знает…
А душа просила праздника. И мыслей не было никаких.
- Саша, а пошли-ка мы в казино, - тихо сказал Олег. - Я последний раз играл в карты еще на патроны, - от скуки. А сегодня как-то день разбит: до ночи времени еще много, а планов и мыслей никаких. А как у тебя, планы есть?
- Тем же концом, и по тому же месту. Я тоже сижу сейчас, слушаю трескотню Лейлы с этим поваром, и мне всё скучнее и скучнее. И тоска подкрадывается…
- Стоп! Я знаю, чем твоя занудная тоска может обернуться, - всем станет не только весело, но и жарко. Ты опять…
- Нет, нет, нет, - я сегодня чистый. И потому тоска еще более глубокая, потому что бесперспективная. А о казино я тоже мельком подумал. А Лейла как к этому отнесется?
- А это зависит от того, как мы это ей преподнесем. Лейла! Дай я этому повару по кумполу грохну кулаком, - и пусть он идет жарить нам кавказский шашлык срочно. И пусть только попробует сказать, что не умеет, - со скучным выражением лица Олег обратился к даме. – Гору шашлыка!...
- Мальчики, не начинайте, пожалуйста. Мне и так тошно, и мне никак не светит проводить разборки с владельцами казино из-за побитого вами шеф-повара.
- А, так этот ресторан принадлежит казино? Так, может быть, пойдем и накажем за ресторан их же казино?
- Тебе вино в голову ударило? С охраной хочешь пободаться? Надо кофеём залить винишко в крови? – Лейла начала закипать. Она уже была не рада, что затеяла этот поход именно сюда. Ведь как же здорово было всегда, когда ребята организовывали их посиделки в ресторане, как они приятно начинались, красиво продолжались и феерично заканчивались. Есть что вспомнить… А что останется вспомнить сегодня? Пустое жидкое вино и пищевое золото в мороженом? Сумятица из крабов с каракатицами под вымя коров? Бред какой-то! И ситуацию надо спасать, а то ребята пойдут бедокурить. – А пошли. Идеи есть?
- Есть, но сначала надо осмотреться. Где этот их вертеп заблудших душ?
Продолжили разговоры они уже в казино. На эстраде что-то выла грустная певичка, за ее спиной дергали ножками напудренные фифы… Несколько практически неодетых «вешалок» крутились и обвивали своим телом шесты в железных клетках. «Господи, какая скукота!» - не проходила мысль в голове у всех троих.
Олег пошел в бар, Саша подошел к ряду «одноруких бандитов», а Лейла подсела к рулетке.
Музыка, шуршание шарика рулетки и вспышки лампочек игровых автоматов настроение не поднимали. И они в конечном итоге неудовлетворенные собрались через некоторое время за столиком в баре.
- Эх! – Олег потянулся всем телом. И ему было наплевать, что это самый респектабельный салон в столице, а на нем дорогущий фрак. – Если бы сейчас пару зёрен нашего Z+, можно было бы попробовать распотрошить некоторые электронные устройства. И не только их…
Лейла насторожилась, подумала, - и, открыв сумочку, показала ему ее содержимое. Олег встрепенулся. Он забрался пальцами в знакомую коробочку и что-то сунул в рот.
- Саша, значит так. Сейчас ты садишься и играешь «по маленькой» в игровой автомат, а еще лучше идешь по ряду и играешь подряд на всех. Лейла, ты играешь на небольшие ставки в рулетку. Сейчас я постараюсь расшевелить эту публику нам на потеху, – Он что-то им некоторое время шептал, а потом пошел вглубь зала. Народу в зале было много, и потому он быстро скрылся в толпе. А потом появился на балконе в числе праздных наблюдателей. Сел в кресло и застыл, устало прикрыв глаза.
Саша дернул ручку первого автомата раз, потом еще раз. Когда он рванул ручку в третий – последний – раз, на экране зажглась табличка «Jackpot!» и заиграла победная музыка. К автомату сразу же направились несколько зевак и менеджер зала. Получив, в качестве выигрыша, целую коробку фишек, Саша «зарядил» сразу двадцать автоматов и поочередно дернул их за ручки. Снова раздались звонки и победные марши, - но уже из двадцати автоматов. К месту происшествия было приковано внимание уже большого количества столпившихся посетителей, и менеджеры встали почти у каждого автомата.
Параллельно игровым автоматам, около дальней рулетки тоже начались свои действия. Только что послушный в руках крупье, шарик перестал ему повиноваться и принялся скакать так, как ему заблагорассудится. После того, как Лейла поставила свои фишки на «27», то шарик вдруг как бы споткнулся о невидимую преграду, запрыгал по краю колеса, - а потом крутнулся и остался лежать на цифре «27». Одновременно именно тогда из зала с игровыми аппаратами раздался первый победный марш. Крупье удивленно оглянулся на напарника, но выдал выигрыш и продолжил игру. Следующая цифра, на которую поставила Лейла, была «32», - но поставила она туда уже весь свой прошлый выигрыш. И когда шарик встал, как вкопанный, на этой же цифре, соседний зал просто взорвался звонками и победными маршами из автоматов, перекрывая завистливые вздохи и чопорные поздравления соседей по рулетке. Соседи, менеджеры и охрана решали, остаться здесь или бежать к игровым автоматам. Выигранная Лейлой на этот раз сумма уже превысила затраты на ужин, - и она победно собрала фишки в лоток. Менеджеры с безразличными лицами выстроились вокруг рулетки, помогая ей собрать выигрыш.
А Саша организовал новый цирк. Он раздал двум десяткам наблюдателей фишки, и они по его рекомендации «зарядили» по двадцать аппаратов в двадцати рядах. Для контроля за ними он послал туда менеджеров и других зевак. По взмаху его руки они все запустили механизмы, те покрутились в разных направлениях, и… 20Х20=400 игровых аппаратов сначала зазвенели, а потом взвыли, - именно взвыли, т.к. различить уже в этих звуках победные марши просто не представляло возможным, - да так, что стало просто больно ушам присутствующих. Но присутствующие взорвались аплодисментами и стали громко хором подсчитывать его выигрыш. При попытке повторить «20Х20=400», автоматы были выключены, игра объявлена законченной.
Одновременно с этим на двадцати рулеточных столах тоже произошли двадцать выигрышей на одной и той ж цифре: «00», - на которую поставили все те, кого наняла Лейла - все фишки от последнего выигрыша. Для получения выигрышей Саше и Лейле понадобились специальные тележки, которые и были доставлены ошалевшими менеджерами. Свет в зале рулеток тоже пригасили до минимума, не давая более никому продолжить игру.
Друзей уже окружили плотным кольцом менеджеры и охрана казино. Олег уже присоединился к ним, хотя выглядел слабым и сонливым. Но он еще раньше успел вызвать в зал отряд, и теперь десять девушек в одинаковых вечерних платьях стояли с ними рядом. Их всех пригласили в кабинет управляющего, куда они вошли всем отрядом и со всеми своими тележками. Пройти пришлось через коридор из рукоплещущих наблюдателей, злопыхателей, завистников и уже лютых кровных врагов в лице наблюдавшей толпы, - в каждом взгляде наблюдателей были уже все эти чувства. Вокруг них то и дело вспыхивали яркие вспышки фотоаппаратов, уже велся репортаж какой-то всклокоченной ведущей под аккомпанемент оркестра, игравшего поздравительный марш. Не было никаких сомнений, что их разорвут на куски или в зале, или на выходе из казино, или в дороге, - если ничего не придумать экстраординарного.
Уже из кабинета управляющего было слышно, как ревет и скандирует толпа в зале.
Управляющий выглядел усталым, глядя на бумагу с суммой подсчитанного менеджерами выигрыша. И проигрышем казино, соответственно. Он попросил их присесть в легкие мягкие кресла напротив его стола и предложил представиться. Представиться они все категорически отказались, хотя в кресла присели. Девушки встали вокруг них полукругом. Всклокоченная телеведущая уже была приглашена Олегом в кабинет и, вопреки недовольству управляющего, уже начала вести прямой репортаж. Тогда управляющий начал свою речь:
- Дамы и господа. Я прослышал, что вам не понравился ужин в нашем ресторане, - друзья с ухмылкой переглянулись. – Я также готов понять ваше негодование по поводу того, что мои сотрудники не смогли навести должный порядок на всех игровых местах, и за неполадки электропитания залов, - оно уже исправляется. Если у вас есть к нам пожелания… - и бла-бла-бла…
Троица, окруженная отрядом, понимала, что в настоящее время управляющий просто тянет время и кого-то ждет. И выйти никому не позволит. Их выигрыш составил такую большую сумму, что он кого хочешь, заставит заволноваться. Если бы все казино этой страны сложили бы свой обналиченный годовой проигрыш, то он был бы меньше, чем проигрыш этого казино сегодня. Кого-то он сильно ударит по карману, и потому управляющий просто спасал свою шкуру. Живыми их отсюда не выпустят, это всем было понятно.
- Хватит пустых разговоров, - Олег решил прервать словоблудие управляющего. – Да, нам не понравился сегодня ужин, но наш последующий выигрыш никак нельзя связать с этим ужином. Так распорядилась сама Фортуна. Вы же должны понимать, что забраться внутрь аппаратов и перенастроить их для получения выигрышей, и уж тем более управлять сразу двадцатью рулетками втроем просто невозможно. Потому трактовать это как месть или мошенничество мы не дадим.
- Я ни в коем случае не говорю о том, что этот выигрыш был незаконным или мошенническим, но такое количество наличных сразу… - управляющий улыбнулся в камеру телеоператора и всё еще пытался взять инициативу в свои руки, путая роль парламентера и переговорщика с ролью хозяина заведения, но Олег его опять перебил.
- Я не требую от вашего казино наличных в таком количестве, тем более что вывозить их нам придется эшелонами, - Вы только переведите на любой мой счет в швейцарском банке выигранную нами сумму.
- А ВОТ ХРЕН ТЕБЕ, - раздалось от дверей. На пороге стояла группа мужчин, которые держали в руках автоматы с круглыми дисковыми магазинами, направленные в сторону друзей. – Мне наплевать, что меня сейчас снимают, - он кивнул на развернувшегося телеоператора и грязно выругался в его адрес, сознательно давая это снять на камеру. - Мне наплевать, что ты хочешь сделать или сказать, - Господу своему скажешь потом, на облаке. Я выцежу каждую каплю крови из каждого из вас не за этот выигрыш, а за кое-что другое. Начнем с того транспорта, который потонул вместе с моим старшим сыном десять лет назад. Помнишь? – обратился он к Саше.
- Твои, похоже, кореша? – тихо, одними губами спросил Олег.
- Да, и это весьма серьезно, - Саша продолжал улыбаться, но смотрел перед собой достаточно серьезно.
- И за твои художества в горах и смерть моего племянника на горном перевале, - теперь он обратился к Олегу. – Хорошо помнишь мой сейф, медвежатник? Может быть, и код до сих пор помнишь?
- Это и твои друзья тоже, судя по всему, - ухмыльнулся Олегу Саня.
- Эт-т-то точно, - сквозь зубы отозвался тот. – Мысли есть?
- Щас будут. Курить есть? – только они знали, что на их личном жаргоне так назывались дымовые заградительные гранаты.
- Не-а. Я чист сегодня.
- Тогда решаем всех?
Их тихий быстрый разговор прервала Лейла, на которую никто до этого не обращал никакого внимания. Она быстро встала с места и протянула телефон угрожавшему им верзиле.
- Поговори, будь добр. Это тебя, - вернулась опять на кресло и улыбнулась друзьям.
- А ты кто такая, шавка? – верзила крутил в руках дамский розовый телефон в алмазных украшениях. – Ты чего встреваешь в разговор? Тебе щас… - но по включенной громкой связи из телефона раздалась фраза на непонятном языке, которая заставила буянившего присмотреться к телефону и прислушаться к говорившему. Тот что-то говорил некоторое время на том же языке, а потом раздались гудки окончания связи.
- Вы кто такие? – было видно, что, даже не сумев ответить говорившему из телефонного динамика, он был крайне удивлен и напуган. И будет выполнять то, что тот голос ему сказал.
В ответ Олег заговорил с ним тоже на непонятном языке, очень похожем на язык голоса из телефона, после чего повернулся и что-то сказал по-японски девушкам отряда и кивнул им в сторону двери. Десять острых стальных «звездочек» одновременно впились в древесину над головой стоящей в дверях толпы. Было видно, что никто из девушек не замахивался, никто не целился в привычном для нас стиле, - с прищуром глаз и прикушенной нижней губой. Но вытащить звездочки из косяка будет трудно. И мужчины в двери уже понимали это, как и смертельную угрозу, прилетевшую в качестве предупреждения вместе с этими звездочками.
- Так мы договорились, уважаемый, что вы незамедлительно переводите выигранную моими друзьями сумму на этот счет? - обратился Олег совершенно спокойно к управляющему, и протянул ему карточку с номером и реквизитами счета. - Или Вам еще раз надо назвать еще какие-то реквизиты? И прикажите, пожалуйста, подготовить посадочную площадку на крыше для нашего вертолета, - он уже почти над вашим казино. Или позволите нам продолжить играть?
Управляющий затравлено глянул на бандита в дверях. Тот выругался, махнул ему рукой, вышел со всеми остальными и хлопнул дверями. Управляющий приказал в микрофон на своем столе принять вертолет и начал набирать цифры на своем компьютере, сверяясь с переданной ему карточкой.
- Вы могли бы прокомментировать нашим телезрителям, что сейчас происходило на наших глазах? - телерепортер буквально вцепилась в рукав Олега, приняв его за главного группы, но девушки мгновенно и бесцеремонно оттеснили ее в сторону, давая тройке пройти к дверям.
- Au revoir (До свидания, франц.), - улыбнулся ей Саша и махнул в камеру на прощание.
Олег. Кристина. 001. Первая встреча.
- Садись, Кристина, поговорим. – Олег с улыбкой смотрел на худощавую девушку, внешне выглядевшую как подросток. Она испуганно, - и очень заинтересованно, - смотрела ему прямо в глаза.
- Это Вы мне записки на экране оставляли? – Кристи подошла к креслу напротив Олега и напряженно присела на уголок. Олег не зря выбрал для первой встречи компьютерный зал: и посидеть удобно есть где, и при необходимости что-то печатать или выводить на экран. И Wolf сможет участвовать в разговоре, - этого девушка еще не знала. Но Олег-то знал, что в настоящее время они здесь «втроем». Олег смотрел на девушку и вспоминал, как почти такую же девушку когда-то приглашал в театр, кормил мороженым… Как же давно это было… Студенчество, молодость, юность, первая любовь, - они приходят без предупреждения и уходят навсегда.
- Да, я. Меня звать Олег. Можешь звать меня на «ты» и не стесняться меня.
- А ОВ знает о Вас? Что Вы тут делаете? Я ничего о Вас не знаю.
На экране одного из компов возникла надпись на каком-то тарабарском языке, - сплошь из неизвестных мне иероглифов. Кристина подняла глаза к монитору, некоторое время всматривалась в него, - и опять откинулась в кресле. Выражение лица стало менее напряженным. Что ей там написал Волков, я не знаю, но, видимо, что-то успокаивающее. Значит, он слушает наш разговор, как и обещал.
- Ты здесь? – обратилась Кристи к экрану.
На экране опять побежали строки текста на неизвестном языке. Она опять некоторое время вчитывалась, потом отвернулась от экрана и посмотрела в глаза Олега. Их разговор с ВАА был закончен, и снова наступила очередь Олега.
- Кристи, а у тебя здесь мороженое есть? – Олег улыбнулся ей.
- Есть, конечно же, есть. Его вырабатывает аппарат в пищеблоке, - так, кажется, вы называете комнаты приема пищи? Нажмешь кнопочку, - и тягучая холодная масса вытекает в тарелку или стакан.
- Ты любишь мороженое?
- Да не так, чтобы очень, - было видно, что напряжение девочки начинает спадать. Она удобнее устроилась в кресле, оглянулась вокруг. – Я когда-то его много объедалась, когда нашла этот аппарат, а потом он мне надоел. А что Вы всегда тут делаете?
- А мое присутствие было хорошо видно?
- Не всегда. Но с момента после первой записки, - помните, «Привет, Ya Yga» - я стала внимательно присматриваться ко всему. И обнаружила, то клавиатура лежит не так, как я привыкла, то монитор развернут. Однажды дверь оказалась не прикрыта так, как того требует правила вентиляции. Вы же о правилах вентиляции этого помещения не знаете?
- Нет, не познакомился еще. А есть такие правила?
- Есть. Но это не страшно. Я стараюсь это соблюдать. Мама сказала, что если выйдет из строя вентиляция, то Город заполнится газом, не пригодным к жизни. И нам негде будет жить.
- Мама правильно говорила. А ты все правила соблюдаешь?
- Ну, не всегда.
- Кристи, а ты защиту Острова никогда не пыталась испортить?
Кристи молча на него смотрела. Было видно, что она что-то подозревает, лихорадочно думает. Может быть, она думала: сказать – не сказать? Или обдумывает что-то, что-то вспоминает?
- Это давно было. Я маленькая была. Я не понимала.
- А что ты для этого делала?
- Я?... Я не помню.
- Кристи, это надо вспомнить.
- Это так давно было… А зачем это Вам? Вы хотите ее открыть? Выпустить меня?
По экрану опять побежали строки текста. Я показал Кристи на экран и дождался, пока она закончит читать.
- Да поняла я, поняла. Еще с первого раза! – немного раздраженно прозвучало из ее уст. – И что?
- Нам надо выяснить, почему стала неполноценно работать система охраны. Почему я здесь, почему здесь стали появляться новые тени.
- Но я-то здесь при чем?
- Кристи! Ты что-то делала с механизмами защиты?
- Я же говорю, давно это было. Мне не удавалось выйти наружу, потом мама стала выздоравливать, потом Хиппи заболел…
- Кто это, Хиппи?
- Мой дельфиненок. Я долго его лечила… А потом как-то перестала туда ходить…
- Куда? Куда ты ходила?
- Да не знаю я, как это называется. Я маленькая была. Потом там дверь перестала открываться. Я много раз приходила туда, дергала, а она не открывалась. А потом забыла об этом…
- В базовый реактор, в генератор поля, наверно… - раздался вдруг голос из динамиков компьютера. Олег вздрогнул и оглянулся. Как будто он мог увидеть того, кто с ним, наконец-то, заговорил голосом. – Я когда-то заблокировал входы в генераторы, реакторы, управление, - она, когда подросла немного, стала забираться туда, и начала проводить там слишком много времени. Это на самом деле было давно. Возможно, что она говорит правду. Возможно, и не помнит… Я могу опять отпереть эти двери.
- Где это?
- Это глубоко по стволу центральной шахты. На самом деле далеко. Почти на самом дне города. Но это надо проверить и починить… - мне показалось, или в механическом голосе ОВа послышалась грусть. – Я не знаю, что там произошло, что она сломала, но что-то очень небольшого размера и не задействованное в электронные контроллеры. Потом, если не поможет, понадобится проверить сами излучатели, - но начинать надо там, в глубине.
- Ты можешь предположить, что за механизм поврежден?
- Олег, я не электронщик, - я врач, и по своему хобби просто увлекаюсь компьютерами. Может быть просто механическая поломка, неточность в работе контакта, выработка какой-то детали, - я не знаю. Но по отчетам охранной системы целостность ведущих узлов не нарушена, - я уже просмотрел отчеты. Надо смотреть глазами.
- В таких сложных системах, - Олег схватил за руку Кристи, - Может оказаться критичным иногда попадание зубочистки в контакт или пыли, накопившейся в кулере, перегрев контролера и много такого, что могли не предусмотреть конструкторы. Особенно, если имеется человеческий фактор. Кристи, веди меня туда, - Олег посмотрел на девушку, сжавшуюся в комочек в кресле.
- Но я, - правда! – не помню где это.
- Кристи, - снова раздался голос из динамика. - Смотри на экран. Видишь этот лифт? Помнишь его? – Волков еще некоторое время инструктировал Кристину, как пройти в генератор поля. Но та вдруг разрыдалась, подскочила к Олегу. Началась настоящая истерика.
- И я опять останусь здесь только вдвоем с мамой? Я не хочу. Олег! Выпусти меня! – она обернулась к экранам. - Волк! Отпусти меня к людям! Я с ума здесь сойду среди этих стен! Что же вы такие жестокие звери? Я не буду никому мстить, - только выпустите меня!
- Кристина! Мадемуазель Монте! – Олег встал с кресла, застегнул воротник, одернул рубашку и вытянулся перед ней по стойке смирно. – Я клянусь тебе честью потомственного офицера, что ты не будешь более одна. Воля отца будет выполнена, но одна ты не будешь. Ты мне веришь?
- Не знаю. Я вас никого не знаю. Я всегда разговаривала с ОВ только клавишами, и впервые слышу его голос. ( - Если это можно назвать голосом, - подумал Олег.) Я впервые вижу Вас, тебя… Почему я должна верить, что вы не сломаете всю защиту? Или что не оставите меня до конца моих дней здесь без людей, без выхода? В тюрьме! Кто вы такие? Я спрашиваю, КТО ВЫ ТАКИЕ, чтобы я пустила в генератор защитного поля?
По экрану опять побежали незнакомые буквы. ОВ правильно расценил, наверно, что вязь знакомых, привычных букв будет для нее более убедительна. Тем более что язык этого компьютера я не знал и не мог знать. В мире осталось только два человека, кто мог печатать и читать на этом языке: Кристи и ОВ. И только ОВ мог сейчас печатать этот текст со своего браслета. Видимо об этом он и печатал в настоящее время.
Кристина постепенно начала успокаиваться. Она снова села на кресло и, глотая слезы, молчала.
- Хорошо, я провожу тебя в генератор. Я поняла, где это. Сейчас провожу, - пока не передумала. ОВ, ты сможешь нас там тоже сопровождать? – видимо, получила утвердительный ответ на экране, потому что снова кивнула головой и пошла к дверям. – Тюремщик! – прошептала она одними губами.
Олег последовал за ней к лифту…
Олег. Гражданская война. 001.
- Сегодня каратели весь день обстреливают окраины Горловки. В данный момент идет мощный обстрел Широкой и Железной Балки из минометов, также каратели накрывают 82-мм минами и СПГ позиции…
Слушаю радио. Сижу в блиндаже около буржуйки. Вход в помещение, завешиваемый на ночь брезентом, в настоящее время приоткрыт, благодаря чему спертый воздух блиндажа выходит наружу, давая хорошее облако пара около дверей, а внутрь входит, хоть и холодный, но свежий и чистый. Стены, оббитые какими-то кусками фанеры и досок, местами прикрыты плакатами обнаженных девиц, рекламирующих иностранные мотоциклы и косметику. В глубине блиндажа есть еще завешенное тряпками помещение, где сложены разные припасы на самодельных стеллажах: цинки с патронами, ящик гранат, батарея банок тушенки, банки с салом и вареньем, какие-то сложенные мануфактурные изделия…
Буржуйка погасла еще ночью, т.к. вставать подбрасывать в нее дрова никому не хотелось. Позавтракали тоже без кофе и чая, - хлеб с салом и крупно нарубленной колбасой. Всё это обильно приправлено химическими майонезом и горчицей. Топить печку нет пока необходимости, да и дрова лень принести. И «клал» я на приказ старшего лейтенанта убираться здесь на столе, - вот ему надо, пусть он и убирает. Падла!... Тоже мне, командир хренов!... От горшка два вершка…
Ох и тоска… Вот съездить бы в город, размяться… Водочки бы попить с пивом, поглазеть по сторонам, спину размять… А то горблюсь тут непомерно, а мамка мне всегда кричала: «Спину выпрями! Я кому сказала?» - и могла по спине хворостиной какой-то хлестнуть. А чего? Я ж не горбатый… Вот хохол у нас был, - тот горбатый. Сидел всю жизнь в своей сапожной мастерской на низкой табуретке, горбился, - и нажил себе горб. Он даже когда выпрямлялся в пояснице, то шея и лопатки всё равно были горбатые. И спереди в груди яма глубокая. Говорил, что с детства болел, рахитом, кажется…
- … Горловки. На Широкой Балке лупят по нашим позициям из РПГ. По позициям на Глубокой работают стрелковым... Уже и не только. БМП тоже…
От бабахнуло где-то… Аж земля с потолка посыпалась. Хорошо, что котелки все мы привыкли уже класть донышком вверх, а то сейчас их пришлось бы вытряхивать и мыть. Или протирать ветошью, если воды нет на мытье.
Да, в городе хорошо… Я бы в баню сходил к «терпилам», попарился бы. В интернете посидел бы, - в кафе каком-то или так, чужой вай-фай если бы нашел открытый… А то у хлопцев тут есть вай-фай, о они или выбрали уже всё там и не хотят заправлять его снова, или коды свои не дают. Вот дождутся экспроприации, дождутся. Будет им и вай-фай, и хай-туй, и бум-трах… Да, особенно бум-трах надо в городе организовать, а то сижу тут, нюхаю чужие носки и потники, - скоро и свой бум-трах отпадет. А кому я потом без него нужен.
А носки у некоторых «знатные»! Вот Василь на спор уже почти полгода берцы не снимает, - поспорил на ящик водки, вот и не снимает. От его обуви теперь несет, как из отрытой могилы несло, когда в нее снаряд попал. И вечно в его бороде крошки и яичная скорлупа висят, - аж тошно. Вот ни у кого яиц в рационе нет, а у него вечно в бороде яичная скорлупа… Где он их берет? Когда жрет, падла? Не понятно. А еще старшина, - поделился бы с народом…
- Народная милиция ЛНР предупреждает жителей о возможных провокациях со стороны Украины на территории Республики в ближайшие дни. Об этом сегодня сообщил врио начальника штаба Корпуса Народной милиции…
Врио – он и есть врио. Чтобы врать!... Вот и брешет народу о какой-то народной милиции. Вот давеча Антоха-шмырь в город ездил, так говорил, что хоть из гаубицы по прохожим лупи, - всё равно никто не подойдет и не остановит. Может и брехал, но тряпки бабские притащил откуда-то. Зачем только, если посылки домой перестали принимать?... Вот раньше было раздолье: и бухло не запрещали, и баб можно было смело в койку тащить… Они верещат, - а я их тащу. И что же, что не хочет? А я хочу… И какая-такая народная милиция мне слово поперек говорила? Они и подмогти могли.
Провокации… Да какие провокации, когда мы по ним из всех стволов вона как лупим? Но и по понятиям тоже живем. Вот надо нашим хлопцам пострелять много, и не всегда же по посадкам железяки кидать. Так они по мобилам с ихними буграми свяжутся и спрашивают, договариваются. Вот месяц назад прибегал какой-то майор, орал, что мы мало стреляем, плохо попадаем. Он поехал, а хлопцы позвонили, - и договорились. Наши попаданцы отошли с передней линии, наши артиллеристы туды и выложили месячный запас «чемоданов». Говорили потом разведчики, что от первой линии ихней обороны только торчащие в небо палки блиндажей остались, - и фотки мне показывали. Они потом вернулись и всё снова построили, - хоть чем-то заняться было.
А потом наши тоже отошли сразу от края, - и нам «ответкой» перепахали тоже. Тот майор как раз приехал посмотреть в бинокль на их окопы, - да не успел. Только штаны коричневой краской и покрасил! Я думал, что майоры лучше пахнут, - а этот так вонял, так вонял. Это как же надо было так перепугаться, чтобы так вонять? Мы тоже потом строили. Но показали майору, что врага сильно обижать нельзя, - он и осерчать может.
Так и живем, - мы ихних не убиваем специально, а они нашенских.
- Украинские каратели открыли огонь по колесам автомобилей вблизи пункта пропуска в Крым, МВД ведет переговоры. На повороте на Червонный Чабан, где ранее стоял Айдар, неизвестные, вооруженные люди…
А бывало всякое. Вот народные мстители какие-то объявились. Хорошо бы сюда не пришли. А то вырезали целую батарею, замки орудий сняли, стволы взорвали. Хлопцев жаль, - но и они тоже дурни. Нечего было каждый день напиваться в дым. Хоть ты и артиллерия, но порядок тоже знать надо. И водкой надо с пехотой делиться. Я э лейтенант, хоть и младший, - я тоже водки хочу, аж душа плачет.
- … в Украине идут два циклона с Балкан, погода на выходных испортится. На фронте герои обстреляли украинские позиции четыре раза, ни один наш защитник не пострадал.
Враги-020. Подводная лодка.
- А вы знаете, - Сеон всем свои видом показывал, как он доволен. – Я хочу пригласить вас всех на свою яхту. Она должна быть спущена на днях на воду, пройти ходовые испытания, и – сразу будет в нашем полном распоряжении.
- Большая яхта? – похоже, что Лайнелу было не очень интересно, - он только поддерживал разговор.
- Да не так, чтобы уж очень большая, - 283 метра. Но чудо, просто чудо, - я не побоюсь этого слова! – Сеон буквально подпрыгивал в кресле от нетерпения. – Там столько разных удобств! Просто чудо!
- И чем же она так отличается от твоих яхт по всему миру, чтобы так приплясывать в кресле? – Ясив улыбнулся.
- Вы даже не представляете себе! Она имеет посадочную площадку для вертолета! Есть бассейн, корт, гимнастический зал, бар, ресторан, огромное количество кают с полным набором комфортабельности.
- Не знаю, не знаю. Мои яхты не менее комфортабельны, независимо от размера. Я и в двухместной яхте чувствую себя, как в своем пентхаусе. И вертолетной площадкой в наше время никого не удивишь.
- Там шесть палуб! Спортзал, джакузи и многочисленные комнаты отдыха.
- Охо-хо-хо!... Ну не смешите, пожалуйста! Этого добра теперь достаточно. Была бы изюминка…
- Изюминка тоже есть. Эта яхта может уходить на 240 метров под воду, как подводная лодка, - Сеон торжествующе смотрел на собеседников. Ну, надо же чем-то выделяться из всех, когда размеры кошельков уже не играют значение…
- Уж не “Migaloo” ли? – ехидненько спросил Ясив, и расхохотался. - А я-то подумал, что знакомые цифры слышу при перечислении достоинств. Представьте себе, я уже купил себе такую лодку-подлодку.
- Шестипалубный гибрид субмарина/яхта? Да, мне тоже показалось, что-то знакомо, как в рекламном буклете с перечислением достоинств нового товара, - Лайнел тоже улыбнулся. – Можете меня тоже поздравить, - я тоже купил себе эту посудину. Вы ее хоть в глаза-то уже видели? Или только на компьютерных рекламных роликах?
- Ну почему же, видел! – у Сеона несколько ухудшилось настроение. – Я даже ее сфотографировал в доке. Вот, посмотрите, - и выложил на стол несколько фотографий.
Собеседники взяли их в руки и стали внимательно рассматривать. Потом Ясив вынул из папки тоже фото и стал их сравнивать.
- Лайнел. Вы только посмотрите. №3 у Сеона, №2 у меня. Получается, что Вы перекупили первый экземпляр? Или я ошибаюсь.
- С чего Вы взяли?
- Так ведь на борту написано, - вот смотрите, “Migaloo”-2 и “Migaloo”-3. Значит. Вы нас опередили с покупкой? Значит, что у Вас №1?
Лайнел что-то проворчал и начал звонить своему человеку, что-то спросил на мяучащем языке, положил трубку и обернулся к компаньонам.
- Вы не поверите, №4. “Migaloo”-4, - вот что написано на борту моего судна. Я тоже был уверен, что никто об этой новинке не знает, и что я буду из вас первым. Но кто-то уже опередил нас всех. Мой управляющий сказал, что субмарина с названием “Migaloo” без номера уже вышла в море. А наши скорлупки всё еще стоят в доке, заканчивают сборку.
Глаза всех троих отразили целую гамму чувств: удивление, разочарование, обиду… Не так нужна была сама лодка, как возможность удивить своих друзей такой изюминкой. Они вопросительно смотрели друг на друга, и в глазах трёх самых богатых и самых влиятельных людей, имена которых не были упомянуты ни в одном рейтинге или издании, светились только одним вопросом:
-КТО??? Кто посмел??? Кто сумел их опередить??? Когда и кто?...
Отряд. 008. Сплочение. Семья. Совет.
Скоро год, как я попал в городскую клинику в реанимационное отделение после… Так после чего же я туда попал? Никто так и не смог мне дать точный ответ. Или его на самом деле не существует? Вода из киоска, сосулька, стрельба в ресторане, какой-то парик красного цвета, любовная драма, трагикомедийный фарс судьбы… Я до настоящего времени часто перебирал все сохранившиеся в голове факты, перечитывал отчеты и истории болезни, слушал записи рассказов других людей, - но ничего не вносило 100-процентную ясность. Простое стечение обстоятельств? Чьи-то козни? Неизвестные мне факты?
Но как бы то ни было, я познакомился за это время с разными людьми. Лейла, отряд, группа из шести исследователей, Кристина, заочно Волков… И связался с Саней.
Я заработал много денег, но пользовался во всю чужими деньгами для всех своих и не своих нужд. Я умудрился вывести в «тень» большие суммы с копии корпоративной карты Клиники, и приобрел на эти деньги корабли, подводную лодку, вертолеты, чертову прорву оборудования, даже железнодорожный состав и несколько тепловозов. В моем арсенале было достаточно разного транспорта, спрятанного по всему пути намеченного мной и Сашей пути следования. Я не связывался с акциями, другими ценными бумагами, ресурсами, - это всё могло привести ищеек ко мне. Но вкладывал и вкладывал деньги в то, что нам могло пригодиться в будущем, - а будущее само покажет, что нам понадобится, а что нет.
Разные они всё же, - люди перечисленные выше.
Лейла.
Грустная продвинутая молодая и очень перспективная профессор психиатрии, беспокоящаяся за свою мать, без своего угла и без гарантированного дохода в этом мире, - если она уйдет из Клиники. В Клинике она главный босс, но не владелица. В не своих домах она любовница влиятельного и богатого мужчины, - а по жизни она одинокий и неприкаянный человек. Не факт, что ей дадут уйти из клиники и, тем более, из корпорации, - слишком много лишнего она знает об этом всём. И она сама понимает, что она слишком много знает, и что обратной дороги ей нет, тоже предполагает. Такие на пенсию не уходят. Её грустные глаза произвели на меня впечатление еще в реанимации, где мы впервые увидели друг друга. В последующем я только утвердился в том, что это не маска, а понимание и безропотное ожидание своей неизбежной судьбы.
Отряд:
Ни у одной из них не было простой личной жизни, многие потеряли родных. Они все дополнительно к своим жизненным трудностям прошли специальную подготовку, армейскую выучку, некоторый опыт военной жизни. Научились ценить жизнь и свободу. Научились слушать, слушаться и подчиняться. И проявлять разумную инициативу. На них у меня была самая большая надежда, - они были мне очень нужны.
Считаю, что даже сам их список впечатляет. Особенно предпоследний столбик. Вместе или порознь они приходили ко мне за этот год и признавались, что завербованы в разное время этими разведывательными службами – кто до, кто после вербовки на работу в «Тень». Исходя из этого, считаю, что мной и\или корпорацией плотно занимаются все разведслужбы в мире, и мне это не удивительно. Скорее корпорацией, - не надо переоценивать свою собственную значимость, - но от этого не легче. Всё равно я попадаю под многократный удар.
За время нашего знакомства и совместной жизни мы с девушками подружились, сошлись и стали почти единогласны на фоне той смертельной угрозы, которая нависла над нами всеми. Никто не отрицал, что не только над нами самими, но и над нашими семьями нависла угроза. Мы не раз говорили между собой, что наше исчезновение из этого мира, - вот единственное, что может предотвратить смерть наших близких. У кого они есть, разумеется. Но, я думаю, что «Тень» и разведки найдут людей, чьи мучения на наших глазах будут нам не безразличны.
Научная группа, или, как я их называю, ученые:
Только я знаю, кто они, что они, для чего они. Нет, они на самом деле молодые перспективные ученые, выбранные в разных научных институтах, на разных кафедрах, и даже в клиниках. Они прошли через Сашу, жесткую проверку в МВД и ГРУ, потом в «отделе кадров» «Тени», потом обкатывались мной лично. За каждым из них в личной жизни тянутся разные проблемы, о которых обещано забыть навсегда, если они доведут работу до конца. Их пока не завербовала ни одна разведка, но для этого не было времени, - они практически не выходили из лабораторий. Они фанаты своей особой религии, - науки. Им нет дела до алкоголя, наркотиков, табака, баров и ресторанов. Но они будут просиживать сутками за своими разработками, научными полемиками, экспериментами. Это их наркотик! Они занятые люди, - и именно потому попадали в неприятные ситуации в личной жизни, от которых теперь пытаются уйти.
Кристина.
Девочка, которую я еще год назад не знал и прошел бы мимо, если бы встретил на улице. Теперь она была нашей надеждой всем выйти сухими из воды. Она вместе с матерью, - и часть времени сама, - оказались в роли Робинзона Крузо, но только имели на своем острове всё, что может пожелать современный человек. Кроме общения и свободы. Вот к ней, этой свободе, и рвется сейчас эта уже почти 18-летняя девушка, имеющая… Словом, я даже не могу представить того, что она не имеет. Теперь с нашей помощью девчушка может стать новоявленной Монте Кристи – только в юбке.
Мама Кристины.
Женщина средних лет, проведшая в сопорозном состоянии несколько лет после известия о смерти мужа, отца Кристины. Тихая, домашняя, хозяйственная в рамках дома, прекрасно готовит, богобоязненная и немного религиозная. Она не понимает и осуждает увлеченность компьютерами, военной техникой, интернетом. Особенно для девочки,- ее дочки. Но и забрать это всё у нее уже не имеет возможности, - потому и не расстраивается от этого.
Волков Анатолий Андреевич.
Под этим именем я знаю человека, которого никогда не видел, и слышал голос которого только несколько раз в жизни. Я знаю его еще под разными именами, кликухами, радиопозывными, молодежными и военными кличками. Известен мне как врач, компьютерщик, друг Кристины и ее родителей в прошлом, а теперь их ангел-хранитель. Судя по всему, в прошлом, в том числе воин-одиночка, офицер, спасатель. Тоже чего-то опасается, не хочет пока приближаться к нам. Подсказывает и руководит со стороны в ключевых делах, не вмешиваясь и не настаивая в мелочах.
Саня, Саша, Александр.
Мой милый друг и товарищ с детских лет. Мы встретились вновь и объединились для выполнения, как я думаю, главной задачи нашей с ним жизни.
Итого, 15 женщин и девушек, 8 мужчин. Плюс призрачный ОВ.
Я сидел в кругу научно-боевого отряда, к которому сегодня присоединилась и Лейла. По понятным причинам с нами не было Сани и Волкова. Мы сидели около костра, который развели на площадке недалеко от Дома, пили легкое вино и слушали музыку. Сегодня был последний день Старого года, сегодня ночью во всем мире по христианскому календарю праздновали Новый год. Если вообще праздновали его. Сегодня – уже скоро – начнутся салюты, крики, поздравления, раздача подарков. Я тоже приготовил подарок всем сидящим, который скоро и предъявлю.
Мы создали обстановку небольшого бивуака вокруг большого костра на площадке, сдвинули вместе с нескольких сторон автомобили с включенными фарами, отдельно на мангале жарились шашлыки. Шум работающих двигателей и звуки музыки празднично заглушали многие слова, а включенные мной «глушилки» не давали прослушать наши разговоры и помешать празднику. Девушки весело болтали с мужчинами, - по дружески, не стараясь их как-то спровоцировать на ненужные никому слова или действия. Как и ребята. Этим они все мне нравились.
Когда у всех в руках уже были шомпола с нанизанными на них большими кусками мяса и полные фужеры уже были в очередной раз пусты, я наклонился вперед и попросил меня выслушать. Выключили музыку. Гомонившие до этого притихли. Ждали.
- Пришло время моего вам всем подарка, - начал я негромко. Все замолкли.
- Друзья. Я хочу сказать, что мы все друзья, потому и не боюсь сейчас с вами поделиться. Вы все знаете, что в настоящее время над нами нависла очень серьезная угроза, - нашей жизни, жизни и здоровью наших близких, нашему будущему.
- Сегодня я могу вам сказать, что готов покинуть эту обитель и исчезнуть навсегда из Клиники и «Тени». Я уйду в тот мир, который мы с вами уже скоро как год изучаем. Но я готов забрать туда всех вас, - всех, кто захочет уйти туда со мной. Считаю это единственным местом, куда наши враги не доберутся. Кажется, я нашел причину частичной проницаемости защиты Острова, и готов ее ликвидировать, замкнуть Остров опять на крепкий замок. Но пока возможно будет только одностороннее движение, - только внутрь нового Мира. Там, внутри, я скажу вам всем, как называется этот новый мир.
- Мы не будем там ни в чем нуждаться, но никто из наших близких не будет знать, где мы находимся, живы ли мы. Они не будут брошены на произвол судьбы, - я смогу их обеспечить до конца жизни. На моих счетах есть деньги, которые мы можем выдать им сразу на руки большой суммой, или выдавать дозировано, помесячно или поквартально, - как вы сами решите. Обстоятельства могут быть разными у каждого.
- Но есть одно большое «НО»! Вошедшие туда останутся там на неопределенное время, - возможно, навсегда, - и делать попытки оттуда выбраться нельзя. Мы будем в Раю, - в современном Эдеме, - но выйти оттуда снова на привычную нам Землю, в привычное нам общество, к нашим родным и близким будет уже невозможно. Что называется, обратного пути не будет. Как из обычного Рая.
- Возврата не будет по многим причинам. Во-первых, защита Острова изначально предполагала, что ни входа, ни выхода там нет. Это только поломка в системе защиты стала причиной, что об этом Острове мы узнали. Во-вторых, наш выход, - хотя бы одного, - вызовет смертельные проблемы у всех: в семьях, в племенах, у родных и близких. Потому, пусть уж родные думают, что мы погибли или улетели в другую Галактику, что равносильно. В третьих, «Тень» и все разведки мира сделают всё возможное и невозможное, чтобы захватить любого из нас и получить от нас максимум информации. Жалость к нам они тоже проявлять не будут. Ни к нам, ни к нашим близким.
- Не будет и никакой связи с родными, - телефон, радио, скайп, - к чему вы еще там привыкли, - ничего работать не будет. Единственное, что может давать вашим родным надежду, что вы живы, - это периодически выплачиваемая якобы заработная плата, поступающая на их банковские счета. Но только это. Вы сможете слышать их голоса, если у них такая техническая возможность будет, увидите их на экранах следящих устройств, - но никогда не дадите им свой сигнал. Это важное условие.
- Если у кого-то есть какие-то неотложные дела в этом мире, то я предлагаю помочь решить их в ближайшие дни. Если у вас остается здесь любимый человек, то обязательно сообщите об этом мне, и я подумаю, как вам помочь. Всех животных-любимцев, - я грустно глянул на Адель, - нам тоже придется оставить здесь.
- Если у вас есть в этом мире одушевленные предметы мести и ярости, - уносите эту ярость с собой, - ей со временем мы найдем пути проявиться и выплеснуться. Вы не единственные будете на Острове с такими чувствами. Уж поверьте. Этот Остров имеет очень трагическую историю, и я хочу превратить его в площадку, откуда волны нашей мести будут находить свои цели во всем этом мире. Да воздастся сполна каждому, обидевшему нас в нашей жизни!
- Если нам удастся наладить автоматику Острова так, чтобы защита работала избирательно, то мы, возможно, будем выходить, - но это будет очень не скоро. И будем решать это тогда, когда это будет возможно.
Все сидели в задумчивости и смотрели на огонь костра.
Искры от сильного огня поднимались высоко над нами вместе с горячим воздухом, то разлетаясь по всему потоку, то соединяясь вместе. Языки пламени несли свои яркие краски ввысь, освещая наши лица, грея нас своим жаром, роняя тени на верхушки недалеко расположенных высоких елей.
Они смотрели на меня, друг на друга и никто не решался первым произнести самое главное, важное и трудное. Тогда я продолжил опять.
ПЕРВЫЙ…
- Друзья мои, лично для меня всё уже решено, и я прошу не голосовать, а решить для себя, кто пойдет в этот новый мир, а кто останется здесь. Если кто-то останется здесь, мы сделаем так, что от него отведут все подозрения в сговоре с ушедшими. Как? – Это моя проблема. Главное, чтобы вы сами об этом никогда не проговорились никому. Но надежнее, как вы все понимаете, уйти. Итак, желающих уйти со мной прошу каждому высказаться. И высказать свои пожелания.
- Олег, ты и меня готов взять с вами, раз я сижу около этого костра? – ко мне подошла Лейла, присела передо мной на корточки и почти мученически смотрела мне в лицо. На нас смотрели вытянутые лица девушек в ожидании моего решения. Было видно, что они все сочувствовали профессору. Я взял ее за сложенные вместе руки, притянул ближе, приблизил свое лицо к ней.
- Да, я готов забрать с собой всех тех, кто сидит сегодня у этого костра. Какое бы у вас не было прошлое, каким бы разведкам мира вы не давали расписки, какие бы грехи и мысли у вас не вертелись сейчас внутри, - я готов вас всех взять с собой.
- Я иду с вами, - Лейла кинулась мне на шею и горячо поцеловала. А потом уселась рядом со мной, обняла и прижалась. От этих движений все заулыбались.
ПЛЮС ОДИН=ДВА
- Мы с тобой, - почти одновременно встали Сестры и Водители. Итак, пять человек отряда у меня уже есть. Они шагнули вперед и, обогнув костер, встали у меня за спиной полукругом с серьезными лицами. Марина подошла ближе и обняла Лейлу сзади, а та притянула ее сесть рядом. Марина заулыбалась и села, не переставая обнимать.
ПЛЮС ПЯТЬ=СЕМЬ
- Друзья, совсем не надо выходить как при команде «белые направо, красные налево». Вы только выскажите мне свое решение, - я уже тоже начал улыбаться.
- Ну, Хозяйка вам там в любом случае будет нужна, потому придется вам взять с собой и сержанта, - Холли встала с места и не знала, садиться снова или продолжать стоять. – Я только хотела бы знать, можно ли передать нашим родителям, - у кого они есть,- какой-то гостинчик или привет?
ПЛЮС ОДИН=ВОСЕМЬ
- Передадим, передадим, только обговорим что и когда.
- Здесь согласие от нашей маленькой Тако из-за спин не видно, - Захра подхватила хохочущую Таку и подняла ее вверх на вытянутых руках.
ПЛЮС ОДИН=ДЕВЯТЬ
- А ты сама-то как? Пойдешь?
- Так разве ж не видно, что я двумя поднятыми руками голосую, и двумя ногами Таки? – Така вырывалась из ее рук, и та опустила подругу на землю.
ПЛЮС ОДИН=ДЕСЯТЬ
- Я пойду обязательно. А куда мою подружку определим? – встала Адель, поднимая над головой мышку. – Мне ее будет не хватать, но… Я буду помнить о ней.
ПЛЮС ОДИН=ОДИННАДЦАТЬ
- Адель, не волнуйся, - вступила в разговор Лейла. – Я знаю очень хороший приют для животных, где твою мышку не съест ни одна кошка.
- Я тоже пойду, - Сара и Жизель встали одновременно, с разных сторон костра, но получилось, как бы встали вместе. И, глядя друг на друга, почему-то дружно и счастливо расхохотались.
ПЛЮС ДВА=ТРИНАДЦАТЬ
- Если будете давать мне там пострелять по мишеням, то я согласна, - встала Джуна. – Я не хочу терять форму.
ПЛЮС ОДИН=ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
- Джуна, милая, ты для разнообразия на акул хочешь поохотиться? – смеясь, спросил я. Но всех моих девушек как одна пружина подбросила, - И я хочу на акул! И я! Я, я, я-яяяяя…. – раздавалось с разных сторон. И хохот…
- А что там наши мужчины молчат. Мы пойдем без вас? – Лейла начинала вновь приобретать голос и манеры руководителя. И моя внутренняя реакция была прямо-таки бурная: Ну, уж нет, вот фиг вам! Я здесь командир!
- Молодые люди уже… - начал я спокойным командирским голосом, но Вадим меня перебил, вставая.
- Мы идем все, - и обернулся по сторонам. С разных сторон тянулись вверх руки молодых людей. Они даже не удосужились поднять свои задницы, а некоторые даже втихаря поедали шашлыки увлеченных девушек. – Мы не можем бросить без присмотра такой цветник, - закончил он под общий смех.
ПЛЮС ШЕСТЬ=ДВАДЦАТЬ
- Я рад, что мы нашли общий знаменатель, - с внутренним облегчением я заговорил снова. - Потому с завтрашнего дня с 15-00 местного времени все должны быть готовы получить сигнал о выступлении. С собой ничего особенного брать не надо. Взять немного нижнего белья на первые дни, немного гигиенических принадлежностей, личное оружие, небольшой боезапас. Всё в карманы. Всё то, что не помещается скрытно в карманы, с собой не берем. И то, что может по пути выпасть из карманов тоже. Продумайте этот вопрос. Форма одежды, - удобная. Никаких документов…
- Водителям и летчику иметь полные баки горючего и боезапас во всех аппаратах. Сара и Жизель подготавливают, - а все им помогают,- к дистанционному подрыву лабораторию, места проживания, виварий, склады и всё, что нам может потом мешать. В том числе гараж, летный ангар, взлетную полосу, запасы горючего и т.п. Первыми по сигналу должны быть уничтожены средства связи и фиксации Клиники. Не забудьте уничтожить абсолютно все запасы нашего любимого Z+, - и нового, и старого. Всем работникам лаборатории помочь подготовить к уничтожению материалы работы, документацию опытов, любые записи, дневники и разработки. Ничего с собой не брать, на себе не уносить. Не беспокойтесь, цифровые копии всего нужного у меня есть, - ваши работы будут продолжены. Потому ничего не жалейте. Не жмитесь. Уничтожению подлежат каждая капсула, даже ни одного раза реально не работавшая, каждый компьютер, каждое рабочее место. И всё должно взлететь на воздух практически одновременно после нашего ухода отсюда.
- Не беспокойтесь, первое и второе января объявлены щедрой Клиникой с подачи Лейлы выходными днями. Потому никто из лаборантов и другого персонала не пострадает, - они благодарно встречают праздник дома с семьями.
- Нас заберут отсюда под видом террористического захвата. По моему сигналу мы соберемся якобы для продолжения празднования Нового Года, - и на этом вся наша карьера здесь и закончится. Так что, коллеги, у вас, - ой, простите, у нас, - осталось до аврала меньше суток. Может быть чуть больше, как получится. Так давайте же веселиться!
Все дружно и с воплями восторга вскакивали с места и сдвинули фужеры. В небо с ревом стали уходить зеленые новогодние ракеты, взрывавшиеся огромными огненными шарами очень высоко в небе, - почти в стратосфере. Первый шар, второй, третий…. Двадцатый!...
С НОВЫМ ГОДОМ! Со всем НОВЫМ!
Саша. Корабль. 004.
Как в старые добрые времена почти годичной давности мы все лежали вокруг бассейна и наслаждались жизнью.
Но было и отличие. Нас было двадцать один человек, а не тринадцать, как в первый раз.
Ребята с планшетами и листами бумаги устроили какой-то диспут в углу за столиком, - их пытались оторвать от этого и приобщить к групповому купанию, но ни у кого это не получилось. Все по опыту знали, что если уж они «ушли» в науку, то будут спорить до хрипоты и до последнего листа бумаги, а потом будут рисовать формулы и графики на запотевших стеклах и кафельных плитках. И никакие соблазны плотской жизни их из этого экстаза не вытащат. Лучше это, или хуже, - решать не нам. Раз уж Бог создал такие создания, значит это кому-то нужно. Как звезды, помните: «Если звезды зажигаются, значит это кому-нибудь нужно…» - вещал когда-то на революционных площадях В.В.Маяковский.
Ну и Аллах с ними. Потом присоединятся и уж точно догонят нас в поедании вкусностей. Как проголодаются.
Девушки лениво лежали вокруг нас, медленно тянули из бокалов соки, - кто через трубочку, кто просто через край бокала, - они даже болтать устали. А обсудить им за эти дни пришлось очень много: «Помнишь, как ты? – А я его раз, и… - А ты видела, видела?... – Ба-бах! Огонь, дым… - А Вадим в кунге лежит и в ус не дует…»
В 15-00 первого января я ударил в рынду, закрепленную на крыльце Дома, - царствие им теперь всем небесное. Мы в зимних мохнатых одеждах стали лениво собираться, - после проведенной в течение дня подготовительной работы, – на крыльце Дома, весело кривляться в камеры наблюдения и посылать воздушные поцелуи с нашими поздравлениями с Новым Годом всем возможным наблюдателям.
Потом начали поджигать новый костер почти на пороге Дома и взрывать петарды огромной силы, запускать многоступенчатые ракеты-фейерверки во все стороны, бегать и от души кривляться. Все это проходило уже в наступившей темноте. К нам присоединились пришедшие от лаборатории и административного корпуса Лейла и наши мужчины. По всему внешне выходило, что мы продолжаем вчерашнее празднование Нового Года.
В какой-то момент вокруг нас из темноты вдруг образовалось плотное кольцо людей в какой-то специальной черной форме и в черных балаклавах, которые начали нас скручивать и кидать в подоспевшие машины. В этот момент Лейла и вцепилась мне в рукав так, что ее не смогли оторвать даже военные спецы. Или она боялась, что ее забудут, или на самом деле испугалась… Но, думаю, выглядело это со стороны, - под аккомпанемент криков, женских визгов, автоматных очередей, отборного мата и взрывов гранат, - просто восхитительно. Надо будет потом дистанционно покопаться в архивах записей видеокамер, если там хоть что-то сохранилось, - исключительно ради того, чтобы посмотреть этот спектакль.
Нас везли небольшими группами в разных машинах, потом перегрузили в другие машины, где сидели люди уже в другой боевой форме, но перегрузке и их действиям мы уже не сопротивлялись. Потом высадили в каком-то ангаре, где сами погрузились на машины и уехали. И всё молча, молча… Молчуны, блин, душу вашу!... И не кричать же им в след спасибо, молчунам!...
Я еще на выезде из территории Клиники нажал на клавишу детонатора, - от чего дорога под колесами машин просто заходила ходуном. А нас стало подбрасывать на лесной дороге больше обычного. У меня в воротнике погас зеленый огонек стороннего следящего устройства, после чего мы скинули эти мохнатые одежды и остались в удобной зимней «горке» с разгрузками. Одежду выкинули из машин на дорогу, облили бензином и подожгли.
В ангаре мы переоделись уже до исподнего, - для гарантии, что на нас нет «маячков» дальнего обнаружения, заменили даже нижнее белье, - и подошли к нашему новому транспорту. Конечно, наши любимые джипы были нам не досягаемы, - и скорее всего уже уничтожены взрывом. Но перед нами стояли тоже не плохие и неплохо экипированные модели легких военных грузовиков: 10-тонный вариант МЗКТ-600103 (6х6) и новый 17-тонный тактический автомобиль МЗКТ-600123 (8х8) с американскими дизелями Caterpillar C13 мощностью 440 и 520 л. с. и автоматическими шестипозиционными коробками передач. В русской армии они уверенно заменили «шишиги».
На наших образцах были установлены хорошо утепленные отапливаемые военные кунги, превращавшие машины в передвижные дома умеренной вместимости при достаточной комфортности. Для новогоднего путешествия как раз то, что нам было надо.
Машинки хорошие, надежные, новые, типичные для дорог и не привлекающие внимание к себе ни ГАИ, ни ВАИ. На них были установлены «черные» номера, благодаря которым можно было не оглядываться на голубых гаишников. На лобовом стекле и сзади на каждой машине были наклейки, свидетельствовавшие, что перевозят особый опасный груз, от которого будут шарахаться и зеленые ВАИ. Большие скорости они, конечно, не выдают, - не в гонках, чай, участвуем, - но работают как швейцарские часики.
Дальше мы поехали уже своим ходом. Кто-то в кабине, а остальные в тепле и комфортно лежа, - в кунге. Маршрут был достаточно извилистым, мы несколько раз меняли автомобили в каких-то ангарах. Но каждый раз заготовленные ранее машины и кунги были очень похожи. Только окрас и номера были разными. В каждой машине нас поджидал запас еды, воды, одежды, белья, горючего, детекторы электроники и средств слежения. В ангарах можно было покупаться, но этим никто не воспользовался, - в ангарах обычно было холодно.
Потом дорога привела нас в большой ангар для гидросамолетов, где мы уже пересели в подводную лодку. Жаль было бросать хорошие автомобили, но в таких случаях скупой платит дважды. В нашей ситуации платит жизнью. Машины выполнили свою миссию.
И теперь мы все вместе уже не первый раз смотрели на огромном экране, как, судя по сохранившимся записям на камерах слежения Клиники, нас в мохнатых одеждах от новогоднего костра выхватывают «черные маски» и тащат куда-то в помещения и темноту. Потом эти помещения все взрываются и долго и упорно горят.
- Вчера на филиал известной в нашей стране зарубежной клиники было совершено беспрецедентное нападение, – вещали по всем каналам. Демонстрировались ужасающие кадры съемок со всех ракурсов дымящихся развалин около главного здания Клиники, выбитые взрывом стекла в офисном здании, разрушенные системы спутниковых антенн и трупы неизвестных нам сильно обгоревших людей в мохнатой одежде. - Неизвестные в масках и полном вооружении хватали всех подряд во дворах и помещениях Клиники и сводили их в центральную лабораторию. По непонятным причинам лаборатория была ими взорвана, и сгорела до основания. Трудно сказать, кто и почему нападал на мирное медицинское учреждение. Пропала, - скорее всего, погибла, - руководитель клиники, которая праздновала Новый год в кругу своих сотрудников. Это было видно по архиву съемок в то утро и накануне. Оставшееся в живых руководство клиники не может дать ответ, кто бы это мог быть, нападавшие им тоже неизвестны. Они не попали ни в кадры следящих систем, оставшихся уцелевшими после взрывов и пожаров, ни в зону съемки со спутников. У правоохранительных органов мы не получили никаких комментариев, кроме дежурных фраз, что следствие ведется и возбуждено уголовное дело по…
Прямо под телевизором полулежал Саня. Ему давно надоела эта телевизионная истерия по поводу организованной им инсценировки нашей гибели, и потому он просто дремал. Он отказался от массажа, от вина, - он только хотел спать.
Лейла долго ни на шаг не отходила от меня. Она во время побега, - пардон, похищения, - как вцепилась в мой рукав, так и держалась за него всю дорогу. Вот, а теперь она устроилась на соседнем топчане, придвинув его предварительно почти вплотную, и смотрела как-то сквозь меня на Сашу. За всё время нашего путешествия она почти не разговаривала, - только улыбалась. Иногда у меня возникала нешуточная мысль, а не вызвать ли психиатра к профессору психиатрии? Кто это мне говорил, что постоянная безоблачность наводит на вполне обоснованные умозаключения? - Психиатра, конечно же.
Наш дальнейший путь лежал в сторону Острова. Нам предстояло пройти черт знает сколько миль сначала подо льдом, потом подальше от оживленных путей через несколько океанов. Надеюсь, что океаны нам не начнут открывать свои тайны, как капитану Немо. А на Таинственном Острове нас встретит, надеюсь, не Айртон, а Кристина.
Отряд. Олег. Кристина. 002.
Для рандеву был выбран район мира, где почти не было спутников. Есть такие глухие места в мировом океане, куда стараются не заплывать даже самые смелые океанические путешественники. Где нет спутниковой связи и прочих прелестей цивилизации. Некоторое время подлодка сопровождала снизу платформу-транспорт с драгоценным паромом, - шли под ней. Потом небольшая батисфера вынесла на поверхность несколько человек во главе с Сашей для управления разгрузкой. Когда платформа ушла за горизонт вместе со старым турбоходом «Hamburg» на борту вместо груженного китайского железнодорожного парома, то лодка была уже давно под паромом. Паромом управляли Саша, Жизель, Джуна и Адель. Така почти не выходила из кабины легкого вертолета, наблюдая за обстановкой в воздухе и на воде вокруг до самого горизонта. Остальные, кто не лежал в капсулах, внизу старались прослушать различными аппаратами глубины океана на предмет затаившегося противника. Волков аккуратно «раздвигал» спутники у них над головами.
Так и выбрались. Вернее, добрались. Шлюз Острова приоткрылся с краю буквально на несколько минут, чего хватило, чтобы войти «под колпак», - и снова закрылся. Перед взором с открытых палуб подлодки и парома открылся десятилетиями спрятанный от людей Архипелаг, который теперь должен был стать нашим ДОМОМ.
Как-то так получилось, что ребята влились в Отряд «без сучка и задоринки». Во время нашего лежания около бассейна на подводной лодке была ситуация, когда я обратился к девушкам: «Отряд», - и Вадим неуверенно спросил: «А мы кто?». Мы все задумались, как же называть группу работников пера и клавиатуры. Конечно, работать кулаками они были слабо приспособлены, но они были рождены работать головой. Любой организм должен иметь не только мускулы, но и мозги, - в обязательном порядке. А наш отряд у меня ассоциировался, как крепнущий молодой организм. Когда я улыбнулся и громко спросил:
- А что, девушки, принимаем их в Отряд? – то встретил мощный гул голосов:
- А разве они не были приняты еще около костра? Конечно! Безусловно. Обязательно. Тогда мы мигом… - и начали весело ловить их и кидать в бассейн для «крещения» в принадлежности к Отряду.
В ресторанном зале подлодки были установлены десяток капсул, в которые мы снова – несколько человек - ложились. Учитывая, что система охраны Острова была частично нарушена, нам во время дороги приходилось непрерывно контролировать как периметр, так и особенно саму охранную систему. Для этого несколько человек непрерывно посменно находились в капсулах. Конечно, нас просто не хватит, если начнется массированная атака. Но мы пытались хотя бы контролировать ситуацию.
Олег с Саней знали, что все известные им лаборатории были взорваны почти одновременно с лабораторией Клиники. Пока весь мир праздновал Новый год, подразделения неизвестных Олегу наемников или бандитов проникали на объекты, закладывали взрывчатку и взрывали оборудование, электронику, склады, коммуникации, системы управления, средства связи, серверы. Но никто не был гарантирован, что нет неизвестных им уцелевших объектов.
- А хороший получился на этот раз прощальный фейерверк! – обронил как-то Саня с довольным выражением лица. – Масштабный!... Почти как в школе…
- Но в школе был лучше, - констатировал Олег. И Саша с этим согласился кивком головы.
Когда, наконец-то, вошли в периметр, то первым делом через «домик Гномиков» несколько человек вместе с Олегом сразу же отправились на нижний этаж Города. Надо было срочно привести в порядок систему охраны периметра.
В одном из «шкафов» управления пришлось вручную разогнуть крепления платы, куда врезался и застрял там обычный молоток. Видимо, маленькая Кристина когда-то со злости стучала по шкафу молотком, который застрял в платах управления, не повредив ничего критически серьезного, но частично перемкнув некоторые некритичные контакты. Потом Волков закрыл доступ в эту комнату, - «шкаф» так и остался на полпути: и не сломан, и не починен. Был забыт на годы. На молотке со временем стали нарастать окислы, которые стали распространяться на контакты. В какой-то момент проводимость этого участка оборудования стала не такой, как рассчитывали его создатели, и система защиты стала давать сбои. Надо было срочно удалить лишнюю деталь, - молоток!
Для аккуратного удаления этого инструмента и синхронного разгибания скоб, согнутых ударами маленьких ручек девочки, пришлось постараться самым сильным, - одновременно Зухре и Водителям. Они аккуратно проделали вручную эту деликатную операцию, осложненную тем, что выключить оборудование на время работ никто не рискнул.
Теперь Кристи после короткого представления ее самой Отряду шла вместе с Олегом вдоль смешанной шеренги улыбающейся молодежи и напряженно смотрела на каждого из них по очереди. Они тоже внимательно и с улыбкой разглядывали девушку. Надо понимать, что ее «робинзонада» закончилась, и что эта малышка теперь будет жить в большой семье.
Ее мать сидела позади нас на стуле. Она молчала по обыкновению, давно отдав бразды правления дочери.
Кристи никогда не видела так близко столько живых людей. Точнее, она этого уже не помнила. Это и радовало, и немного страшило ее. Девушки, молодые люди, взрослые, веселые, сильные… От них веяло силой и энергией. Сам их вид внушал желание жить, - просто жить в этом мире, под этим солнцем.
Олег называл по имени каждого, к кому она подходила, - и она беззастенчиво разглядывала этого человека в упор. Иногда коротко оглядывалась на мать, но не звала ее к себе, и ничего не спрашивала, - всецело доверившись Олегу. А что можно сказать, когда на нее так внезапно вдруг обрушилось такое счастье: она теперь была среди людей! Она потрогала руку Зухры, - та протянула ей открытую ладонь и погладила по щеке. Не смотря на улыбку, по черной щеке побежала слеза. Потом Кристи взяла за руку Вадима и долго рассматривала его глаза, - серьезные, глубокие. Олег и сам вот так внимательно впервые рассматривал их всех так близко. Он знал, как они выглядят, но не рассматривал так в упор в строю никогда.
Кристи дошла до Лейлы и Саши. Те вместе протянули ей свои руки, она подошла ближе и – они обнялись втроем. Олег не мешал им знакомиться. Какая разница, кто и что скажет, кто и как пожмет руку или пустит слезу. Главное, что они становились друзьями с первого взгляда и на всю жизнь.
- Мама, это так люди любят друг друга, - вдруг обратилась она к матери.
- Нет, Принцесса, так люди дружат, - ответил за молчащую мать Олег. – А любовь – это больше, чем дружба. Ты узнаешь это когда-то, обязательно узнаешь. Я тебе обещаю, Принцесса.
- Так называл меня отец, - Принцесса… А как же мне вас всех, таких дорогих мне, теперь называть, когда вы все вот так вместе? Банда? Отряд? Друзья? Семья? – девочка стояла опять лицом к строю.
- Называй их ГВАРДИЯ, - мать подошла сзади и обняла дочь, не спуская глаз со строя. – ГВАРДИЯ ПРИНЦЕССЫ. Вы согласны?
На всех экранах в компьютерном зале зажглись надписи: С прибытием! Добро пожаловать! С новым ДОМОМ! Виват, ГВАРДИЯ!
- Спасибо, Волк, - подумал про себя Олег. И отдал честь присутствующим.
В строю все оглянулись, потом вытянулись в струнку, - и без команды отдали честь молодой Принцессе. Это был ответ Отряда и его новое имя: ГВАРДИЯ.
ГВАРДИЯ ПРИНЦЕССЫ АРХИПЕЛАГА МОНТЕ КРИСТИ.
Враги-021. Лейла. Z+.
Всё. Это дело можно считать законченным. Запасы препарата, именуемого Z+, сохранены. Незадолго до начала разговора об уничтожении лаборатории, я уже поняла, чем это закончится: будут уничтожены базы в разных частях мира, склады, оборудование. Сколько же пройдет времени, пока всё это можно будет восстановить? Скорее всего, мне не удастся привлечь на свою сторону никого из тех безумных ублюдков, которые начали первыми разработку этого препарата. Причина очень простая: сейчас у меня нет денег, а они будут работать только за деньги.
Есть только один путь, - найти деньги. Если я хоть кому-то проговорюсь про свой запас, то распрощаюсь с жизнью в ближайшем же будущем. Если я скажу об этом Олегу и Отряду, то запас или перестанет существовать, или уйдет весь к ним. Не факт, что я останусь живой, - им такие отступники тоже не нужны.
Т.е., чтобы получить деньги на возрождение методики и получение вещества, мне надо эти деньги заработать самой. Самое быстрое, это заработать на наркотиках. Но для этого надо их изготовить, доставить, расфасовать, найти сбыт, получить выручку, остаться при этом живой…
А производство именно наркотика у меня, в принципе, было. Изобретать ничего новое не придется. Восстановить – дело времени. И у меня есть изготовленные и раскиданные по всему миру незарегистрированные склады, где отгружены тонны и тонны этого препарата. Никто, даже «Тень» со своей вездесущей агентурой, не может предположить о существовании такого потенциала у себя под носом.
Как я это сделала? Да очень просто: я превращала по отчетам высококачественную продукцию в третий сорт и брак, списывала в виде отходов производства и вывозила на утилизацию. Поскольку утилизируемый компонент производственного процесса не представлял ни для кого никакого интереса, то его не отслеживал никто. Можно сказать, что система, придуманная мануфактурщиками во времена НЭПа в молодой России, работает по сегодняшний день. Выход готового высокосортного товара регистрировался в виде хорошего продукта - только несколько процентов от общей массы. Остальное оседало у меня на складах.
После уничтожения всей учетной документации и самого производственного цикла восстановить правду о хищениях будет просто невозможно. К тому же, такой неправильный учет получился с самого начала его производства, и потому у меня есть все стадии развития соединения. Что называется, на любой вкус и цвет. Только выбирайте и получайте.
Плотность конечного продукта практически равна весу и размерам макового зерна. А в 1 грамме мака содержится до 10000 семян, и по форме – гранулы один в один, только форма немного другая. Т.е. в грамме вещества содержится до десяти тысяч доз! Это от десяти до двадцати лет ежедневного приема. ТОЛЬКО В 1 ГРАММЕ!!! С вариациями суточной дозы. А в ста граммах препарата? Я взяла с собой несколько полных пластиковых флаконов, объемом по 100 мл, - фирменная упаковка. Думаю, что это просто заоблачное количество! Просто сыпанула эти гранулы из открытого ящика, - и уехала.
Если я окажусь вдруг никому не нужна, - хоть где-то, - то я всегда смогу найти применение этого запаса. А иначе, кому мы с матерью будем нужны?
- - - - - - - - - - -
А для самой себя-то, - мне на все мои жизни по всем гороскопам такого запаса хватит.
Опыт приема наркотиков у меня не большой, - можно сказать, студенческий. В молодежном общежитии, когда ни денег, ни еды, ни условий проживания нет и не предвидится, я с тайной благодарностью и недовольным внешним видом иногда принимала оплату за свою помощь разной фармакологической дрянью. Это были и седативные препараты, и легкие наркотики, и сильные обезболивающие. Реализовывала втайне.
Тогда-то и возник соблазн всё это попробовать. Ну, правда, если мне предстоит в будущем работать с таким контингентом, основной интерес в жизни которых представляют исключительно алкоголь и наркотики, то для понимания этих индивидуумов мне желательно понимать, что они в них находят. А небольшая, тем более разовая, доза этой дряни не повредит молодому организму.
Сначала пошли в ход легкие успокаивающие. Смешно вспомнить, - адонис-бром. Мне его назначила врач студенческой поликлиники, к которой я обратилась лечить истерику после трудного экзамена. Потом, проведав о моей проблеме с нервами, мой одногруппник из совершенно добрых побуждений принес мне достаточно легкий транквилизатор, который он взял у матери из аптечки.
Дальше – больше. Сказать, что прием этих веществ меня как-то напугал, - да нет же, они не выглядели разрушителями ни органов, ни психики и сознания. Вот тогда я и решила попробовать на себе настоящие наркотики. Пошла в ход травка, галлюциногены, сильные транквилизаторы, морфиновая группа обезболивающих… Не знаю, как я до героина не добралась… А ведь были такие предложения!...
Так что, принимать что-то внутрь я совсем не боялась к концу института: если делать в меру и под контролем нормально работающей головы, то это не только вредно, но и немного полезно, - решила я для себя.
- - - - - - - - - - -
Впервые я попробовала Z даже не из любопытства. Когда мои первые изобретатели впервые принесли и оставили на моем столе этот препарат, то он был в жидком еще состоянии, и одна ампула разбилась и порезала мне руку. В рану попало немного активного вещества.
Я сидела в кресле в кабинете, - и по телу разливалось неописуемое состояние блаженства.
Я понимаю, как врач, что такую реакцию подготовили мои прошлые «изыскания», прошлый опыт приема разных наркотиков. Если бы не этот факт в моей ранней биографии, возможно, что я бы или не почувствовала этой дозы, или лежала бы пластом с рвотой и поносом.
Проходило время, но из памяти не проходило это ощущение блаженства. Я пряталась от этого соблазна сознательно, но в какой-то момент Олег чуть ли не насильно затащил меня в капсулу и отправил в «Тоннели». Он-то видел гладкие стены, облицованные плиткой. А у меня эти коридоры светились внутренним светом, вспыхивали по всей длине яркими бликами, сияли радужными огнями, плясали перед лицом диким разноцветным калейдоскопом, путали мысли сиянием блаженства, бодрили изнутри звуками танцевального ритма. И это всё «в одной» мне!
Он рассказывал мне о своем, а я слушала, понимала, - но внимание рассеивалось моими внутренними ощущениями. Он спрашивал, настаивал, - а я соглашалась. Я просила его дать мне время прийти в себя, - но он не понял и продолжал что-то настаивать. Мне хотелось в тот момент только одного: чтобы он замолчал, перестал «нести пургу», прижал меня к себе и застыл, как изваяние, замер на неопределенное время.
Я окончательно пришла в себя уже в постели дома под утро. После этого последнего приема я так и не смогла ни успокоиться, ни заснуть, - так и пролежала сначала в капсуле, потом на заднем сиденье машины, а после дома в постели. Но без сна.
Такое не забывается. И я поняла, что сама должна рассчитывать свою дозу, иначе убьют меня эти коновалы в лаборатории!!!
Это Олег думает, что он контролировал мои посещения Острова. Я «путешествовала» по всему миру, - и в том числе и по Острову. От меня не требовалось точных и пространных отчетов, потому я не стеснялась. Не скажу, что у меня развилась какая-то зависимость. Просто я нашла отдушину в этих «путешествиях», хотя имела полную возможность путешествовать наяву. Отдушину от того, что в свои годы не имею ни мужа, ни детей, ни любящего меня мужчину, ни достаток, который обеспечил бы мне и моей матери безбедную старость.
Когда все ушли от инъекционной формы и стали делать таблетки, а потом и гранулы, - я вздохнула с облегчением. Дозу каждой таблетки и гранулы уже оговаривала и диктовала я сама, и потому «промахов» с дозировкой уже не было. Стало легко вводить, хранить, перевозить, прятать… Всё для нужд трудового народа, по настоятельным требованиям трудящихся…
И принимать их стало легче дома или в кабинете. Вот так мы и встретились неожиданно на Острове с Олегом в незапланированной ситуации. Я была не готова к такой встрече, потому просто не стала объяснять, почему я там оказалась.
- - - - - - - - - - -
После очередной отгрузки всей партии еще жидкого препарата в другие лаборатории, я подумала, что в любой момент могут отгрузить всё до капли, оставить для экспериментов строго точное количество, - и мне не останется даже «разговеться». Тогда и возникла идея создать небольшой запас. Но этот запас неожиданно для меня самой быстро заполнил сначала один склад в прикроватной тумбочке, потом склад в подвале дома, потом ангар на тропическом острове… Возникла мысль, а не пустить ли этот товар «налево»?
Словом, запасы в тумбочке и подвале я быстро распределила по известным мне еще по институту барыгам, но не от своего, естественно имени. Получился «небольшой барыш», положенный на мамино имя в банке. Но барыш разовый, - я не стремилась это повторять.
Правда, пришлось спустить в океан запас в ангаре, - это было опасно, т.к. дворец принадлежал Ясиву. Жалела по началу. Представляла, как порадовались рыбы!... Стала создавать места хранения никак и ни с кем не связанные.
Но мне никогда до конца не везет. Очень быстро после этого я прочитала бумаги, показанные мне Сашей в ресторане, по которым поняла, что официально я голая и босая, как ребенок, только сегодня вышедший из утробы матери. В ответ на возникшую потребность начать работу с новыми партиями препарата, которые я уже наметила, как и где спрятать, от Олега появилась угроза полного уничтожения всего производства и всех официальных запасов Клиники.
Я и отреагировала: перепрятала все склады Клиники заранее, опустошила все «нычки» в Клинике и изъяла всё по всем лабораториям еще до их уничтожения. Словом, взрывали и жгли они там почти пустые склады. Удалось даже сохранить небольшой запас исходного сырья, - но без технологии и оборудования, как я понимаю, это ничто.
- - - - - - - - - - -
Когда Олег объявил эвакуацию в течение суток, я только взяла с собой столько, чтобы не думать о завтрашнем дне ни в дороге, ни на Острове. Сыпанула из ящика фирменные упаковки, сколько влезло. Объем не большой, вес тоже мизерный, никто на меня не подумал бы ничего плохого… Если и всплывет одна или две баночки, - скажу, как я решила, что везла им сюрприз и посильную помощь. От нашего стола – вашему столу.
Теперь, когда у них этого препарата достаточно, главное, не показать, что у меня он тоже есть. Мало ли что подумают… Тем более, что старые упаковки у всех тогда примелькались.
И мне теперь с этим запасом не нужен ни их новый мир, ни их похотливые мужчины или слюнявые женщины… Я сама могу всего теперь достигнуть. Вот только не знаю пока, как это сделать отсюда, дистанционно. Главное, чтобы и Олег ничего не заподозрил…
Пойду-ка я к себе, положу под язык свою «маковую росиночку»!...
Олег + Саша. 003. Новый мир.
Олег разглядывал на ладони блестящий браслет. Его только сегодня утром после завтрака принесла ему Кристина.
- Это браслет моего отца. Волк сказал, чтобы я отдала его тебе, - сказала она и опять убежала, - буквально упорхнула, - в тренировочный зал, к девушкам. Они затеяли там игру с кольцами, и она не хотела пропустить ни минуты.
Теперь они с Сашей находились на поверхности и обсуждали это событие. Не то, чтобы они не доверяли остальным соратникам, - просто очень хотелось выйти наружу и подышать лесным воздухом, посидеть на травке, - после долгого пребывания в подводной лодке. Да и давно они не были вот так одни с глазу на глаз.
Олег одел браслет на руку, застегнул замок, - и дисплей засветился цифрами и незнакомыми символами. Из него раздался голос Волка.
- Привет, Олег. Я рад, что ты принял браслет. Ты меня пойми правильно. Я не могу постоянно носить браслет и не всегда бываю на связи, а Кристина пока ещё не может принимать сбалансированных адекватных решений. В настоящее время мы все убедились, что атаки периметра есть на самом деле, и предполагаю, что будут и в будущем. Я открыл вам вход в периметр Архипелага, но дать право полного управления большому числу людей, как ты понимаешь, не могу. И не могу позволить по понятным причинам, чтобы все делали то, что хотят. Потому полагаюсь на тебя.
- А ничего, что рядом со мной участвует в разговоре Александр? – Олег не хотел недосказанности.
- Я вижу это и сам. А ты не знаешь еще всех свойств и предназначений браслета. Тебе только предстоит его осваивать, - и лучше сделать это побыстрее, пока в нем не настала реальная экстренная потребность. Все инструкции для этого я оставил в твоем новом компьютере в папке «Олег», - ты найдешь ее на рабочем столе. В браслете тоже «зашиты» инструкции.
- А сам когда к нам присоединишься?
- Не знаю. Не уверен, что это надо делать.
- Так ты мне доверяешь до такой степени?...
- Пока да. На настоящем этапе. Дальше будет видно.
- Что ты хочешь, чтобы мы сделали сейчас?
- Специальных заданий нет. Осваивайтесь. Отдыхайте пока. И продолжите исследования Z+. А вообще-то, вы сами назвали себя Гвардией Принцессы, - вот и охраняйте ее. Берегите. Это пожелание… Она мне очень дорога. И начните воспитывать в ней нового человека.
- Мы поняли, спасибо за доверие. С инструкцией к браслету я ознакомлюсь и начну осваивать. Когда тебя ждать на контакт.
- А меня ждать не надо. Ты и сам справишься, - с помощью друга, - как справлялись вместе и раньше. Я был когда-то в тех краях, когда вы творили там чудеса, - наслышан. И теперь у вас есть возможность поквитаться с теми, которые ушли без возмездия. Но не торопитесь, - вы не досягаемы для всех, потому и не торопитесь. Подготовьтесь хорошо.
- Волк, ты в каком звании?
- Это не принципиально. Познакомимся когда-то получше, будет время. Пока. До связи.
- До связи.
Саша и Олег смотрели друг на друга и молчали. У них столько накопилось друг другу рассказать, что было лучше помолчать. Да и о чем говорить? Каждый жил своей жизнью, каждый решал свои проблемы самостоятельно всю сознательную жизнь.
- А знаешь, мне подлодка очень понравилась, большое спасибо, - Олег прервал молчание.
- Да тебе спасибо, что дал поиграться такой классной игрушкой. Мне она тоже понравилась. Что думаешь теперь делать?
- Начну с освоения браслета.
- Да это понятно, понятно. А что потом, в глобальном плане.
- А не знаю я, Саша, что в глобальном плане. Мне в этом мире никто так сильно не насолил, чтобы я уж очень рвался мстить. Есть только вопрос: почему погибли мои родители?...
- А ты говоришь, что некому… Вот и займись в качестве разминки.
- Понимаешь, это не главное. Имея такие ресурсы в своих руках…
- … ты всё равно не накормишь всех голодных, не обогреешь всех замерзших, не сделаешь добрыми всех злых, недовольных довольными… Всё равно ты останешься тем Олегом, которого я знаю с детства. Слушай, я всё хотел тебе сказать!... А здорово ты придумал использовать банковские карты для обмена информацией! Ты даже представить не можешь, как сложно представить такое было бы сторонним наблюдателям.
- Да ладно, хорошо, что получилось… Саня, а ты знаешь, у нас ведь проблема.
Саша посмотрел на него с удивлением.
- Саш, Лейла ведь наркоманка. Ты знаешь об этом?
- С чего ты взял?
- Я видел у неё коробочку с Z+.
- Ну и что? И ты брал их в руки, и даже колол себе долгое время, - но наркоманом я тебя не считаю. Ты сколько месяцев принимал его в капсуле во время экспериментов?
- Дело не в капсуле. Дело в том, что я, кажется, видел коробочки уже в подлодке. Видел мельком, в зеркале, - но почти уверен, что видел.
- Что же ты сразу не спросил.
- А сразу я и не сообразил. Это потом, по привычке просматривая мысленно в памяти прожитый день, я обнаружил в отражении коробочку.
- А где?
- Я заходил к ней в каюту позвать на банкет в честь прибытия на лодку, без стука открыл дверь и влетел внутрь. Она была раздета, ойкнула, кинулась прикрываться, - а я резко отвернулся к двери. На двери было большое зеркало, в которое я увидел ее прикроватный столик. А на столике стояла коробка.
- Ну и что? Самого приема ты же всё равно не видел.
- Не видел, правильно. Но понимаешь, однажды она когда-то вошла «на Остров», когда я там был, а она не была зарегистрирована в системе капсул. Я это потом проверил, но не придал этому значения. Она так и не смогла объяснить, почему и как она там оказалась. Мы все тогда очень торопились. Потом я забыл про это. А вспомни содержимое ее сумочки в Казино!.. Что я там «покушал»?.. А к цыганам, почему брала коробочку с собой? А во время нашего бегства из тени она была какая-то неестественно улыбчивая и вялая. Она была всё время рядом со мной, но я подумал, что это от шока. Ведь она полностью потеряла все те ценности, которые по жизни вырастила, и шагнула в неизвестную пропасть. Она бросила на произвол судьбы мать. Я принял тогда это ее поведение за шок,- есть от чего истерику пороть. Она не выпускала из рук какую-то свою сумочку, - ну ни на секунду. Вот рядом с этой сумочкой я и увидел на столике Z.
- Уверен?
- Скажем так. Я предполагаю, что это так. Мы достаточно давно перешли на Z в таблетках, даже упаковку свою фирменную организовали, - хоть и простенькую. Но ты не забывай, что сегодняшний Z+ и первый Z, который попал мне в кровь, - это разные пространственные производные L-формы одного и того же химического соединения, почти как героин и морфин. Он был и остается наркотиком, хотя и очень специфическим. Если она и не принимала его изначально, то некоторое время принимала в ходе экспериментов.
- Но тогда вы все наркоманы.
- Да, своеобразные, конечно. Но, понимаешь ли, не все становятся алкоголиками, кто принимает алкоголь даже регулярно. Не все становятся наркоманами, если принимают легкие наркотики время от времени.
- Еще скажи, что не все влюбляются, даже если спят с другим полом регулярно.
- Да, ну тебя, к монаху! Вот всё пересмеёт и опошлит. Я ведь серьезно…
- Да я понимаю, что серьезно, понимаю. И понимаю, что это на самом деле проблема. А откуда он у нее?
- Да откуда же я знаю!?. Она была руководитель Клиники. Она имела неограниченный доступ к любым ресурсам Клиники. Она знала о готовящейся диверсии и подготовке уничтожения запасов препарата заранее. Могла она этим воспользоваться?
- Думаю, что могла.
- Доза ведь упакована в такие маленькие гранулы, - почти как маковые зерна. Ты представь себе, сколько доз у нее с собой в обычной банке размером с банку витаминов!...Их не надо вдыхать, колоть,- достаточно положить под язык. Кстати, если положить больше нужного, то будешь улыбаться, хихикать, засыпать на ходу…
- Олег, а кто тебе мешает переселить ее под благовидным предлогом в комнату с визуальным контролем? И потом на архиве камеры просматривать все ее приемы препарата?
- Можно, конечно. Особенно теперь, когда я могу управлять всем через браслет. Хорошая идея. Спасибо.
- Буду ждать от тебя информацию по результатам наблюдения.
- А тебе-то зачем?
- Да, так… Должен же я тоже быть спокоен за своих сотрудников.
- Ой, да ладно!... Не бреши. Ты втюрился в нее!... Признайся!
- А ты нет?
- Нет. И не хочу.
Опять помолчали.
- Олег, я всё хотел тебя спросить. Что это было в Казино?
- Ты имеешь в виду коробочку у Лейлы?
- Коробочку-то я понял. А что потом ты сделал с автоматами?
- Знаешь, я на Острове научился перенаправлять импульсы по компьютерной шине. Решил попробовать и здесь. Ты знал ранее, что все игровые автоматы управляются из головного компьютера казино? Вот туда я и вошел. Он регистрирует всех игравших и перераспределяет запланированное количество выигрышей по аппаратам. Пришлось ему помочь перераспределить…
- Да, здорово получилось. А что с рулеткой?
- А там тоже есть система компьютерного управления выигрышем: реле, магниты, еще какая-то хрень. Сами механизмы влияния я и сам до конца не понял, - не было времени, - а в управлении начерно разобрался. Тоже неплохо получилось, как видишь…
- Вижу, вижу… Тебе бы казино грабить, - а не с Отрядом … гулять…
- Сам такой!
Опять молчание обоих. Вот удивительно, как много могут сказать друг другу близкие люди, если они молчат, - просто молчат рядом друг с другом. Казалось, что они обмениваются информацией по ментальному каналу связи. Не об этом мире бытия, не о материальном, - о чем-то очень глубоком для них обоих. А для обмена мыслями о материальном, приходится «включать» голосовую связь…
- Что делаем дальше?
- Не знаю. Не знаю… А ты понимаешь, что теперь всё будет по-другому?... Нет уже прошлого мира, - он изменился для нас навсегда. С приходом новых технологий всё изменится… И кто-то, может, и знает…
- А кто знает?
- Никто не знает. И не знают те, кого я знаю. Понимаешь, я как на перепутье. Думаю, как и ты. Я не знаю куда идти. Эта война не моя, - и в то же время моя, в одинаковой степени. Ее надо вести с обеих сторон «кокона», и надо предотвратить любой ценой. Надо победить в ней, - и страшно ради этого случайно уничтожить весь наш мир. Можно создать новый мир, - но куда тогда девать старый? Вопросов больше, чем ответов.
- Ты с «конторой» связь оставил?
- И да, и нет. Да и зачем? Они такие же заинтересованные люди, как и все сильные мира сего. Каждый на своем уровне, - на своих кругах ада. Потому дать им в руки ЭТО ВСЁ, - просто немыслимо. Немыслимо, как и куда они могут ЭТО ВСЁ применить. Ты же понимаешь?...
- Я понимаю, понимаю. Так ты живи здесь, наслаждайся этим новым Эдемом.
- А ты-то? Ты куда?
- Я тоже не знаю. Пока мне спокойно и хорошо. Но «по ту сторону», - ты сам понимаешь, что я много оставил…
- Да, я помню. И что думаешь делать?
- А ты? Ты сам-то, что будешь делать?
- Не знаю. Некоторое время буду вести войну, месть и расследование смерти родителей отсюда. Но когда-то мне всё равно придется выйти. Саша, я сдохну тут от тоски и скуки. Это не мой «конёк», - сидеть на месте. Да и ты тоже, такой же… Разве не так?
- Ты прав, я тоже буду сдыхать от скуки. Конечно, с моими лютыми врагами можно воевать и отсюда, но разве интересно жить, если не можешь войти в казино или ресторан, если не можешь станцевать «танец с саблями» на канате над пропастью или на краю обрыва? Если в руке не шипит бикфордов шнур или сода в уксусе… Ну, будет у нас всех мир и отдых в Городе, ну переоденемся мы в эти их «бронники» и возьмем в руки новые бластеры… И что? Стрелять друг в друга здесь в качестве тренировки и не выйти наружу?...
- А девчонки? Что будет с ними? Или просто носители нового народа? Воспитатели будущих героев? Генотип размножать? Только этот генотип-то порченный, в том числе и вашими «погружениями» - согласен? Так что «колыбели» для наших детей надо искать почище… Для героев.
- А они есть у нас, эти новые герои? Есть по кому слагать былины? Да и девушки, я думаю, начнут загибаться тут от скуки. Ты вспомни их прошлое, - они же такие же экстремалки по рождению, как и мы с тобой. Да и дела почти у каждой есть нерешенные за «коконом»…
- Значит, мы еще повоюем?
- Спрашиваешь!... Конечно, повоюем! У нас еще старший Монте в планах поиска, - мы же обещали Кристи найти следы ее отца, - и Волков в качестве путеводной звезды и ангела-хранителя. Да и в истории Острова надо покопаться внимательно, - там еще много «скелетов», думаю, найдем. Один только Правитель чего стоит!... И его группа друзей, - каждый!... Они уж точно знали все что-то такое, чего мы пока не знаем. И мы должны это знать…
- Да, дел еще много, - и тихонько запел. - «Пора в путь-дорогу,
Дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю идём.
Над милым порогом
Качну серебряным тебе крылом!»
- Вот то ж… Да всё ты понимаешь правильно… «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на ОПАСНОМ пути…» - и они с улыбкой посмотрели друг на друга от смысла переделанной песни.
- Будешь мстить? А как?
- Пока не знаю, но способность проникать в электронные коммуникации без физического контакта с ними, - банки, биржи, казино, депозитарии акций, базы данных, - дает неограниченные возможности. Для этого даже подключение к интернету не надо.
- Я понял…
В дверях «Домика Гномов» показалась голова Джуны, которая позвала их к праздничному столу. Они стали спускаться…
Юля. Чат -030. Просто контакт.
YА: - Привет, подруга. Я не знаю, когда теперь ты увидишь ЭТУ оставленную мной запись. Тебя нет в аське, в скайпе, ВКонтакте, - везде, где мы так давно уже общались. Может быть, ты обиделась на меня за молчание столько лет, и внесла в «черный список», а может быть, просто поменяла аккаунты. Ничего не остается статичным, - всё меняется. Только у меня долгие годы ничего не менялось. Потому я оставлю это своё письмо везде, где мы с тобой когда-то встречались.
У меня просто сумасшедшая радость: теперь мы с мамой не одни на Острове. Теперь здесь появились люди, - хорошие люди,- которых пропустил ОВ. Это парни и девушки. Они учат меня, тренируют боевым упражнениям и приемам, просто общаются. Мне теперь есть с кем проводить время, которого мне впервые вдруг стало не хватать. Мне хочется быть и в тренировочном зале, и в библиотеке, и… Я показываю им свои пляжи, знакомлю с моими дельфинами, - и они играют вместе со мной. Смеются, что если не наигралась в детстве, - значит надо играть сейчас.
Есть много таких игр, в которые я не могла играть ранее, т.к. мне было не с кем играть. А теперь есть. Я не все игры знаю, как называются, - например, ловить кольца шпагой, - но мне так весело и интересно в это играть. Настольный теннис, хоккей на траве, ватерполо, - кажется, что они каждую неделю придумывают новое развлечение для нас, и мы его воплощаем в жизнь. Но я же понимаю, что они просто привнесли в мой мир частичку своего мира.
ОВ снова исчез. Он передал папин управляющий браслет новому человеку, - а сам исчез. Его опять нет ни в сетях, ни даже в моих снах. Мама говорит, что он придет, обязательно придет. Но мне грустно всё равно каждый раз, когда я о нем подумаю. Где он теперь? Что с ним? Как он?
Мои новые друзья приплыли на своих кораблях и вошли через шлюз. Теперь они заняты какими-то исследованиями, какой-то работой. Говорят, что и меня со временем подключат, когда подрасту. Учат меня многому.
Я тоже учу их тому, что умею я. У них нет совершенно никаких знаний о наших компьютерах, - и потому им приходится долго и обстоятельно изучать языки наших компьютеров, их строение, и много другого. Они обследуют вместе со мной Остров и Город, постепенно осваивая его и возвращая к жизни. Уже заработали и стали обитаемыми несколько этажей города, - а впереди еще нам работы и работы. Людей вдруг стало катастрофически не хватать для заселения Города. Но мне сказали с улыбкой, что эта проблема – временная. Они что же, нарожать хотят столько? На все этажи? Или еще приведут людей?
Город ожил и стал совсем другим, - не таким, к которому я привыкла за эти более чем 10 лет. Или больше? Честно, я такая счастливая, что мне даже не хочется считать, сколько лет. Раньше дни протекали, как годы, а теперь недели пролетают, как мгновения. Город стал светлым, лучистым, появились огни на моей башне, - их зажгли специально для меня.
Они назвали меня Принцессой, - как папа. Это их руководитель, - или предводитель, не знаю, как правильно, - назвал меня принцессой. И сказал, что отныне они так и будут меня звать.
А мама ответно тоже назвала их совсем интересно: ГВАРДИЯ ПРИНЦЕССЫ! Ты представляешь?!. Я принцесса, и у меня есть своя гвардия! Конечно, я понимаю, что это игра, - но всё равно здорово!
Подруга! Мне здесь теперь не хватает тебя. Конечно, я жду ОВ, - обещаю, что не буду пока называть его Тюремщиком. Конечно, не хватает отца. Но тебя тоже не хватает очень-очень. Если получится, - приезжай ко мне, к нам, на Остров. Я буду тебя ждать. А то сама приехать я смогу не скоро, так что приезжай сама. Целую. Твоя Ya Yga.
Олег. Бег по кругу. 001.
Мы все бежим по кругу. Справа налево, слева направо. Сверху вниз, снизу вверх. Иногда по спирали, - сходящей к нутру или исходящей кнаружи. Разница только в радиусе этого круга, в высоте этого пласта над другими кругами.
При нарезании колбасы или лимона мы не задумываемся, что плодим кучу маршрутов для бега по концентрическим окружностям в разных временных и пространственных плоскостях. Эти плоскости потом могут быть параллельными, перпендикулярными или располагаться во времени и пространстве под любым углом друг к другу, как углы эклиптики.
Всё это давно понятно и известно народу, что видно по множеству поговорок. «Всё возвращается на круги своя». «Круги ада», «круги жизни». «Круг знакомств», «Круг интересов». «Круг света». И многие другие.
По кругу мотает свою нить личинка шелкопряда. По кругу плетется сеть паука. По кругу нарастает ствол дерева. Форма круглая у любого овоща или фрукта, - квадратные и другие формы появляются только искусственно. Яйцо, икринка, голова человека, зрачок глаза и объектива. По кругам вращается планета, - вокруг своей оси, вокруг звезды и вокруг оси галактики вместе со своей звездой. И личинка с пауком вместе с этой планетой.
Люди ничем не отличаются. Мы всё знаем, мы всё чувствуем, многое предполагаем, - но продолжаем бежать и бежать по своим кругам. А круги продолжаются и продолжают нас втягивать во всё новые и новые круги – и в свой порочный круг… Колесо и круг прочно вошли в нашу жизнь. Цирковая арена и циркулярная пила. Бабина пленки, тюбетейка и женские лифчики. Рулетка, рында, штурвал, монета. Бокал, бутылка, кубок, тарелка, кувшин, стопка. Рулоны материала, - бумаги, ткани, кабеля, троса. Орбиты электронов, орбиты искусственных спутников, орбита раскручиваемой пращи. Кольцевая трасса, обручальное кольцо, ошейник, наручники, кандалы, кольцо Сатурна, пояс верности… Диски автоматов и пулеметов, кассеты автоматических гранатометов и авиационных бомбометателей. «Чертово» колесо, мишень, кольца Олимпиады, круг победы, пуля. Атомная бомба, - и та круглая!...
«Шаг вперед, два шага назад». «Бег по кругу». Кольцо Нестерова. Кольцо Немезиды. «Пони бегает по кругу». Кольца дыма курильщика и паровоза. Просвет сосуда, трахеи, горла, кости, ствола оружия…
С чего всё начиналось, - тем и продолжилось. Чат, город, слякотная погода, препарат Z+, отряд, Лейла…
Прошло немного меньше года, а такое ощущение, что прошло значительно больше времени. Или я состарился за этот год? За этот неимоверно насыщенный и катастрофически длинный год, который проскочил в моем сознании, как один вдох, как один миг.
Весь год мы бежали по кругу. И опять мы идем по кругу, как цирковое пони. Правда, по кругу немного на другом уровне, в другой плоскости… Но по кругу. Без аплодисментов, без рампы, софитов, без освещения наших достижений в прессе, рапортах и донесениях. Они нам и не нужны. Не обо всём в нашей жизни можно и нужно писать рапорты и донесения, статьи в газеты, запускать фейерверки, - но можно пить шампанское и целоваться. И аплодировать самим себе и своим друзьям. Тоже вышедшим с тобой на этот отдельный круг…
Сколько же еще кругов нам предстоит преодолеть? Какие цели поставит перед нами наша жизнь? Что и кто ждут нас впереди? Кто и что останутся за нашей спиной позади?
Это всё покажет сама дорога. А дорогу осилит только идущий.
Так что, В ДОБРЫЙ ПУТЬ, Гвардия!
Олег. Эпилог. 001.
Это?... Это… ЭТО!!!... Э-э-э-ТО-о-оооо!!!... Я просто задохнулся от собственных чувств.
Я начал понимать, внутри какого сооружения я нахожусь. Это просто невозможно! Это смогли построить земляне? Сами или по готовым чертежам? Или удалось сохранить то, что волею случая получили от…
Я хожу всё это время вокруг да около… Я трогаю стены, прикасаюсь к дверям, изучаю неизведанную компьютерную систему, а это, - ВОТ ЭТО! – было все время рядом со мной, вокруг меня!...
Новые или старые методики и технологии, - да какая разница, если мы за каплями не видим дождя, за волнами не видим океана, за планетой не видим звездного пути!
И это не конец, - это только самое начало. Начало жизни Земли, начало нашей мести, начало нового мира и общества. Мы сможем не оглядываться на наше и их прошлое, - даже на саму смерть. Это начало новой ВОЙНЫ!
Война, война, война… Складывается ощущение, что война нас окружает всегда и везде, никогда не отпускает, преследует всю нашу жизнь… Война на работе, на улице, в семьях, на отдыхе… Так и воюем… От войны мне не удается спрятаться даже на настоящей ВОЙНЕ. От войны никуда не уйти, не деться. Преследует и сопровождает, калечит и спасает, разводит и сводит с людьми… Многогранная, многоликая, разнополая, страстная, надоевшая, желанная, зовущая, отталкивающая… В ней, не смотря ни на что есть ненависть и любовь, встречи и расставания, тоска и удача, вдохновение и депрессия, радость и горе, находки и поражения… Война не имеет границ, наций, языков, времени года, сословий…
А передо мной был новый виток войны, новые витки гонки вооружений, - последнего витка для тех, кто им не воспользуется, и первого витка тем, кто пойдет в…
Только становилось страшно, что обладание ЭТИМ может у его обладателей развить чувство безнаказанности, беспечности к своей и чужой судьбе, к судьбе всего мира. Если ВОТ ЭТО начнет просто двигаться, то ось нашей Земли просто легко сдвинется. И тогда жизнь на планете просто исчезнет, - будет сметена.
Кроме войны, я увидел перед собой новую жизнь для всей планеты. Я увидел Жизнь! Новую ЖИЗНЬ! НОВУЮ ЖИЗНЬ! Полная энергетическая обеспеченность, которая даст возможность двигать турбины, насосы, машины, железнодорожные составы, самолеты, космические корабли… И многое другое. Можно не вредить экологии планеты, - и даже полностью очистить ее от загрязнения, произошедшего ранее. Полностью убрать весь тот вред, который был нанесен Земле за все годы существования человечества. Это как вылечиться от последствий перенесенной смертельно тяжелой болезни.
Можно засадить все земли садами, лесами, злаками и всем, что только будет нужно. Можно вернуть и вырастить старые виды растений, которые станут основой новой и возрождением старой пищевой цепочки. Можно вывести новые нужные виды растений, можно привнести в экологию и флору растения, доставленные так издалека, такие невиданные…
Можно возродить старые и вырастить также новые виды животных. Обеспечение населения так нужной ему белковой пищей станет просто бесконечным. Просто беспроблемным.
На это всё в настоящее время просто не хватает энергии, на разработку нового - сил, пройти путь всё это развить – времени. Мы бежим в нашем ложном развитии кругами, чтобы всё это иметь, быстрее, чем можем сами же это всё развить, изобрести, построить, вырастить. Мы бежим так, что наши тылы – энергетика, биология, социология, генетика, - отстают. И мы не думаем, что тылы могут отстать от нас навсегда, тем самым разрушив и нас самих только этим отставанием.
Мы можем получить в руки такие – ТАКИЕ – технологии, решения, таких – ТАКИХ – задач, что нам и не снилось, и не мечталось, и не виделось самым продвинутым фантастам. Как я, на самом-то деле, не понял этого ранее, когда шаг за шагом обследовал, смотрел, щупал, пронизывал насквозь ВСЮ эту … ЭТУ!... Эти…
ЭТО!!! ИНОПЛАНЕТНЫЙ!!! КОСМИЧЕСКИЙ!!! КОРАБЛЬ!!! А Земля, планета Земля, - это только маскировка этого корабля. Это просто оболочка корабля! А жизнь на ней, - только «рыба-прилипала»… И Город, и Архипелаг, - это не что иное, как части огромного корабля! Корабля, который каким-то образом достался Правителю, был утерян с гибелью Правителя, был найден и получен нами. Так вот о чем боялась писать в своих дневниках маленькая Кристина!... Теперь МЫ – новый мир и новый народ этого Города, Архипелага, - и этой нашей планеты Земля.
И МЫ БУДЕМ ЭТИМ НАРОДОМ.
И это - начало новой ЖИЗНИ! Нового пути. И мы построим НОВЫЙ МИР! НОВЫЙ ЭДЕМ!