Здравствуй дневник. Прошло несколько дней, а Светлана всё ещё была грустной. Не когда сверкающая улыбка, после того завтрака, растворилась на её лице и больше не заходила в гости. Стандартные -Доброе утро- и - Идите есть.- это всё что говорил её, теперь уже хриплый голос.
Мне было стыдно, что я обидел Светлану. И сегодня, когда она уснула, я хотел тихо уйти, чтобы избежать вежливых отговорог и нелепых прощаний, но когда я уже выходил в коридоре, словно неопытный призрак, Светлана возникла в дверях гостиной. Она была в розовом халатике, нежно огибающим её тонкую талию и слегка спадая на груди. Волосы, казалось вечно кудрявые, сейчас медлено текли, горяшей рекой, по её детским плечам, а в руках был старый альбом, со свисающими вниз страницами. И лишь только грустные глаза быстро бегали в пойсках слов для разговора, нарушая этот хрупкий покой.
- Вы уходите? Ночью? Я что-то сделала не так? Вы такой же как все, вы меня бросайте, а я думала... - Светлана заплакала, альбом выпал из её рук и она убежала в гостиную, остовляя за собой тонкий шлейф из француских духов. Я скинул сапоги и, подхватив алюбом, отправился за ней.
Всё царство гастиной со своей размереной и счастливой жизнью, застыло в оцепинений, словно зрители в цирке они наблюдали за нами, как за акрабатами перед сложным кульбитом. Светлана седела на пуфе, закрывая одной рукой лицо, а другой поглаживая Асоль. Я подошёл и сел на пол рядом с ней. Светлана больше не плакала, но попрежнему не обращала на меня внимание, думая о чём-то своём. Несколько фотографий плавно выскальзнули из альбома и я не вольно стал их рассматривать, попутно вкладывая назад.
Там были пейзажи морей, лесов, закатов и рассветов, стандартный набор фотографа, кем и была Светлана. На некоторых появлялась и она, но это были редкие случай, а детских фотографий не было совсем. Но пролистав до начала, я нашёл небольшое фото. Оно было бережно склеено и помещено на отдельную страницу. На нём был, широко улыбающейся, мужчина с рыжей бородой, на плечах которого седела, смеющаяся, девочка. Она была в синем платеце и с рыжими касичками, застывщими в воздухе, совсем как борода мужчины. И тут Светлана, улыбаясь, заговорила.- Это мой отец, правдо, смешной?- Она подняла голову и посмотрела на меня. Её глаза были красные от слёз, но в них больше не было печали. А потом, она начала свою историю...
-Папа, его звали Леонид, ростил меня один. Мама ушла от нас, когда мне было четыре к какому-то хахалю и больше я её не видела. Папа работал на кондитерской фабрике, получал не много, но всё самое не опходимое у меня было. Я училась в школе хорошо, чтобы порадовать папу и не добовлять больше проблем, хоть из-за этого меня называли подлизой и друзей у меня почти не было. Помню как сейчас, одним летом папе дали отпуск и он отвёз меня на море - это были лучшие три недели в моей жизни. Мы купались, ездили на экскурсий и плавали на лодке - это фото как раз сделали в последний день перед отездом. А потом папу убили...
Мне было тринадцать. Прошло уже несколько месяцев после поездки, начался учебный год и я как обычно шла из школы, через парк, где меня обычно встречал папа, но в тот день его не было. Когда я пришла домой, там его тоже не было. Так я и проседела весь день дома, ожидая его, но и ночью он тоже не пришёл. А на утро, когда я уже собиралась в школу, зазвонил телефон. Я сначала обрадывалась, ведь звонили с папиного номера, но потом я услышала это - Здравствуйте. Это вы Светлана Сверидова. Сегодня ночью был обнаружен труп вашего отца, не могли бы вы приехать на опознание. - Телефон выпал из мойх рук и разбился об пол. Я села на стул, но почему-то даже не смогла заплакать, я, просто, седела и только.
Потом были похороны и паминки. Состаялся суд. Оказалось, что моего отца убил какой-то дворовый варюга, ради пары тысячь рублей на наркату. Неужели, папа этого заслуживал, неужели это была вся его жизнь? А этот варюга теперь где-то ходит и радуется жизни, ведь дали ему всего шесть лет. Потом меня отправили в детский дом. Единственная моя родственитца, папина троюродная сестра, отказалась от опеки надо мною, потому что у неё и свойх ртов хватает, так она сказала мне на похоронах, когда меня забирали.
В детдоме было не легко. Воспитательницы были злые и наказывали за любую провиность. Один раз девочка, по имени Галя, разбила вазу в игравой и целую не делю мы её не видели, а потом она рассказала, что её посадили в подвал и довали только хлеб и воду. После этого я старалась не ходить вместе со всеми, да й вообще восновном гуляла на улице. Ещё там была Наташа, местная хулиганка, и её подруги Лена и Люба. Они всегда ходили вместе и наказывали всех, кто вставал на их пути. Так когда меня хотели удочерить, что было редкостью, ведь старших обычно не берут. Оказалась что первая в очереди была Наташа и, когда она об этом узнала. Она вместе с подругами пришли ко мне ночью избили. Конечно, после этого меня передумали брать, но и Наташу тоже не взяли. Через несколько месяцов она с Леной и Любой сбежали из детдома и больше там не появлялись. Стало немного легче, у меня появились друзья. Нина и Надя, я сними и до сих пор дружу.
Затем меня выпустили из детдома. Я отправилась домой, в эту квартиру, но ключи почему-то не подходили. Оказалось что тётка сменила замок и стала здавать квартиру жильцам. Отдавать обратно её тётка не хотела и мне только через суд удалось вернуть мой дом, хорошо что на это время меня приютила соседка, Кристина Ивановна. Она помнила ещё меня и моего отца, он иногда просил её приглядывать за мной, а в замен помогал ей по хозяйству.
Вскоре я стала фотографом, поднакопила деняг и даже открыла свою студию, а в один из вечеров я встретила вас. - Я не мог сказать ни слова, но светлана всё поняла и без них. Она пошла на кухню и налила чай, позвам меня свойм нежнам голосом - Мечтатель, идите пить чай! - Сергей, меня зовут Серьгей! - Ответил я. Из кухни послышался звонкий смех и я тоже засмеялся. Так мы ипроседели всю ночь со Светнаной разговаривая, смеясь, и выпивая чай с малиновым вареньем.