Гении

ГЕНИИ
Не знаю, почему, но до сих пор бытует мнение, что труд из обезьяны сделал человека. Я лично это мнение не разделяю. По-моему, из обезьяны выйдет только обезьяна, из слона, конечно, слон, из бегемота - бегемот. Да и потом, еще пример, вот сколько лошадь или вол, или осел не трудятся, из них ни разу человек не получился. Из обезьяны тоже. Возможно, я не прав, возможно, прав наполовину.
Люди от животных, да и друг от друга, отличаются способностями к изобретательству. Способностью придумывать всякие вещи, которых нет в природе. Так, люди придумали паровоз, автомобиль, самолет и даже подводную лодку.
Еще у некоторых людей есть тяга экспериментировать, и нередко они совершают открытия. Вот как, например, Колумб открыл Америку? Он ведь плыл в Индию. Но он решил сделать эксперимент, и, вместо того, чтобы повернуть, как все, при выходе из порта налево, он повернул направо, и оказался не в Индии, а в Америке.
При этом изобретения не обязательно направлены на то, чтобы что-то улучшить. Бывает, что и наоборот. Изобретают всякие штуки, чтобы с их помощью навредить. Некоторые изобретают, чтобы подводные лодки, могли погружаться и потом всплывать. А некоторые бьются над изобретениями, которые сделают так, что эти лодки не всплывут. Тоже самое и с самолетами. Много всякого придумали, чтобы самолеты как можно лучше летали. А сколько всякого изобрели, чтобы они падали! Я имею ввиду военные изобретения.
Вот и пойми, есть ли разумность и полезность от многих идей, которые генерируют люди, и от их изобретений.
*****
Афанасий Петрович, а все называли его душевно Петрович, двадцать лет работал в закрытом военном институте, который как раз и занимался всякими вредными изобретениями. Вредными, конечно, для вражеских разработок.
Если враги придумывали машину, которая могла, как крот, скрытно перемещаться под землей, то в их институте придумывали контризобретение: разрабатывали такой прибор, от воздействия которого вражеская машина теряла ориентацию под землей и двигалась не горизонтально, а вертикально, к центру земли, пока не сгорала там, достигнув раскаленной магмы. Ну, и всякие похожие вещи там изобретали.
Петрович не был инженером. Он работал обычным слесарем. Точнее, совершенно необычным слесарем. Он обладал такой смекалкой и технической интуицией, что смог изобрести и изготовить образец вертолето-самолета.
Этот аппарат состоял всего из одного большого винта, внутри которого подвешивалась кабина для шести пассажиров. И, когда винт вращался в горизонтальной плоскости, этот аппарат летал, как и положено вертолету. А когда винт вращался в плоскости вертикальной, то он летал уже очень быстро, как самолет.
Если вражеские радары засекали полет этого аппарата как полет самолета, он сразу автоматически зависал на месте или летел как вертолет. В итоге компьютеры врагов, пытаясь распознать такой причудливый полет, зацикливались и перегорали.
Еще в этом военном институте разрабатывали средства борьбы с врагами в густонаселенных городах. Руководил этим направлением профессор химии Ванштейн Лев Семенович. Он разделял взгляды пацифистов и защитников животных, хотя и работал над военными проектами.
Возможно, поэтому он придумал безвредный и гуманный метод для борьбы с врагами: он создал специальный сонный газ. Газ безвредный и неуловимый никакими средствами защиты типа противогазов. Но стоило его вдохнуть совсем ничтожное количество, и люди мгновенно засыпали на десять-двенадцать часов. А потом, без всяких последствий, просыпались.
Еще он создал противосонные таблетки. Если их принять, то спать не хотелось, даже если надышаться сонным газом.
Понятно, что теперь не нужно штурмом брать города. Своим солдатам выдавали противосонные таблетки. Затем весь город усыпляли сонным газом и уснувших вражеских солдат бескровно брали в плен. Противник вообще не мог понять, что с ним произошло. У сонного газа наблюдался еще один эффект. Проснувшиеся после его воздействия люди напрочь забывали все, что происходило в предыдущие сутки.
Данная разработка относилась к особо секретным. Возможно, потому, что зачастую войны ведут не для того, чтобы захватывать чужие территории или ресурсы. А именно лишь для того, чтобы причинить своим врагам как можно больше разрушений.
Но один баллончик с сонным газом, похожий на обычный огнетушитель, профессор Ванштейн припрятал в секретном ангаре. Там же хранился и вертолето-самолет, изготовленный Петровичем.
Обе эти разработки еще не прошли полный цикл испытаний и не числились в реестрах спецслужб как пригодные для применения.
Наступили времена разрядки, секретный ангар закрыли, а о сонном газе и вертолето-самолете забыли. Военный институт стал невостребованным, и его перепрофилировали в сельскохозяйственную академию.
Сначала там разрабатывали всякие сноповязалки и картофелекопалки, но потом перешли и к сложным темам. В академии открыли лабораторию генетики. И именно в ней начали трудиться добрые друзья: Афанасий Петрович и профессор Ванштейн. Лев Семенович возглавил это направление работ.
Дело было новое и интересное. Генная инженерия - это ведь все-таки инженерия. Прикладная наука. Она связана с изобретательством. Например, как сделать для мухи такие приспособления, чтобы она могла не просто без толку жужжать, а еще бы навозную кучу рассыпала по полю. Ну, и другие полезные вещи делала.
Разработка же, которую начали проводить в лаборатории генной инженерии, к мухам отношения не имела. Она предполагала расширить круг домашних животных. В сельском хозяйстве явно же не хватает домашних животных, способных выполнять утомительные работы. В основном, до сих пор используют только лошадей для вспашки полей и перевозки урожая.
А ведь нужны еще и домашние животные, которые бы заменили человеческий труд. Могли бы собирать яблоки с деревьев, помидоры с кустов, виноград и выполнять работы по упаковке и сортировке овощей и фруктов. Ну, много таких работ есть.
Профессор Ванштейн пригласил к себе Петровича, чтобы обдумать, каких животных обучить сельхозработам.
Афанасий потер подбородок, он всегда так делал, и сходу выдал свое предложение.
- Ну, это ясно, Лев Семенович. Идеально для таких работах подходят обезьяны. Они так же, как и мы, устроены. Но... Они запросто лазают по деревьям. Что для них ; яблоки собрать или виноград? Им даже лестниц не надо.
- Пожалуй так и есть, – согласился профессор, постукивая пальцами по столу, – Это отличная идея. Что может быть лучше обезьян? И потом, ведь только они в доисторические времена сами добровольно захотели работать. Ну, когда решили превращаться в человека.
– Да, только они и согласились. Правда, непонятно зачем они это сделали. Дарвин этого не объясняет, – развел руками Афанасий.
– У Дарвина это как-то объясняется. Но это неважно. Важно, что у обезьян где-то генетически заложено желание трудиться. Не стали же они примитивно рвать с деревьев бананы и есть их. Они, Афанасий Петрович, не поленились, слезли с этих самых деревьев и начали распахивать поля, сажать картошку, пшеницу и даже разводить кроликов. Я уверен, что у нас получится научить их работать.
– Конечно, получится, – поддержал предположения профессора Афанасий, – Я читал в научной литературе, что шимпанзе легко запоминают до трех тысяч слов. А визуальная память у них не хуже, чем у человека. Наверное, они даже способны понимать нашу речь.
Все складывалось в пользу обезьян. Профессор Ванштейн подготовил проект по одомашниванию обезьян и представил его руководству академии.
Бессменным руководителем работ в военном институте был генерал контрразведчик Иван Васильевич Карандашов. Он же оставался на этой должности и после преобразования института в сельхозакадемию. И хотя у него не было высшего образования, природный ум и особая проницательность позволяли ему безошибочно определять самые перспективные направления работ.
Выслушав доклад Ванштейна о предлагаемом направлении научных исследований, генерал, как всегда, сходу принял решение.
- Эти работы, Лев Семенович, я считаю интересными не только с научной точки зрения. Они будут иметь чрезвычайно важное значение в развитии сельского хозяйства, а, может быть, и всей нашей экономики в целом. Представь, что будет если мы научим обезьян выполнять тяжелые и вредные работы. Они ведь даже лучше, чем рабы, которые были у римлян: сильны, им не нужна одежда, размножаются прекрасно. Достаточно их только накормить, и всё - они будут работать. Молодцы, у вас отличная идея. Поздравляю, я двумя руками «за».
Ванштейн вышел от генерала в подавленном настроении. Он как-то не подумал о том, что обезьян могут превратить в рабов. А мысль об угнетении и эксплуатации животных ему всегда была противна. Но отступлений Карандашов не допускал, и решение приняли.
Поначалу работы велись открыто, как все гражданские исследования, но потом пришел строгий приказ, и их сделали секретными. Скорее всего, работы засекретили без надобности, просто по указанию генерала Карандашова. Он привык работать только секретно.
Ванштейн шутил по этому поводу: «Слава богу. Если провалим работу, то хоть никто о нашем позоре не узнает. А те, кто и узнают, все равно ведь никому не скажут, даже нам».
Ген трудолюбия у обезьян сильный. Он лишь находится у них в сонном состоянии, сделал предположение профессор Ванштейн. И он решил изобрести препарат, который разбудил бы у приматов этот спящий ген. Такой препарат вполне мог пригодиться и людям. У многих ген трудолюбия находится все время в дреме.
Профессор, как специалист в области воздействия на сон и пробуждение, изучил процессы, связанные с засыпанием генов и изготовил таблетки способные пробуждать гены.
Пока Ванштейн колдовал над препаратом, Петрович посещал зоопарк и наблюдал за повадками шимпанзе. По мнению профессора, они как нельзя лучше подходили для одомашнивания.
Афанасий быстро подружился с обезьянками. Особенно хорошие отношения у него сложились с молодым половозрелым самцом по имени Шмулик. Всякий раз, когда Петрович подходил к вольеру, Шмулик оставлял свои дела, садился напротив и жестами и мимикой как бы спрашивал: «Ну, как дела? Какие новости и что там слышно про нашу работу?».
Вскоре, когда все сложилось, Шмулика и пятерых его подружек-самочек привезли и поселили во внутреннем парке института. Предварительно парк превратили в подобие просторного вольера.
Шимпанзе уже достигли возраста любовных развлечений, поэтому чувствовали себя хорошо. Этот возраст самый подходящий для генетических экспериментов. Именно в период полового созревания гены возбуждаются особо. Они становятся активными и агрессивными, стараясь победить друг друга в борьбе за продолжение их рода.
У людей этот отрезок жизни называется «переходный возраст». Известно, сколько странностей в нем происходит. А по прошествии его, ранее милые и добрые детишки, нередко становятся нахальными и злыми. Бывает, что и наоборот. Это зависит от того, какие гены побеждают. Ведь столько разного заложено в нас от предков.
Петрович смастерил для обезьянок множество хитроумных тренажеров для развития у них трудолюбия. А чтобы они привыкали к рабочим инструментам, обезьянкам сшили фартуки с карманами на груди, где они носили эти инструменты.
То, что разработанный препарат эффективен, профессор Ванштейн проверил на лошадях и даже на себе. После его приема лошади в два раза быстрее вспахивали несколько гектаров земли А профессор, принимая таблетки для умственных способностей, мог по десять часов в день решать задачи по математике и физике.
Наступило лето, период отпусков. Сотрудники академии массово отправились в отпуск. На работе остались всего несколько человек для обслуживания зданий, и единственный сотрудник лаборатории генетики ; Афанасий Петрович.
Профессор Ванштейн позвал его к себе в кабинет, чтобы передать дела на период отпуска.
- Ну что, Афанасий Петрович, остаешься здесь за старшего, – дружески взял он своего помощника за плечи, – У тебя будет немного дополнительных обязанностей. Главная – выдавать нашим маленьким пациентам, я имею в виду шимпанзе, таблетки для развития у них трудолюбия. А все остальное будешь делать, как обычно.
Профессор взял со стола заготовленную для Афанасия инструкцию.
– Здесь записаны дозировки препарата, – показал он на верхнюю строчку инструкции, – Маленькие зеленые таблетки для развития умственных способностей надо выдавать по одной в день. А большие белые, для развития трудолюбия физического, - по три штуки. Это просто. Ты смекалистый, легко со всем справишься.
– И еще. Это, Афанасий Петрович, важно знать. Белые таблетки для развития трудолюбия физического подавляют умственную деятельность. Поэтому мы даем обезьянам по зеленой таблеточке для поддержания у них умственных способностей. Так мы компенсируем негативный эффект таблеток трудолюбия. Ну, чтобы обезьянки наши не отупели.
- Да, конечно, профессор. Не беспокойтесь. Я все сделаю, – Петрович сложил выданную ему инструкцию вчетверо, – И не такие задачи приходилось решать.
Профессор хотел еще раз посмотреть, все ли он правильно и подробно записал в инструкции по применению таблеток, но Афанасий уже положил ее в карман.
Слегка задумавшись, Лев Семенович попытался вспомнить что-то важное, но, так и не вспомнив, продолжил передавать дела Петровичу.
- Тебе, Афанасий Петрович, я оставлю ключи от моего кабинета. Там есть всякие книги по зоологии, ботанике, правилам кормления животных. Если что-то будет тебе непонятно, всегда сможешь в этих книгах посмотреть. Ключи от сейфа я тебе тоже оставляю. Для работы бывает нужно что-либо срочно приобрести. Там немного денег в рублях и еще отдельно три тысячи долларов. Сейчас с этой инфляцией, в некоторых магазинах только за валюту отпускают.
- Да, спасибо, Лев Семенович. В вашей библиотеке есть книги по занимательной математике и физике. Можно мне их тоже почитать? Я люблю эти предметы в занимательном виде.
- Ну, конечно, бери читай. Только верни их потом на место. У меня в библиотеке больше тысячи книг, и у каждой свое место.
Профессор, снова напряженно задумался, не упустил ли он еще чего. Наконец, как ему показалось, он вспомнил.
– Да, чуть не забыл. Это не так важно, но ты должен знать, – Ванштейн открыл дверку шкафчика и взял с полки жестяную коробочку, – здесь лежат красные таблетки. Это моя последняя разработка. Эти таблетки активизируют генную предрасположенность. Ну, например, если был у тебя в роду, лет пятьсот назад, дедушка кузнец, то после приема этого препарата и у тебя будет стремление стать кузнецом. Или математиком. Смотря кто были у тебя предки. Я этот препарат еще не испытал до конца, поэтому его обезьянкам не давай. Мало ли чего может у них проявиться.
Профессор присел за стол, тихо вздохнул и с грустью произнес:
- Даже не хочется уезжать. Я ведь впервые за границу еду. За Шмуликом буду скучать. Да и без работы я не привык.
Ванштейн обнял Афанасия, дружески похлопал товарища по спине и положил ключи от кабинета и сейфа на стол.
Прямо с работы Лев Семенович отправился в аэропорт. Он улетал на отдых в Индию на Гоа.
Афанасий сделал обход помещений опустевшей лаборатории, зашел в вольер к обезьянам и отправился на кухню к своей подруге, поварихе Свете.
Со Светой их связывали давние дружеские отношения. Она нравилась ему и как женщина, но скромный и робкий Афанасий никогда даже мысли не допускал о том, что их отношения могут перерасти во что-то большее.
- Света, привет. Ты знаешь, что я за начальника остался? Теперь меню со мной будешь согласовывать, – сказал Петрович в шутку, но Света огрызнулась.
- Нет, Афанасий. Теперь будем жить без меню. И даже чай сам себе заваривай... Ты у нас кто?.. Правильно... Слесарь. А профессор уже на пляже в Индии загорает.
- Ну, если так, то обедай сегодня сама, - буркнул Афанасий.
Высказывание про слесаря сильно задело Петровича за живое. К нему все относились всегда, как к специалисту высокой квалификации. Не ниже научного сотрудника. У него одних изобретений больше десятка.
Он махнул рукой, и расстроенный отправился назад в кабинет Ванштейна. Рассказ профессора о красных таблетках, после приема которых человеку передаются качества его предков, сильно заинтересовал Афанасия.
Он часто задумывался, да ему и говорили, что у него нет профессиональных амбиций. За двадцать лет работы многие, используя его идеи, защитили докторские диссертации, стали профессорами, а он так и остался слесарем. А обидное замечание Светы, о том, что он всего лишь слесарь, еще более подогрело его интерес к этим таблеткам.
В детстве мама рассказывала Афанасию, что его прадед был известный архитектор, а дедушка заведовал больницей. Следовательно, в роду у него были амбициозные предки, но ему, Афанасию, эти качества не передались.
Размышляя так, Петрович решился принять красную таблетку, чтобы пробудить у себя амбициозность. Профессор Ванштейн не разрешил ведь давать эти таблетки только шимпанзе.
Он зашел в кабинет профессора, достал из коробочки красную таблетку и положил себе в рот. Таблетка оказалась приятного кисло-сладкого вкуса. Афанасий медленно разжевал ее, запил водой, присел на кожаный диван и почувствовал, как его веки наливаются тяжестью. Через несколько секунд он завалился на диван и погрузился в сон.
Спал он не более получаса, но ему приснился необыкновенно яркий сон. Во сне все происходило, как наяву. Афанасию приснилось, что он спускался по веревочной лестнице из башни средневекового замка. Танцевал на балу с дамой в пышном голубом платье. Облачался в традиционную мантию магистра права. В финале он пил пиво в немецкой пивной, и лихо танцевал с веселой нарядно одетой крестьянкой.
Проснулся Афанасий так же быстро, как и заснул. Сна - как не бывало. Он ощущал особую бодрость и эмоциональный подъем. И первая мысль, которая пришла ему в голову, была о Свете.
Афанасий сбежал во внутренний двор академии, где был небольшой парк, нарвал прямо с клумбы цветов и отправился к Светлане.
- Светочка, привет. Приношу тысячу извинений за мой бестактный вопрос о меню на обед. И прими от меня эти цветы в знак признания твоей красоты и моих искренних к тебе чувств.
Афанасий преклонил колено и вручил ей букет.
Света выделялась особой красотой и обаянием, характерными для молодых замужних женщинам чуть за тридцать. Но признания ее красоты и выражение к ней чувств в такой форме, как это сделал Афанасий, в ее жизни не было никогда. Красивый, сильный и умный Афанасий всегда немного волновал ее женское сердце. И от высказанного им признания ее сердце учащенно забилось, голова затуманилась и взгляд стал мягким и томным.
- Все, Света. Больше никаких обедов на работе. Мы с тобой идем сейчас обедать в ресторан.
; Афанасий... Даже не знаю, что и сказать... Хорошо, пойдем, если ты приглашаешь. Только ведь это очень дорого. И на трамвае доехать в ресторан уйдет не меньше часа.
- Дорого – это, когда нет денег. А я эту проблему решил - с легкой небрежностью ответил Афанасий и словно фокусник вынул из кармана толстую пачечку денег, которую он взял из профессорского сейфа.
- И в ресторане мы будем через пятнадцать минут. Я уже вызвал такси. Так что, едем обедать, моя королева! Буду ждать тебя внизу в фойе.
Афанасий Петрович галантно поцеловал Светлане руку.
- Ну, Афанасий, должность начальника творит с тобой чудеса. Я только переоденусь и спущусь, - растерянно согласилась Света на предложение напористого кавалера поехать с ним в ресторан.
Через полчаса они зашли в один из лучших ресторанов в городе, и метрдотель проводил их за столик в глубине зала. В заведении подобного рода и Афанасий, и Света были впервые. Поэтому, когда им подали меню в кожаных переплетах, Света, полистав его многочисленные страницы, хотя и была профессиональным поваром, не обнаружила ни одного знакомого названия. Чтобы не выглядеть непросвещенной в тонкостях изысканной кулинарии, она отложила книгу с перечнем блюд и робко сказала:
- Я бы, Афанасий, выпила только кофе, ну и какое-нибудь пирожное съела. У нас ведь мало времени. Обеденный перерыв скоро закончится.
- Ну, что ты, Света. Мы ведь никуда не торопимся. Будем обедать не спеша. Если ты не возражаешь, я сам сделаю заказ.
Петрович тоже не знал названий блюд, но он ориентировался на их цены и заказал из разных разделов меню самые дорогие.
За неспешным обедом незаметно прошло более двух часов. Все это время Афанасий оставался весел, галантен и даже немного фриволен. Но, когда уже подали десерт, он неожиданно изменился, стал молчалив, задумчив и даже грустен.
Дело в том, что к этому времени воздействие на него препарата (красной таблетки) изменилось. Вначале в нем возбудились рыцарские и донжуанские качества какого-то из его дальних предков, но теперь, по прошествии времени, они ослабели. Теперь же в нем проснулись такие качества, как ответственность, бережливость и чадолюбие, по-видимому, присущие какому-то другому из его предков.
Афанасий ощутил сильное угрызение совести перед своей женой за то, что он пригласил свою сослуживицу Светлану в ресторан, хотя с женой они уже несколько лет проживали раздельно. Ему стало стыдно, что он взял чужие деньги из сейфа и сбежал с работы. И еще он с замиранием сердца вспомнил, что ему надо забрать внука из детского сада, а до закрытия оставалось менее получаса, и он мог не успеть к этому времени.
- Все Света, быстро допивай кофе. Извини, я совсем упустил из виду, что мне сегодня надо забирать внука из садика. Могу опоздать. Я сейчас расплачусь и поедем.
Афанасий настойчиво поманил официанта, чтобы тот скорее подошел к ним.
– Еще у меня к тебе просьба, – тоном начальника распорядился Афанасий, – Я закажу тебе такси, и ты вернешься на работу. Я позабыл дать обезьянам специальные таблетки. Это указание профессора. Коробочки с таблетками в его кабинете в стеклянном шкафу. А дозировка, каких сколько, на листике записана. Обязательно все сделай. Это важно. Таблетки в бананы положи. Кожуру проткни и положи. А потом каждой обезьянке дашь по банану. Все просто. Не подведи меня.
Последние слова Афанасий Петрович произнес холодно и даже сурово. Потом он подозвал официанта, сказал, что очень торопится, и попросил принести ему счет. Рассчитался он строго по счету, внимательно сверив все позиции и оставил официанту самые мизерные чаевые.
Ехать ему со Светой было в одну сторону, но Афанасий заказал два такси. На одном Света поехала на работу, а на другом - он в детсад забирать внука.
Столь резкая перемена в поведении Афанасия привела Светлану в смятение, так что она не промолвила ни слова. И только уже в такси она наконец-то пришла в себя.
- Ну, слава богу, что все закончилось, и после обеда не последовало никаких продолжений, - подумала она.
Своим неожиданным и страстным натиском Афанасий так подействовал на нее, что она уже не владела собой. Во время их совместного обеда в ресторане она даже позвонила мужу на работу, и сказала, что задержится на работе допоздна. А мужа Света никогда раньше не обманывала.
Теперь же она испытывала некоторое разочарование от того, что продолжения не последовало, но еще больше она испытывала облегчение от исчезнувшего искушения.
Света подъехала на такси к проходной института. Афанасий не дал ей денег на дорогу. Поэтому, вынув из кошелька все деньги, какие у нее были, она с трудом рассчиталась с таксистом. Настроение у нее окончательно испортилось.
- Вот ведь мерзавец, – проронила Светлана, выйдя из машины, – Первый день остался за начальника и что себе позволяет. Сам домой отправился, а мне надавал дурацких поручений.
Она быстро поднялась в кабинет профессора, спешно разыскала злополучные таблетки и листочек профессора с описанием дозировок. Пробежав глазами по записке, она взяла коробочки с таблетками.
Из записки она поняла, что таблетки для стимулирования к труду надо давать три штуки, а для улучшения мышления - только одну. Цвета и размеры таблеток в записке указаны не были. Об этом профессор Ванштейн сказал Афанасию при отъезде только на словах. А в инструкции он просто записал: «Таблетки для трудолюбия – по три штуки, а для мышления – по одной».
Некоторая неясность в описании, каких и сколько таблеток надо выдавать, Свету особо не смутила. А звонить Афанасию, на которого она была сердита, ей совсем не хотелось. Поэтому, немного подумав, она рассудила так: маленьких таблеток надо выдать по три штуки и три раза в день, а больших, они же большие, – всего одну.
В результате, она все перепутала, и положила в бананы девятикратную дневную дозу препарата для развития умственных способностей и только одну треть от требуемого для развития трудолюбия физического.
Быстро все приготовив, она дала обезьянкам бананы с таблетками, и они с удовольствием их съели.
Уходя с работы, Светлана заторопилась и забыла вынуть ключи из дверей кабинета. Вся связка ключей от профессорского кабинета, шкафов и сейфа осталась висеть в замочной скважине. А еще она не замкнула на ключ вольер, в котором жили обезьяны, а только прикрыла калитку на щеколду.
Пока Света кормила таблетками обезьянок, Афанасий забрал внука из садика и отвел его домой. Теперь он пересчитал оставшиеся у него после посещения ресторана деньги и весьма огорчился. Пачка денег, которую он взял из сейфа профессора, уменьшилась почти наполовину. Еще его мучил вопрос, правильно ли Светлана дала обезьянам таблетки и все ли нормально на работе. Ему стало тревожно и стыдно. Он поступил безответственно ; растратил чужие деньги и ушел с работы в середине дня.
Афанасий попытался отвлечься от этих мыслей и включил телевизор. Но смотреть передачи у него тоже не получалось, и он решил вернуться на работу.
И хотя жажда деятельности распирала его и ему не терпелось попасть туда как можно скорее, на такси он не поехал из соображений экономии.
Только ближе к полуночи Афанасий Петрович добрался на родное предприятие. Сторож, дежуривший на проходной, после долгих объяснений, с неохотой впустил его.
Ключи от кабинета профессора Светлана должна была оставить Афанасию в вернем ящике его стола в производственном отделе. Однако их там не оказалось. Афанасий дважды перевернул все ящики своего стола, но ключей так и не нашел.
- Вот ведь никому ничего нельзя поручить, - с досадой подумал Афанасий Петрович и уже собрался идти звонить Свете, когда услышал в коридоре легкий шум быстрых шагов. Петрович вышел в коридор, но там никого не было. Он дошел до кабинета профессора. В двери висела связка ключей, которые ему должна была оставить Света. Афанасию, показалось, что ключи слегка покачивались, будто их только что туда вставили. Дверь же в кабинет вообще оказалась не запертой, и он просто вошел внутрь.
- Что за чертовщина?! - Петрович в ужасе осматривал кабинет профессора.
На полу валялись книги. Дверцы шкафа распахнуты и находившиеся там коробки с препаратами беспорядочно валялись на полках. Но самое ужасное – сейф профессора оказался незапертым и, когда Афанасий Петрович открыл его, то он оказался пуст. Не было ни рублей, ни трех тысяч долларов, которые ему оставил профессор. Исчезла и увесистая папка с описанием секретной программы исследований.
Ужасная мысль промелькнула в голове у Петровича – в институт проникли воры, напали на Светлану, отобрали у нее ключи и похитили деньги и секретные документы.
Афанасий достал блокнотик с номерами телефонов друзей и знакомых, и отыскал телефон Светланы. После некоторых колебаний (ему не хотелось звонить сотруднице ночью) он все-таки набрал ее номер. Трубку на том конце взял Светин муж. От этого Афанасий смутился еще больше, но начал говорить.
- Алло. Извините за поздний звонок. Это Афанасий Петрович из института. Мы со Светланой вместе работаем. Она дома? Мне надо с ней поговорить.
- Да, Афанасий Петрович, Светлана дома, но она сейчас в душе. Я ей скажу, что вы звонили. Что-то случилось? Ей куда-то перезвонить?
Афанасий услышал, как Светин муж положил трубку телефона на стол и громко спросил:
- Свет! Тебе с работы звонят. Афанасий Петрович. Что ему сказать?
Хотя и тихо, но вполне разборчиво, Петрович услышал в телефонной трубке ответ Светланы:
- Скажи ему, чтобы он не беспокоился. Я все, что он просил, сделала. Ключи только, по-моему, в двери профессорского кабинета оставила. Но там, на работе, уже никого не было. Утром заберет их. Что за идиотская привычка звонить по ночам? Первый день за начальника остался, а такой балаган устроил.
Петрович не стал дожидаться ответа и положил трубку. Объясняться со Светой, почему она оставила ключи в двери кабинета, ему совершенно не хотелось. Да и какой был в этом теперь смысл. Сам ведь во всем виноват - доверил порученную ему работу и ключи от кабинета работнице столовой.
Афанасий поднял с пола книги. Но, когда он их собрал, то обнаружил, что книг по математике, физике и географии не было. Они исчезли. Еще Афанасий не мог найти записку, которую оставил ему Ванштейн, с указанием дозировок таблеток. Петрович снова набрал телефон Светланы. На этот раз трубку взяла Света. Услышав голос Афанасия, она не дожидаясь его вопросов, сразу начала говорить.
- Афанасий, что это ты вздумал звонить мне по ночам. Ты что не видишь который час, или тебе, как новому начальнику, скучно теперь дома?
- Свет, извини меня, конечно, – робко начал объяснять Петрович причину своего звонка, – Дело в том, что я сейчас не дома, а на работе. И у нас происшествие неприятное.
- Что еще за происшествие? И причем тут я? Обезьяны компот выпили, который я на завтра приготовила? – попыталась шутить Светлана, но в голосе ее чувствовались тревога и напряжение.
- Да нет. Просто ты, когда уходила, оставила ключи в двери кабинета, и кто-то туда зашел и забрал все деньги из сейфа и книги со стола. Еще в шкафу все перевернуто, и исчезла записка с описанием дозировок препаратов для обезьян.
- Успокойся, Афанасий. Деньги из сейфа ты сам забрал. Целую пачку мне показывал. А записку твою с дозировками я наизусть помню. Маленьких по три в день, а большую - одну. Что тут непонятного? Запиши, если не помнишь. Да и раскардаш в кабинете ты наверняка сам устроил. Ты же в обед абсолютно не в себе был. Донжуана изображал.
Света тихонько хихикнула, от чего Афанасий испытал неловкость и досаду.
- Ты уверена, что маленьких таблеток по три штуки в день? Они же для развития умственных способностей. По-моему, их надо только по одной, а больших, для трудолюбия, по три.
- Да, Афанасий, уверена, – твердо ответила Света, ощутив мягкость и смущение Афанасия, – Я хорошо запомнила содержание той записки. Там в конце, Лев Семенович еще приписал в виде шутки «Спорт, таблетки и работа не совместимы с жизнью. Не допускай передозировки». Это он тебе, Афанасий, написал руководство.
Света полностью успокоилась, поняв, что Афанасий сам не знает и не помнит, как правильно выдавать препараты обезьянам. И если она что-то и напутала, то это несущественно.
– Все, давай, до завтра, – подвела она итог разговору, – Меня муж в спальню зовет. А тебе, Афанасий, не помешает самому большую таблетку для мозгов принять. Ты что-то, как стал начальником, простых вещей не догоняешь... Начальник Дон Жуан.
Последнюю фразу Света сказала полушепотом с нескрываемой издевкой и снова хихикнула.
Бодрый и уверенный голос Светланы немного успокоил Афанасия. И еще у него наступило состояние благодушного безразличия ко всему. К этому времени от воздействия красной таблетки он ощущал уже кротость, благодушие, и неуверенность в себе, по-видимому, тоже свойственные какому-то из его предков.
В этом тихом настроении, Афанасий взял свой блокнотик и записал со слов Светланы, которая все перепутала: «Большие таблетки для ума - по одной, маленькие для трудолюбия - по три».
Он с удовольствием вспомнил, как они со Светой обедали в ресторане. Теперь ему представлялось, что все хорошо.
– Вот только, какой же я идиот, что так быстро расстался с симпатичной Светланкой. А ведь она точно была согласна на продолжение, – Афанасий тихо вздохнул, - Все-таки Света права. На простые житейские вещи мозгов у меня явно не хватает.
Немного поразмыслив, Афанасий достал из коробочки большую белую таблетку, как он теперь думал, для развития ума. На самом же деле, это была таблетка для трудолюбия физического и, напротив, подавляла умственную деятельность. Сделав сильный выдох, он проглотил таблетку и запил ее полным стаканом воды.
Препарат подействовал мгновенно. Афанасии ощутил полную ясность мыслей. Он точно знал, что надо делать. Все сомнения в правильности и целесообразности своих действий у него исчезли. Это хорошее и полезное качество характерно для людей с подавленной умственной деятельностью.
Петрович отправился в вольер к обезьянам. Он решил показать им на собственном примере, как надо трудиться. Ведь самое лучшее в обучении – это, как известно, личный пример.
В вольере, несмотря на глубокую ночь всюду горели фонари и работал небольшой фонтан. Шимпанзе тоже не спали. Самочки сидели кружком отдельной группой и что-то изучали. А самец Шмулик расположился поодаль от них спиной ко входу.
Семейные взаимоотношения у приматов - они наподобие, как и людей. Правда, из-за недоразвитого интеллекта, по сравнению с человеком разумным, им свойственно многоженство и доминирование самцов над самками.
Но разума людям ведь тоже недостает. Бог, он хотя и сделал людей разумными, но потом... он выдал им Заповеди. И сделал он это неспроста.
После принятия тройной дозы препарата для мозгов, который по ошибке Света дала обезьянам, их умственные способности усилились многократно. А ведь известно, что интеллект у шимпанзе и без таблеток, как у пятилетнего ребенка.
И без того шустрый и сообразительный Шмулик открыл вольер, и когда Светлана уже ушла с работы, зашел в кабинет профессора Ванштейна. Это он забрал из кабинета книги, а из профессорского сейфа ; деньги и секретную папку.
Теперь, когда Петрович зашел в вольер, он ее перелистывал, а его подружки- самочки с интересом рассматривали красочные картинки учебника по географии.
Приход Афанасия застал их врасплох, но, поумневшие, они мгновенно спрятали украденные вещи.
Петрович находился благодушном настроении и не заметил ничего странного в поведении ни Шмулика, ни его подружек. Более того, его даже не удивило, что в столь позднее время, ночью, обезьянки не спали и в вольере горел свет.
- Ну, что, вижу, вы бодрствуете. Это хорошо. Займемся полезными делами. Бездельничали целый день, – укорил он Шмулика, – Что мы скажем профессору, когда он приедет?.. Стыдно, стыдно... Ну, ничего. Я сейчас сам покажу вам, как надо трудиться. Пропитание - оно бесплатно не дается. Кто не работает, тот не ест. Верно, Шмулик?
Пока Афанасий произносил эту речь, шимпанзе внимательно и с интересом слушали его. Но от последних слов о том, что «кто не работает, тот не ест», на лицах у них отобразились ехидные гримасы, и в их темных глазах промелькнуло лукавство.
- Итак, смотрите, как надо работать. Работа - это ведь польза и удовольствие одновременно.
Петрович взял заготовленные для обучения деревянные кирпичи и, напевая веселый мотивчик, начал выкладывать из них подобие забора. Шмулик сидел напротив на корточках. Подперев голову руками, он с любопытством и усмешкой наблюдал за Афанасием. Его поумневшие подружки уселись чуть поодаль, шалили и галдели. Работа, которую проделывал Петрович, их явно развлекала и веселила.
Так поступают и поумневшие люди. Они с удовольствием наблюдают, как трудится другой человек. Это всегда их и радует и забавляет.
Проработав примерно четверть часа, Афанасий уложил половину кирпичиков. Получилась достаточно высокая стена.
- А теперь давайте будем работать вместе. Давайте, давайте, подходите. Это несложно.
Петрович жестами стал подзывать шимпанзе и показывать им, что они тоже должны складывать кирпичи.
Но Шмулик лишь с грустью посмотрел на Афанасия, потом сделал обиженное лицо, неспешно поднялся, повернулся спиной и ушел в дальний угол вольера. Его подружки обезьянки зашумели, закричали и тоже удалились вслед за Шмуликом.
- Вот те на! Не хотите работать. Да вы же тунеядцы, – развел руками Афанасий. – Хорошо... Сегодня уже поздно. Завтра посмотрим, как вы откажетесь от работы. Кто не работает, тот не ест.
Афанасий громогласно выкрикнул всю эту тираду вслед своим подопечным. Однако это не произвело на них никакого впечатления.
– Ну и ладно, – с сожалением махнул он рукой и отправился к выходу.
Как и Света, Афанасий по рассеянности не запер входную калитку вольера на ключ. Сказывалось воздействие таблетки, усиливающей тягу к физическому труду, но подавляющей умственную деятельность.
Он долго плутал по коридорам института пока добрался до проходной. Разбудив спящего сторожа, он вышел на улицу и бодрым шагом отправился домой.
Когда Афанасий бродил по институтским коридорам в поисках проходной, Шмулик все это время шел за ним. Так хищники скрытно следуют за своей жертвой. Вместе с Афанасием он вышел и через проходную института.
Петрович заглянул в небольшой круглосуточный магазинчик. Там он купил себе бутылочку кока-колы, пачку сигарет и немного яблок. За всеми этими действиями Шмулик наблюдал с особым интересом через витрину магазина.
Афанасий набрал в магазине все, что ему было нужно, подошел к кассе, достал из кошелька деньги и рассчитался за товар. Сообразительный Шмулик теперь знал зачем нужны бумажки, которые от взял из сейфа профессора. У него была целая пачка таких бумажек, и интуиция подсказывала ему, что это что-то полезное. Ведь только очень ценное и полезное, как, например, еду, припрятывают от других.
Еще Шмулик понял, что лучшим способом маскировки является одежда, которую носят люди. Переодеваясь в разные одежды, можно запутать кого угодно в том, кто ты есть на самом деле.
Возвращаясь назад в институт по темным городским улицам, Шмулик точно убедился в этом.
Люди, тщедушные и слабые, но одетые в специальную одежду - это были милиционеры - наводили панический ужас на крепких и здоровых парней. При появлении этих людей в специальных одеждах, крепкие парни вели себя тихо и покорно. А, когда людей в специальных одеждах не было, они громко кричали, ругались и дрались.
Поэтому Шмулик решил обязательно обзавестись одеждой. На проходную института, он вернулся далеко за полночь, и вахтер, как ему и положено, спал, сидя за столом и подложив руки под голову.
Шмулик без проблем прошмыгнул мимо спящего вахтера, зашел в служебное помещение охраны и забрал домашнюю одежду вахтера. Вахтер оставил ее там, когда переоделся в форменную. Шмулик забрал не только его костюм, рубашку и ботинки, но и темные очки от солнца.
*****
Петрович от перевозбуждения заснул лишь под утро, и спал не более двух часов. Но встал он все равно рано и сразу отправился на работу.
На проходной его встретил рассерженный вахтер. Дежурство у него закончилась час назад, но ему не в чем было идти домой. Ночью его одежда пропала. Под подозрением в пропаже одежды у вахтера был именно Петрович. Кроме него прошлой ночью в институт никто не заходил.
- Петрович, что за шутки ты вытворяешь? На кой ляд ты забрал мою одежду? - возмущенно размахивая руками вахтер встал на пути Афанасия.
- Какую еще одежду? Зачем она мне? Спал, небось, ночью, и у тебя ее украли? Вот это работнички, – хмыкнул Афанасий, – У охранника воры одежду стащили. Они, может, и ботинки с тебя сняли, пока ты спал без задних ног?
- Да ладно тебе, Петрович. Ботинки, конечно, тоже пропали. Я их в служебке вместе с одеждой оставлял, – виновато объяснил вахтер причину пропажи еще и ботинок, – Хватит разыгрывать. Кроме тебя здесь никого не было. Ты хоть и начальник теперь, но шутки эти дурацкие оставь. Мне домой пора. Возвращай мою одежду.
- Да уж история..., – покачал головой Афанасий, – Ты, Владимир Сергеевич, совершенно не понимаешь, что случилось. У нас тут гости приходили вчера. То, что они твою одежду взяли – странно, но это ерунда. Они в кабинете у профессора вчера что-то искали, и кое-что пропало. Пойдем со мной. Будем разбираться, как все это случилось.
Афанасий Петрович увеистория..,ренным шагом начальника направился в кабинет Ванштейна, а несчастный вахтер поплелся за ним следом.
- Куда же я подевал ключи от кабинета? Неужели дома забыл?
Петрович обшаривал карманы брюк в поисках ключей от кабинета профессора. Он запамятовал, что положил их вчера во внутренний карман пиджака, который оставил дома.
- Так, а что ты ищешь? Дверь ведь не заперта, – охранник толкнул дверь кабинета, и она открылась.
- Вот черт, наверное, я ее вчера не запер, – взялся за лоб Афанасий, – А ключи в пиджак положил. Я же их утром дома доставал. Какие-то провалы в памяти.
Петрович с охранником вошли в кабинет. Все было, как обычно. Никаких признаков беспорядка. Но у Афанасия возникло чувство, что со вчерашнего для, после того, как он навел в кабинете порядок и ушел, что-то изменилось. Первое, что ему показалось странным, это то, что стул стоящий за письменным столом профессора отодвинут неестественно далеко.
Афанасий выдвинул ящик стола и понял, что в кабинете снова побывали воры. Из ящика пропал портативный диктофон. Петрович точно помнил, что вчера он там лежал, но теперь его не было. Это был диктофон профессора, на который он записывал свои доклады и выступления. Когда институт был военным, этот диктофон хранился в секретном отделе в специальном сейфе. А теперь профессор забрал его себе, и он лежал у него в столе.
- Вот так да! Опять происшествие, – ахнул Афанасий, – Из стола профессора диктофон пропал. И точно сегодня ночью, и в твою смену, Владимир Сергеевич. Я этот диктофон вчера видел. А теперь его нет. Как ты это объяснишь?
Охранник хотел, что-то ответить в свое оправдание, но в это время в кабинет вошла Светлана.
- Что за проблемы? Что случилось – приключилось? Ищете вчерашний день? – беззаботно поприветствовала Света растерянных мужчин, – Афанасий, ты что, домой не уходил? Стал начальником и ночуешь на работе?
- Свет, мне не до смеха. У нас проблема. Вчера из кабинета профессора пропало много разных вещей, - тихо промолвил Афанасий.
Вчерашний поход в ресторан сильно разочаровал и даже разозлил Светлану (уж очень по-хамски поступил с ней Афанасий в конце), но это приключение продолжало волновать ее женское сердце. И сегодня она пришла на работу в нарядном платье, в туфлях на высоких каблуках, с хорошо уложенной прической и даже чуть-чуть сверх меры благоухая дорогими духами. Ей хотелось произвести на Афанасия особое впечатление. Именно поэтому она зашла в кабинет профессора, как только пришла на работу.
Но Афанасий так погрузился в проблему с пропажами из кабинета Ванштейна, что не то что не сделал ей комплимент, на который она рассчитывала, а даже не обратил на нее должного внимания.
Естественной реакцией Светланы на такое отношение к ней Афанасия стала ответная резкость. Не обращая внимания на то, что в кабинете находился охранник, а, скорее, именно для него, она с издевкой произнесла:
- Афанасий Петрович, что ты за комедию ломаешь с пропажами. Сам вчера взял деньги из сейфа. Меня в ресторан приглашал. На такси разъезжал. Не знаю, где ты еще ночью был. Теперь у тебя кража. Давай не морочь нам голову.
- Да, и я так думаю, что не было здесь вчера посторонних, - обрадовано поддержал Светлану охранник, - только я, и ты, Афанасий, уже ночью приходил. Зря я тебя вчера пропустил. Не положено без особого разрешения начальства пускать сотрудников после окончания работы.
Последние слова охранник обратил уже к Светлане, желая получить от нее поддержку.
Смутившись от рассказа о вчерашнем походе в ресторан, Афанасий как провинившийся ребенок поднял на Свету полные отчаяния глаза.
- Возможно, вы правы, – тихо согласился он, – Я просто позабыл, куда переложил диктофон. Но его надо найти. Там могут быть записаны секретные материалы.
- И что, секретные материалы лежали просто в ящике стола и теперь пропали? Афанасий Петрович, да как это возможно, такое головотяпство? Я бы сказал, преступная халатность, – разошелся осмелевший охранник, – Я работал в органах, и даже представить себе такое не могу!
Владимир Сергеевич изменился в лице, и его серые глаза стали бесчувственно холодными.
- Да никуда они не пропали. Я этот диктофон, наверное, в сейф убрал. Успокойтесь и идите работать. Всe найдется, - раздраженно отрезал Афанасий.
- А как же моя одежда, Афанасий Петрович? Мне домой не в чем идти! - возмутился Владимир Сергеевич, не желая подчиняться.
- Потом, все потом..., - Петрович вытолкал охранника и Светлану из кабинета.
- Ладно, будем разбираться, - буркнул себе под нос охранник и направился к проходной.
Владимир Сергеевич был, как и все остальные вахтеры, из бывших чекистов. Эти должности всегда получали отставные сотрудники этого ведомства. А так как бывших сотрудников в этих структурах не бывает, то в обязанности вахтеров входило не только пропускать или не пропускать кого-либо в секретный институт, но и приглядывать за благонадежностью сотрудников.
Случай же с пропажей секретной информации из кабинета профессора относился к чрезвычайным происшествиям. Это могло быть не простое разгильдяйство, а злой умысел вражеских агентов.
"А что, если диктофон действительно похитили? Да и еще в мою смену?" - с этими тревожными мыслями Владимир Сергеевич вернулся на проходную института.
Для начала он решил посоветоваться со своим напарником, бывшим майором внешней разведки. Тот уже ждал его с расспросами.
- Ну, что там, Володя, у нас случилось? Зачем тебя Афанасий вызывал? Ерунда какая-нибудь, как всегда?
Бывший майор разведки, всегда умевший расположить к себе собеседника, дружески похлопал товарища по плечу и доверительно улыбнулся.
- Да нет, не ерунда. На этот раз, по-моему, серьезная проблема. Да еще и в мою смену, – поджал губы Владимир Сергеевич, – Афанасий говорит, что из кабинета профессора пропал диктофон с секретными записями.
- Так-так, - задумчиво произнес бывший майор, потирая подбородок, - Афанасий говорит, что пропал секретный диктофон, и он это первый обнаружил. Очень это странно. А тебя, Владимир Сергеевич, он позвал, когда обнаружилась пропажа, чтобы наверняка при свидетелях было.
– Ну да. Он меня пригласил.
– Володя, ты же умный мужик. Так не бывает. Это он очень грубо работает. На кражу все хочет списать. Я тебе так скажу, поверь моему опыту. Все это не просто так складывается.
Майор усадил напарника напротив, и начал излагать свою версию происходящего.
– Ванштейн за границей. Не знаю, как ему удалось загранпаспорт так быстро получить. Всех сотрудников отправили на две недели в отпуск. Осталась только обслуга. А Афанасия он за начальника оставил. Ты такое можешь понять? Слесаря оставить за начальника? – вошел в раж майор.
– И еще, ты ведь знаешь, что профессор с Афанасием друганы большие. У них особые отношения. А теперь пропажа секретных документов. Вот и подумай.., – майор многозначительно замолчал, – Сразу горячку пороть не будем, но за Афанасием приглядим... Где он сейчас?
- В кабинете был, когда я уходил. Он действительно какой-то странный. Нервничал очень, – подтвердил Владимир Сергеевич догадки майора, – Света говорит, вчера ее в ресторан дорогой приглашал, и денег у него было много. Целая пачка денег. Откуда столько? Да и по ресторанам он не ходок. Это у него нервы.
И хотя бывшие чекисты высказывались иносказательно, было понятно, кто у них главные подозреваемые в краже секретных материалов.
- Знаешь, что, Владимир Сергеевич, ты здесь побудь на вахте, а я пройдусь немного по территории. Посмотрю, что, да как.
Майор встал из-за стола, похлопал Владимира Сергеевича по плечу и, поправив форменную фуражку, вышел из служебного помещения.
После того, как Афанасий выпроводил охранника и Светлану из кабинета, он почувствовал упадок сил. Сумбурная беседа совершенно выбила его из колеи. Более того, он не мог точно вспомнить, видел ли он вчера в ящике стола диктофон.
Сказывалось негативное воздействие на его мозг принятой таблетки для стимулирования физического трудолюбия. Он так бы и сидел еще долго в бесполезных размышлениях, но взгляд его упал на стеклянный шкаф, где на полочке стояли коробочки с препаратами.
- Вот черт. Надо же обезьянам таблетки для физического трудолюбия дать. Сегодня выдам им двойную дозу. Что-то вчера трудолюбия они совсем не проявляли.
Путаясь в подсчетах, сколько надо выдать обезьянам таблеток, он, в конце концов, отсчитал нужное количество. Это была двойная норма, но только не тех, что положено, таблеток, и он положил их в карман.
Потом, еще немного поразмыслив, он взял по одной таблетке для стимулирования трудолюбия как физического, так и умственного и проглотил их, не запивая водой. Через пару минут к нему вернулись силы и желание действовать. Петрович отправился во внутренний дворик института, переделанный под вольер. Ему хотелось проделать там много всяких работ и многое выяснить.
Когда Афанасий зашел в вольер, ассистент Леша как раз занимался с обезьянами. Он обучал их различать слова и запоминать, как называются предметы.
Леша демонстрировал обезьянкам предмет, произносил, как он называется и показывал плакатик, на котором это слово было написано. И так несколько предметов подряд. Потом он снова называл предмета, а обезьяны должны были выбрать нужную картинку или сам предмет.
Шимпанзе справлялись хорошо. У обезьян ведь уникальная зрительная память, возможно, даже лучше, чем у человека.
- Ну что, Алексей, как успехи? Как наши подопечные? - Петрович крепко пожал ассистенту руку, так что тот поморщился от боли.
- Да все хорошо. А со вчерашнего дня они справляются просто отлично. Ни одной ошибки.
- Это радует. Работает твоя методика. Вот, дай им по бананчику. Это им будет, как отличная оценка за учебу, – Афанасий протянул Леше пакет с бананами, которые начинил таблетками для развития ума.
Чудесный парк, наполненный утренней прохладой и позитивное общение с ассистентом Лешей, успокоили Афанасия, и его мысли отдалились от неприятной беседы с вахтером в кабинете профессора.
В приподнятом настроении он направился в дальний конец парка. Там начали разбивать грядки для выращивания помидоров. Планировалось обучить обезьян собирать урожай.
Садовник Михалыч неспешно вскапывал небольшой участок в двести квадратных метров. В силу возраста работа давалась ему с большим трудом. После каждого нажатия на лопату он останавливался, и потом на выдохе переворачивал комья земли.
- Привет, Михалыч, – бодро поприветствовал садовника Афанасий, – Извини, не знал, что тебе эту работу поручили. Давай, я сам все сделаю. Иди попей водички. Твоя задача - рассаду приготовить.
Афанасий подкатил брюки, взял лопату и начал перекапывать землю. Работал он с такой силой и скоростью, что ему мог позавидовать молодой спортсмен. Именно в это время к нему подошел охранник, бывший майор.
- Гамарджоба, генацвале. Бог в помощь, Афанасий Петрович. Что это ты здесь ямы копаешь? Клад ищешь?
Майор, когда хотел пошутить, всегда начинал вставлять известные грузинские слова. Как его учили в разведшколе, употребление таких слов сбивает собеседника с мыслей. Пытаясь осмыслить их правильное значение, он может сказать что-либо очень важное или секретное сходу, не подумав.
Но Петрович не отреагировал. Он прокопал еще пару метров и, с силой воткнув лопату в землю, недружелюбно ответил:
- Слушай, мне сейчас не до разговоров. Видишь, сколько надо вскопать. Ты, кстати, как здесь? А кто на проходной?
- На проходной Владимир Сергеевич. У него на смене вся домашня я одежда пропала. Идти то ему домой не в чем, – перевел разговор в шутливое русло майор, - А у профессора из кабинета, как он говорит, магнитофон пропал. Там то ли музыка была записана особенная, то ли речь профессора на съезде пацифистов. Сейчас это модно стало. Мы вот огурцы разводим. А враги не дремлют. Только и ждут, когда совсем размякнем. Ты как думаешь, Петрович?
- Мне думать некогда. У меня работы много. А Лев Семенович, он человек мудрый и талантливый. И что-либо плохое для других он никогда не сделает, – осадил майора Афанасий, – Все, давай, иди. Ты мне мешаешь. И Владимир Сергеевич пусть идет домой. Куда его одежда делась, мне неинтересно. Там у вас в подсобке черт ногу сломит. Бутылок из-под пива, если сдать, на зарплату потянет.
Майор искоса посмотрел на работающего с лопатой Петровича, хитро улыбнулся и ушел.
Возвратившись на проходную, он застал Владимира Сергеевича за экраном монитора. Напарник пристально всматривался в запись с камеры наружного наблюдения. Он так увлекся просмотром, что не заметил, как вошел майор и тихо остановился у него за спиной. И лишь когда закончился интересовавший его отрезок записи, он оторвал взгляд от монитора.
Немного смутившись от того, что его застали врасплох, Владимир Сергеевич уверенным голосом по-военному отрапортовал:
- Вот запись ночную просмотрел. Да вы и сами видели. Определенная провокация. Не знаю, как это все вышло. Думаю, мне что-то в термос с чаем подсыпали. Не мог я такое пропустить.
Камера видеонаблюдения засняла, как вечером приходил Афанасий Петрович, и потом ушел около полуночи. Ничего необычного, кроме позднего прихода. Но потом, примерно через час, камера зафиксировала, что входная дверь на проходной института открылась, и из нее на улицу вышел сам Владимир Сергеевич. Держался он необычно. Озирался по сторонам, кепка на голове сползла почти до глаз, так что разглядеть лицо было невозможно.
Вернулся «странный» Владимир Сергеевич примерно через полчаса с картонной коробкой. К двери он подошел осторожно, прижавшись к стене, и камера смогла зафиксировать его только издали.
- Это стопроцентная подстава. Ты же видишь что это был не я, – возбужденно начал убеждать майора Владимир Сергеевич, – Кто-то переоделся в мою одежду, чтобы меня подставить.
– Вижу, – безразлично согласился майор.
– Кстати, ты обратил внимание, одежда-то моя ему великовата, – добавил важную деталь расстроенный охранник, – Плечи у пиджака свисают. Эту запись надо обязательно сохранить.
Владимир Сергеевич вынул и спрятал видеокассету в ящик стола.
– Этот Афанасий совсем не такой простой, как на первый взгляд кажется. Точно ведь неспроста вчера ночью приходил. А его сообщник в мой костюм переоделся. И что это за коробку он принес? – озадаченно взялся за подбородок Владимир Сергеевич, – Мне точно вчера что-то подсыпали. Ничего не помню.
Ночью же, когда он, после трех бутылок пива благостно спал, Шмулик, облачившись в его одежду, вышел на улицу и зашел в ближайший магазин самообслуживания. Там он набрал коробку бананов. Потом подошел к кассе и протянул кассиру стопку денег, которые он взял из сейфа профессора. Сообразительный Шмулик запомнил, что именно так делал Афанасий. Сонный кассир не обратил особого внимания на странного вида покупателя. Он решил, что перед ним заросший щетиной подвыпивший бомж. Беззастенчиво взяв из пачки с большим походом денег, кассир жестом указал Шмулику проходить на выход. А когда Шмулик вернулся на проходную его и засекла камера видеонаблюдения.
Но у Владимир Сергеевич всего этого не знал, и у него не было логичного объяснения, как он мог не заметить того, что записалось на камеру видеонаблюдения. С отчаянием он посмотрел своему напарнику в глаза в поисках поддержки, и майор проявил к нему сочувствие.
- Володя, что за разговор? Я тебе верю, ; успокоил майор товарища, - И кстати, я сейчас был в нашем парке. Так вот, там в дальнем углу организовали типа огород, для посадки помидоров. И что ты думаешь? Кого я там встретил?.. Афанасия с лопатой. Копал в этом огороде, словно трактор. Ну, как бы грядки перекапывал. Но, я так думаю, что он там что-то закопал. Поэтому и торопился, чтобы никто не видел. И садовника Михалыча отправил отдохнуть неспроста. Это – чтоб без свидетелей.
Майор прикрыл дверь вахтерской, чтобы никто их не слышал.
– Я подхожу к нему – привет. А он ; ноль внимания. Копает и говорит, что я ему мешаю, а он работу любит. Вот ты, Володя, любишь работать?
- Люблю ли я работу?.. Да еще физическую? – Владимир Сергеевич поморщился. – Нет, изволь, я не мазохист.
- Я, Володя, тоже. А Петрович любит, - майор сказал эти слова уже как важный аргумент, ; Это ненормально. Определенно извращенец. Такие люди всегда не предсказуемы и опасны. Ну, это лирика... Главное, что я его подсек. Осталось только вытянуть.
– Что значит вытянуть? – не понял значения слов майора Владимир Сергеевич.
– Ты же, Володя, рыбак, – кратко рассмеялся майор, – Должен знать, как это делается. Я думаю, что будет правильно сейчас сидеть тихо. А после смены, когда я здесь один останусь, ты тоже подходи, и мы с тобой отыщем, что Афанасий на этом огороде закопал. И нам за это премия, а, может, и награда.
Майор начал входит во вкус предстоящей поимки шпионов и перешел почти на шепот.
– Давай, до вечера. Глаза вон красные. Не выспался. Ночная смена... А, может, это они красные от пива? – подмигнул он своему незадачливому напарнику.
– Я, если ты знаешь, на работе никогда ни капли, – опустив глаза, обиделся на майора Владимир Сергеевич, зная, что говорит неправду.
 – Да я шучу, Володя. Я знаю, ты на работе ни капли. Сразу стакан, – еще более развеселился майор, подтрунивая товарища.
Шутка про стакан Владимиру Сергеевичу не понравились и, хотя после ночной смены его мучила сильная жажда, он отхлебнул из чашки лишь полглоточка чая и пошел домой.
После ухода напарника майор посидел в задумчивости с четверть часа и позвонил Светлане. В голове у него родился хитроумный план.
- Алло, Светлана Алексеевна? Ты что там делаешь? Нам надо встретиться. Есть разговор.
- Как, что я делаю? Обед готовлю. Мне некогда. Что еще за разговор? – насторожилась Света.
- Разговор не срочный. Но ты в нем заинтересована. Вы вчера с Петровичем были в ресторане? Верно?
- Ну, были. Так и что? У нас обедать вне работы не запрещается. А ты откуда знаешь?
- Мне знать все и обо всем по службе полагается. Должность у меня такая и звание соответствующее. Так что, давай, подходи, и Афанасию - ни слова. Я проверю. Ты, кстати, мужу про вчерашние походы с Афанасием рассказала?
Света не ответила. Пауза затянулась, от чего майор наморщил лоб и улыбнулся.
– Вот то-то, – майор цокнул языком, – У меня к тебе есть классное и выгодное предложение. Так что, приходи.
*****
Вскопав треть площади, предназначенной для посадки помидоров, Афанасий подустал. Он воткнул лопату в землю и направился узнать, как идут занятия с обезьянами. Ассистент Леша как раз складывал макеты, которые использовал для обучения. Увидев Афанасия, Леша отложил их в сторону и громко окликнул нового начальника:
- Афанасий Петрович! Идите сюда! Смотрите, что я вам покажу.
Афанасий ускорил шаг.
- Видите! – с восхищением показал он Афанасию каракули на песке, – Шмулик научился писать свое имя. Он давно знает, как его зовут и отличает свое имя на плакате. Но вот! Он написал его палкой на песке.
И действительно. Возле прудика, где Леша проводил занятия, на влажном песке крупными буквами было написано - «ШМУЛИК».
- Леша, ты уверен, что это сделал он?
; Сто процентов. Когда мы закончили занятия, Шмулик взял палочку и написал свое имя на песке.
Афанасий Петрович крепко пожал Леше руку в знак признания его заслуг, и направился в кабинет профессора. Очень уж он устал.
*****
Обед еще не закончился, но Светлана быстро переоделась и пришла на проходную института. Ее разбирали и злость, и любопытство одновременно. Звонок вахтера, бывшего особиста, не давал ей покоя.
- Привет, - запыхавшись выпалила она, когда зашла в вахтерскую кабинку.
- О! Какая красота перед нами, – раскрыл руки для объятий майор, но Света только поежилась, не желая обниматься.
Майор шутливо хлопнул ладонями и сцепил их в замок.
– Ты, Светочка, со временем только расцветаешь. Тебе не поваром надо работать. Ты прямо модель. Хоть сейчас на подиум. Нет, ты фотомодель. Пропорции идеальные.
- За комплимент - спасибо. Но он у тебя грубый и кривой. Зачем звонил? – холодно остановила вахтера Светлана, – Давай без предисловий. Я это не люблю.
- Понятно... Можно и без предисловий, если ты не любишь.
В голосе майора зазвучали враждебные нотки. Взгляд его стал строгим и колючим, так что сердце у Светланы неприятно сжалось.
- Ты вчера с Афанасием Петровичем ушла с работы. Я знаю, что вы были в ресторане. Потратили большую сумму денег. Еще я знаю, что по его заданию ты возвращалась на работу после пяти часов, когда никого уже не оставалось, – продемонстрировал майор Светлане свою осведомленность и резко перешел к вопросам.
 – Что он тебя просил здесь сделать? И где вы встретились потом?
– А почему я должна тебе отвечать? – решила не сдаваться Светлана.
– Почему? – вытянул губы майор. – Ты ведь знаешь, что из стола профессора украли секретные материалы по прежней военной разработке. Ну или.., - майор сделал паузу и, хитро улыбнувшись, продолжил, ; их забрали. Вот твой дружок, Афанасий Петрович, говорит, что их похитили. А в это время на работе были только ты, он и наш охранник Владимир Сергеевич. Последнего я исключаю. Тебя, скорее всего, тоже. Тебя использовали для отвода глаз. Ну, а Владимира Сергеевича грубо, непрофессионально попытались подставить.
Майор замолчал, давая Свете понять, что ему многое, если не все известно.
– Но у тебя, Светлана Алексеевна, есть возможность доказать свою невиновность и непричастность к этой пропаже. И ты должна оказать содействие в поимке этого опасного преступника.
Спокойный, зловещий тон, которым майор неспешно изложил Светлане, зачем он ее пригласил, посеял в ней ощущение тревоги и даже страха. Но она быстро справилась с этим неприятным чувством и резко ответила:
- Вот всегда знала, что с гэбистами, нельзя иметь никаких дел. Вам всюду мерещатся враги и воры. Да Афанасий - он честнейший человек. Честнее нас всех, вместе взятых. Да и потом... Что за претензии... Ну, пообедали мы вместе. Деньги он из сейфа взял. Ему деньги Лев Семенович оставил. Ну задержались мы на обеде. Афанасий потом в детсад за внуком поехал, а я ; на работу. Он просто не успевал и попросил меня вернуться, чтобы дать обезьянам таблетки. Что здесь криминального?
- Свет, я все это знаю. Не надо пересказывать мне эту версию. Ты лучше скажи, как получилось, что кабинет профессора остался ночью не закрытым? И кто-то третий, я так думаю, сообщник Афанасия, похитил ночью из стола профессора секретный диктофон.
- Ну, я ключи в двери оставила, – с безразличием ответила Светлана, – Я не нарочно. Просто торопилась. А Афанасий просил оставить их у него в столе. Какая разница? Тем более, что на работе никого уже не было.
- Так, ладно. Ты его не выгораживай. Или ты тоже вместе с ними заодно? – жестко оборвал майор Светлану, и, помедлив, сказал уже примирительно, – Но я уверен на все сто, что ты здесь ни при чем. Тебя запутали и чуточку подставили.
– С чего ты взял? Ерунда какая. Меня никто не запутывал и не подставлял, – возмутилась Света, но майор только улыбнулся, и как-бы с безразличием продолжил.
– Да, и еще, Свет... Смотри… О том, что ты с Петровичем ходила в дорогой ресторан, твой муж не знает. Более того, после ресторана ты не домой пошла, а два часа была, незнамо где, незнамо с кем и незнамо, чем занималась. И даже я не знаю точно, что было в эти два часа. А лучший друг ревности и, упаси бог, развода - подозрение. А виноват во всем кто?.. Афанасий. Так что, давай сотрудничать. Ему-то что? Он разведен. А у тебя любимый муж и двое деток-школьников.
Последние слова майор сказал мягко, чем еще более усилил у Светланы ощущение неуверенности и страха. Она присела на стул.
- Хорошо... Что вы от меня хотите?
- Да пустяки. Ты просто поможешь выяснить истину, которая всего дороже. Задача минимальная, – охранник пристально посмотрел на Свету.
– Ты как бы соблазнишь Петровича. Так, понарошку. Скажешь, что безумно любишь. Кстати, я так думаю, что это правда, - майор засмеялся и глаза его стали приветливыми, - Ну, так и что? Любить у нас не возбраняется. Вот ты сегодня вся сияешь, почему? И приоделась ведь не для помощницы твоей бабы Маши? Уверен, Афанасию хотела понравиться.
Проницательный майор попал в точку своим умозаключением о том, почему Светлана так прихорошилась и приоделась, чем ввел ее в краску и сильное волнение.
- Да ты что такое говоришь?! Какая любовь?! Какой Афанасий?! – перешла она на крик, – Я мужу своему ни с кем и никогда не изменяю! Моя семья мне дороже всего.
- Вот и прекрасно, – одобрительно пожал плечами майор, – Не хочешь потерять семью, выполнишь это маленькое и важное задание. Ну, и потом, ведь главное - не изменять отечеству. А мужу как можно изменить? Ну, в крайнем случае, грех небольшой - прелюбодеяние.
Охранник улыбнулся и посмотрел на Светлану масляными глазами.
– Но, упаси бог, я тебя об этом не прошу. Твоя задача, Афанасия лишь соблазнить, признаться в том, что любишь, а когда он размякнет и тебе доверится, потихоньку выведать, что они с Ванштейном замышляют. Он ведь доверчивый. Уверен - проболтается. А чтобы тебе было проще все это устроить и в целях безопасности, я дам тебе вот это маленькое устройство.
Майор достал из кармана обычную белую пуговицу от мужской рубашки.
- Это миниатюрный передатчик. В него встроен чувствительный микрофон. Ты должна все время держать его при себе. Например, в кармане кофточки, или там, где тебе понравится. И мы, – майор указал на потолок, подразумевая высокое руководство, – будем знать, что происходит и о чем вы будете беседовать. Обманывать меня не вздумай. Если ты микрофон куда-нибудь уберешь, я это сразу пойму по посторонним звукам.
Света молчала закусив нижнюю губу. Майор заметил, что она шокирована, и с еще большей значимостью продолжил свои разъяснения тонкостей предстоящей операции.
– Ну, и для твоей безопасности этот прибор нелишним будет. Как знать, что наш тихоня Афанасий задумал. Как говорят «В тихом омуте...». Будешь периодически произносить что-то наподобие «Все просто чудно» или «Я так счастлива и рада». Для нас это будет означать, что все идет нормально. Ну, а если что, хотя уверен, этого не потребуется, скажешь: «Это уже слишком». Тогда придем тебе на помощь.
Майор, удовлетворенный своей значимостью и тем, какой эффект он произвел на Светлану, откинулся на стуле.
– Вот, даю тебе адрес и ключи от квартиры, – майор вынул из кармана заготовленную записку и связку ключей, – Это специальная конспиративная квартира. Находится здесь рядом. Если потребуется, не знаю, как там у вас с Афанасием пойдет, можешь воспользоваться. Ключи потом в почтовом ящике оставишь.
Майор хитро подмигнул Светлане и лукаво улыбнулся, но тут же стал снова серьезен и даже суров.
- Действуй, Светлана. У тебя точно все получится. Отнесись к заданию ответственно... С любовью. И еще, если ты думаешь, что это дело несущественное, то сильно ошибаешься. Оно на самом верху на контроле.
Майор снова, но уже озадаченно, показал на потолок.
На самом деле майор блефовал. Выданный им как бы передатчик был обычной бельевой пуговицей. А конспиративная квартира, ключи от которой он дал Светлане, была квартирой его сына, который уехал в Питер на три недели.
Пока его напарник, Владимир Сергеевич, изучал видеозаписи с камер видеонаблюдения, майор успел сходить домой и взять ключи от квартиры сына. Благо, жили они с сыном в соседних подъездах одного дома. Майору хотелось произвести на Светлану впечатление своей значимостью и важностью задания, поэтому он и разыграл этот спектакль с пуговицей-передатчиком и конспиративной квартирой. И, надо сказать, ему это удалось. Светлана во все это поверила.
Она положила ключи и пуговицу в карман кофточки, кивнула в знак согласия с предложением майора и неспешно отправилась по длинным коридорам на кухню. В голове у нее созревал план, как надо действовать. Но разоблачать Афанасия в предательстве или воровстве в ее план не входило. Она, как всякая умная женщина, понимала и чувствовала интуитивно, что Афанасий непричастен к пропаже секретных материалов и, тем более, не замышляет ничего плохого.
- Диктофон... диктофон, - крутилось у нее в голове.
- Ну, да... Конечно диктофон, - Света улыбнулась. Теперь план действий ей стал ясен.
Она зашла на кухню, сказала своей помощнице бабе Маше, что ей надо ненадолго отлучиться, одолжила у нее три тысячи рублей и отправилась на проходную.
Увидев ее снова, майор немало удивился.
- Ты куда это собралась? Рабочий день не окончился. Два часа еще. Или у тебя ко мне есть еще вопросы?
- Да нет, какие вопросы? Все предельно понятно. Мне надо в город выйти ненадолго. Вопросы безопасности решить.
- Какие еще вопросы безопасности? - насторожился майор.
- А ты что, не знаешь? Такой большой мальчик вырос... Женские вопросы безопасности. Какие еще? Ты же мне задание «особое» выдал.
Майор с облегчением расплылся в улыбке.
- Ну да, конечно. Я не сообразил сразу... Молодец. В нашем деле каждый нюанс важно учитывать... Эх, Светка, Светка-конфетка! Был бы я чутка помоложе...
- Да, не в «помоложе» дело. Я твою жену видела. Она же бультерьер. Она тебя загрызет, ну, или откусит некоторые «предметы». Ты же одного ее взгляда боишься, Казанова, - Света сверху вниз глянула на майора, небрежно толкнула входную дверь и вышла на улицу.
Дождавшись троллейбуса, она проехала пару остановок и зашла в магазин электроники. Перед тем, как войти внутрь, Света предусмотрительно вынула выданную ей майором пластмассовую пуговицу и аккуратно спрятала ее под камушек у входа в магазин. Посетителей в магазине не было, и она сразу обратилась к продавцу.
- Скажите, у вас можно купить небольшой и не очень дорогой диктофон?
- Да, конечно, – кивнув головой любезно ответил продавец, – Но недорогой - он всего на полчаса записи.
- Так и отлично. Для меня полчаса - это даже много. А у него есть функция, чтобы он сам, автоматически, повторял запись? И насколько времени у него хватает заряда батарейки?
- Да, не проблема. Вот смотрите, у него есть эта функция - постоянный повтор записи. Аккумулятора на пару часов работы хватает.
Света купила диктофон, положила его в сумочку, забрала пуговицу из-под камня и пешком отправилась обратно на работу. На выходе из магазина она с улыбкой тихо и зло произнесла: «Ну, ничего, поиграем в шпионские игры».
По дороге Света зашла в аптеку. Подойдя к девушке, которая обслуживала клиентов, она громко попросила:
- Дайте мне, пожалуйста, пять. Нет, шесть упаковок презервативов самого большого размера. Они у вас по три штуки в упаковке?
Продавец немного смутилась от такой просьбы и от того, как громко ее произнесла Светлана. Поэтому она ответила, как можно тише:
- Возьмите эти, – указала она на цветные упаковочки, – Они безразмерные и особопрочные.
Света приоткрыла сумочку, с улыбкой посмотрела на пластмассовую пуговицу, и с придыханием произнесла:
- Хорошо, давайте эти, если они особопрочные и подойдут для большого размера. Все просто чудно, – чуть не прыснула она от смеха, но удержалась.
Света входила в роль, но совсем не в ту, на которую рассчитывал майор. Через четверть часа она проходила мимо окошка охраны, и майор приветливо ей улыбнулся.
- Ну как, Светланка, успешно решила проблемы безопасности?
- Да, все просто чудно, - весело ответила Света условленную фразу и изобразила счастливую улыбку.
Майор задумчиво посмотрел ей вслед, и, когда она уже скрылась в глубине коридора, с долей восхищения и досады одновременно, произнес:
- Вот в каждой женщине, а особенно в красивой, есть загадка, - и потом, подумав, добавил, - Но не у каждой есть разгадка... У этой - точно нет.
Светлана теперь, когда у нее возник дерзкий план, пребывала в сильном возбуждении. Этот план не был плодом ее изобретения. Она почерпнула его из ироничного детектива, который недавно видела в кино. И от этого повторить увиденный там забавный трюк с диктофоном ей особо не терпелось.
Она зашла на кухню, где ей никто не мог помешать. Баба Маша закончила работу и ушла домой.
Светлана замкнула за собой дверь, включила мясорубку, положила рядом с ней пуговицу-передатчик и громко произнесла условленную фразу «Все просто прекрасно». Потом она, тихо ступая, ушла в дальнее подсобное помещение. Там, она включила диктофон в режим записи, посмотрела, как на нем замигала красная лампочка, показала ей дулю и, улыбнувшись, начала запись.
Дело было нехитрое. Она сделала пару сладостных вздохов, потом так же сладостно произнесла «О боже, как я соскучилась. Я столько дней мечтала о нашей встрече». Здесь она остановила запись, так как ее разбирал смех, сдержать который она не могла.
Закончив смеяться и успокоившись, Света продолжила запись. Это оказалось непросто, потому что от природы она была возбудимая и страстная. Изображать искусственно характерные женские стоны и вскрикивания от удовольствий занятия любовью ей не требовалась, и она делала это впервые.
Тем не менее, она справилась с этим превосходно, как опытная актриса. Получилось очень натурально. Несколько раз за время записи, после бурных вскрикиваний и стонов, она с придыханием повторила «Еще, еще, мой любимый. Ты такой сильный сегодня».
В результате Светлана сделала получасовую запись, пока не закончилась вся лента в диктофоне. Прослушивать ее она не стала, это было ей уже противно.
До конца рабочего дня оставалось примерно полчаса, и Светлана решила разыскать Афанасия. План ее действий вступал в решающую стадию.
Нашла она Афанасия Петровича в кабинете профессора. Он сидел за столом и кунял носом. Бессонная ночь и тяжелая работа по вскапыванию грядок сделали свое дело. Окончательно обессилев, он засыпал.
Когда Света резко открыла дверь и энергично вошла в кабинет, Афанасий в очередной раз с усилием раскрыл глаза и как можно бодрее поздоровался:
- А, привет. Рад тебя видеть. Проходи... Ты что-то хотела?
- Да, Афанасий, хотела. Вот ты меня вчера обедать приглашал, а я сегодня приглашаю тебя выпить со мной кофе, ну, и съесть по мороженому и по шоколадке.
- Ты меня приглашаешь?! Свет, я с радостью. Но, ты знаешь, я сегодня совершенно не в форме. Ужасно устал. Засыпаю на ходу.
- Да, ладно тебе. Не в форме... Ты всегда в форме. От кофе дополнительно взбодришься.
Взглянув на пуговицу-передатчик, которая лежала у нее в сумочке, Света, улыбнувшись пуговице добавила:
- Я до сих пор чувствую себя счастливой, вспоминая, как мы с тобой вчера пообедали... Спускайся, я буду ждать тебя на выходе возле проходной.
- Ну да, конечно. Конечно, Света!.. Давай, если ты хочешь, выпьем кофе и по мороженому. Я с удовольствием... Сейчас за пару минут приведу себя в порядок и выйду.
- Окей! - Светлана, как фокусник перед началом своего фантастического действа, весело щелкнула пальцами и вышла.
Пока она спускалась на проходную, Афанасий зашел в комнату для отдыха, которая располагалась за кабинетом профессора. Подойдя к зеркалу в душевой, он посмотрел на свое бледное усталое лицо с опухшими от бессонной ночи веками и покрасневшими глазами.
- Ну и видок у меня. Отлично выгляжу для свидания с красивой женщиной, – потянул он в себя воздух и резко выдохнул.
Набрав в ладони холодной воды, Афанасий погрузил в них лицо, а затем опрокинул воду из ладоней на голову. Эта водная процедура несколько взбодрила его.
В поисках одеколона, Петрович открыл настенный шкафчик. Но одеколона там не оказалось. Зато в шкафчике у профессора лежала пластиковая коробочка с наклейкой «Противосонные таблетки».
Ванштейн всегда предпочитал опробовать на себе разработанные им препараты, чтобы лично убедиться в безвредности их применения. Да и потом, с возрастом (в прошлом году ему исполнилось семьдесят один) он уже не мог эффективно работать после обеда от того, что засыпал. Поэтому иногда он принимал по половинке противосонной таблеточки.
Афанасий знал о существовании таких таблеток, но никогда ими не пользовался. Да и Ванштейн этого бы не допустил. Но в данной ситуации, противосонный препарат оказался для него очень кстати.
В коробочке осталась всего одна таблетка, и Афанасий, не раздумывая, проглотил ее и запил водой прямо из крана умывальника.
Подействовала таблетка мгновенно. В глазах у Афанасия потемнело, и он на несколько секунд потерял сознание. Благо, он держался рукой за краник, иначе он мог упасть.
Но эффект потери сознания закончился за несколько секунд, и Афанасий почувствовал себя бодрым. Сонного состояния, как не бывало и, более того, даже припухлость век и покраснения глаз исчезли.
Афанасий привел себя в порядок, а Светлана тем временем спустилась на проходную. Она хотела выйти на улицу, но дежуривший майор остановил ее.
- Ты куда собралась? Домой? Одна? А как же наше соглашение?
- Да не беспокойся ты. Наше соглашение в силе. Все прекрасно. Афанасий спускается уже. Мы с ним идем по паре чашек или, как получится, кофейку выпить, – пренебрежительно бросила Света, – Я его на улице подожду. Не хочу при всех светиться. У нас же конспирация... Ведь так?
Майор улыбнулся и, указав галантным жестом на входную дверь, вежливо, но с издевкой продекламировал:
- Да, конечно-конечно, проходите. Ваши возможности не ограничены.
Через несколько минут появился и Афанасий Петрович. Он торопился и оттого запыхался. Извинившись, он обратился к сидевшему на проходной майору.
- Мне сегодня надо пораньше уйти. У меня встреча в городе назначена.
- Афанасий Петрович! Вы же у нас за начальника сейчас. Когда вам надо, тогда и уходите. Никаких проблем, - бодро по-армейски отчеканил майор, открывая Петровичу входную дверь.
Афанасий вышел на улицу, где его ожидала Света, и они на некотором расстоянии друг от друга медленно пошли вниз по улице. Майор, выглянув из-за двери, посмотрел им вслед и, усмехнувшись, произнес:
- Вот уж лопух. Ну, ничего, Света вернет его к жизни. Огонь, а не женщина.
Растерянный вид Афанасия, привел всегда бойкую Светлану, в некоторое смущение. Они шли молча, лишь изредка обмениваясь короткими фразами. Разговор не клеился. Наконец Света собралась с мыслями. Она остановилась и взяла Афанасия за руку.
- У меня к тебе есть очень важный разговор. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Мне надо у тебя многое спросить. Это важно для нас обоих... Но это потом... А сейчас мне надо зайти вот по этому адресу, – Света вынула из сумочки записку с адресом «конспиративной» квартиры, – Это здесь, рядом. Ты же не против?
– Нет. Я совершенно не против, – обрадовался Афанасий, что у них есть какая-то совместная цель, – Куда надо, туда и зайдем. А что там по этому адресу?
– Подруга уехала к сестре и попросила меня приглядеть за квартирой. Цветы полить, да и вообще посмотреть, все ли там в порядке.
- Хорошо, давай посмотрим и цветы польем. Только мы идем в другую сторону.
- Действительно?! А я поняла, что в эту. Пойдем в обратную. Только не мимо нашей работы. Не хочу, чтобы нас вместе видели.
Свернув на ближайшую улицу, через четверть часа они нашли нужный дом и нужный подъезд. Квартира оказалась на втором этажа, так что лифт не потребовался. Света вручила ключи Афанасию, он открыл дверь, и они вошли в прихожую. Входную дверь Светлана аккуратно прикрыла так, чтобы она не захлопнулась.
В прихожей висели какие-то одежды, на полу груда мужской обуви.
- Афанасий, ты пока постой здесь, а мне надо в ванную.
Света зашла в ванную, а Афанасий остался стоять у входа. Осмотревшись, она что есть сил затянула в умывальнике кран холодной воды, и вернулась в прихожую.
- Афанасий, там что-то с краном холодной воды в умывальнике. Не открывается. Посмотри, пожалуйста.
Пока Афанасий Петрович проверял краны в ванной, Света прошмыгнула в спальню, достала из сумочки три заготовленные упаковки из-под презервативов и бросила их на пол. А диктофон и пластиковую «пуговицу-передатчик» она положила под кровать, предварительно нажав кнопки воспроизведения и повтора.
Еще раз взглянув, все ли она правильно сделала, Света произнесла условленную фразу «Ну вот, теперь все очень хорошо» и вышла из спальни, плотно прикрыв за собой дверь. Через пару минут должно было начаться воспроизведение ее чудесной записи в режиме постоянного повтора.
Афанасий стоял в прихожей и, когда Света вышла к нему, он собрался отрапортовать ей, что краны в порядке. Но не успел он промолвит даже слово, как Светлана зажала ему ладонью рот. Приложив палец к губам, она показала, что он должен молчать, и увлекла его за собой из квартиры. Благо входную дверь она оставила незапертой.
Осторожно замкнув квартирную дверь, Света знаками показала Афанасию тихо следовать за ней. И только, когда они вышли из подъезда на улицу, она облегченно выдохнула. Она посмотрела Афанасию прямо в глаза и мягко любовно сказала:
- А вот теперь мы пойдем с тобой пить кофе и обо всем поговорим.
- Что это было?! Света! Что случилось? Там, в квартире, кто-то был, почему ты так испугалась?
- Афанасий... Давай все по порядку. Сначала пить кофе. У нас с тобой такой был план? А там, в квартире, никого не было. Да это и не важно. Мне надо сказать тебе много важных вещей. Пойдем отсюда.
Всю дорогу, пока они шли к кафе, Афанасий пытался спросить, что такого важного она хочет сказать ему. Но Света беспрерывно спрашивала его о самых простых и житейских делах. О том, как привыкает его внук к детскому садику. Сколько зарабатывает его сын и невестка и хватает ли им денег на жизнь. Спросила и про его бывшую жену. Живет ли она одна или у нее есть друг. И только, когда они пришли в кафе и сделали заказ, Афанасию удалось начать разговор.
- Света, а ты знаешь, мы с тобой пятнадцать лет знакомы, - Афанасий смутился, но сразу продолжил, - И все эти годы мы дружим... Хотя, ты ведь догадываешься... Ты всегда мне нравилась, да и сейчас очень нравишься как женщина. Я просто никогда не решался сказать тебе об этом. Ты ведь замужем. А это ведь очень плохо - разрушать семью. Я бы никогда не решился сказать тебе о своих чувствах. Но сегодня, когда ты меня сама пригласила... Я подумал... Может быть...
Света сделала глоток кофе, посмотрела на Афанасия глазами полными нежности и, слегка приподнявшись из-за стола, поцеловала его в щеку.
- Я тебя тоже очень люблю... Как брата... И даже, наверное, больше. Но как мужчину я люблю только своего мужа. Ты просто не знаешь, почему я тебя сегодня пригласила, – Света поставила чашечку с кофе на стол, – Да еще и эта квартира дурацкая. Ты же очень наивный и честный человек.
– Почему, ты считаешь, что я наивный? – Афанасий смущенно посмотрел Светлане в глаза.
– Потому, что ты такой родился, – Света взяла друга за руки, – Вот из кабинета Ванштейна вчера что-то пропало. И ты, по наивности, кому об этом сказал?.. Охраннику. Бывшему чекисту. Да еще сказал не вчера вечером, когда обнаружил пропажу, а сегодня утром. И кто у них теперь оказался под подозрением? Как ты думаешь?.. Точнее, кто по их мнению, и есть вор?
- Света, ну я вчера вечером ему не стал говорить потому, что он был выпивший.
- Ладно, это все теперь не имеет особого значения. Теперь они, наши охранники – гэбисты, так все доложили, что ты и Ванштейн - вражеские лазутчики. Продаете государственные секреты. Ванштейн уже сбежал за границу, а ты здесь остался, чтобы какие-то делишки провернуть и потом тоже сбежишь.
- Света! Да что ты такое говоришь? Какие лазутчики? Ванштейн на отдых по путевке уехал. Это просто полная ерунда.
- Вот ты, Афанасий, столько лет в закрытом институте проработал. Ты что, не знаешь, как такие дела возникают? Если наверху у них так решили, что вы продаете секреты, всё... Пиши - пропало. Представь, как все серьезно. Они ведь меня тоже припугнули тем, что я с вами заодно. И, чтобы я могла перед ними оправдаться, поручили мне все у тебя выведать. Кто ваши сообщники. Ну, и все остальное. Они мне даже переспать с тобой предложили, и для этого дали ключи от их конспиративной квартиры. Той, куда мы с тобой заходили. Теперь понимаешь, как все серьезно?
Света замолчала. Афанасий тоже не нашел нужных слов, что бы ответить ей. Так молча они просидели пару минут, и каждый думал о своем. Первой прервала это тихое молчание Света.
– Только я им не верю ни капли. Но это ни тебе, ни Ванштейну не поможет. Уезжать тебе надо. А Ванштейну не возвращаться.
- Света, да куда я могу уехать? У меня даже нет загранпаспорта. А из транспортных средств - только велосипед.
- На велосипеде, на самокате, вертолете или самолете. Я не знаю, как. Но тебе надо уехать. Ты же гений, изобретатель. Придумай, как. И срочно. Времени у тебя на размышления нет совсем. Мне очень грустно, что ты уедешь, но в миллион раз мне будет хуже, если ты окажешься в тюрьме.
- Да... Ты права..., - Афанасий в задумчивости покачивал кофейную чашку.
Возникшее у него вначале состояние отчаяния теперь сменилось безразличием и спокойствием. Мысли в голове замедлились, как это бывает при принятии трудного решения, принимать которое не хочется, но которое по сути уже принято. Он поставил чашку и, растягивая слова, произнес:
- Вертолетом... Или самолетом...
- Афанасий, нам пора идти, – возвратила его из раздумий Света, – Мы уже два часа гуляем. У тебя мало времени и мне надо еще кое-что сделать для своего алиби.
- Какого еще алиби? Света! Теперь у тебя из-за меня будут проблемы?
- Никаких проблем у меня не будет. Не беспокойся вообще. Главное, чтобы ты уехал, тогда ни у кого никаких проблем не будет. Пойдем.
Света встала из-за стола. Афанасий сделал над собой усилие и тоже поднялся со стула. Они вышли на улицу. Уже начинало темнеть.
- Будем прощаться. Пришлешь мне потом из-за границы подарок к Новому году?
Светлана чмокнула Афанасия в щеку и быстро ушла. Она должна была вернуться на «конспиративную» квартиру, чтобы забрать диктофон и «пуговицу-передатчик», которые она оставила в спальне под кроватью.
Уже подходя к дому, Светлана заметила, как от подъезда, в котором находилась нужная ей квартира, отъехал огромный темный джип.
Такие машины встречаются нечасто, и Светлана интуитивно почувствовала неладное. Она быстро поднялась по лестнице и вошла в квартиру.
В квартире стоял незнакомый запах мужского одеколона. Света прошла в спальню, чтобы забрать диктофон и пуговицу, но ни диктофона, ни пуговицы не было. Сердце ее похолодело.
- Ну, вот я и попалась, – пронеслось у нее в голове, – Чертовы чекисты. Неужели они за мной следили?.. А как теперь Афанасий?.. Да... Плохая ты разведчица, Светлана Алексеевна!
– Хотя пошли они все к черту, – попыталась успокоить она себя, – Скажу, что да, положила все под кровать. А куда мне было еще все это положить? Я же в кроватке в особой униформе по их замыслу должна была остаться. А Афанасий от кроватки отказался, и мы пошли в кафе. Забыла я эти их спецсредства под кроватью. Дурочка потому что...Так ведь все и было.
Логичность такого объяснения придало Светлане уверенности и спокойствия. Она замкнула квартиру, спустилась вниз и опустила ключи, как ей и было велено, в почтовый ящик.
На самом же деле никакой слежки за Светланой не было. Просто, пока они с Афанасием сидели в кафе, произошла масса новых событий.
Сменщик майора, охранник Владимир Сергеевич, пришел на работу, и они с майором, закрыв входную дверь на щеколду, отправились во внутренний дворик-парк.
Как было договорено еще с утра, они решили найти, что Афанасий закопал на помидорных грядках. По версии майора, Афанасий перекапывал их, чтобы замести следы.
Лидия Герасимовна, жена майора, не дождавшись мужа с работы, позвонила ему выяснить, почему он задерживается. Такое иногда случалось, когда его сменщик опаздывал.
После безуспешных попыток дозвониться, Лидия Герасимовна вспомнила, что утром муж прибегал с работы, взял ключи от квартиры сына и на ее вопрос: «Зачем он их берет?», загадочно ответил: «У меня там важное дело. Потом объясню».
Лидия Герасимовна подумала, что муж сейчас на квартире у сына, и она решила туда сходить. Благо идти было недалеко ; в соседний подъезд. Подойдя к двери квартиры, она несколько раз безрезультатно позвонила в дверь. Ругнувшись, она собралась уже уйти, но тут ей показалось, что в квартире кто-то есть.
Лидия Герасимовна приложила ухо к двери и услышала характерные женские стоны. В бешенстве отстранившись от двери, она дико заорала:
- Негодяй! Негодяй! Вот какое у тебя важное дело! Открывайте немедленно!
Лидия Герасимовна стучала в дверь руками и ногами. Она пыталась сорвать ее с петель, но дверь не поддавалась. Выбившись из сил, она решила действовать проверенным способом. Прислонившись вплотную к двери, она громко выкрикнула, чтобы те, кто были в квартире, ее наверняка услышали:
- Ну, ничего, посмотрим, как вы запоете? Не хотите выходить?! Я буду здесь до тех пор, пока вы там не сдохнете!
После этих слов Лидия Герасимовна снова приложила ухо к двери. В квартире стало тихо, и она предположила, что любовники затаились и решают, что им делать. На самом же деле, у диктофона сел аккумулятор, и он выключился.
Лидия Герасимовна, понимая, что времени у нее в обрез, неслышно спустилась вниз и перебежала к себе домой в соседний подъезд. Она хотела позвонить своему хорошему знакомому и начальнику мужа генералу Ивану Васильевичу Карандашову. С Карандашовым у нее были особые отношения и, при необходимости, она всегда могла попросить его о помощи.
Рабочий день давно закончился, запыхавшаяся Лидия Герасимовна позвонила ему домой. После продолжительных гудков трубку снял сам Иван Васильевич.
- Ванечка! Дорогой! Умоляю помоги! – запричитала она в трубку, – У меня к тебе огромная просьба. Срочно приезжай на квартиру к моему сыну. Ты же знаешь, где он живет. В нашем доме, только в первом подъезде. Второй этаж. Умоляю! Срочно. И возьми с собой крепкого парня. Дверь в квартире надо взломать.
- Лидуся, да что случилось? Что за срочность? Ты можешь сказать?
- Ванюша, сейчас некогда. Все потом. Приезжай. Только на тебя надежда, мой верный друг. Я буду тебя ждать возле квартиры сына. Всё, бегу туда, – положила она трубку.
Лидия Герасимовна действовала так быстро, что обернулась за пять минут. Теперь, сидя прямо на полу у двери квартиры сына, в предвкушении скорой расправы над неверным мужем и этой его шлюшкой, она злобно улыбалась.
Карандашов, надо отдать ему должное, прибыл через полчаса. При нем был огромный детина в камуфляжной форме ; его личный охранник.
Лидия Герасимовна при появлении Карандашова вскочила на ноги.
- Ну, слава богу, вы приехали! Ломайте дверь. Я им сейчас покажу!
- Лидуся, да кому, им? Кто тебя обидел? Зачем ломать? Сейчас откроем без проблем. Мы что, взломщики какие? Мы специалисты. Саня сейчас ее в пять секунд, – Карандашов распорядился, чтобы охранник открыл дверь.
Саня немного повозился с замком и тихо открыл дверь. Лидия Герасимовна порывалась немедленно первая попасть в квартиру, но Карандашов остановил ее. Как и положено в таких случаях, первым осторожно вошел Саня, держа в руке пистолет.
В квартире было тихо и пусто. Раздосадованная Лидия Герасимовна нервно открывала шкафы и даже тумбочки.
- Вот ведь мерзавцы! Мы их упустили. Ну ничего, я тебя выведу на чистую воду.
- Да, кого ты ищешь, Лида! Неужто благоверного своего в чем-то заподозрила? Так он у тебя паинька. Он же тебя больше всей нашей службы боится.
- Я не заподозрила. Я уверена... Я сама слышала, как он тут с какой-то «прости-господи» развлекался. Только вот смылись они пока я тебе звонила.
Разгневанную супругу остановил окрик телохранителя Сани из спальной комнаты.
- Иван Васильевич! Тут под кроватью диктофон и пуговица. И бумажки какие-то на полу.
Саша, достал из-под кровати диктофон и пуговицу, а с пола поднял разорванные упаковки от презервативов.
Лидия Герасимовна с силой выхватила все это из рук охранника Саши.
- Это они оставили. Ну, я ему покажу! С уличными девками развлекаться. Неблагодарная скотина!
Карандашов хотел забрать эти вещдоки у Лидии Герасимовны, но она вцепилась в них так, что он не решился даже заикнуться об этом.
- Лидуся, давай, не пори горячку раньше времени, – попытался успокоить он «благородную» супругу, – Мы сейчас с Сашей съездим на работу. Вдруг твой муж, как и положено, добросовестно несет там службу. Это же квартира твоего сына. Мало ли, кто и с кем здесь был.
Саша замкнул квартиру. Они с генералом сели в припаркованный у подъезда джип и поехали на работу, а Лидия Герасимовна, непрерывно матерясь, отправилась домой.
Подъехав к проходной, Иван Васильевич с Сашей обнаружили, что входная дверь закрыта. Все их попытки достучаться и докричаться до вахтера ни к чему не привели.
- Да, действительно права, Лидия Герасимовна, – почесал подбородок генерал, – Где-то в другом месте и другую службу несут наши сотрудники. Дверь открыть сможешь, Саня?
- Нет, Иван Васильевич, она на щеколду изнутри закрыта. Я через забор махну и открою изнутри.
Натренированный Саша легко перелез через забор и открыл входную дверь.
В институте никого не было, и звуки шагов гулко отзывались в пустых коридорах. Карандашов решил сделать общий обход. и они вышли из здания во внутренний двор, где располагался парк, он же вольер для обезьян. Из глубины парка доносился какой-то странный шум. Саша достал пистолет и снял его с предохранителя.
На дальней стороне парка Владимир Сергеевич и майор перекапывали участок для посадки помидоров. Они пытались найти, что там закопал Афанасий. Майор работал быстро. Он прокапывал большие глубокие траншеи. Владимир Сергеевич, напротив, работал еле-еле. Каждую минуту он останавливался, тяжело вздыхал и, воткнув лопату в землю, подолгу стоял, опершись на нее.
- Слабак ты, Володя. Ты что, в первый раз за лопату держишься? Копать надо, а не обниматься с ней. Это же не баба. Ты же здоровый мужик. Или у тебя диагноз какой?
- Работа - она и есть диагноз. Работа - это диагноз, несовместимый с жизнью, – усмехнулся Владимир Сергеевич своей шутке.
Он вынул лопату из земли, отряхнул ее от комьев и без усилия слегка воткнул в траншею.
- Все, перерыв. От работы кони дохнут. Эта идея с перекопкой мне не нравится. Зря я тебя послушал. Спецназ надо вызывать. Пусть они и ищут. А вдруг там бомба? Сейчас как рванет.
Майор хотел возразить и подбодрить напарника, но сделать это ему не дали подошедшие незаметно Карандашов и его телохранитель Саша.
- Что за раскопки здесь ведем по ночам, товарищи офицеры? - грозно оборвал разговор охранников генерал.
От неожиданности Владимир Сергеевич уронил лопату и по армейски выпалил:
- Мы, товарищ генерал, шпионов вражеских ловим. Оборотней. Здесь, у нас в институте.
Генерал, привыкший к любым ответам сотрудников и любым поворотам событий, особо не удивился такому идиотскому объяснению. Он только сурово глянул на Владимира Сергеевича и хотел задать вопрос майору, но в это время прогремел выстрел. Громкий пронзительный крик разнесся по парку.
Выстрелил телохранитель Саша. Стоя рядом с генералом возле прокопанных траншей, боковым зрением Саша заметил, что в парке кто-то прячется за деревьями. Короткими перебежками «злоумышленник» пытался приблизиться.
- Там кто-то есть, Иван Васильевич. Я видел. Он прячется за деревьями, - Саша, как и положено телохранителю, занял позицию, чтобы прикрыть генерала.
– Саша, там никого нет. Это обезьяны. Пойдемте, я вам покажу, - майор решил воспользоваться ситуацией, чтобы разрядить обстановку, - Мне кажется, ты подстрелил одну из них.
Саша действительно ранил самочку шимпанзе и, когда генерал в сопровождении вахтеров и телохранителя Саши подошли к крайним деревьям парка, шимпанзе собрались возле раненой. Для человекообразных обезьян характерно скорбеть по умершим сородичам и сочувствовать раненым.
- Саня, осторожно, – придержал майор телохранителя, – Ты к ним не подходи близко. Смотри, как они разозлились. Они тебя запросто могут разорвать за свою подругу. Ты ей в ногу попал.
Майор достал свой пистолет и занял оборонительную позицию.
Шимпанзе сгрудились возле раненой самочки, глаза их злобно горели. Подходить к ним стало опасно.
- Надо их в клетку загнать. Там, в дальнем углу стоит, – распорядился майор. – Вы здесь оставайтесь, товарищ генерал, а мы их погоним. Они оружие понимают. Ну-ка, Саня пальни еще раз в воздух для острастки.
- А ну, пошли в клетку! – Владимир Сергеевич поднял вверх лопату, – Пошли, скоты. Скалиться вздумали!
Шимпанзе хорошо понимали опасность огнестрельного оружия. Трое охранников, вооруженные двумя пистолетами, без особых проблем загнали обезьян в клетку. Раненую самочку Шмулик нес на руках. К счастью, рана была неглубокой. Пуля, зацепив ногу, прошла навылет.
Когда подчиненные генерала загоняли обезьян в клетку, Афанасий тоже вернулся на работу. Обнаружив, что дверь на проходной института заперта, он даже обрадовался. Афанасий предположил, что вахтер Владимир Сергеевич, как обычно, выпил и теперь спит. Он, как и Саня, перелез через забор и направился к ангару, где хранился собранный им вертолето-самолет. Афанасий решил воспользоваться этим аппаратом, чтобы перелететь на нем за границу. По крайней мере, попытаться.
Афанасий слил бензин из двух автомобилей, которые стояли на территории, и залил его в баки вертолето-самолета. Полет предполагался неблизкий, требовалось много горючего.
Все эти приготовления Афанасий закончил, когда охранники и генерал Карандашов уже возвращались из парка.
Генерал не любил принимать никаких докладов или объяснений на ходу, поэтому он направлялся в свой кабинет, а охранники шагали за ним. Вся эта компания уже подходили к институтскому корпусу, когда раздался рев мощного мотора. Это Афанасий запустил двигатель вертолето-самолета. Выхлопные трубы мотора не имели глушителей, и он чудовищно гудел.
- Что это еще за чертовщина у нас тут происходит?! Ну-ка, быстро за мной! Это на хоздворе!
Карандашов вместе со своей командой выбежал на площадку перед ангаром. Из настежь открытых ворот ангара валили клубы синего дыма. Это из выхлопных труб непрогретого двигателя шел густой едкий дым.
- Там пожар! Там что-то горит, товарищ генерал! Это диверсия.
Майор, пытаясь оправдаться перед начальником за свою идиотскую идею перекапывать землю в поисках вещдоков, решил проявить героизм. Он первым вбежал в ангар тушить пожар.
Оглядевшись по сторонам, он увидел лежавший на полке баллон огнетушителя. В полумраке и сгоряча майор не обратил внимание на то, что баллон огнетушителя не красного цвета, а темно-синий. В действительно это был не огнетушитель, а баллон, заполненный сонным газом.
Чтобы убедиться в работоспособности огнетушителя, майор с силой нажал на спускной рычаг баллона, и сонный газ вырвался наружу.
Вдохнув газа, все четверо гэбистов завалились на пол прямо на входе в ангар и уснули.
Афанасий, увидев вбежавших охранников, тронулся на вертолето-самолете с места в попытке выехать из ангара. Но теперь, когда они, как подкошенные, упали на входе, он остановился и подошел к ним. Сонный газ на Афанасия не действовал. Он ведь, уходя с работы, принял противосонную таблетку, которую нашел в душевой профессора.
Карандашов и его подчиненные спали мертвецким сном. Они даже не пошевелились, когда Афанасий оттаскивал их обмякшие тела от ворот ангара на улицу. Увидев валяющийся на полу баллон сонного газа, о действии которого ему рассказывал Ванштейн, Афанасий понял, что случилось, и облегченно вздохнул.
- Ничего, им полезно будет выспаться. Вот только, что с обезьянами? Как они перенесли газ? Как бы не отравились.
Афанасий заглушил мотор вертолето-самолета и направился в вольер, проверить, как шимпанзе перенесли сонный газ. Торопиться ему было уже некуда. Все, кто мог ему помешать осуществить его план, беспробудно спали.
В вольере стояла убийственная тишина. Афанасий обошел почти всю территорию, но обезьян нигде не было.
- Может, они сбежали? Но кто их выпустил? И зачем? Двери в вольере заперты на засов.
Размышляя, куда могли деться шимпанзе, Афанасий зашел в дальний угол парка, где стояла клетка. Он уже собирался уходить, когда услышал тихое посапывание. Афанасий подошел к клетке. Все обезьянки мирно спали. Одна из самочек была в крови. Рана на ее левой ноге все еще сочилась.
- Вот ведь негодяи! Зачем они заперли их в клетке? И эта ужасная рана. Зачем же они их били?
Афанасий открыл клетку, разорвал свою рубашку и перевязал раненой обезьянке ногу. Потом, как можно аккуратнее, он перенес сонных шимпанзе в вертолето-самолет, усадил в кресла и надежно пристегнул ремнями. Предстоял длительный полет. Теперь Афанасию стало совершенно ясно, куда надо лететь.
Выкатив вертолето-самолет из ангара, Афанасий прогрел мотор, убедился, что все работает нормально, включил вертолетный режим полета и поднял агрегат в воздух.
Наутро, когда сотрудники института пришли на работу, проходная оказалась закрыта, и они собрались у входа. Светлана тоже пришла на работу, и, когда она увидела собравшихся у проходной сотрудников, сердце ее сжалось. Она поняла, что вахтер отсутствует не просто так. Но, поборов в себе волнение, Света пару раз потянула на себя входную ручку.
- Дверь изнутри, на щеколду закрыта. Валерка, ты у нас самый молодой, давай через забор, откроешь нам.
Электрик Валера, паренек лет двадцати, перемахнул через забор, открыл двери, и сотрудники прошли в институт. Поначалу ничего необычного они не заметили. Каждый занялся своим делом.
Первым забил тревогу ассистент Леша, который проводил занятия с обезьянами. Разгоряченный он забежал в кабинет завхоза.
- У нас ЧП! Обезьяны пропали!
- Ну так и что? Мне до них какое дело? – буркнул завхоз, прожевывая бутерброд с колбасой. – Вот если ведра или швабры пропадут, тогда это по моей части. А обезьяны, что? Они у меня в учете не значатся. Иди к Афанасию Петровичу.
Завхоз продолжил нарезать колбасу и укладывать ее на хлеб, готовя себе следующую партию бутербродов.
Леша стремглав побежал в кабинет профессора в поисках Афанасия Петровича. В дверях он столкнулся с выходящей из кабинета Светланой.
- Светлана Алексеевна! А Афанасий Петрович у себя? У нас происшествие. Обезьяны пропали.
- Нет. Его нет на месте, – встревожилась Света, – Как это, обезьяны пропали? Может, ты не закрыл с вечера калитку, и они выбежали из вольера и разбрелись по территории? Ты там, где наши складские помещения, смотрел?
- Нет... Я нигде не смотрел. Я пришел, а их нет в вольере. Калитка закрыта. Я сразу сюда...
- Так пойдем посмотрим, - Светлана сказала это как можно спокойнее, хотя от волнения ее уже начинало трясти.
Она попыталась привести свои мысли в порядок и понять, что же случилось.
– Афанасия на работе нет. Хотя это как раз, по ее плану, было правильно. Но почему на проходной нет вахтера, а теперь еще и обезьяны сбежали куда-то. Вчера явно что-то случилось и, возможно, очень плохое.
Светлана и ассистент Леша спустились к складским помещениям. Еще издали они увидели, что двери большого ангара открыты и на земле лежат четыре человека. Здесь уже Светлана не выдержала.
– О, Господи! Не может быть! – вскрикнула Света и побежала к ангару. Алексей бросился за ней.
Но увиденное ими не было столь ужасным, как им представлялось в первый момент. Все лежащие на земле были живы. Трое охранников и генерал Карандашов крепко спали.
Света и Алексей попытались их разбудить, но все их попытки оказались безуспешными. Леша предложил позвонить в скорую помощь и в милицию. Ангар-то открыт и, возможно, ночью здесь побывали воры.
- Хорошо, Леша. Ты оставайся здесь, а я сейчас позвоню, куда надо.
Светлана оставила Алексея и быстро пошла в институтский корпус. Она решила сделать несколько звонков, чтобы прояснить ситуацию. На проходной висел список домашних телефонов институтских сотрудников.
В качестве вахтера рачительный завхоз временно оставил кладовщицу Марию Федоровну.
Первым делом Света набрала домашний номер телефона майора. Трубку взяла Лидия Герасимовна. И стоило Светлане произнести только «Алло», как Лидия Герасимовна обрушила на нее шквал непристойной ругани и оскорблений. «Обманутая» жена решила, что это звонит любовница мужа, с которой он провел ночь, и поэтому не пришел домой.
Светлана выслушала весь этот поток и, когда Лидия Герасимовна все-таки остановилась, спокойно сказала:
- Извините, но вы меня с кем-то путаете. Я вам звоню с работы, и ваш муж тоже сейчас здесь.
- Ах! Так он уже на работе? Я ему поработаю. Я сейчас буду, - Лидия Герасимовна бросила трубку.
По другим домашним телефонам Света звонить не решилась. Она позвонила в милицию и сказала, что у них в институте, возможно, произошла кража. В скорую помощь она звонить не стала. Никто ведь не умирает от сердечного приступа. Ну, спят люди. Может, они напились. Зачем панику сеять. Тем более, что в милицию она уже и так позвонила.
Не прошло и десяти минут после звонка Светланы, как Лидия Герасимовна уже примчалась в институт. Дежурившая на месте вахтера кладовщица Мария Федоровна попыталась ее не впустить. Но противостоять натиску разъяренной супруги майора было невозможно. Она кричала, что ее муж работает самым главным охранником и что он майор КГБ. А если ее, жену такого важного человека, не пустят, он всех сгноит и уничтожит.
Простодушной Марии Федоровне было невдомек, что КГБ уже нет, майор давно в отставке, а должность его ; обычный вахтер. Но устрашающие слова Лидии Герасимовн возымели действие, Мария Федоровна сдалась и пропустила ее.
Лидия Герасимовна не прошла, а ворвалась на территорию института. Промчавшись по этажам в поисках неверного мужа и не найдя его, она выбежала во внутренний дворик и наткнулась там на ассистента Лешу.
Он рассказал разъяренной женщине, где она может найти майора, и что муж ее сейчас спит мертвецким сном, и добудиться его не представляется возможным.
- Как это мой муж спит!? Сейчас он у меня мигом проснется!
Лидия Герасимовна прибавила ходу, и майору было бы не избежать ужасной расправы, но, к счастью, к этому времени прибыли милиционеры.
Тем не менее, даже в их присутствии она так трясла и колошматила по лицу своего мужа, что он на какое-то время очнулся.
И, когда майор открыл глаза, Лидия Герасимовна вытащила из кармана злосчастный диктофон и тыча им в лицо мужу, заорала:
- Это что такое?! Что это, я тебя спрашиваю?! С кем ты там был? Да я прибью тебя, скотина. Кто она?! Говори!
Прослушанная Лидией Герасимовной получасовая запись, которую сделала Светлана, рассеяла для нее все, даже малейшие сомнения в верности мужа. И еще, она, как все злобные жены, и от того не способные испытывать истинного наслаждения от занятий любовью, люто ненавидела женщин, счастливых в этом отношении.
Ничего не помнящий и плохо понимающий, что происходит, майор, тупо таращился на диктофон. Потом в сознании у него возникла какая-то ассоциация и он вымолвил: «Это шантаж...», и тут же снова уснул.
- Так она тебя еще и шантажирует? Ах ты, дрянь. То-то я постоянно не досчитываюсь дома денег... Все! Я немедленно подаю на развод. В одних трусах останешься. На улице будешь жить, бомжевать. Как все-таки хорошо я сделала, что всё на мою маму оформила, и квартиру, и дачу, и машину.
Лидия Герасимовна запустила диктофон в стену. От страшного удара он разлетелся вдребезги.
Даже привыкший ко всему лейтенант милиции вздрогнул от неистовой ярости Лидии Герасимовны. Только Светлана слегка улыбнулась, наблюдая за этой сценой. В это время прибывший лейтенант, как раз опрашивал ее и Лешу по существу происшествия.
- Вы ведь, Светлана Алексеевна, первой обнаружили этих спящих людей и открытый ангар? Вы знаете, кто эти люди?
- Да, мы с Лешей первыми сюда пришли. И я, конечно, знаю, кто эти люди. Это наш директор по секретности и режиму, генерал Карандашов, и его подчиненные, тоже офицеры гэбисты.
- Ну, предположим, они никакие уже не офицеры, – уточнил лейтенант, – Бывшие офицеры. Отставные пенсионеры. Да и секретности у вас больше нет. Вы теперь гражданское заведение. Меня бы к вам на пушечный выстрел не допустили расследованиями заниматься, будь в ваших разработках на полкапли военных секретов.
Лейтенант милиции оказался мягким, но весьма проницательным и дотошным в мелочах. И, что особо важно, с амбициями ловкого сыщика.
Опросив сотрудников института, он осмотрел каждый уголок в парке-вольере, из которого пропали обезьяны. И еще он скрупулезно изучил видеозапись с камеры наружного наблюдения.
За прошедшую ночь записи как раз и не оказалось. Владимир Сергеевич забыл после утренней смены снова включить видеомагнитофон. Зато была очень странная видеозапись в ту ночь, когда Афанасий Петрович приходил ночью на работу.
К концу дня у лейтенанта сложилась картина произошедшего. Она представлялась фантастичной но, тем не менее, подтверждалась неопровержимыми доказательствами.
Из показаний завхоза следовало, что в ангаре, возле которого на земле спали охранники и генерал Карандашов, ничего ценного не было. Там хранился всякий хлам, сваленный после преобразования военного института в сельхозакадемию.
Ассистент Леша показал лейтенанту странную надпись, которую, по его мнению, могли сделать ночью или обезьяны, или еще кто-то. Надпись была сделана на мокром песке возле прудика. Половину надписи Алексей сделал сам, когда занимался со Шмуликом.
Алексей написал палочкой на песке для Шмулика: «ЧЕЛОВЕК ПРОИЗОШЕЛ ОТ ОБЕЗЬЯНЫ». Но теперь эта запись была перечеркнута, а ниже написано: ЧЕЛОВЕК, далее стрелка, указывающая направление, и потом слово ОБЕЗЬЯНА. С вечера, когда Леша уходил с работы, этой надписи на песке не было. Она появилась позже.
Но самое удивительное и даже фантастичное лейтенант обнаружил при изучении видеозаписи с камеры наблюдения в ночь за сутки до происшествия.
Охранники Владимир Сергеевич и майор смогли рассмотреть на ней странного человека в одежде Владимира Сергеевича только со спины. Угол обзора камеры вблизи проходной оказался недостаточным. Лейтенант же сильно увеличил изображение и смог сделать снимок этого «странного субъекта» спереди, когда тот только приближался к проходной.
Рассматривая этот снимок, лейтенант не мог поверить собственным глазам.
Из-за большого увеличения изображение получилось не очень резким, но было очевидно, что на фото не человек. Это гуманоид.
Небольшого роста с непропорционально длинными руками, он шел слегка сгорбившись. Но самое главное, что указывало на то, что это гуманоид, были его глаза. Огромные глаза на темном лице. Абсолютно черные эллипсоидные глаза от переносицы до ушей. Подобные глаза лейтенант видел у гуманоидов в фильме об инопланетянах.
Такое фото вышло потому что Шмулик, когда выходил из института в одежде Владимира Сергеевича, надел еще и его солнечные очки с темными стеклами.
Жильцы ближайшего дома, рассказали лейтенанту, что прошлой ночью они видели, как над институтом в воздухе завис странный летательный аппарат со светящимся шаром внутри. Повисел несколько секунд, потом быстро взмыл вверх и резко ушел в сторону.
Сомнений не было. В институт наведывались инопланетяне и похитили слесаря Афанасия Петровича и подопытных обезьян. Надпись на песке, где после слова «Человек» стрелка указывает на слово «Обезьяна» они оставили, указывая нам, что, то ли обезьяны произошли от человека, то ли что мы, люди, постепенно будем превращаться в обезьян. И охранников они усыпили. Да так, что те совершенно не помнят ничего, что произошло с ними за предыдущие сутки.
Лейтенант отправил уснувших охранников и генерала Карандашова в больницу. Уж очень крепко они спали, и он опасался за их здоровье.
В отделении реанимации их смогли разбудить только через шесть часов. Врач-реаниматолог сказал, что у них в крови он обнаружил ничтожные остатки какого-то морфина. Но со столь сильным воздействием мизерной дозы морфия он встречается впервые.
К вечеру этого же дня Афанасий благополучно преодолел все границы и долетел до пункта назначения. Он прилетел в Индию на Гоа. Здесь он надеялся разыскать профессора Ванштейна. В полете он приземлялся только один раз возле небольшой деревушки в Турции. Там он выменял у местных жителей двести литров бензина за свои наградные часы.
Афанасий примерно представлял, где ему надо искать профессора. Перед отъездом Ванштейн показал ему из путеводителя фотографию отеля.
Он пролетел вдоль пляжей и приземлился невдалеке от деревушки, расположенной рядом с похожим отелем. Шимпанзе все еще спали. Он отстегнул их от кресел, и отправился вдоль моря к отелю.
Повсюду пестрели объявления и надписи на русском языке. Это место на Гоа даже называют «Русская деревня».
Афанасий зашел в отель и обратился к портье:
- Скажите, у вас остановился Ванштейн Лев Семенович?
- А вы что, из полиции? Что-то случилось? – с подозрением посмотрел служащий на Афанасий Петровича.
- Нет, я его друг. Тоже приехал на отдых. Хотел с ним повидаться.
- Это не получится, - отрицательно покачал головой портье, - Ванштейн съехал вчера. Странный он. Куда он перебрался я не знаю. Ему у нас слишком шумно показалось Так здесь везде шумно. Русские еще тихо отдыхают. Немцы и посильнее шумят.
Такого поворота событий Афанасий не ожидал.
- А что, если Ванштейн уехал домой? – присел он на диван в фойе отеля, размышляя, как ему теперь поступить.
- Ванштен жить в деревня... Дом в конце, – тихо на ломанном русском, как бы по секрету произнесла улыбчивая индианка, подойдя к Афанасию и поманив его выйти с ней из отеля.
– Там, – показала она в направлении деревушки, где Петрович оставил свой летательный аппарат.
*****
Когда Афанасий вернулся к месту посадки, шимпанзе уже начинали просыпаться. Шмулик выбрался наружу и осматривался вокруг, по-видимому, в поисках еды. Петрович достал из кабины фляжку с водой и сделал большой глоток. С непривычки, от палящего солнца, у него немного давило в висках.
- Афанасий Петрович! Афанасий! – услышал он знакомый голос.
Лев Семенович, босиком, увязая в песке и размахивая руками, чтобы ускорить шаг, шел ему навстречу.
- Вот это сюрприз! – обнял профессор Афанасия. – Я еще час назад видел, как вы пролетали над пляжем. Но не мог поверить. Только когда вы приземлились, я это понял. Такого летательного аппарата ни у кого нет. Скажи, а как так вышло, что вы прилетели?
- Да, Лев Семенович, прилетели, – вздохнул Афанасий, – Попробую рассказать, какая вышла история.
Они сели на песок возле кромки прибоя, и Афанасий в подробностях пересказал профессору, как все произошло.
- Да, история фантастическая и абсурдная одновременно. Это Карандашов так, по привычке издал распоряжение, что работы с обезьянами секретные. А на диктофоне моем детский стишок записан. Внук на детском утреннике читал. Я его иногда слушал для настроения.
Профессор тихо вздохнул, по-видимому, от воспоминаний о внуке.
– Но, теперь, после того, что случилось, возвращаться назад нам с тобой точно нельзя. Во-первых, этот сонный газ. Исследования хотя и не были закончены, но оставались секретными. Да и вертолето-самолет за заграницу ты перегнал незаконно.
Лев Семенович поднял камушек и бросил в океан.
– Но, может, так и лучше. Смотри, Афанасий, какое здесь райское место. Можно жить без документов и без денег. Это же излюбленное место всех хиппи. Они здесь годами живут просто так. Без работы и без проблем.
А для обезьян наших ; это самое лучшее место на земле. Их здесь любят и почитают. Для индусов они священные животные. Хотя, какие они животные? Они, пожалуй, лучше нас.
– Конечно лучше, – согласился Афанасий, – добрее - точно.
–Да, ты прав. Я бы все равно не стал продолжать работу, чтобы превратить их в рабов, - Ванштейн замолчал, но потом спохватился.
- Вы же голодные? Пойдемте, я вас покормлю. Для шимпанзе у меня есть манго.
– Я вот там поселился, – показал он на домик на краю деревни, – В отеле жить невозможно. Он на «новых русских» рассчитан. Суетно и шумно. За две недели я бы там с ума сошел. Я ведь «старый русский» и в прямом, и в переносном смысле.
Домик, в котором поселился профессор – крошечный, но очень уютный, состоял из двух комнат. Ванштейн снимал одну комнату, а во второй жила хозяйка – приятная индианка лет сорока.
Она накрыла на стол и подала для профессора и Афанасия индийское блюдо - жаренные кусочки курицы с овощами. Ванштейн пригласил ее поужинать с ними.
- Афанасий, а ты моей хозяйке нравишься. Я сразу заметил – тебе она улыбнулась совсем иначе, чем мне. Она одна живет. А ты рукастый, головастый, у тебя любое дело сладится. Переделаешь свой вертолето-самолет в батискаф и будешь жемчужины собирать в океане. Да, ты и сам все придумаешь. И шимпанзе твои здесь, как в раю, жить будут.
– А как же вы, Лев Семенович? У вас же там работа, а вы без нее не можете.
– А что я? У меня старший сын в Канаде. Поеду к нему. Может быть, смогу устроиться работать в школу. Буду преподавать детям химию. Денег только надо на билет.
Профессор похлопал Афанасия по плечу, в подтверждение того, как всё устроится хорошо, и, улыбнувшись, продолжил свою мысль.
– Вот видишь, снова деньги, деньги! Деньги - это же наркотик. Их надо с каждым разом больше, больше, и многие не знают, как опасна передозировка. А здесь люди счастливы. У них нет патологической зависимости и тяги к этому «наркотику».
Шмулик, который все это время сидел поодаль возле раскидистой пальмы, при слове «деньги» возбудился. Он подошел и вытащил из нагрудного кармана своего фартучка две пачечки денег ; рублей и долларов, которые он взял из профессорского сейфа.
*****
Красный солнечный диск опустился в море. Быстро темнело, и хозяйка зажгла свечу на столе. Далеко от этого райского места, на другом конце земли, в небольшой двухкомнатной квартире на столе тоже горели свечи.
Светлана и ее муж с некоторых пор возродили свои семейные традиции. По пятницам они зажигали свечи и ужинали вместе с детьми при свечах.
- Мама, скажи, а это правда, что к вам на работу прилетали инопланетяне и забрали с собой обезьянок и Афанасия с профессором?
- Правда. А ты откуда это знаешь?
- А мне, Оля из второго «Б» сказала. У нее папа в милиции работает. Она мне еще и фотографию гуманоида показывала. С такими большими-большими глазами. И еще она сказала, что обезьянок инопланетяне забрали потому, что они на них похожи. А профессора и Афанасия потому, что они гении.
- Да, правда. Прилетали. Только профессора Ванштейна они из Индии забрали. Он там в это время был. Ну, а то, что они с Афанасием гении - это точно.
- Мама, а кто такие гении? Это те, у которых есть гены внутри?
- Нет, гены, они есть у всех. Гении - это те, кто может что-то генерировать. Идеи всякие разные. Это же однокоренные слова - гены и генерировать. Вы уже учили в школе, что такое однокоренные слова?
- Мама, а гении - они самые умные?
- Это не обязательно. Есть и такие люди, которые генерируют всякие глупости. Гении идиотизма.
Светлана задумалась и улыбнулась своим мыслям.
Вчерашнее происшествие в институте ей представлялось по-другому, но версия с инопланетянами ей нравилась не меньше.