Глубокое черное - 6
Последний долг, долг Значку я должна была отдать в воскресенье, двадцать девятого, десять тысяч. За четверг и пятницу удалось заработать две с половиной, и я рассчитывала столько же заработать в субботу. Но в субботу заработала четыре с половиной, позвонила Веронике, что готова с ней рассчитаться (пять оставшихся тысяч), и не удержалась. Вечером, когда Владик пришел меня балить, я сказала, чтоб он позвал ко мне Филиппа, и чтоб оба два они стояли передо мной, как листья перед травой.
- Да он же на станке с сувенирами работает!
- Да на одну секунду! Ты больше перепираешься.
И вот. Встали, красавцы. Оба высокие, стройные, в мыле от молодецкого рвения. Я выдала им по тысяче. Сказала, Фантик свою тысячу еще во вторник получил, а вы что, рыжие, что ли? Это мой вам подарок с моей первой пенсии. Первой, как первая зарплата. Дальше уже все пойдет по-будничному.
- Ты транжира, мама, - сказала дочь вечером, поедая мою порцию на ужине с Франтиком, - они здоровые лбы, у них денег бывает больше, чем у тебя.
- Тогда и тебе тысяча, с моей первой пенсии, что ты, рыжая, что ли? - рассмеялась я (пока Вероника придет, я эту тысячу заработаю, нет, так перехвачу).
- Ты моя прелесть! - воскликнула дочь и чмокнула меня в щеку. Совсем как Владик и Филипп двумя часами раньше. Дети!
Сняв со счета перед работой десять тысяч, я летела на Гавелак на выросших крыльях. Последний долг! Это просто какая-то необыкновенная легкость бытия!
У справы, где собирается наша художественная группа к девяти утра, стояла только Маришка, нынче первая, и сидела Анаит, обычно в это время сидел уже и дядя Володя, но он был с женой в отпуске, на Сицилии.
По одному стали подтягиваться остальные. И тут возле нас танцующим шагом прошел Владик, весь в ослепительно белом. Наклонился ко мне, поцеловал (я сидела на лавке рядом с Анаит), и покрутился на месте, чтоб мы его оценили со всех сторон:
- Вчера мы вместе с Филиппом после работы зашли в (не разобрала фирму, я вообще в фирмах плохо разбираюсь), и купили себе каждый по летнему прикиду - я белый, он черный.
- Черный, - сказала я, - какой же это летний прикид? Летом нужны светлые одежды, впрочем, у каждого свой вкус, я рада что вы эти деньги потратили на нужные вещи, - и уже, обращаясь к Маришке, добавила, - а не пропили и проели в ресторане, или, допустим, не проиграли в автоматы, как мой брат дебил, светлая ему память.
- Что? - сказал Владик, сложносочиненных русских предложений он не воспринимает.
- Ничего, - сказала я, - иди уже работай, и воображай поменьше.
Но на его месте я бы сама воображала. А на своем только и делала , что раздавала подарки.
- Мам, тебе завтра вечером за квартиру платить, 9.100, а ты все подарки раздаешь, - сказала дочь вечером, а я приготовилась и нажарила целую сковороду картошки с мясом, - или ты решила оторваться по полной и снять со счета еще десять тысяч?
- У меня завтра есть еще целый день, доча. И за сегодняшний день две тысячи, правда, одну пришлось вернуть в тех пять, что я отдала Веронике сегодня. Я сама, - сама! - расплатилась с Вероникой, а это десять тысяч за неделю!
- Ну да, как тебя переспоришь, да и вообще. Деньги-то твои, мама, теперь, без долгов, распоряжайся ими как хочешь.
- Я уже распорядилась. Вот сниму завтра последних десять тысяч, и останется сорок, и уж эти-то деньги постараюсь не трогать. Это будет НЗ. Обещаю.