Глава 2
- Смешной и наивный, воин, - прошептала чародейка и провела иссохшей скрюченной старушечьей рукой по жестким грязным волосам храмовника.
«Ничего с ним не станется, если позаимствую чуток его энергии для его же блага, ну и для своего, похоже, выживать придется на пару. Так подставиться, я бы уже давно перенеслась вместе с ним в город, но пока, увы, надо поднакопить энергии»:
Подумала чародейка и внимательно всмотрелась в лицо мужчины.
Ему снились теплые руки матери, человеческой женщины. Они скользили по его телу, а он пытался объяснить ей, что совершенно чистый и мыться ему вовсе не обязательно.
Когда он проснулся, первым ощущением была энергия чародейки.
- Ольм, просыпайся, я вымыла тебя, постирала твою одежду, вычистила твои доспехи и обувь, не понимаю, как ты не умер от грязи? Надеюсь, на магических свойствах оружия и доспехов чистка не отразилась, – отчиталась чародейка.
- Арбена, между нами что-то произошло этой ночью? - испуганно прошептал храмовник, вспомнив сон.
Он не мог взять в толк, с чего бы это посторонняя женщина приводила в порядок тело и одежду мужчины, если не хотела подчинить мужчину своей власти, используя женские чары, тем более - женщина чародейка, допущенная в покои правителей. Еще он подумал о том, что чародейка легко может вернуться во властные коридоры, а ему отвергнутому приговоренному к смерти храмовнику идти некуда и зря он впутался в чужой расклад.
- Посмотри на меня. Храмовник, вам в вашем ордене промыли мозги напрочь, вдолбили в ваши головы глупости, о сексуальной ненасытности чародеек. Признайся, вам живописали, как чародейка высасывает силу храмовника, вступая с вами в интимную связь? – спросила она Ольма.
- Живописали, - признался он Арбене и отметил, он отдохнул, выспался, смертельный голод отступил, на нем надета выстиранная одежда, и его энергия никуда не перетекла, он мог легко перемещаться.
Более того, он понимал, чародейка отпустит его не потрудившись задать ни одного вопроса.
- Вот так нас и натравливают друг на друга. Самодуры и извращенцы, одержимые демонами. Им стояло бы в первую очередь вытравить демонов из своего сознания. Ты свалился замертво, как будто пил не воду, а вино, что мне оставалось делать, я довершила начатое тобой. Твоя одежда, намокнув, так отвратительно воняла, мне пришлось, и мыть, и стирать. Ты не подвел, сразу начал думать о глупостях, - ответила Арбена.
Правда, опустив один важный момент, она просто бросила заклинание - одежда латы и оружие вычистилось без ее помощи, она могла и храмовника вымыть, при помощи заклинания, не прикасаясь, но она так давно не прикасалась к мужчинам, и не смогла отказать себя в удовольствии. Еще она, конечно, позаимствовала у него чуток энергии, но храмовник не заметил бы этого никогда.
Ольм посмотрел на женщину. Чародейка не использовала заклинание омоложения и выглядела измученной жизнью двухсотлетней старухой. Никакой женской привлекательности при всем желании отыскать в ней не удавалось. А при жизни аскета, привыкшего усмирять и чуть ли не умертвлять свою плоть, такая женщина могла вызвать разве крайнее омерзение.
- Прости, ты не представляешь, сколько десятилетий я не пил чистой воды. Эти демоны, загадили все вокруг. Храмовники не живут в городах, где есть очистные сооружения и есть чистая вода, - ответил он, опустив все мысли по поводу братье храмовников одержимых демонами.
- Храмовник, сразу видно, ты очень преданный ордену брат, зря они решили тебя убить. Ты свято выполнял параграфы закона и в города не входил. Так вот - в городах такая же грязная и зловонная вода, как и везде. Ты не услышал, вернее не предал значения, моим словам, я очень старая чародейка, заклинание чистой воды, я знаю еще с третьего нашествия демонов, - ответила она Ольму.
- Подожди, какое такое первое нашествие? А сейчас … какое? – спросил храмовник и вскочил на ноги от неожиданно полученной информации.
- Сейчас четвертое, но первых двух я не видела, видела войну во время третьего нашествия, и тогда никто не скрывал, количество нашествий. Это сейчас все подают как будто в первый раз и не знают, как воевать. Я налаживала жизнь после третьего, думала, четвертого не случится, но что значит надежда, я находила предсказания о четвертом, но кто им верил, а когда демоны начали вползать в жизнь, мне ничего не осталось, как заглохнуть, чтобы не объявили кликушей, - рассказала чародейка.
- Так значит - это правда, нашествия демонов уже случались, - удивился храмовник.
- Я не знаю, что у вас храмовников считается правдой, но то, что демоны уже три раза отправлялись в свой мир - это факт. А вот для окончательного искоренения необходимо желание, а кругом полно дурной силы и жажда власти правит миром. И люди, а особенно их правители не последние, кому выгодно такое положение дел, - произнесла ересь чародейка.
За такие слова Ольму полагалось вызвать чародейку на бой, они относились к наговору на людей.
- Чародейка, люди слабы, им нечего противопоставить демонам. Демоны приходят, и воцаряется мрак, они заставляют людей страдать и живут энергией боли и страха, людям не остается ничего, только мучиться и бояться, у них без этой напасти короткий век, времени хватает только родить потомство и чуть поднять его на ноги, - заступился храмовник за человеческий род.
- Подожди храмовник. Людям предоставлен выбор! Они сами разрешили осквернить города и поля, сами пустили демонов в свою жизнь. Находясь под защитой бога, они кому только не поклоняются, и демонам в том числе, тебя совсем одурачили, храмовник, – вздохнула чародейка.
- Давай без проповедей, мы молимся разным богам, - напомнил храмовник.
- Бог один и дьявол один, - устало сказала чародейка.
Ольм замолчал, его патетический тон показался ему неуместным и смешным. Тяжелый взгляд чародейки пригвоздил его к земле. Все чему его учили в ордене, показалось излишне пафосным наносным и неискренним. А изможденная скрюченная женщина, тихим голосом говорила абсурдную правду, и он почему-то верил ей.
- Если ты воевала в третьей войне, ты должна знать, как победить демонов. Наладить нормальную жизнь, - воодушевился храмовник.
- Особенно мне понравилось слово «должна». Я кое, о чем догадываюсь и на эти догадки ушло много столетий. И потом, что стоит догадка, не подтвержденная написанным словом? Правильно - ничего. Демоны расставляют ловушки. Может, вспомнишь, как орден магов четыреста лет назад объявил войну демонам и в точности выполнил все обряды, явившиеся во сне их настоятелю-провидцу? – задала вопрос чародейка.
- Помню, образовались еще две пустыни подобные этой, - ответил храмовник.
- Так вот, дорогой, ничего я не знаю, кроме одного - люди отдали власть продажным похотливым правителям, и наслаждаются болью и унижением, - ответила она мужчине.
Храмовник уловил, чародейка что-то скрывает и сокрытое невероятно важно.
- Арбена, нас предупреждали, как чародеи колдуны и маги умеют обманывать, - начал мужчина.
- Храмовник, я вот решила пожить еще чуток, когда мыла твое зловонное больное изможденное израненное тело, и отстирывала твою грязную одежду, вот в таком неприглядном процессе у меня появилась надежда, только давай попытаемся доверять друг другу, - вдруг сменила она тему.
Храмовник подавил стыд, заливший его сознание, он на мгновенье представил, как эта малопривлекательная женщина и вообще женщина прикасалась к его израненному телу и видела его без одежды. В ордене был наложен строжайший запрет на любые отношения с женщинами.
Эти мысли не помешали отметить - раздробленный локоть опять легко сгибался, и шрамы, оставленные на затылке адской горгульей, исчезли вместе с невыносимой головной болью, подаренной этой тварью. Яд этого летающего демона проник в его тело, братья храмовники, занимающиеся целительством, спасли ему жизнь, но боль навсегда поселилась в затылке и в голове.
- Ты вылечила меня? Зачем? Я не понимаю, зачем ты даришь мне подарок за подарком, мне нечем тебе вернуть долг, храмовник не имеет права принимать дары…, - возмутился воин.
- Добавь еще от врага…. Вот из-за таких как ты, мир никак не очиститься от демонов. Нас разделяют…., да ну тебя идиот моралист… Я вылечила без задней мысли, мне неприятна твоя боль, я не могу и не хочу ее терпеть, рядом с собой. Считай, я сделала это для себя, ты мне ничего не должен, - ответила чародейка.
- Я долго спал? - сменил тему храмовник.
Он уже принял на себя обет оберегать эту странную чародейку, решившую отменить свою смерть, и, по сути, спасшую жизнь ему, ничего другого у него не нашлось. Только верность и тело.
- Три ночи, я разбудила тебя утром, - ответила она.
- Так долго? – удивился храмовник.
- Спал бы еще, я больше не могла удерживать покров невидимости, - призналась она в своей слабости.
- Ты обессилила, я съел твою еду, прости, - сказал храмовник.
- Дело не в пище, меня лишила сил моя глупость, я совершила опрометчивый шаг, но об том когда-нибудь потом. Слушай, поймай парочку тварей, я правда не могу, если бы могла, тебя ждал бы роскошный завтрак, - обратилась с просьбой чародейка.
- А как ты отличаешь утро сейчас или день? А может уже ночь. Солнечные лучи давно не пробиваются сквозь мрак, пыль и демонический туман? – спросил храмовник.
В мире давно воцарился мрак, и все считали 24 часа ночи, понятия утро день и вечер исчезли из жизни людей, чародеев храмовников, да и сами демоны не видели разницы в смене суток.
- Ольм, я поняла, орден специально отбирает недалеких придурков, задающих вопросы, я обратилась с просьбой, когда ты принесешь добычу, я отвечу на твои вопросы, - напомнила Арбена.
- Прости, я привык к приказам, - ответил храмовник.
- Ну, тогда поднимись и добудь пищу, - приказала чародейка.
Он поднялся и вышел из магического укрытия. Отметив, чародейка держала защиту из последних сил. Так и не сумев ответить на вопрос, неужели поддержание защитного купола требовало таких невероятных затрат.
«Странная она, но Арбена спасла мне жизнь, я умирал от истощения, она приняла мою боль и усталость. Не буду думать о ней. Есть проблема понасущнее. Хрен его знает, что из этих тварей годится в пищу. Кажется, она говорила, что все годиться».
Он углубился в пустыню, стараясь не потерять энергетическую связь с чародейкой. Таким сильным и свободным он не чувствовал себя ни разу в жизни.
Песок засыпал глаза, но на такую ерунду он не обращал внимания, он закрыл глаза и стал прислушиваться и принюхиваться. Никакой живности он определить не мог, она попросту не водилась в таких местах. Демоны оставляли энергетический след, но еще они попросту воняли.
«Вот интересно, когда не нужно они стадами носятся за тобой, а когда необходимо - испаряются. Хоть бы одна сволочь вышла из-за скалы».
Ольм шел наугад и наконец, учуял запах демона, храмовник залег с подветренной стороны и разрешил ветру засыпать себя песком.
Демон, вышедший на его дорогу, оказался огромным зверобыком. Эти демоны отличались злобностью и тупостью, вкладывали огромную силу в первый бросок, в другой раз храмовник бы обошел его стороной, тем более демон не искал приключений, но он пообещал пищу Арбене, поиски другой разновидности демонов, требовали времени, обстановка подсказывала, как раз времени у него и нет.
Арбена отслеживала энергию храмовника.
«Это хорошо, что он не ушел далеко и энергетическая связь не прервалась. Это же надо так подставиться. Тварь Зера. Лишила энергии, оставила в пустыне умирать, и я бы подохла, но скорее от ненависти к себе, я не имела права бросать город пока жива. Зера думает, все без меня устроилось - как бы ни так. А ведь все потерять из-за этой твари просто неприлично. Она опишет мою гибель во спасение нее в самых прекрасных эпитетах. Я же любила эту сучку как дочь. Проклятые человеческие стереотипы, нет у чародеек ни дочерей, ни матерей - есть давшие жизнь и обучившие. На мое счастье этот мелкий демон, отдал мне свою энергию и свою плоть. И очень плохо для моей подружки, потому что я выживу, и этот странный мужчина поможет мне. Вот тогда я поговорю с Зерой по душам, как она того заслуживает. Месть тоже от людей, она сама себя накажет. Удача это или какой-то замысел, я пока не знаю, но в эту пустыню я отравилась не зря. Почему Ольм медлит? Ага, вспомнила, он не умеет воевать в одиночку, храмовников не учат воевать один на один, чтобы следили друг за другом. Если вдуматься этот храмовник, впавший в необъяснимую ересь, по сути, обречен, но Ольм прекрасный воин, раз решился оставить свою обитель. И заставил его отправиться в поход не только страх за свою жизнь».
Наконец храмовник поднял себя на бой. Арбена отметила его нерешительность.
«Он в одиночку не убивал таких огромных тварей. Но я не могу рассказать ему, что он не один. Придется рассказывать, как воюют чародейки. Этого ему лучше пока не знать».
Зверобык нанес удар первым, кинулся на храмовника, обдавая горячим зловонным дыханием. Ольм приготовился биться на смерть, но демон притормозил в прыжке и храмовник ударил его мечом по шее, и невероятно просто убил такую громадину.
Зверобык лишился головы, а храмовник покоя. Он не понимал, как так легко одолел такого огромного монстра, но, когда перед храмовниками стояла задача, обычно они не утруждали себя размышлениями. Ольм ухватил демона за ногу и собрался тащить тушу к Арбене, прикидывая, доставка демона вымотает его больше чем сама битва.
Арбена помогла убить зверобыка, желание помочь присутствовало, но в первую очередь, чародейка нуждалась в энергии. Зера, преследуя свои цели, лишила чародейку большей части энергии, украла амулет, восстанавливающий и накапливающий энергию.
«Третья удача, мелкий демон, храмовник, а теперь зверобык, его дурной энергии и силы хватит на несколько дней, пока я стабилизирую свою энергию, и подумаю где раздобыть амулет, пусть не такой мощный».
- Зера ты обречена, - крикнула в сторону отнятого у нее города Арбена.
Ветер подхватил энергию, заключенную в слова. Зера поднялась и посмотрела невидящими глазами в непроглядную темень ночи и в такую же темень своей души.