- Говорят наши закаты и рассветы самые причудливые на всем многокилометровом побережье? Возможно, это и действительно так, ты не находишь?
- Нет.
Каким-то неведомым способом ее нежный любимый голос отыскивал в моей задохнувшейся памяти нетускнеющие дни нашей бестолковой юности, и начинал суетливо крутить кадр за кадром наши бесконечные кремовые рассветы, исцелованные пляжные ночи, сладко-винные вечера, обрамленные красками обещающего вернуться солнца…
- Знаешь, мне кажется я где-то его видела, того парня в очках…
- Тебе показалось.
- Интересно было бы все вспомнить…
- Нет. Вдруг ты забудешь тогда меня?
- Ахаха. Джо, этого не может быть!
Облитое мареновым огнём солнце щедро заливало последние куски небесной чистоты своими пылающими лучами, нехотя и неотвратимо клонясь к черной глади мерцающего предвкушением близившейся ночной прохлады и жаждущего сожрать наконец этот светящийся шар горизонта. И без того не многолюдный берег опустел и мог теперь уже свободно вздохнуть, выдыхая в подернувшийся легким морским ветерком, но все еще жаркий пляжный воздух.
Где-то на самом краю безмолвной картины настоящего еле заметной точкой маячило одинокое суденышко, казалось провожающее уносившую ноги с обнаженного пляжа пару счастливчиков. Где-то на другом краю той же картины, в старом проспиртованном баре трое попеременно обсасывали зеленую бутылку с витиевато-рдеющей надписью Budweiser…
- Вам может еще пива, господа?
- Не-е, дружище, карманы пусты ведь мы холосты… Что за бар у тебя, хозяин, ни одной девки нет…
- Пойдем по пляжу прошвырнемся, мож русалку поймаем.
Где-то на берегу одиноко раскинутого свои чернеющие объятия моря пела, хвалила и ела богатую каждодневность стая избранных, с радостью отворяющая свои сети потенциальным братьям и сестрам. Где-то на том же затуманенном накатывающим сумраком берегу, стараясь не разлететься разнокалиберными осколками, катилась опустошенная зеленая бутылка. Где-то в лабиринтах червивых мыслей зрело непроглядное черное облако, скрывающее под своим преступным платьем маленького скукоженного ребенка надежды, надежды на далекое и светлое будущее.
Старенький фургон силился не выдать доброго владельца, но не мог – серая некрупная галька от всей души пощипывала поезженную резину, заставляя его ругательно шептать себе под нос свою стальную брань. Наконец четырехколесный работяга издал свой негромкий остановочный вздох и замер, наслаждаясь размазанными по еще не до конца потухшему небосводу следами утонувшего в холодном морском мраке светила.
- Что ты здесь делаешь, малой?
- То же что ты.
***
Где-то между растиражированными сообщениями об очередных новшествах управления операционными банковскими рисками, веселых плясках трансвеститов в жгучем Риодежанейрском карнавале, отвратной рекламой безалкогольного пойла похожего на пиво и женских средств гигиены, припудренной погодными сводками, промелькнуло сообщение о жестоком убийстве в маленьком уездном приморском городишке. Офицер полиции скупо отвечал на вопросы, прикрываясь успешно идущим следствием, обмолвившись, что уже задержаны трое безработных местных парней…
- Ты все еще под подозрением, Джо.
- Не начинай, Док.
- Береги свою девчонку. Один выговор на работе и ты снова примеришь мои браслеты.
- Отвали.
Снимая пропахший дешевым офисным кофе до противного черный костюм, казалось я снимал с себя свою новую чистенькую змеиную кожу, расправляя ноющие все восемь часов заунывного рабочего дня бесполезные крылья, которые только и могут что помочь мне укутать во все еще живые объятия мою драгоценную Ли.
- Говорят наши закаты и рассветы самые причудливые на всем многокилометровом побережье? Возможно, это и действительно так, ты не находишь?
- Нет.
- А когда-то они тебе нравились…
- А сейчас мне нравишься ты.