Эшли и Генри тем временем вели разговор о том, что жизнь словно обходила их все это время стороной, будто бы они не участвовали в ней, были не творцами, а лишь наблюдателями, которым довелось лицезреть не самое лучшее представление. Ведь они прекрасно осознавали, что их семья выглядит счастливой и образцовой лишь со стороны, но если разобраться в ситуации, если заглянуть за занавес, то от семьи останется лишь слово и та формальность, что обязывает Эшли и Генри жить друг с другом - жалкий штамп в паспорте. Они сожалели о том, что значительная часть жизнь растрачена в пустую, ничего весомого они не сделали, не были примером для подражания своим дочерям.
Буквально весь вечер Эшли и Генри провели на кухне, философски рассуждая о бытие и о том, что если они хотят выбраться из этой жизнепустоты, то нужно действовать, нужно что-то менять. И они наконец поняли, что все таки настал тот момент, когда пришло время отказаться от тех людей, что были мимолетной слабостью, что были глотком свежего воздуха в газовой камере, они поняли, что это не выход. Поскольку, куда бы они не уехали, с кем бы ни были, они останутся сами собой, и если не изменят себя и свое отношение к жизни, то им надоедят их объекты страсти и они примутся искать новых, и так до бесконечности. Поэтому было решено прекратить отравлять разум и сердце и жить с умом.
И Эшли, к удивлению Генри, предложила кое-что от себя, чего она обычно не делала, стараясь избегать какой-либо инициативы. Она решила на дому заниматься пошивом различных платьев, блузок и брюк, так как некогда у нее это отлично получалось. Ей казалось, что это вполне может сработать, и при всём, при том, она будет дома с Лией (об Эми она как-то думала в последнюю очередь). Генри был приятно удивлен подобным заявлением, а также тем, что его жена не такая уж серая и скучная, как он считал, а все таки она способна на большее, способна себя чем-то увлечь и помочь семье финансово в такой трудный час. В этот момент он почувствовал, что уделял слишком много внимания не тому, что надо: азартным играм, выпивке, работе…но все это не приносило ему душевного спокойствия, а лишь приглушало эмоциональный «голод». Но в этот раз он и она были настроены решительно, да так, что складывалось впечатление будто бы, у каждого из них начиналась новая жизнь, ознаменовавшая осознание ответственности за собственные жизни, а также за будущее детей.
Так, семья Хиллов получила второй шанс на счастливую семейную жизнь. И, возможно, этого бы и не произошло, если бы не тот несчастный случай с Эми, если бы не решение девочек принести альбом с чердака. Однако, с другой стороны, если бы Эшли и Генри не решили отстраняться друг от друга на как можно большее расстояние с каждым последующим годом совместной жизни, то и не было бы этой трагедии, и никто бы не пострадал. Но прошлого не изменить, так что «новоиспеченная» семья была теперь озабочена лишь удачным стечением обстоятельств для Эми.
К сожалению, перемены во взаимоотношениях между отцом и матерью Лия не особо замечала, она с каждым днем все больше погружалась в свои мысли, и всё меньше разговаривала с Эшли, а тем более с Генри. Зато, ее друзья, которые приезжали к ней иногда поиграть, замечали, что она стала себя необычно вести: уходить от них во время игры и запираться на чердаке, разговаривать сама с собой стала, и Лие начало казаться, будто вся история, что произошла с Эми – выдумка.
Одна из подруг Лии была очень обеспокоена этим, она решила, пока никто не видит, сообщить об этом Эшли. Но как оказалось, Эшли (после того решающего вечера с Генри четыре дня назад) уже не предавала особого значения всему происходящему, ведь она была так целеустремленна, так сконцентрирована на будущей семейной идиллии, которая их всех ожидает, что просто стала закрывать глаза на те события, что происходили вокруг. Конечно, она реагировала на подобные ситуации, и даже очень правдоподобно, но не воспринимала их всерьез. Так и в этот раз, Эшли списала необычное поведение Лии просто на сложный период, когда она лишилась на какое-то время любимой сестры, с которой они были неразлучны, лишилась каждодневных забав и игр, и не сочла особо необходимым поговорить с дочерью об этом (так как подумала, что у многих такое в детстве случается, и оно само по себе заканчивается в определенный момент).
Да, и к тому же Эшли была сейчас очень занята поиском потенциальных клиентов ее домашнего ателье. Нуждающихся в ее услугах она искала среди друзей и знакомых, обзванивала, кого только могла, и так ненавязчиво отмечала, что решила заняться тем, что у нее неплохо получается. Впрочем, это возымело должный эффект, и уже в ближайшие дни к ней стали наведываться клиенты (чему она был безумно рада).
-Как ты думаешь, Глум … она это делает специально? - проговорила с неприсущей ей злостью Лия, выглядывая из-за лестничного пролета.
-А мне почем знать! Это твоя мать, а не моя. Хотя, я свою никогда не знал. - ехидно заявил черный сгусток.
-Всего лишь несколько дней назад она мне обещала, что они делают все возможное, чтобы мы жили счастливо, чтобы Эми была снова с нами и совершенно здорова. Но ты посмотри на нее. Она же думает только о себе, только о своих новых клиентах! - с отвращением в голосе сказала Лия.
-Мне ли не знать, что люди мерзопакостные существа, потому злости и ненависти, боли и скорби, уныния и печали у них хоть отбавляй. Впрочем меня это и радует.
-Ты же говорил, что только боль и печаль насыщает тебя. Откуда взялись остальные чувства?
-Хаха, ну, ты смешная! Я питаюсь всевозможными отрицательными чувствами и эмоциями. Разве ты бы стала отказываться от шведского стола с разными вкусностями, ограничивая себя только парой блюд?
-Наверное, нет. А вообще, знаешь, мне кажется, что на самом деле радости и нет. Это все обман, мы лишь притворяемся, что нам весело, а на самом деле нам все время грустно … прям как мне сейчас.
-Ничего, это не пройдет, так теперь будет всегда. Уж я то знаю,- приближаясь к Лие, пробормотал Глум.
-Родители даже больше не переживают за Эми, даже не подают виду. А ведь ей одиноко и плохо. Только я о ней забочусь и думаю, - сквозь слезы шептала Лия.
-Ох, не расстраивайся, я тоже за нее переживаю. Наверное.
-Я ненавижу себя. Ты понимаешь, что из-за моей медлительности она упала, это я побольшей части виновата. Не хочу видеть себя даже.
-Хах, ну ты и так себя почти не видишь, разве, что в зеркале иногда, - как обычно ехидничал Глум.
Выслушав Глума, Лия направились к выходу из дома, поскрипывая досками полупрогнившего пола. Она с презрением осмотрела всех гостей матери и нее саму, не проронив ни слова, что, впрочем, никого не побеспокоило, и выбежала из дома в сторону заброшенного парка неподалеку от поместья. В этом парке они обожали гулять с Эми, когда родители им разрешали. Теперь же Лию даже не интересовало мнение матери или отца, она просто ушла вглубь уже почти голого осеннего леса, пиная уставшие от лета листья.
Это было жутковатое, но атмосферное место, где можно было уединиться с самим собой или укрыться от мира всего, когда надо. Так и решила поступить Лия, она больше не видела смысла сидеть в этом доме. Она, присев на какое-то скрипучее подобие карусели, стала думать о том, от чего люди так похожи внешне, как так выходит у природы. Ее мысли занимали тысячи вопросов, на которые она сама старалась найти ответы. И в какой-то момент начала понимать, что она намного умнее своих сверстников от чего даже почувствовала небольшое превосходство над ними, но потом вновь погрузилась в беспросветные думы.
Она, и вправду, несмотря на свой возраст, очень сообразительна и умна, впрочем, также как и Эми, единственное, что их отличает друг от друга так это манера поведения и характер. Лия в отличие от Эми чувствительна и восприимчива к разного рода ситуациям, но в тоже время она очень серьезна и готова бороться за свои принципы или идеалы до последнего. Эми же более робкая, стеснительная, однако самоотверженная. И как бы они ни были похожи внешне, сходства в другом, у них нет, разве, что они обе очень хотели крепкую и дружную семью, которой так и не видели.
-И долго ты собираешься тут торчать? - нарушив молчание, сказал Глум.
-А тебе то что? - раздраженная тем, что ее прервали, проговорила Лия.
-Да, не, ничего,- куда-то в сторону проговорил Глум.
-Я просто не знаю, что делать. Что будет с Эми? - вдруг голос Лии задрожал и она вопросительным взглядом окинула Глума.
-Все зависит от того, что ты готова для нее сделать? – строго произнесло существо.
Лию подобный ответ удивил настолько, что она буквально сорвалась с места и понеслась в его сторону.
-Что это значит? Ты что можешь как-то помочь? - восторженно воскликнула Лия.
-Мне уже надоело таскаться за тобой девчонка. Мне недостаточно боли и страданий, мне проще отвязаться от тебя и пойти к другому, более аппетитному претенденту.
-Так, это, значит, у Эми есть шанс?
-Да, да, у твоей Эми есть шанс, но всего один. Но взамен на ее возвращение, я потребую то, что меня насытит более, чем на пару месяцев-это страдания.
-Не поняла. Чего ты хочешь?-настороженно спросила девочка.
-Мне кажется, я вполне ясно изъясняюсь. Э-эх, для особо умных, повторяю, что мне нужно от тебя взамен то, без чего ты будешь страдать.
-Но, но … я не готова пока что умереть, как бы я не хотела вернуть Эми, обреченно проговорила Лия, осознавая свою трусость.
-Ну, а что мне твоя жизнь, мне нужна ты живой и страдающей, - протянуло существо певучим басом.
-Скажи, что же наконец чего ты хочешь?
-Допустим, твой голос, - расплывшись в улыбке, прошептал «демон».
-И, если я отдам его, то Эми проснется?
-Ну, конечно! Разве стал бы я тебя обманывать? - сделав обиженный вид, проговорил Глум.
-Не обманешь меня, точно?
-Иначе я потеряю свою репутацию, малышка! У нас такое не прощают.
-У вас ? Ты про что?
-В мире духов и прочей нечисти. Так, что давай покончим с этим.
-Я согласна. К тому же, я думаю, что это даже немного не справедливо, ведь жизнь Эми, куда дороже моего голоса.
-Ты предпочитаешь вернуться к той версии, где ты умираешь?
-Нет! Нет! Я согласна на голос, - испугавшись, протороторила Лия.
На следующий вечер, Лия все же убедила Эшли отложить ее супер важные дела с жилеткой для некоего Мистера Робинсона, и отправиться в больницу, где все это время наблюдалась Эми. Генри же не пришел, так как был занят на работе, а откладывать все из-за очередного бесперспективного визита в больницу он не стал.
Зайдя, в белоснежную палату к Эми, вдыхая запах медицинских препаратов, Лия и Эшли подошли к ее кровати. Лия не совсем понимала, как Глум хочет провернуть все это, что нужно сделать, чтобы Эми очнулась. Она прокручивала всевозможные варианты волшебного исцеления, вспоминая и те, что были в сказках с поцелуями, и те, что без поцелуев. Ей это даже начало казаться забавным, ведь, когда ощущаешь контроль даже над самой безвыходной ситуацией, чувствуешь себя, довольно, неплохо. Так, и Лия чувствовала превосходство буквально над смертью, ведь сейчас ее сестра вернется к ним, а значит, у старухи с косой не останется и шанса. Все это и другое, бросало в дрожь Лию, и заставляло ее постоянно оглядываться по сторонам, ища взглядом Глума, чтобы удостовериться, что он никуда не сбежал и сдержал обещание.
Увидев, его в дальнем углу палаты (собственно там же, откуда он и взялся) Лия почувствовала себя спокойно, ожидая, его действий. Но он не делал ничего такого что напоминало бы ритуал воскрешения или что-то в этом роде, так что Лия начала подозревать, что он что-то задумал. Но едва, она успела перевести взгляд с кровати Эми на Глума, как он исправился. По спине Лии пробежал холодок, она готова была готова кричать то ли от злости, то ли от обиды, как внезапно … Эми открыла глаза и так испуганно и растерянно осмотрела все вокруг, в том числе Эшли и Лию. Казалось, будто она не понимает, что происходит. Ее пульс резко увеличился, она была напугана, видимо, тем, что вспомнила события того дня. Тут же в палату вбежала медсестра, которая проходила мимо и не могла поверить своим глазам, а вслед за ней, ошарашенные ее ступором, зашли врачи.
Вокруг Эми еще долгое время кружил медперсонал, все хотели удостовериться, что с ней все в порядке и нет ли каких осложнений после пребывания в коме, как ни странно, практически никаких проблем со здоровьем, кроме тех многочисленных переломов у Эми не было. И она уж поскорее хотела увидеть Лию и родителей. Она хотела знать, что изменилось за это время, каково было тут без нее всем.
И вот настал момент, когда было разрешено посещение всей семьей. Родители были вне себя от радости, Эшли не могла сдерживать слез и эмоций, она обнимали и бесконечно целовала свою дочурку. Генри тоже не остался безучастным и присел на кровать рядом с Эми, рассказывая какие-то забавные истории. Но Эми больше всего хотелось поговорить с Лией, спросить у нее как ее дела, с кем она играла без нее. Родители, это заметили и спросили Лию, почему она все еще стоит возле дверей, Эми такая робость Лии растрогала и она улыбнулась так мило и искренне, что Лия жалела теперь лишь о том, что не может сказать Эми, как красива ее улыбка.