Платье из алых роз

       На шёл­ко­вой по­ляне бы­ло мно­го цве­тов. Они скло­няли свои хруп­кие из­не­жен­ные го­лов­ки днём к сол­нцу, а ночью — к се­реб­ристо­му дис­ку Лу­ны. Ше­лес­те­ли то­нень­ки­ми лис­точка­ми и рас­ка­чива­лись на тёп­лом вет­ру. Иг­ра­ли в его при­ят­ных стру­ях и на­пол­ня­ли весь лес аро­матом… Раз­личные нот­ки цве­точ­ной сим­фо­нии ви­тали в воз­ду­хе, их бы­ло слыш­но из­да­лека.
       И имен­но на их за­пах в лес и приш­ла она, де­вуш­ка не­видан­ной кра­соты, с бе­лос­нежны­ми, до­ходя­щими до са­мых пят, во­лоса­ми, в ши­кар­ном бар­до­вом платье, стя­нутым ту­гим кор­се­том. Она сту­пала бо­сыми но­гами по тра­ве, и паль­чи­ки её ще­кота­ла прох­ладная ут­ренняя ро­са. Её быс­трое хо­лод­ное при­кос­но­вение зас­тавля­ло де­вуш­ку улы­бать­ся. А тон­кая бла­жен­ная улыб­ка от­те­няла крас­кой ли­цо. Пер­си­ковая ко­жа блес­те­ла от сол­нечных по­целу­ев. И гла­за, зо­лотис­тые, на­пол­ненные ис­кра­ми зе­лени, при­дава­ли кап­лю та­инс­твен­ности.
       Она про­дол­жа­ла бе­гать по ле­су, тан­цуя с приг­ля­нув­ши­мися ей де­рев­ца­ми, взгля­дывая в по­лёты ба­бочек и вол­шебных птиц. Сме­ясь, со­бира­ла цве­ты и впле­тала в свои длин­ные во­лосы. И лишь тут, слу­чай­но, за­мети­ла, что она не од­на. Юно­ша, так же в ста­рин­ной одеж­де, в си­нем, как мо­ре, пла­ще, си­дел на со­сед­ней по­лян­ке. Он был по­вёр­нут спи­ной, не ви­дел и не мог ви­деть, ка­кая прин­цесса при­та­илась там, и как она идёт и мед­ленно, ти­хо под­кра­дыва­ясь к не­му, слу­чай­но об­ро­нит один из сор­ванных нею цвет­ков.
       Дол­го ли гу­ляли они там — не ве­домо. Ле­ген­да на­пол­не­на про­реха­ми, от­ра­зив­ши­ми сле­ды вре­мён. Вот, двое сно­ва в ска­зоч­но-прек­расном са­ду. Они ле­жат ли­цом друг к дру­гу на мяг­ком ков­ре из трав. Цве­ты, при­мятые их одеж­да­ми, взды­ха­ют, пы­та­ют­ся выг­ля­нуть на во­лю и про­дол­жа­ют ис­то­чать аро­мат. Они так же по­ют о прек­расном и на­шёп­ты­ва­ют сво­ей прин­цессе сло­ва, ко­торые та, меш­кая, не мо­жет ска­зать.
       «Ну же, ну, да­вай! От­крой­ся…»
       Из-под тя­жело­го кор­се­та рвут­ся на­ружу цве­ты. Крас­ные ро­зы, столь­ко же яр­кие, как её платье, на­пол­ня­ют из­нутри ду­шу. Они цве­тут и по­ют, а она дро­жит и ли­хора­доч­но поп­равля­ет во­рот­ник, за­тяги­ва­ет его, де­ла­ет ещё вы­ше и ед­ва мо­жет ды­шать. Прав­да пос­леднее име­ет дру­гие при­чины, но де­вуш­ке уже всё рав­но.
       Он так же ле­жит на тра­ве, си­ний, как не­бо, плащ на­пол­ня­ют ма­лень­кие цве­точ­ки. Они чуть на­поми­на­ют ро­маш­ки, но име­ют нем­но­го не те ле­пес­тки. Цве­точ­ки так­же рвут­ся из-под ру­баш­ки. Он нас­пех зас­тё­гива­ет вер­хние пу­гови­цы. Бо­ит­ся, как бы Она не уви­дела его цве­ты. А она бо­ит­ся то­го же. Мо­лодые, до са­мого не­ба влюб­лённые друг в дру­га лю­ди, так не хо­тят быть не­поня­тыми, так бо­ят­ся собс­твен­ных чувств и люб­ви, что вы­бира­ют мол­ча­ние и му­ча­ют­ся каж­дый раз, ког­да сно­ва слу­чай­но встре­ча­ют­ся…
       Пос­ле, каж­дый раз, до кон­ца жиз­ни, до смер­ти од­но­го из них и да­же пос­ле, ког­да они рас­тво­рят­ся пылью и раз­ле­тят­ся по ле­су, прев­ра­тив­шись в ди­кие ред­ко цве­тущие кус­ты и тра­вы, пос­ле, ког­да-ни­будь, воз­можно, прев­ра­тив­шись в цве­ты, они ска­жут про свою лю­бовь ми­ру…

Се­вас­то­поль, ав­густ 2018, 295