После одиннадцати кошмарных лет прожитых с мужем, Господь, наконец-то услышал мои молитвы об освобождении от семейных уз. Видимо, и его чаша терпения раскололась, раз он решил облегчить мои страдания. Развод, неожиданно предложенный мужем, был, как спасательный круг для утопающих. Вот так я и осталась с двумя детьми. Здоровье моё основательно было подорвано. В течении трёх лет я не могла без слёз вспоминать дни совместной с мужем жизни. Разучилась не только смеяться, но и улыбаться.
Но, рассказ мой пойдёт о любви. Не о той влюблённости, которая околдовывает девочек, и затягивает в омут, порой, с тиной лживых обещаний, а о любви, выстроенной на доверии, заботе и доброте. Словно, открылась для меня калитка в новый, незнакомый мир счастья. А было это так…
Однажды мне на работе стало плохо настолько, что пришлось вызвать скорую помощь. После этого в завкоме мне выделили путёвку в санаторий « Загорье». Старшая дочка в школе училась на пятёрки, и ей дали от райкома комсомола путёвку в «Артек». Младшего сына Алёшеньку, на время моего отъезда, взяла бабушка. Я впервые расставалась с детьми на долгое время. Никогда не бывала в санаториях, не представляла куда еду. Подруги на работе напутственно говорили: « Возвращайся с женихом».
Выглядела я старше своих тридцати шести лет. Зубов во рту половина отсутствовало, (остались на полях былых семейных сражений) и я смущаясь, постоянно держала руку у рта. «Кому такая нужна?» — думала я.
Приехав в «Загорье», вечером этого же дня, мы с соседкой по комнате Тамарой, пошли на танцы. В санатории отдыхающие - люди старшего поколения. И вот ко мне «подплывает» округлых форм седенький старичок и приглашает танцевать. Он был в два раза старше меня. Уважая старость, я согласилась потанцевать. И тут он раскрыл мне тайны санатория:
— Вы уже определились в выборе партнёра?
— Не поняла.
— У вас какой номер, люкс?
— Нет.
— А у меня люкс. Пойдёмте, я вам покажу разницу между вашим и моим номером.
До меня раньше доходили слухи о курортных любовных приключениях, потому почувствовала в его словах намёк.
— Да как вы смеете? - возмутилась я, и попыталась вернуться к подруге, но он, крепко сжав мою руку, назидательно произнёс:
— Смотри, первые три дня не найдёшь дружка — сгорит путёвка.
На этом наш танец закончился. Танцевать мне расхотелось, и я поспешила к себе в номер.
На следующий день рано утром я шла на переговорный пункт позвонить домой.
Как там мой сыночек без меня? Было ли от дочки письмецо? Как она там? Эти вопросы постоянно волновали меня.
— Кто на переговоры с Красноярском последний? – услышала вопрос подошедшего мужчины.
— Я.
Он присел на лавочку.
— Красноярск. Кабинка вторая, – прозвучал голос оператора.
Моей радости не было конца, когда я услышала голос сынишки. А потом мама читала письмо от моей доченьки. В это время в стекло кабинки постучал тот мужчина, который занимал за мной очередь. Показав на часы, погрозил кулаком и ушёл.
Его я увидела вечером на танцах. Он пришёл со своими друзьями, как раз когда объявили белый танец. Нет лучшей ситуации для извинения, и я решилась…
Музыка вновь слышна. Встал пианист и танец назвал.
И на глазах у всех к Вам я иду сейчас через зал.
— Позвольте вас пригласить, — тихо произнесла я, в душе надеясь, что он не откажет.
Это был первый шаг навстречу к мужчине после развода с мужем, хотя прошло три года. Сердце от волнения готово было вырваться из груди. В его руках, я не чувствовала своего тела. Его бежевый пуловер был настолько мягок, и уютен, что я забыла об извинении. Мы танцевали, не произнося ни одного слова. Вальс закружил нас, и когда музыка закончилась, мы продолжали кружиться. Так, не отпуская друг друга, перешли в
следующий танец.
— Может, познакомимся? Меня звать Александр. А вас?
— Полина.
После танцев мы уединились в полутёмном фойе. Отдыхающие расходились, а мы сидели и приносили друг другу свои извинения.
— А знаешь что? Я сегодня последний день здесь. Наша бригада работала на отделке бара. Завтра мы уезжаем, а сегодня отмечаем сдачу объекта. Может, пойдём? — предложил Александр.
Это предложение меня насторожило. Что у него на уме? Бригада – все мужчины и одна женщина.
— Нет, я никуда не пойду, — решительно сказала я.
— Ну, что ты такая пугливая? Ни хочешь, не пойдём. Расскажи мне о себе.
Рассказать о себе…, легко сказать. Сердце учащенно забилось, к горлу подступил комок. Возвращаться в прошлую жизнь без слёз было не возможно. И хотя полумрак был в союзниках моего состояния, Александр заметил моё волнение.
— Знаешь, у меня ведь тоже сейчас не лёгкое время. Я с женой прожил 27 лет. У нас двое детей. Старшая дочь Марина замужем. Но живут они в другом городе. А младшему Паше десять лет. Мы с женой живём мирно. Но вот недавно случилась беда. Она заболела и ей сделали операцию. Удалили две треть желудка.
Было видно, как рассказывая, Александр переживал.
— Сосед по гаражу, хирург по специальности, сказал, что состояние не из лучших. Даже если и поднимется, то проживёт не более двух лет.
— Всегда нужно надеяться на лучшее, — попыталась поддержать его я.
— У меня работа и в городе, и за пределами его. Каждый раз уезжая, переживаю,
если случится беда, что будет с Пашей?
Он замолчал.
— У каждого своя боль на сердце, — сочувственно произнесла я, и поведала ему о своей неудавшейся жизни.
Говорят, горе людей объединяет.
— Завтра я уезжаю. Хороший ты человечек. Возможно, доведётся ещё нам увидеться. Может, дашь телефон? О своём личном не с каждым поделишься.
— Домашнего телефона нет. Рабочий есть.
— Давай.
Утром я пошла на процедуры, а когда возвращалась, в окно увидела отходящий автобус.
Прошло два месяца. Однажды мой сыночек заболел, и мне пришлось сидеть дома. В дверь позвонили. Меня очень удивило внезапное появление Александра. Не дав мне опомниться, он, решительно шагнув в квартиру, сказал:
— Я на обеде. Зашёл буквально на несколько минут.
Мне ничего не оставалось, как пригласить его в комнату.
— Это, как я понимаю, Алексей. А ну-ка Леша неси чашку, да самую большую. Зови сестрёнку на помощь, одному не унести.
Из саквояжа перекочёвывали огурцы, помидоры, яблоки. Был месяц май, а в восьмидесятые годы это была роскошь в это время года.
— Ну, вот так! Мне пора на работу. До пятницы поправитесь? Я подъеду на твою работу часа в четыре.
В пятницу, оставив детей у мамы, я к концу дня была на работе.
— Ты что на вторую смену пришла? – увидав меня, засмеялись девчонки.
Ещё больше они удивились, когда на зелёных «жигулях» подъехал Александр.
— Ах, ты затворница, когда это ты успела?
— Это знакомый из «Загорья». Потом расскажу.
Мы ехали в лес. Вокруг машины кружились хороводом берёзки. Их кроны украшала молодая зелень распустившихся листочков. А на лужайках загорались костры жарков. Красота! Мы гуляли по лесу. Александр рассказывал мне о себе. С женой он знаком был с детства. Когда началась война, ему было пять лет. Через деревню шли каратели. У Галины, (в будущем его жены), родителей убили. Дед прятал детей в подвале. Александра c Галиной объединяло военное детство. Его откровенность и простота располагали к доверию и уважению. С ним было хорошо и спокойно. Мы гуляли. А когда подъехали к дому, он предложил встречаться, без обязательств.
— Давай бери ребятишек и свозим их на природу, — сказал он, расставаясь.
В его поведении не было ни натиска, ни хамства.
В субботу, взяв сынишку, мы поехали в лес. Мы гуляли, играли в бадминтон. Саша показал мне другой мир, другое отношение между людьми. Будто распахнули окна, и свежий ветер ворвался в мою обитель.
Мы подъехали к дому. Взяв Алёшеньку на руки, он произнёс:
— Я помогу. Устал малыш.
Уже в квартире, отпустив Алёшу на пол, он, вдруг неожиданно проходя на кухню, сказал:
— Ох, и проголодался я. А ты? — обращаясь к Алёше, спросил Александр.
Я только что прошла в комнату, да так и замерла от этих слов. Холодильник мой был пуст. Да и откуда там взяться еде. Зарплата моя была маленькой - 62.50руб. А алиментов от бывшего мужа я не получала. Хлопнула дверка холодильника, и я услышала:
— Алёша, а картошка в этом доме есть?
— Есть.
На кухне доставали сковороду, кастрюлю, журчала из крана вода, и вот запахло жареной картошкой, а я всё сидела в комнате на диване.
— Мамка, хватит сидеть, иди ужинать,— прозвучал голос Александра, - Алёша иди, зови маму.
На столе стояли тарелочки с жареной картошкой и кружки с чаем.
— Хорошо погуляли? Давай покажем, какой у нас аппетит, — подмигнув сынишке, сказал Александр.
На следующий день Александр опять пришёл, но в руках его были всевозможные авоськи. На стол перекочевали куры, мясо.
У меня же в голове роились мысли: чем же рассчитываться? Денег нет. Натурой?
Вот значит, как он ко мне подошёл. С замиранием сердца я ждала «приговора».
А он, объяснив, что они семьёй едут на дачу, ушёл.
Не последовало «приговора» и в последующие его приезды. Как мы и договаривались с ним, он будет навещать нас, когда будет возможность.
Отношения были, чисто дружескими, хотя подруги на работе относились к этому с сомнением и каждый раз с любопытством спрашивали:
— Ну как дела?
Прошёл месяц с того дня, когда он впервые появился на пороге моей квартиры. Постепенно я стала привыкать к нему, и наши отношения перешли на другой уровень. После деспотичных, садистских сцен с мужем, новая жизнь была для меня раем. Я понимала, что проникла в чужую семью, нарушив её быт. Но это были самые счастливые минуты, искушение, перед которым трудно было устоять.
Дома он был любящим, заботливым мужем и отцом, не давая повода для подозрений.
Я помнила о нашем уговоре — встречи без обязательств, и молча, ловила мгновения счастья — подарок судьбы. Это была многолетняя тайная любовь. Подросли мои дети, которые всегда чувствовали его заботу.
И вот настали девяностые годы — годы перестройки. Украинцы, в большинстве, уезжали на исконную родину. Уехал и Александр. Перед отъездом я сказала ему:
— Об одном прошу, не пиши и не звони, не тревожь мою душу.
Он уехал, выполнив мою просьбу.
Прошло тридцать лет, а мне кажется, что это было вчера. Я счастлива, что довелось мне испытать это сладкое чувство — любовь.