Старший лейтенант Николай Викторов надумал жениться. Свою будущую жену он встретил на вечере, который состоялся накануне 23 февраля 1976 года в Доме офицеров флота на базе КАФ. Был он военно-морским офицером, служил в частях отдельной бригады речных кораблей, которую по старинке называли Амурской Флотилией. Он уже четвертый год служил в 28-й бригаде, которая базировалась в Кировском Затоне Хабаровска. Обжился в этом дальневосточном городе, хотя сам был севастопольский, и окончил высшее военно-морское училище имени Нахимова. И когда получил распределение в Хабаровск, очень расстроился. Сам он до этого дальше Москвы не ездил, а тут к черту на кулички.
Но, как говорится, стерпится – слюбится. И Николай полюбил этот по-своему красивый город, вытянувшийся вдоль реки больше, чем на сорок километров. Конечно, река не море, но Амур, особенно в нижнем своем течении, был такой широкий, что иногда, в период большой воды, с правого берега левый не было видно. А место, где дислоцировалась его бригада, вообще имела гористый характер, и считалась очень подходящей для дач хабаровчан. Они и стояли, образуя несколько дачных товариществ со странными для Дальнего Востока названиями – Первый Воронеж, Второй Воронеж.
При представлении командиру бригады капитану 1 ранга Тановицкому Николай сразу получил наставления, а позже заместитель командира бригады по политчасти более подробно разъяснил, какие перспективы имеет молодой офицер в ближайшем будущем. Оказалось, что на него будет сделана ставка по нескольким причинам. Во-первых, он имеет высшее военное образование, в то время как большинство офицеров дивизиона, которые занимают должности командиров бронекатеров и командиров звеньев, такого образования не имеют. Она закончили так называемую «бурсу», где из мичманов готовили офицеров со средним образованием, предел которого звание капитан-лейтенанта. А должность командира дивизиона – капитан 3 ранга. А должности офицеров штаба бригады еще выше, командир имеет звание капраза. Так что для Николая есть все возможности расти и в воинском мастерстве, и в званиях.
Со временем втянулся молодой офицер и в службу, которая имеет свои особенности. Навигация на Амуре лишь в теплое время годы, после ледосплава в конце апреля и до ледостава в конце октября. В это время личный состав усиленно плавает, сдает задачи боевой подготовки, стреляет на полигоне под Сарапульском из пушек и гранатометов, из личного оружия. А в зимний период происходит теоретическое обучение личного состава соединения, проводятся политзанятия и другие мероприятия. Размещение личного состава 28-й бригады на двух плавбазах, переделанных из обычных колесных пароходов постройки 30-х годов. А вот другая, 12-я бригада, базирующаяся в Кировском Затоне, имеет намного лучшие условия – кирпичное здание, где есть и казармы, и камбуз, столовая, и все условия для штаба бригады и комнаты для офицеров. Связано это с тем, что 28-я бригада была передислоцирована в Хабаровск из Имана, где и была сформирована в период обострения советско-китайских отношений. Николай вел политзанятия с личным составом, и доводил до сведения матросов и старшин историю создания военно-морских частей на Амуре. Вот что он им рассказывал:
В конце 19 века для обороны линии границы, обслуживания казачьих станиц, расположенных на берегах Амура, Уссури и Шилки, была создана Амурско-Уссурийская казачья флотилия. Состояла она первоначально из пароходов «Атаман» (флагман), «Казак Уссурийский», парового катера «Дозорный», барж «Лена» и «Булава». В экипажах числились забайкальские, амурские, уссурийские казаки. Старший командир (должность, приравненная по статусу к должности командира отдельной казачьей сотни) до 1901 г. — Лухманов, Дмитрий Афанасьевич. Финансирование флотилии было определено из средств сразу двух казачьих войск — Амурского и Уссурийского. Также казаки заготовляли дрова и уголь для судов но с 1904 года эта повинность была заменена выплатой из войсковых капиталов Амурского и Уссурийского войск.
Флотилия базировалась на реке Иман и подчинялась Приамурским казачьим войскам и довольно успешно защищала русских подданных от нападений китайских хунхузов, осуществляла перевозку грузов и пассажиров до 1917 года.
По окончании неудачной для России войны с Японией 1904-1905 годов значение военных кораблей на Амуре ещё более возросло. Для Отдельного отряда были заложены 4 мореходные канонерские лодки типа «Гиляк» для защиты устья Амура. Однако на Амур они не попали, а остались на Балтике, так как из-за глубокой осадки они могли бы плавать только в нижнем течении Амура — от Хабаровска до устья, а там границы с Китаем не существовало.
Зато было начато строительство 10 речных канонерских лодок с малым углублением («Бурят», «Орочанин», «Монгол», «Вогул», «Сибиряк», «Корел», «Киргиз», «Калмык», «Зырянин» и «Вотяк»). Речные канонерские лодки строились на Сормовском заводе, перевозились по железной дороге и собирались в 1907—1909 гг. в Сретенске. Лодки оказались довольно мощными артиллерийскими кораблями, способными оперировать в сложных условиях Амура и Уссури. По окончании постройки лодок завод стал строить пароходы и баржи для частных заказчиков.
Затем началась постройка ещё более сильных башенных канонерские лодок (впоследствии назывались речными мониторами). Построенные в 1907—1909 гг. Балтийским судостроительным заводом и собранные в посёлке Кокуй Читинской губернии, они все вступили в строй в 1910 г. Эти канонерские лодки («Шквал», «Смерч», «Вихрь», «Тайфун», «Шторм», «Гроза», «Вьюга» и «Ураган») являлись самими мощными и совершенными речными кораблями в мире для своего времени.
Кроме того, в состав флотилии были включены 10 бронированных посыльных судов типа «Штык» — первые в мире бронекатера (хотя этого термина тогда ещё не существовало).
27 июня 1931 года флотилия переименована в Амурскую Краснознаменную военную флотилию. В предвоенные годы, с 1935—1937 гг. стала активно пополняться специальными речными военными кораблями новой постройки. В их число вошёл один из первенцев советской мониторной программы — монитор «Активный» (1935 г.), большие «амурские» бронекатера проекта 1124 с двумя танковыми башнями (или с одной башней и установкой типа «Катюша»), и малые «днепровские» бронекатера проекта 1125 с одной танковой башней. Первых к 1945 году насчитывалось 31, вторых — 42. Кроме того, к 1941 году флотилия пополнилась восемью канонерским лодками, переоборудованными из речных пароходов, а также минным и боно-сетевым заградителями, речными тральщиками, минными катерами, плавучими зенитными батареями и другими необходимыми судами.
Ко времени зенита своей военной мощи в 1945 году флотилия состояла из 1-й, 2-й и 3-й бригад речных кораблей с базированием в Хабаровске (каждая бригада состояла из 2-3 мониторов или двух дивизионов по 2-4 канонерских лодок, двух отрядов бронекатеров по 4 единицы, дивизиона из 4 тральщиков, одного-двух отрядов катерных тральщиков и отдельные корабли), а также Зейско-Буреинской бригады речных кораблей с базированием на Благовещенск (1 монитор, 5 канонерских лодок, два дивизиона бронекатеров, всего 16 БКА, дивизион из 3 тральщиков, отряд катерных тральщиков, два отряда глиссеров), Сретенского отдельного отряда речных кораблей (8 бронекатеров в двух отрядах и два глиссера), Уссурийского отдельного отряда из 3 бронекатеров с базированием в Имане, Ханкайского отдельного отряда из 4 бронекатеров и Охраны рейдов главной базы флотилии. Амурская речная флотилия располагала девятью отдельными дивизионами зенитной артиллерии, на вооружении которых состояло 28 76-мм орудий, 18 40-мм зенитных автоматов «Бофорс» и 24 20-мм зенитных автоматов «Эрликон». Кроме этого флотилия располагала собственными ВВС в составе истребительного полка, отдельных эскадрильи и отряда. При этом, несмотря на заблаговременную подготовку к войне с Японией и наличие подготовленного резерва в виде двух европейских флотилий, Амурская флотилия была укомплектована офицерским составом только на 91,6 %, а старшинским и рядовым — на 88,7 % и четыре сравнительно крупных корабля было в ремонте. Ситуацию нивелировало хорошая специальная подготовка личного состава. Последнее отчасти объясняется тем, что в годы Великой Отечественной войны, даже в сравнении с Тихоокеанским флотом, Амурская флотилия находилась в постоянной готовности к отражению агрессии, а потому её личный состав старались не «растаскивать». Старшинский и большая часть рядового состава к тому времени прослужили по 6—8 лет, а большая часть офицеров пришли на флотилию 10-15 лет назад. После войны и с появлением Китайской Народной республики флотилия была расформирована, корабли и катера утилизированы.
В начале 1960-х годов отношения СССР и Китая стали резко ухудшаться. Беззащитность реки Амур стала настолько очевидной, что военное руководство страны было вынуждено срочно возрождать военно-речные силы. В 1961 году создана Амурская бригада (впоследствии дивизия) речных кораблей ТОФ. Для неё пришлось строить новые корабли: основу речных сил составили артиллерийские катера проекта 1204 («Шмель»), которых в 1966—1967 гг. построили 118 ед., и начато строительство малых артиллерийских кораблей проекта 1208.
Все это рассказывал на политзанятиях молодой офицер, сам узнавая об этом во время самоподготовки и лекций замполита.
Но вот опытные флагманские специалисты, в первую очередь флагманский артиллерист вот что рассказали Николаю по поводу новых бронекатеров и МАКов проекта 1208. Первые должны были стать заменой прежних бронекатеров, вторые — речных мониторов. Однако, по мнению флагманского специалиста, полноценной замены не получилось: если бронекатера пр. 191М создавались именно для войны как «речные танки», то новые артиллерийские катера скорее представляют собой патрульные катера мирного времени с противопульной защитой. МАКи пр. 1208 по разным причинам получились также не очень удачными. Справедливости ради, надо отметить, что зарубежные аналоги советских речных кораблей проектов 191М, 1204, 1208 либо значительно им уступают, либо отсутствуют совсем. Вот такие сведения узнал офицер, но о них он не стал распространяться среди личного состава, чтобы у того была уверенность в своих бронекатерах.
Придя на службу в бригады в надежде вступить в командование свои бронекатером, Николай должен был почти 2,5 месяца быть безлошадным. Три бронекатера, построенный на судостроительном заводе в Керчи, в его любимом и родной Крыму, были оправлены на платформах по железной дороге, и Николаю с личным составом, с командованием дивизиона, пришлось помогать выгружать катера с платформ на воду, когда уже начался ледостав на Амуре в первых числах ноября. Катера были беспомощны, их пришлось брать на буксир, и тянуть до Кировского Затона от Речного порта, ломая тонкий ледок на пути следования. Но потом у командира катера и экипажа была целая зима, чтобы привести все механизмы и вооружение бронекатера в рабочее состояние. И с появлением свободной ото льда воды началось плавание Николая на своем катере. Он учился у более старший и опытных офицеров, старших лейтенантов Ястребова, Босого, командиров звеньев, старлея Барсука и других командиров, как правильно ходить по створам, обозначавшим изменчивый фарватер Амура, как маневрировать, швартоваться и отходить от причала, как вести артиллерийскую стрельбу на полигоне. Так что ко времени, когда Николай решил жениться, он получил не только новое звание, но и превратился в умелого командира бронекатера типа «Шмель», серьезной боевой единицы на границы с Китаем. Было у него и участие в небольшом конфликте с китайцами в районе Тарабаровых островов у Хабаровска, но до настоящего боестолкновения дело не дошло.
Так что Николай пришел на праздничное мероприятие в хорошем настроении. Тем более что накануне замполит предупредил его, что явка обязательна, его фамилия прозвучит в праздничном приказе командующего дивизией, контр-адмирала. Но и без этого молодой офицер любил покрасоваться в парадной форме с кортиком перед девушками. Очень редко по уставу он мог её одевать. 23 февраля, Первомай, 9 мая, День ВМФ в июле и на ноябрьские праздники. Да на смотры и дома, покрасоваться во время застолья. Вот и встретил во время танцев Марину, очень красивую девушку из местных, живущих на базе КАФ, студентку политехнического института. По правде сказать, это она его выбрала в толпе молодых офицеров. Но после танцев Николай уже проводил Марину домой. Девушка была весела, много говорила о том, как ей нравятся морские офицеры, которых было немало в этом районе Хабаровска, весьма отдаленном от центра города. Она доверчиво прижималась к молодому человеку.
У Николая практически не было опыта ухаживания за девушками. Разве что курсантом училища несколько раз провожал девушек после танцев. А здесь, в Хабаровске, у него и времени для этого не было, ни повода. Летом много плавали, зимой раз в три дня он ночевал на плавбазе как обеспечивающий порядок в ночное время, проводя вечернюю поверку личного состава дивизиона. Да и его самого проверял оперативный дежурный из штаба бригады. Да и жил Николай совсем рядом со службой, снимаю комнату в частном секторе в поселке на базе КАФ. Добираться оттуда до автобуса, который мог бы довести до центра города, было неудобно, долго, вот и проводил время вечерами Николай за книгами, да готовился к проведению политзанятий. В общем, образцовый офицер был. И вот попал в лапы молодой девушки, которая очень хотела выйти замуж за военно-морского офицера, чтобы не отослали после окончания института в какую-нибудь тмуторокань, на стройки народного хозяйства. Так что отношения между Николаем и девушкой развивались весьма стремительно, и молодой офицер собрался повести невесту к венцу. Его родители на свадьбу приезжать не собирались, наоборот, молодые хотели поехать в Крым, в Севастополь, как только Николаю дадут очередной отпуск.
Было начало мая, в Хабаровске уже было тепло, распустились листья на деревьях, первые цветы, трава во всех дворах честного сектора создавала красивый зеленый ковер. Свадьбу молодой офицер, которому не могли помочь финансами родители, решил сыграть в доме, где жил. Хозяева, пожилые люди, всю жизнь проработавшие на заводе имени Кирова, были очень порядочные люди, жившие в ладах с соседями. Да и сам Николай с соседями жил дружно. Вот и решил на свадьбу помимо офицеров и мичманов дивизиона пригласить несколько соседей, в первую очередь Василия, который очень задорно играл на гармошке, а его жена пела частушки. Сказано – сделано. Свидетелями в ЗАГСе выступили со стороны жениха его сослуживец, дивизионный артиллерист, а со стороны невесты её школьная подруга, которая надеялась во время свадьбы познакомиться с сослуживцами жениха. Потом на такси молодых покатали по городу, они возложили цветы у памятника Ленина на центральной площади города, и вернулись на базу КАФ, к частному домику, где уже заканчивались последние приготовления к застолью.
Увидев машину, украшенную лентами и шариками, офицеры и мичманы встали в две шеренги, собираясь пропустить молодых и свидетелей между ними. Николай в парадной военной форме с кортиком, невеста в белом платье с фатой, нарядные свидетели жениха и невесты, а также родители невесты, тоже приодевшиеся по случаю свадьбы дочери, проследовали между офицерами и мичманами прямо к столу, накрытому во дворе дома. Все хлопали, бросали под ноги молодых мелкие монеты, смеялись. Жених представил тестю с тещей командира дивизиона и заместителя по политчасти. Потом все стали рассаживаться. Столы были расставлены буквой П, но внутри пока никто не сидел, резервных мест вполне хватало. Соседки из молодых расставляли на столах бутылки с разным алкоголем, закуски. Свадьба началась. Она ничем не отличалась от сотен и сотен свадеб, которые игрались ежегодно в нашей стране, от бухты Крашенинникова на востоке и до Калининграда на западе, от Североморска на севере и Севастополя на юге, где соединяли свои судьбы с любимыми молодые офицеры военно-морского флота СССР. Разве что свадьба состоялась прямо под открытым небом в частном секторе, и к столу приглашались все новые и новые соседи.
Было все – и похищение невесты, и выкуп, и поцелуи под крики «Горько» и потом по счету до тех пор, пока жених и невеста могли задерживать дыхание.
Когда уже было выпито немало, гости по старой русской привычке стали петь. В основном пели русские народные песни, душевные, трогательные. Начало смеркаться. Уже давно застолье покинули комдив и замполит, некоторые женатые офицеры, остались за столом сидеть новоиспеченные муж и жена, родители жены, парочка холостых офицеров и мичманов, включая свидетеля в ЗАГСе, да соседи, которые перешли на пение частушек под гармошку. Две наиболее подвыпившие бабенки начали со вполне приличных частушек, но потом они становились все свободнее, но без матерных слов. Но когда после частушки со словами:
- Я зубы себе вставила, кувалдою поправила, тройным одеколоном залила,
раздался заплетающийся голос гармониста, который пропел:
- Я на тракторе катался без коробки скоростей, давай, милая, сношаться, для развития костей, - на что невеста покраснела до кончиков ушей, а её мать всплеснула руками, Николай встал и решительно подошел к гармонисту.
- Спасибо, гости дорогие, но пора и честь знать. Пора расходиться – проговорил не менее смущенный офицер.
Василий грязновато улыбнулся и молвил:
- Что, не терпится приступить к выполнению супружеских обязанностей? –
На что его подвыпившая жена заявила:
- Хватит болтать. Набрался уже. Пошли домой.
Повернувшись к хозяевам, молодым мужу с женой и другим гостям, громко поблагодарила за гостеприимство, а потянула мужа из-за стола. Быстренько разошлись и другие гости. За столом остались сидеть Николай, трезвый как стеклышко, Марина и её родители. Они посидели еще с полчаса, выслушивая наставления отца Марины, главного инженера на заводе имени Кирова, а потом пошли в дом. Для родителей Марины хозяева постелили постель на диване в гостиной, а молодые уединились в комнате Николая. Он заранее поменял железную односпальную кровать хозяев дома на купленную в магазине двуспальную деревянную. В доме наступили тишина. Началась жизнь еще у одной советской семьи. Что их ждет впереди