Наконец-то долгожданный отпуск. Егор с семьей катил на новеньком универсале Audi A6. Жена Егора Аня спала в пассажирском кресле спереди. Сзади спал Дима - их пока единственный сын. Аня была беременна и совсем скоро у них должна была родиться дочка.
Егор подумал о будущей дочке. Будет еще одна любимая девочка. Недавно они решали, как назвать ребенка. Долго выбирали, как-то не подходило ни одно имя. Потом кто-то из них предложил Алиса, и сразу понятно стало, что это оно.
У Егора был небольшой бизнес. Они жили в небольшом провинциальном городе. Каждое лето они ездили в соседнюю область в деревню. У Аниных родителей там был дом, родители проводили там с мая по октябрь. Егор редко задерживался там более двух недель. Обычно он оставлял там Аню с Димой, а сам ехал домой - не получалось бросить дела надолго. Две недели копания огорода, латания крыши или что-то в этом роде. Вот и весь отпуск.
Полгода назад Егор нашел хорошего менеджера, и теперь появилось много свободного времени. Скоро родится маленький ребенок и пока еще не поздно, они решили впервые слетать куда-нибудь за границу, где море и тепло. В общем, теперь они ехали в Москву на самолет.
Выехали затемно, лил сильный дождь. Спустя пару часов небо посветлело, вышло солнце. Уходящая в горизонт дорога, блестела свежим мытым асфальтом. Егор выбрал папку с русским роком в медиасистеме.
"Воздух искрит,
И просто поверить.
Лопнет как мыльный пузырь
Самый страшный кошмар..."
Егор понемногу давил на педаль сильнее. Машина послушно разгонялась по ровной дороге. Нежно голубое с бежемым небо, где-то за лесом виднелась верхушка радуги.
Внезапно машина наехала правыми колесами в глубокую колею с водой. Машину резко дернуло вправо. Егор дернул руль в другую сторону. Замигала приборная панель - работали системы курсовой устойчивости. Машина выровнялась и начала разворачиваться влево. Егор попытался вырулить, и машина снова схватилась всеми четырьмя колесами за мокрый асфальт, правда они при этом оказались на встречной полосе.
Пустая трасса простила Егору эту ошибку. Внезапное чувство собственной глупости, инфантильной беспечности и безумного страха переполнило Егора. Осознание того, что из-за него могло произойти нечто необратимое, непоправимое било мелкой дрожью по рукам.
Егор остановился на обочине. Проснулась Аня:
- Что случилось?
- Ничего, передохну.
***
В зале душновато, но в этой духоте есть кайф. Что-то пещерное. Ритуальные танцы первобытных людей. Мы копируем движения животных-Богов. Мы с Русланом пошли отдышаться немного у бара. За вечер мы уже порядком потратились на выпивку. Рядом со мной грустила пухлощекая принцесска лет двадцать, не больше. Улыбнулась. Мне не жалко, улыбнулся в ответ. Она опустила глаза на барную стойку. Потом подняла и посмотрела на меня.
Когда два пьяных человека противоположного пола так долго смотрят друг другу в глаза, дыхание замедляется, а иногда и вовсе останавливается.
"Think about the rythm,
Sing about war.
Don't sing about love
Sing about war."
Она что-то сказала, но я услышал только:
"People rise up,
Take control..."
Я утвердительно кивнул. Она засмеялась самым похотливым смехом, на который способна только пьяная женщина.
Я выпил залпом виски, который мне принес бармен. Какой же он гадкий со льдом. Я взял за руку девушку и подвинул свой стул ближе к ней.
У меня дома мы нюхали какой-то дерьмовый порошок и с Русланом рассуждали на какие-то темы под акустику Metallica. Телки спали на диване. Пустая бутылка виски. Руслан отказался продолжать. А я решил сходить в магазин.
Проехала поливальная машина. Радуга в брызгах воды. Блестящий асфальт. Прозрачное небо. Какой кайф. Может и не покупать виски?
Визг тормозов. Я как заяц на ночной трассе встал на пешеходном переходе и смотрел свет приближающихся фар.
Я лежу на асфальте. Песок на зубах. Ничего не болит, но поднимаюсь с трудом. Сел. Красная машина без лобового стекла пела:
"Will you still love me
When I'm no longer young and beautifull?..."
Ко мне, чуть касаюсь асфальта, подбежали ноги в бежевых туфлях без каблуков и подол голубого платья чуть выше колен. Поднимаю голову. И в этот меня как будто ударило обухом по затылку. Страшная болевой спазм сжал мою голову в тиски, в глазах потемнело. Небо начало падать...
Пришел в себя в больничной палате. Голова тяжелая. Слегка подташнивает. На зубах все еще песок. Потрогал голову. Вроде целая. В волосах песок. Поднял простыню, которой был укрыт. Вроде все на месте. Потрогал себя - все цело, везде песок. Даже в трусах. Откуда столько.
На следующий день пришло голубое платье. Правда сейчас она была в джинсах и черной водолазке. Но я узнал ее. Приходил участковый, приходили инспектора из ГИБДД, приходил Руслан. Приезжали мама с отцом. Они развелись, когда я был в четвертом классе. Через три месяца после ухода отца родилась сестренка Алиса. А теперь они приехали вместе. Странно было видеть их вместе пятнадцать лет спустя. Малая звонила каждый день.
Девушка, которая сбила меня, кстати, тоже Алиса. Как же мне неловко было слушать ее нелепые извинения. И как же неловко было от того, что я вызываю у нее жалость. Поэтому я сказал, что извинения приняты, и попросил больше не приходить.
Мы встречались с ней около года. Бурный и полный страсти роман не вырос в нежные и чувственные отношения. Он казалось высох, как забытый кусок хлеба. Мы расстались после поездки в Испанию. Она познакомилась с каким-то мужиком, и они уехали к ней на родину в Одессу.
***
Алиса сидела в кафе в аэропорту и смотрела на Диму. Он стоял у бара и расплачивался за завтрак. К чему эта поездка? Они оба устали друг от друга. Алиса в глубине сознания понимала, что это не попытка спасти отношения, а, скорее всего, такое романтичное прощание. Дима романтик, хоть и строит из себя неотесанного мужика. Все же, как ни крути, он умеет делать красивые поступки.
Объявили регистрацию на рейс до Барселоны. За соседним столиком разместилась семья. Высокий светловолосый крепкий мужчина.
"Истинный ариец." - пошутила про себя Алиса.
Жена "арийца" - красивая молодая, слегка полноватая женщина, кажется, она была беременна. С ними за столиком сидел их сын лет десяти, не больше - копия папы.
Алиса смотрела на них и чувствовала себя маленькой девочкой. Ей казалось, что это её мама, её папа, её старший брат. Ей безумно захотелось сесть к ним за столик, смеяться вместе с ними, над папиными шутками, уплетать чизкейк с молочным коктейлем, искриться счастьем настоящего семейного путешествия.
- Я расплатился. Пойдем? - вернулся Дима.
Алиса была несколько растеряна.
- Алис, пойдем?
- Да, да, конечно.
В самолете Алиса уснула. Ей снился дом, Одесса. Алисе было лет пятнадцать.
На небольшой лодке они с папой и братом ловили рыбу в море. Папа с братом поймали катрана. Маленькая акула, она билась, потом затихла, вся извалявшись в песке на дне лодки. Папа, с братом очень радовались. И Алиса тоже радовалась, только ей было жалко катрана. Жалко, что он весь в песке, весь грязный лежит без воды на горячем железном дне лодки. Брат Алисы кричал:
"Алиса! Ты видела кого мы поймали? Это самая крутая рыба в моей жизни!"
Какое-то время они хохотали, поздравляли друг друга. Катран совсем перестал шевелиться. Его кожа подсохла.
Папа с братом продолжили с азартом закидывать удочки. Алиса решила немного сполоснуть бедную рыбу от песка. Подняла тяжеленую рыбу двумя руками, перегнулась через борт, окунула катрана в воду. Он ударил хвостом по воде, подняв фонтан брызг. На мгновение Алиса увидела маленькую-маленькую радугу в этом фонтане. Катран уплыл.
"Ой!" - вскрикнула девочка.
Она подняла испуганные глаза на отца и не узнала его. Её родной, самый добрый, самый лучший папочка превратился в злого, свирепого и совершенного чужого дядьку. Он молча смотрел в глаза Алисы. И от этого безжалостного молчания ей захотелось спрятаться куда-то, хотелось к маме. Ее брат сидел молча, двумя руками закрыв лицо. Папа не произнес ни слова. Он отвернулся и продолжил закидывать удочку.
Спустя какое-то время отец повернулся к Алисе:
"Не расстраивайся, дочка. Это всего лишь рыба." Папа обнял ее. Алиса заплакала навзрыд и долго не могла успокоиться. Это был её папочка, её самый добрый папочка. Но теперь он был не такой как раньше, в чем-то неуловимо изменился.
В аэропорту Барселоны Алиса обнаружила, что потеряла телефон. Дима позвонил на её номер. Ответил мужской голос.
- Вы оставили телефон на столике в кафе, - объяснил мужчина. - Как вам его передать?
- Мы в Испании, вернемся через две недели.
- Мы улетаем через час, может кто-то сможет забрать его? Или мы можем взять его с собой по прилету встретимся?
- Так будет лучше. Как вас зовут?
- Егор.
***
Как объяснить маленькой девочке, почему у нее нет папы? Ей всего три года. А она уже задает этот вопрос. Почему у других детей в саду есть папа, а у нее нет?
Как объяснить ребенку, что у папы был кризис среднего возраста?
Как объяснить, что папе захотелось перемен?
Как объяснить, что папа ушел к другой женщине?
Как объяснить, что папа уехал с этой женщиной в другую страну. В страну, про которую по телевизору говорят одни гадости.
Как объяснить ребенку, почему дедушка назвал ее папу предателем?
Как объяснить это ребенку, который даже и не знает такого слова?
Как объяснить дочке, которая слышала в разговоре взрослых о смерти ее папы в аэропорту от "Градов", что от обычного града не умирают.
Аня не знала.
Она часто думала, а что если бы эта женщина тогда не оставила бы свой телефон за соседним столиком в кафе?
А что, если бы по дороге в аэропорт, они бы попали в ДТП и не попали бы в то кафе?
А что, если бы Егор не служил минометчиком в армии, может он не попал бы в этот аэропорт в ту ночь и, по крайней мере, был бы жив?
Могло ли вообще что-то произойти по-другому?
Наверно, нет.
Но все же лучше бы он был жив.
***
(Бэмс – БМД)
(Каличка – госпиталь)
(Промедол – обезболивающее средство в армейских аптечках)
Характерный хлопок в небе и звук турбореактивного двигателя в форсажном режиме дали понять, что скоро будет жарко. Очередная кассетка. Авиация ебашит безбожно.
Взгляд в небо. Солнце село, но небо еще достаточно светлое, чтобы увидеть необходимое для выживания. Направление ветра, положение и направление стрелочек дыма от распадающейся на высоте кассетной бомбы. Мой речевой аппарат сам без моего ведома прокричал: "Кассетка!" для тех, кто еще не понял, что летит прямо в нас.
Я упал, закрыл голову руками. Тишина. Может не по нам? Я повернул голову вправо. В двух метрах бэмс. За ним - окоп Витька Лысого. Вспышка за бэмсом. Бам! Катки в контровом свете. А потом адский фейерверк со всех сторон.
Бам! Бам! Бам! Советские хлопушки. Их там много в бомбе, каждая примерно, как граната. Хорошее оружие. Эффективное. Обычный окоп плохо спасает.
Бам! Бам! Бам! Тело непроизвольно попыталось втереться в землю. Когда же кончится?!
Бам! Бам! Бам! Вроде все. Но надо лежать. Они очень по-хитрожопому сделаны. Вроде все закончилось. Мясо начинает вставать и в этот момент последние заряды валят их нещадно. Я подожду.
Бам! Бам! Ну вот и все.
Приклад моего бесполезного автомата пробит осколком. У Коли Лома один в руке и один в ноге. Но живой. Промедол. Коля потерпи. Нет, близко к ране. Давай еще один. Все. Колю унесли. Дошел до окопа Витьки. Темно, ни *** не видно. Зову - молчит. Зову опять. Нагнулся. Щупаю руками. Так спальник. Рваный синтепон. Рука попала в горячее, мокрое и неприятное. Я встал и попятился назад.
В это время по нашим позициям со стороны аэропорта начал работать миномет. Механику-водителю соседнего бэмса, который помогал нам нести раненных, осколок мины прилетел в бок по касательной и оторвал кусок кожи, так, что в тусклом послезакатном свете забелели, торчащие из-под кителя, осколки его ребер.
Потом все как в тумане. Носили раненных. Ебашил миномет, как заведенный. С нашей стороны по аэропорту начали работать "грады". Миномет пропал. Доставали наводчика из танка. Пока несли до БТРа от его трех сотен ушла одна. Пацану восемнадцать лет, ****ь. Было. Когда все успокоилось, сели за танком закурили. Много трупов и никакой тебе чести, достоинства, славы. Бред для дебилов. Руки в человеческом фарше и больше ничего.
"Пацаны! Пацаны!" - по дороге идет, шатаясь Юрец. Контуженный по-ходу. "Пацаны вы где?" Посадили его к себе. Дали прикуренную сигарету. Чуть позже его увезли. Нормально все, живой, в госпитале.
Командиру танкистов оторвало пятку, умер через два дня в каличке. На Юрца сверху в окоп прыгнул Саша Быстрый - невольно спас товарища, оставил двух дочек сиротами. Сашке Ленивому осколком снесло каску вместе с частью головы. Дане Корню два осколка перемололи брюшной полости в кашу.
Ненавижу тебя, война!
На рассвете прошел легкий дождик, в небе засияла радуга. От этого стало еще поганее на душе. Поснимали окровавленные ошмётки Витькиного спальника с деревьев и закопали в окопе. Толян по кличке Дядя Толя протянул мне самогон в бутылке от вискаря:
"Димон, давай помянем ребят"
Почему-то я вспомнил о своей бывшей, Алисе. Вспомнил, наверно, впервые за последний год.