Перед лицом так хорошо забытого нового я испытываю восторг и трепет, сравнимый с тем, что ощущают лилипуты во время падения великана. Уже сотни раз протоптанная дорога вновь предстаёт поросшей лианами и папоротником; у подножья горы, чей пик уходит прямиком в слои ничейной атмосферы. А я прислушиваюсь к тишине, в которой фазами мелькают чужие голоса, то появляясь, то исчезая в пространстве. И так это всё до боли знакомо. Как зубной, так и в местах пониже. Я прислушиваюсь к тому, что молчат те, кто всё знают. И этот бесценный опыт заставляет поднимать уставший взгляд вверх, в попытке меж облаков разглядеть конечную точку пути. Именно мысль об этой точке у самого подножья заставляет закрыть глаза, расставить руки и прыгнуть вверх, полагаясь на одно только снисхождение гравитации и добрую волю воздушных потоков.
Но мы вернёмся из Эдема на Землю. Туда, где мне сопутствует неудача, чередующаяся с провалом. Который, в свою очередь, уступает место тотальному фиаско. И эта чехарда делает мой томный взгляд по-настоящему значимым. Таким искренним и неподдельным, как у лабрадора, доживающего последние дни перед рождеством. И я уже чувствую запах снега, крупными хлопьями падающего на раскалённый июльский тротуар. Сочетание сочетаний. Они подходят друг другу как свиньи и крылья. Дополняют друг друга как трактор и клубничный лимонад. Как кошка, застрявшая задними лапами в банке. Как шапка Мономаха на голове тучной вахтёрши.
Ведь посудите сами: с точки зрения психологии, голубь пьёт из лужи в следствие заниженных ожиданий. А мог бы майнить биткоин, торговать на форексе, играть на разнице валют и опускать клюв в бокал «кристэл». Иметь в окружении самых белокрылых самок, заказывать свежих лобстеров, а на шестом десятке передать весь капитал в трастовый фонд и погибнуть в неравной схватке с собакой во время сафари. Голубиное бусидо. Путь пернатого воина.
Перед лицом так хорошо забытого нового я испытываю восторг и трепет, сравнимый с тем, что ощущают люди далёкого будущего за мгновение до столкновения галактик. Я испытываю восторг и трепет от идей, проникающих в меня с утренними солнечными лучами и взглядами посторонних в метро.
Серая рябь кинокадров на голой стене. Поддаваясь влиянию проектора, я плавно соскальзываю на холодный кафель ванной, который до тех пор казался расплывающимся в пространстве и времени. И смотрю уже знакомые сюжеты прошедших дней, так хорошо забытые, как история средних веков. Как вкус портвейна на берегу азовского моря. Как аккорды всех вместе песен, когда-либо написанных мной и моим alter ego.
Перемены – это так же прекрасно, как сахарный диабет и банка варенья. Сегодня ты никто, а завтра уже занял денег до зарплаты. Социальный скачок от отщепенца до уважаемого человека с кредитной историей. Вот ты откладываешь с обедов, а вот на обедах экономишь. Вот планируешь покупку, а вот всеми силами пытаешься её отсрочить. Вот ты ждёшь поездки на море, а вот считаешь дни до конца отпуска. И это, со всех сторон – прекрасно.
И здесь мы резко меняем тональность, переходя в заезженный минор.
В пределах обозримого я вижу мерцающий закат, обтекаемый проливным дождём. Я вижу радугу и рвущийся на части озоновый слой. Вижу запах мокрой травы и сухого асфальта под крышами торговых центров. Свист ветра и ритмичную икоту грома. Я вижу тяжёлый топот собачьих лап, бесконечно ищущий укрытия. И совсем немного, правым краем левого глаза, я вижу остаток Солнца, так громко умирающего в объятьях полной темноты.