В начале XIX в. притеречным кумыкским (точнее, крымско-татарским) селением Брагуны управлял князь Кунчук Тайманов (вариант написания: Таймазов), майор на русской военной службе. У Кунчука Тайманова было трое сыновей: старший Ислам, средний Минбулат и младший Адиль-Гирей. В 1809 году в Брагунах произошло страшное преступление шекспировского размаха – Адиль-Гирей и Минбулат зарезали своего отца Кунчука и старшего брата Ислама. Причина этого убийства, несмотря на его ужасный характер, была вполне банальной: Минбулат и Адиль-Гирей желали овладеть властью и богатствами своего отца, устранив вместе с ним со своего пути и его законного наследника.
Это небывалое на Кавказе злодеяние тотчас стало известно всему населению региона. Командующий Кавказской Линией генерал от инфантерии Булгаков поручил управляющему кумыками и притеречными чеченцами полковнику Ахвердову провести тщательное расследование случившегося. Полковник Ахвердов довольно быстро установил, что убийцами князя Кунчука Тайманова и его старшего сына Ислама являются другие два сына князя – Минбулат и Адиль-Гирей, которые, как ни в чем не бывало, вселились в дом отца и стали распоряжаться его достоянием. Полковник Ахвердов направил в Кумыкский духовный суд запрос, имеют ли братья-убийцы по местным законам право управлять имением убитого ими отца. Духовные судьи ответили, что такого права у убийц нет и имение покойного князя Кунчука должно перейти в распоряжение его сестры, жены и дочерей.
Выполнив возложенное на него поручение, полковник Ахвердов написал подробное донесение о преступлении и вердикте Кумыкского духовного суда генералу Булгакову. А генерал Булгаков, все хорошенько обдумав, решил, что для российских интересов будет гораздо полезнее оставить все как есть. То есть, назначить владельцами Брагунского княжества отцеубийц Минбулата и Адиль-Гирея. А польза такого решения для России заключалась в том, что братья, понимая, что не только вновь приобретенные богатства и власть, но и сами их жизни могут быть отняты российскими хозяевами, стали бы служить им с собачьей преданностью и рвением. Об этом, но в несколько облагороженных выражениях, генерал Булгаков и написал в своем донесении вышестоящему начальству в лице главнокомандующего в Грузии генерала Тормасова, не забыв отметить, что братья-отцеубийцы на деле проявляют эту преданность и рвение, установив среди подвластного им народа «совершенное спокойствие и тишину».
Вышестоящее начальство на то и вышестоящее, чтобы быть умнее нижестоящего. Поэтому ответ генерала Тормасова генералу Булгакову был таков: братьев оставить владельцами княжества, но формальных документов на это княжение не выдавать, а выдать эти документы сестре, жене и дочерям покойного. Гениальность этого ответа заключалась в том, чтобы братья-отцеубийцы, чувствуя свое подвешенное состояние, увеличили преданность и рвение. То есть, генерал Тормасов нашел способ выжать из братьев пресловутые рвение и преданность до самой корочки, до сухого остатка.
Конец этой истории был таким же драматичным, как и ее начало. Адиль-Гирей придушил своего брата-сообщника Минбулата, когда тот лежал больным. Тут следствие расходится в обвинении: по одной версии, Адиль-Гирей задушил своего больного брата собственноручно, а по другой версии это сделали в его присутствии верные слуги.
Это второе преступление сильно всколыхнуло весь край. Сменивший генерала Тормасова на посту главнокомандующего генерал Ермолов приказал арестовать Адиль-Гирея и заключить его в Чернолессную крепость. Однако не возмущение местного населения подвигло Ермолова на этот арест. Из его рапорта на имя министра внутренних дел России графа Кочубея становится понятно, что у Адиль-Гирея совсем, выражаясь современным языком, снесло крышу и он начал со своими подручными угонять русские табуны с Линии. Вот этого Ермолов уже не мог простить Адиль-Гирею.
Ермолов попросил графа Кочубея донести это дело до императора, а заодно сообщить Александру I и его предложение – сослать Адиль-Гирея под надзор полиции в Иркутск. Вскоре граф Кочубей ответил Ермолову, что Петербург не возражает против его предложения. И Адиль-Гирей отбыл под конвоем в Сибирь.
(Все эти сведения взяты из Актов Кавказской Археографической Комиссии, т. VI, ч. II, Тифлис, 1875 г., стр. 502-504).