ДЕТСТВО
Помню было лето.
И я был маленький.
Солнце светило, и было тепло. Тихо и тепло.
Было хорошо, я это помню.
Помню маму. Она любила меня.
Дом наш небольшой и старый, бабушка ещё живая была, и что-то было ещё хорошее и светлое во всем этом.
Соседка баба Саля, старушка, тоже любила меня.
Тишина была, и никого не было рядом, я стоял один и о чем-то думал.
Тогда я был ребенком, ещё невинным и ещё никого не убил.
Наверное, я тогда думал, что жизнь вечна и она должна быть хорошей.
Мама уходила на работу, а я оставался один с бабушкой и
ждал её, а когда возвращалась она, я бежал радостный и кричал: "Мама, мама!"
Вероятно, я был счастлив, но этого не понимал.
По дворику у нас бегали куры, а в огороде росли огурцы.
Земля пахла землей, а трава травой, и была она зеленая.
И всё это вместе создавало какую-то ауру - ауру безмятежности и бесконечности. Иллюзию вечности.
Иллюзию отсутствия горя.
Тогда я ещё не знал горя.
Это потом, гораздо позже, я понял, что горе есть и его бывает много.
Тогда я ещё не ведал, что горе и смерть рядом с нами идут и они ещё придут в наш маленький домик.
И мне еще подумается, и я скажу себе, а зачем я вообще пришел в этот мир?
Чтобы увидеть бесконечное море проблем и страданий? Узнать душевные муки и горечь разочарований?
Зачем, для чего?
Как будто без меня здесь горя не хватало...
Но меня никто не спросил, и я пришел, чтобы пройти весь путь.
Свой путь.
А какой он? Заранее никто не знает.
Но все эти вопросы, тогда в глубоком детстве, у меня конечно не возникали.
Тогда я, ошалелый от радости жизни, забегал в дом - отрезал ломоть черного хлеба, мазал маслом, посыпал сахаром и вновь бежал к своим играм и детским забавам, к своим таким же маленьким пацанам.
Таким же несмышленым, как и я.
Сейчас я иногда смотрю на свои детские фотографии, и везде на них я веселый и жизнерадостный, улыбающийся и счастливый, влюбленными глазами смотрящий на этот мир.
Но уже лет в пятнадцать на лице появилась задумчивость и легкая грусть...
Уже тогда, в детстве, я увидел жестокость нашего мира.
Те мои сверстники, кто был постарше, легко и цинично обижали тех, кто младше и слабее.
Но в детстве, вы знаете, надежды на лучшее впереди, они тогда ещё очень сильны, и мы живем ими, и они ведут нас по жизни.
Так случилось, что мы жили рядом с кладбищем и по своей детской глупости довольно много времени проводили там, играя в свои детские игры.
Сейчас понимаешь, что это было дико.
Но это было.
И так случилось, что все, кто рос рядом со мной и играл на кладбище, все до единого ничего хорошего в жизни не получили и ничего не добились.
Многие, да почти все, когда подросли, прошли через тюрьму.
Все, кроме нас двоих - меня и моего друга Витьки, но, как говорится, ещё не вечер...
Впрочем, и нас жизнь не обошла, наградив за наше кладбищенское времяпрепровождение жесточайшей депрессией.
Первым в тюрьму попал Сердюк: компанией таких же идиотов в возрасте четырнадцати лет они изнасиловали какую-то старуху, бросили её в топку и сожгли.
Сердюк ростом был самый маленький из нас и, вероятно, поэтому был задирист и шумлив. А своими преступлениями, он просто утверждал себя в нашей непростой жизни.
После окончания срока он вышел, побуянил- и снова в тюрьму.
Понча похулиганил, получил срок, заболел там туберкулезом
и вскоре умер, а жизнерадостный в детстве был и всегда уверенный в себе.
Усатый продублировал его жизнь: тюрьма, "тубик" и смерть в двадцать шесть лет.
Братья Каверзины, оба прошли через тюрьму, оба вышли.
Старший пожил, поболел и, не дожив до сорока, умер.
Младший получил срок за убийство своей матери, после отбытия пожил пару лет, попил водки и сгорел в квартире от непотушенной сигареты.
А сестра их Любка, красавица, попала под автомобиль и
погибла прямо в день похорон матери.
Наш лидер по кличке Соболь, очень сильный и смелый
парень, прожил немногим более сорока, но тоже прошел через тюрьму.
Соболь мог спокойно выйти один на толпу и подраться с нею.
Был смел и хитер. Но и его жизнь не сложилась: неудачный брак, больной ребенок, развод и медленное сползание вниз.
По водке, по пьянке, стал нахально домогаться жены брата.
Брат его прихватил и ударил сзади по голове чем-то тяжелым, а потом задушил.
Иначе Соболя взять было нельзя.
Силен он был и бесстрашен.
Соболя- в могилу, а брата- в тюрьму.
Я помню его с детства, он младше нас был, маленький, симпатичный, тихий и скромный. Соболь вечно его опекал. Любил его.
Я знал, что Соболя рано или поздно убьют, но не мог и предполагать, что это сделает его родной брат: так хорошо они друг к другу относились. Но любовь к женщине оказалась для него сильнее любви к брату, и он его убил.
Не знаю, как сложилась судьба Хилюты, по кличке Хеля: по слухам он не сидел, но я его не видел лет двадцать, а когда увидел, то был поражен. Выглядел он состарившимся и каким-то измученным.
А жив ли он сейчас, неизвестно, и слухов о нем никаких. Он всегда с Соболем конкурировал за лидерство и подраться любил.
Было много чудиков на нашей горе, где мы жили рядом с кладбищем.
Сосед Рыбин зачем-то удавился, просто так, из-за мелочи.
А всегда был жизнелюбивым и энергичным. Сильным мужчиной.
Другой сосед - хиловатый, низкорослый и болезненный, и чтобы жена не имела проблем с его похоронами, заранее сделал для себя гроб и положил его под крышу дома своего.
Все это одно время обсуждали и удивлялись: ведь никто заранее для себя гроб не делал...
Но удивительное в другом. Прошло уже тридцать два года, гроб уже давно сгнил и ушел на дрова, сосед как жил, так и живет.
Правда, он похоронил за это время свою жену, сына, и всех соседей, и некоторых наших повзрослевших пацанов, в том числе и братьев Каверзиных.
Вообще, он там стал главным похоронщиком, все похороны проходили с его участием.
Но живы еще некоторые наши ребята- сверстники, после тюрем они уже не лезут в криминал, а потихоньку попивают водочку.
Не от хорошей жизни, конечно.
Ибо ничего другого более у них нет.
Водочка и ... досрочная смерть.
Был еще один паренек, еще мальчишка лет 15-ти, спортивного телосложения, смелый и решительный. Но я даже имени его не помню, помню он производил приятное впечатление, был симпатичен и добр. Мы с ним не были знакомы. Был у него и старший брат, и отец - алкоголик, и жили они без матери - втроем.
Отец был у них человек злобного вида и способный на многое, так и вышло. Когда я вернулся из армии, мне рассказали, что по пьянке в ссоре он ударил ножом своего младшего сына и, когда он умирал, то сказал следующее: «Я очень хочу жить…»
Мне до сих пор вспоминается эта история.
На моего дружка Витьку кладбище тоже наложило свой отпечаток.
В двенадцать лет, играя на кладбище, он пытался вздернуться, но из петли его вовремя вытащили. Он плакал и говорил, что не хочет жить.
Когда вырос, занимался спортом, служил в армии, в элитных десантных войсках. Отслужил, пришел, казалось, все нормально. Но...
Сначала потихоньку, а потом все сильнее стал он отгораживаться от этого мира. Мир становился для него скучным и неинтересным. Люди -однообразны и примитивны,
их поступки его раздражали. Он предпочел одиночество.
Ни семьи, ни брака, ни любви, ни квартиры своей нет.
Ничего у него нет. Ничего он не нажил. А ему ничего и не надо.
Не пьет, не курит, ест мало. Вегетарианец.
Я думаю, что Витька сам себя посадил в тюрьму.
Он ждет другой, потусторонней жизни, говорит там будет хорошо, а тут, мол, мы отбываем карму кладбищенскую.
Души умерших не простят нам, что мы играли на их могилах, хоть и по глупости детской...
Так думает он, так и мне иногда думается...
Впрочем, и я от него недалеко ушел, ибо всегда жил с чувством, что не живу, а отбываю.
Отбываю какое-то наказание.
И где бы я ни был, а бывал я много где, везде я жил с этим чувством...
Я всегда успокаивал себя, что, мол, пройдет немного времени, ну еще немного, и все будет хорошо.
Но время проходило, и немало, а это "хорошо" не наступало...
Когда я учился в школе, я ждал окончания школы, думая, что после этого всё нормализуется.
В армии ждал окончания армии...
В университете ждал окончания университета...
Но проходил этап за этапом, и я достаточно успешно их осваивал, но долгожданное "хорошо" не наступало, и уж тем более я никогда не знал, что такое счастье.
Тогда я начал ездить по миру, и где я только не был, полмира объездил: Греция, Эмираты, Россия, Азия, Европа, Крым и Рым, но везде уже на третий день мне становилось скучно...
А к себе на родину я всегда возвращался с чувством, что возвращаюсь в тюрьму...
Мы не свободны здесь, и как ни крути, это так.
Ну кто может позволить себе свободно передвигаться по миру: уехать, приехать, переехать, а потом вернуться назад?
Да единицы, то есть те пять процентов, о которых говорил еще мой друг Серега в 1992 году.
У нас в России девяносто пять процентов живут в тюрьме, только этого не понимают, не знают и знать не хотят, потому что работают за копейки - "за кормежку", как любит иногда говорить один мой знакомый, Гришка.
Россия давняя раба, такою и останется.
Менялись эпохи, цари и генсеки, а простой люд как жил не свободным, так и продолжает жить, таким и помрет.
И думается мне, что у нас вся Россия, проходит сначала через тюрьму, а потом через кладбище.
И ведь когда А.С. Пушкин писал, что "на свете счастья нет, а есть покой и воля...», он ведь в первую очередь имел в виду Россию.
Но покой мы, допустим, все найдем ... на кладбище, а вот волю... Воля не каждому дана.
За неё бороться надо, и хотя бы умереть надо свободным, вот
что главное в жизни... Во всяком случае, я так для себя решил.
И не надо бояться смерти, потому как умереть-то в любом случае придется.
"Смерти нет, ребята" - воскликнул Герой и упал, умирая за свободу.
И был прав, и стал бессмертен, по крайней мере, в памяти нашей.
Быть может, в этом и есть высший смысл жизни - умереть
свободным и не бояться смерти.
А кто жил в страхе и в ничтожестве, тот еще при жизни был мертв.
Они и после смерти будут на задворках истории и памяти человеческой.
Вполне возможно, что и Там, души их тоже на задворках.
И вот, если человека так легко убить, то получается, что человеческая жизнь ничего не стоит.
А говорят, она бесценна!
Она бесценна для тех, кто так думает, кто живет в страхе перед смертью, а на деле она ничего не стоит.
Был человек - и нет человека, сегодня был, а завтра уже нет.
Пишут, у нас уже миллиарды закопали и еще столько же закопают.
Каждый день множество людей закапывают в землю.
Каждый день. Изо дня в день. Похороны, похороны, похороны.
Кладбище - наш последний приют - так много с ним воспоминаний, начиная с детства.
Когда мы подросли, то устраивали здесь свои драки-разборки.
Ходили через кладбище в школу - для сокращения пути, иногда нам встречались подвыпившие парочки, занимающиеся развратом в кустах между могилками.
Но странное дело, меня тянет сейчас на кладбище, мне там спокойно.
Я хожу и разглядываю фотографии умерших - среди них много молодых, и до сих пор никак не могу понять: как так, почему их нет среди нас? Где они ?
Ведь они были с нами - молодые, красивые, стояли и улыбались нам...
И они любили эту жизнь и думали, что так будет всегда!
А сейчас их нет ...
А эти надгробные надписи родственников...
Все это вместе потрясает, а потом успокаивает.
Тихо, и мы там будем.
Мы еще встретимся.
И не надо истерик.
Не знаю, правда или нет, но, говорят, у одного из народов есть обычай: когда человек рождается, близкие плачут - мол, впереди его ждет столько испытаний...
А когда умирает, родственники собирают праздничный стол и как бы даже радуются...
Отмучился, мол, и покой свой нашел.
Если так, то это мудрый обычай, и народ не дурак.
Проходили годы, и наши юные надежды угасали и таяли, и нас
оставалось все меньше и меньше, и казалось, что уже ничего не будет. Да ничего уже и не надо было...
Но родилась Арина, и появилась надежда.
Надежда на лучшее будущее.
Арина - маленькая еще и беззащитная девчонка, но боевая и жизнерадостная. Не капризная. Растет быстрее сверстников, не по годам смышленая.
Сведущие люди сказали, что у нее большое будущее, и она перевернет этот мир.
Мир подлости и разврата. И, быть может, она спасет нашу умирающую Россию.
Но это уже другая история, которая начнется и закончится без многих из нас...
АЛТАЙ БИЙСК