Глава 3. Конец игры
В обеденный перерыв Виктор пересёк заводскую проходную. Ему опять не составило труда отпроситься с работы. Это был добрый знак. Всё шло так, как надо. Он привычно сунул большой палец правой руки за пояс брюк – заветный камешек был на месте. Виктор довольно улыбнулся. С сегодняшнего дня у него начинался новый этап в жизни – он поднимался на более высокую ступень в своей борьбе за справедливость, добирался до подлецов руководящего уровня. Пусть пока местного, городского значения, но ведь это было только начало.
На троллейбусе Виктор добрался до здания городской администрации. Поднявшись на высокое крыльцо, он толкнул дверь и вошёл в вестибюль. У турникета остановился.
- Эй, приятель! – крикнул он вахтёру. – Пропусти меня.
- Пропуск, - отозвался тот.
- Мне надо к вице-мэру Мызину, - сказал Виктор. – Дело срочное. Открывай свою вертушку. Не напрашивайся на неприятности.
- Меня никто не предупреждал о визите, - не отступал вахтёр. – Коли срочное дело, звоните. Если вице-мэр даст мне команду, я пропущу.
Что-то не срабатывало на сей раз. В чёткой отлаженной программе произошёл сбой. Это настораживало. Но отступать Виктор не хотел. У него лопнуло терпение.
- Да пошёл ты! – сказал он и легко перемахнул через турникет.
Вахтёр нажал кнопку. Прозвенел сигнал, и в считанные секунды рядом оказались два омоновца, вооружённые резиновыми дубинками.
- В чём дело? – спросил один из них.
- Да вот, подозрительный тип рвётся к вице-мэру, - ответил вахтёр. – Я не пустил, так он перелез через вертушку.
- Пройдёмте! – омоновец взял Виктора за рукав.
Жигалин понял, что сегодня его миссия потерпела крах. Надо было срочно уходить отсюда.
- Да ладно, парни, - сказал он. – Я всё понимаю. Нельзя так нельзя. Как-нибудь в другой раз…
Он попытался освободить руку, но полицейский не отпускал.
- Пройдёмте! – настойчиво повторил он, потянув Виктора за рукав.
Его напарник стоял рядом, держа дубинку наизготовку. Виктор быстро оценил обстановку. Омоновец держал его за левую руку. С разворота Жигалин нанёс ему удар правой рукой в челюсть, усадив на пол, и сразу бросился на второго, пытаясь ударить головой в лицо. Но тот сумел увернуться и нанёс ответный удар резиновой дубинкой. У Виктора потемнело в глазах. Не успел он прийти в себя, как схлопотал ещё один удар дубинкой – на этот раз от того, которого ударил сам. Ему завернули руки, защёлкнули наручники за спиной и заволокли в подсобное помещение.
Второй омоновец ушёл и вскоре вернулся в сопровождении вице-мэра. Мызин внимательно вгляделся в арестованного, и вдруг лицо его исказила гримаса страха. Перед глазами ярко предстала картина кровавой расправы в загородном дворце.
- Это бандит! – закричал он. – Убийца! Он опасен для общества. Немедленно отправьте его в следственный изолятор, - секунду подумав, он изменил своё решение. – Нет, не надо. Держите его здесь. Я сам позвоню, чтобы прислали машину.
- Как прикажете, - сказал первый омоновец.
Когда Мызин вышел из помещения, он с ненавистью взглянул на Виктора и ещё раз ударил его дубинкой по голове.
Борису Игнатьевичу с трудом удалось набрать номер на телефоне – руки тряслись в нервной лихорадке. Наконец он услышал в трубке знакомый голос:
- Малашенко слушает.
- Пётр Матвеевич, это Мызин беспокоит.
- А-а, Борис Игнатьевич! День добрый!
- Да вот не очень-то этот день добрый. Едва беда не приключилась. Только что наши омоновцы пресекли попытку покушения на меня.
- Ого! – воскликнул Малашенко. – Кому это ты так дорогу перешёл?
- Да вот, перешёл кому-то.
- От меня чего хочешь?
- Пришли машину. Бандит арестован. Надо его закрыть в камере.
- Но почему мне звонишь? Существует определённый порядок. Вызывай полицию. Его заберут, допросят. А потом уже доставят ко мне.
Мызин слегка замялся.
- Тут такое дело, Матвеевич. Парень задержан. Сидит у нас в помещении охраны в наручниках. Надо его срочно отправить к тебе в СИЗО. И хорошо бы… если он там… скоропостижно… Понимаешь?
Повисла пауза. Потом Малашенко спросил:
- Не хочешь, чтобы его допросили? Чего так?
- Не спрашивай, Пётр Матвеевич, - нервно отозвался Мызин. – Есть причины. Очень серьёзные причины. Сделай для меня доброе дело. В долгу не останусь.
Мызин понимал, что о его порочных наклонностях известно определённому кругу лиц. В этот круг, наверняка, входил и начальник СИЗО. Значит, он вполне мог догадываться о причине беспокойства вице-мэра. И вся эта словесная волокита преследовала лишь одну цель – поднять стоимость услуги.
- Надеюсь, ты понимаешь?.. – продолжал тянуть волынку начальник следственного изолятора.
- Да всё я понимаю! – закричал вице-мэр в отчаянии. – Матвеевич, я очень хорошо всё понимаю. Сделай то, о чём я тебя прошу. Не пожалеешь об этом. Богом клянусь!
- Ну, раз Богом клянёшься… – хмыкнул Малашенко. – Лады! Сейчас пришлю машину.
Положив трубку, Борис Игнатьевич тяжело опустился в кресло. Теперь, пока дело не закончится, покоя его душе не будет.
Продолжение следует