(...)
Я вышла и огляделась: милый район, деревья, магазины, с одной стороны видны горы, а с другой стороны вдалеке море, воздух хоть и прохладный, зато соленый и очень вкусный, свежий. Мы поднялись на пятый этаж, Мустафа открыл дверь, это была небольшая уютная двушка, с самым обычным ремонтом и даже скорее по-холостяцки обставлена. Я сняла куртку и прошла в ванную комнату, чтобы помыть руки, Мустафа в это время суетился на кухне. Когда я зашла в кухню, он уже делал бутерброды и наливал кофе, я села на стул, облокотилась на стену и закрыла глаза, мне было так хорошо, и ощущение, будто просто долго отсутствовала и, наконец, вернулась домой.
Открываю глаза и вижу перед собой его лицо, губы мягкие, слегка улыбаются, глаза горят, как огоньки, очень нежно целует меня, а я обвиваю его шею руками и притягиваю еще ближе к себе, он приседает передо мной, кладет голову мне на колени и мы так сидим некоторое время. Я глажу его по волосам, по лицу, он целует мои колени. Потом резко вскочил, вышел из кухни и что-то искал в комнате, когда вернулся на кухню, сказал: «я больше не могу ждать, хотел это сделать вечером» и протянул ту самую бархатную коробочку красного цвета. Я смотрела на него с удивлением и каким-то непонятным ожиданием, он открыл ее и я увидела кольцо, обручальное, из белого золота, с небольшим бриллиантиком, очень милое. Мустафа вынул его и взял мою руку, в момент, когда надевал его на безымянный палец, конечно, сказал: «больше ты от меня не убежишь, теперь ты моя, навсегда». Я лишь кивнула и почти шепотом сказала «да». В тот момент я не думала о том, что через 5 дней у меня заканчивается отпуск и мне нужно уезжать в Москву, в мою привычную жизнь.
(...)
В номер позвонили с ресепшена и сообщили, что жених приехал. Я вышла на ватных ногах из номера, мама перекрестила меня, перекинула фату, поправила ее по всей длине, поцеловала в лоб и мы пошли. Я взяла папу под руку, мама просто шла рядом. В лифте было огромное зеркало, я смотрела на себя внимательно – глаза горят, счастлива. И вот двери лифта отрываются, холл ресепшена заполнен людьми, я сразу же встречаюсь глазами с Мустафой, вот он мой любимый, милый, дорогой! Папа переложил мою руку из-под своей руки и крепко сжал ладонь в своей ладони, я повернулась к нему и улыбнулась, он был настолько спокоен, что я моментально успокоилась сама и поняла – всё идет так, как и должно быть. Сегодня. Папа поцеловал меня в щеки и передал мою руку из своей руки в руку Мустафы, его взгляд, ах, как он смотрел на меня! Глаза светились, из них буквально сыпались искры, он не мог насмотреться, а я улыбалась и плакала от захлестнувших меня чувств.
Не помню, что было дальше, не помню, как мы доехали до ЗАГСа, но когда Мустафа на мой палец надевал кольцо, я будто проснулась: да, это происходило со мной, всё по-настоящему. Почему же я никак не могла поверить в происходящее? Мы познакомились в 2009 году, это был самый заурядный курортный роман из всех, что видела турецкая земля и курорты Мармариса, потом я его забыла и вот спустя 3 года, мы снова встретились, это был курортный роман с продолжением, хотела ли я тогда чего-то серьезного? Нет, зачем? Кто он? А я? А я вечно пьяна и мне просто весело.
И вот я теперь его жена, законная, любимая, единственная.
(...)
Мы долго смотрели друг другу в глаза, потом он подмигнул мне и я разулыбалась. Его глаза, такие же как он – родные и чужие. Я за каждым разом снова знакомилась с ним, снова утопала в его голубых и очень нежных глазах, снова привыкала к запаху кожи и мягкости губ. Лежала и тонула от любви к нему.. прикрыв глаза, позволила себе прочувствовать всю палитру нахлынувших переживаний относительно нас: как, что, почему он, почему я?
(...)
Утром милый отвез нас с родителями в аэропорт, весь полёт я думала о том, что мне в Москве-то делать уже нечего, мой дом, мой мир там, где любимый. Сердце буквально щемило от грусти и любви, я не знала куда себя деть, мама дремала, а папа читал книгу, поэтому я надела наушники и ушла мыслями в музыку. Потом достала самоучитель по турецкому и стала изучать новые слова, переводить небольшие тексты, этот язык для меня был таким родным, настоящим, понятным, что хотелось буквально его съесть, чтобы он был во мне, как это в своё время было с польским – сны, мысли, восклицания и изречения – всё на нем. Полёт прошел незаметно и когда я вынырнула из своей личной Турции, шасси уже тронуло землю и самолет слегка тряхнуло. Я посмотрела в иллюминатор, серо, тускло, промозгло… Аааааа, отправьте меня обратно в Анталию!
Но как меняет состояние и сознание эти пятнадцать минут Москвы. Пока мы ждали багаж, я уже созвонилась с Мустафой в Скайпе, он выглядел очень грустным и каким-то потерянным, просил скорее решить все вопросы и прилетать. Скучает, мой милый, дорогой, родной человек.
Мы вызвали две машины такси – родители поехали к сестре, а я поехала домой, хотелось немного побыть в одиночестве и тишине. Пока мы ждали такси, я замерзла и решила вытащить куртку из чемодана. Присела и расстегнула верхнюю часть, начала тянуть куртку, а когда рука соскользнула и получилось, что я очень сильно ею тряхнула, то с моего пальца соскочило кольцо и покатилось по полу в сторону стоявшей толпы, в эту же секунду мимо них проехала машина уборки, я вскрикнула и закрыла глазами руками! Папа подбежал к кольцу, но оно было безжалостно раздавлено, он его поднял и принялся вручную выправлять.. камень выпал, а я уже рыдала горючими слезами. Мама обняла меня и погладила по голове. Папа стоял растерянный, исподлобья смотрел на меня, я обернулась, и мы с ним встретились глазами, растерянность сменилась на тревогу и он подошел к нам с мамой.
Через полгода мне пришел скан свидетельства одностороннего расторжения брака. И две строчки на турецком: ты была любовью всей моей жизни, когда ты ушла, вместе с тобой ушла и любовь, осталась только жизнь без тебя.
Еще через год у него родился второй сын от той самой подруги детства, которой его сватала мать и которая уже была его женой.
Мне пришлось простить себя. Я все сделала правильно.