ТРИ ДНЯ упрашивала жена Кольку поехать копать картошку в поле. Боя-лась, «тимуровцы» без хозяев выкопают. Но Колька только на четвёртый день отремонтировал машину. Довольный, велел жене собираться в огород, а сам решил сбегать до магазина, чтобы после работы с устатку выпить стакашок-другой красненького винца за победу.
До поля было километра три; доехали быстро. На пригорке, едва показались огороды, жена издала звук, похожий на боевой клич индейца. Колька ещё не понял, в чём дело, но клич этот расшифровал, как недобрый. Будто сухой осокой по сердцу полоснули. От неожиданности едва руль из рук не выпустил.
Огород встретил хозяев неприветливо. Кольке показалось, даже виновато встретил, от того, что не уберёг картошку до приезда хозяев. Чёрная изрытая земля, похожая на поле боя после артобстрела, только не вблизи, не в натуральную величину, а с самолёта.
Жена не зря опасалась. А, может, она как раз и навела своими мыслями «тимуровцев» на свой огород. Падкие до чужого урожая, они выцмыкнули картошку из земли, как свою; ни одной даже на семена хозяевам не оставили.
Если до приезда сюда Колька ещё сомневался в недобрых помыслах незва-ных доброхотов, то сейчас понял: не избежать ему дома экзекуции за свою медлительность, а уж про стакашок-другой лучше вообще не заикаться, чтоб не нарываться лишний раз на неприятность.
Жена рвала и метала. Метала и опять рвала. Молнии сверкали и громы громыхали над Колькиной головой, и он не знал, куда себя деть. Готов был смиренно, безропотно сквозь землю провалиться, но его удерживала надежда на быструю отходчивость жены. Да и с огорода должен же её кто-то будет вернуть в деревню. Колька сам вернёт, а со стыда за упущенный урожай можно сгореть и дома! Обо всём этом кисло размышлял Колька, с опущенной головой виновато стоя перед рассерженной женой.
В секунду затишья перед новым приливом гнева жены он увидел на краю огорода бумажку. И пошёл к ней, сам не зная, зачем. Просто так, чтоб не стоять истуканом. Взял и пошёл.
Неизвестные лица имели наглость оставить записку, в которой душевно благодарили хозяев за хороший урожай. Ещё они просили не обижаться и обещали будущей осенью снова оказать посильную «тимуровскую» помощь.
Колька взбесился так, что жена испугалась за его способности трезво сооб-ражать и даже на всякий случай стояла, притихшая, чтоб не привлекать к себе внимание. Колька носился по огороду и пинал всё подряд: кочки, ботву, редкие небольшие камни. Он поднял вокруг себя кучу пыли. Тайфун, да и только.
Носясь по огороду, Колька и хотел бы остановиться, но не мог. Ему хотелось, чтобы остановила, окоротила его сумасшествие жена. В знак примирения. В самом деле, не ему же первым в ноги жене с поклоном в огороде бухаться. Не виноват он в том, что машина не вовремя сломалась, а ремонт её затянулся. Опять же, могла бы жена сразу денег дать на запчасти, но не дала, пришлось у соседа самому занимать. А время упустил.
Колька мчался к дальнему ряду ботвы, с разгону собираясь пнуть чего-нибудь ещё. Всё равно чего, сейчас это совсем не важно. Главное – пнуть! Но… Есть-таки небесный догляд за чадами на земле! Колька уже и ногу занёс повыше, чтоб ударить по кочке порезче, но заметил свёрнутую бумажку и передумал. Сразу как-то успокоился; и от этакой резкой перемены настроения аж где-то в душе нехорошо ёкнуло. Сдерживая резкое сердечное биение – чудак, не на свидание же торопится! – Колька, как мог, неспешно, вразвалочку, подошёл, поднял бумажный комочек. Оглянувшись непонятно зачем, принялся медленно, словно опасаясь подвоха, разворачивать. Что-то ему теперь подсказывало интересный исход огородной неприятности.
Возглас, похожий на тот, что издала на пригорке в машине жена, разнесся над пустым огородом, трижды обогнул Колькину жену и победно сгинул неподалеку, в забоке.
Радостный Колька на всех парусах понёсся к жене, ничего в этот момент не понимающей. Подскочил, разжал кулак: вот! На ладони лежали два золотых кольца, золотые же кулон и крестик. Колька радостно опрокинул всё это в ладонь просиявшей жены, а сам принялся расправлять листок в надежде прочитать сопровождение к столь щедрому подарку.
Листок был чистым с обеих сторон.
Всё ещё волнуясь, Колька прошёл к машине, в бардачке нашёл авторучку, достал из багажника пустую пластиковую бутылку и склонился над листком.
Тихо подошедшая сзади жена прочитала через Колькино плечо: «Золотые вы наши добровольные помощники! Спасибо вам за ваш столь щедрый подарок! Право, наш урожай того не стоил! На золото мы купим или обменяем в два раза картошки больше, чем вы накопали. Приезжайте снова будущей осенью. Да не забудьте оставить нам ваши золотые украшения! С приветом и наилучшими пожеланиями – хозяин огорода».
Не обращая внимания на жену, Колька прошёл к меже и там наполовину закопал пластиковую бутылку со своей запиской.
Вернулся к машине, посмотрел, виднеется ли бутылка. Остался доволен собой: если наглецы вернутся за забытым золотом, они непременно на эту бутылку наткнутся. Колька очень хотел, чтоб они вернулись. Потому что ему казалось, что он утёр им нос. Он никого не звал – сами приехали и сами же рассчитались с ним за картошку по цене, которую определили. И даже свой труд оплатили Кольке.
По дороге домой Колька весело мурлыкал незатейливую песенку. Теперь он был уверен: стакашок-другой вечером ему гарантирован. А жене он завтра же купит подарок – чтоб не дулась.