Дождь становился гуще, кроссовки быстро набирали влагу, но она шла всё дальше - в развёрнутое огромной скатертью поле, всё больше удаляясь от посёлка. Вот уже и домики замельчили вдали игрушечной стайкой, и она наконец-то почувствовала отрыв. Здесь больше не было господства грубой цивилизации, пожирающей её целиком. Воздух благоухал дикими полевыми цветами, а глаза отдыхали на чистой линии горизонта, не таящей в себе проводов, уродливых столбов и людских построек. Это был глоток свежего воздуха, который слишком давно жаждала её душа. Она и сама не подозревала, насколько всё её существо изголодалось по свободе. Внезапно по её щекам потекли слёзы, а сознание лёгким пёрышком перенесло её на Тропу…
***
- А ты, что же, идёшь одна? - её догонял Ромка.
- Да, я люблю идти в одиночестве, - обернулась к нему Люба.
- А не страшно? - Ромка был уже совсем близко.
- Так ведь в пятнадцати минутах от меня кто-нибудь, да идёт. Народу здесь за день, как на Тверской проходит, так что зверь это место обходит, - улыбалась Люба.
- Всем бы твою уверенность, Любаня! - прозвенел над ухом Ромкин задористый голос, и легко, как бы шутя, словно не имея за спиной тяжёлого рюкзака, он обогнал девушку. - Встретимся в лагере!
- До скорого! - весело крикнула ему Люба.
Она любила Тропу. Тропа была для неё священной. Каждый раз, когда судьба дарила ей шанс оказаться в горах, она совершала первые шаги с особым трепетом. Это был своего рода ритуал. Она просила Тропу помочь ей и благодарила за возможность оставить на ней свой след. А ещё с первым шагом, когда лямки рюкзака грубо врезались в её плечи, и тяжесть казалась невыносимой, она безжалостно выбрасывала из своей головы все мысли о Городе. Словно это был лишний груз, который мог помешать ей нести рюкзак. Так было всегда. Пока она была на Тропе, она была открыта только Ей. Вот почему ей не нужен был попутчик, а тем более собеседник. На Тропе не говорят - не мусорят словами. По-крайней мере она восприняла это, как неписаный для себя закон. Да, и могло ли быть по-другому? Со своим уставом на Тропу нельзя - тяжело, да, и опасно: перестаёшь слышать пространство, теряешь с ним связь, а значит выпадаешь из общего ритма. Тут и до травмы рукой подать.
Люба с удовольствием вспоминала места, мимо которых проходила: вот поле, на котором уже стоят связанные снопы скошенного золотистого сена, и за которым начинается восхождение на первый небольшой перевал, проверяющий Идущего на прочность; вот в стороне стоит охотничий домик, а вон за тем лугом начинается лес, лесная тропа, на которой торчат корни высокорослых сосен и камни всех форм и размеров - по этой лесной Тропе она будет идти до самой Горы, конечной цели их группы.
Люба уже подходила к границе с лесом, предвкушая то удовольствие, с которым она пойдёт в этот жаркий летний день по тенистому гостеприимному лесу, как вдруг её внимание привлекли заросли кустарника дикой малины. Что-то было не так. Обычно в это время года она обязательно останавливалась у этих роскошных кустов, чтобы полакомиться лесным десертом, но сейчас, с каждым шагом приближаясь к знакомым зарослям, ей становилось всё тревожнее. Уже за несколько метров было видно, что кустарник разворошён, словно большой муравейник, и его плотные ветви безжалостно откинуты в разные стороны какой-то безвестной силой. «Неужели туристы так обнаглели?» - подумала Люба, но тут же отказалась от этой мысли. Только толпа могла так «наследить» после себя. Она осторожно шла сквозь «растрёпанную» малину, гадая, что здесь произошло, как вдруг увидела огромную навозную кучу. «Медведь!» - пронеслось в её голове. Волосы по всему телу мгновенно встали дыбом. Было ясно, что зверь тоже пришёл отведать лесного лакомства, и запах человеческий ни на миг его не остановил. Такое здесь ей встречалось впервые. Она прибавила шаг и постаралась как можно быстрее углубиться в лес. Больше на Тропе десертных зарослей не предполагалось, а значит можно было надеяться, что медведь будет держаться подальше мест, где можно было встретиться с людьми. Можно было надеяться…
***
- Ребят, давайте поактивнее! Чтобы можно было держать всех в поле зрения! Повторяю: идём на язык ледника, нужно быть очень осторожными. Лёд местами может иметь глубокие трещины, куда провалиться - раз плюнуть. Поэтому идём небольшими группами, друг за другом наблюдаем и помогаем, если что, - говорила женщина-гид, которая больше была нужна, чтобы организовать автобус, который привёз их к отправной точке. Здесь же, в горах группа её практически не слушала - 80 процентов людей составляли давно сплочённую компанию и считали, что не нуждаются в чьём-либо руководстве. Женщина-гид не настаивала.
Люба пошла вместе с Женей - девушкой, с которой они жили в одной палатке. Женя тоже не любила болтать, а потому Любе было с ней комфортно. Путь до ледника занимал около двух часов - приходилось преодолевать огромные каменные валуны, осторожно пробираться по краю сыпухи. Тропы не было. Каждый шаг нужно было отмерять самостоятельно, думать - куда безопасно поставить ногу, это требовало много усилий, а потому изрядно выматывало.
В какой-то момент Люба обнаружила, что обогнала группу, и Женя тоже пропала из виду. Впереди простиралось царство серых камней. Растительности не было. Люба поймала себя на ощущении, что она полностью во власти этих серых молчунов, внимательно наблюдавших за её передвижением. Ей стало не по себе. Создавалось впечатление, что она попала в ловушку, и теперь её судьба всецело зависела от воли здешних хозяев. Но Люба продолжала идти. Ей осталось обогнуть один из горных выступов, чтобы оказаться у основания ледника. Она ускорила шаг. Сердце её бешено колотилось. «Вот сейчас я, наконец, и увижу Её вблизи,» - думала она, приближаясь к гиганту в четыре с половиной километра высотой.
Какой-то миг, и она оказалась один на один с гигантской вертикальной стеной, резко взмывающей ввысь. Прямо из стены на неё сурово глядело чьё-то лицо, будто грозно вопрошая, как она посмела прийти сюда без приглашения. Лицо настолько чётко угадывалось в гранитном профиле, что она вздрогнула. «Прости, если потревожила тебя, Хозяюшка, - обратилась она к горе, - позволь дотронуться до твоих камней, позволь побыть немного в твоём присутствии. Я пришла с добром.» Весь этот монолог вылился из её сознания также естественно, как если бы она обращалась к живому человеку. Почему-то в этих условиях иное не представлялось правильным. Абсолютно всё в округе дышало Жизнью и было пропитано Сознанием. Любе не нужны были никакие доказательства или научные обоснования. Она чувствовала, что не могла вести себя здесь иначе…
Вскоре из-за выступа показались другие участники группы. Они о чём-то оживлённо разговаривали. Атмосфера вокруг сразу изменилась. Будто чьи-то наблюдательные глаза спрятались, скрылись из виду. Сделав несколько кадров, ребята полезли на ледник. Люба отыскала Женю, и вместе, они тоже начали подъём. Здесь движение давалось ещё труднее - нужно было внимательно осматривать пустоты между камней, чтобы не провалиться в расщелину. Чем дальше они продвигались, тем Любе становилось тревожнее. Будто кто-то останавливал девушку, угрожая ещё невидимой бедой. Наконец, Люба присела на камень и сказала:
- Всё, я дальше не иду.
- Как ни странно, у меня тоже нет ни малейшего желания продолжать, - ответила Женя. - Какое-то жуткое место. Такое ощущение, что нас тут никто не ждёт.
- Мало того, у меня такое чувство, что меня предупреждают о каком-то возможном несчастье. С каждым шагом во мне подымается физически ощутимая тревога.
Они сидели на камне и разглядывали необыкновенные пейзажи, которые им открывались. Душа Любы жадно впитывала эту суровую, незнакомую ей красоту - на леднике она ещё не бывала. "Вот тебе и 50 оттенков серого в натуральную величину, - думалось девушке. - А может и все 100." Казалось серый цвет захватил здесь власть в свои руки. И только белая, наброшенная на плечи рослой горы-хозяйки шуба, контрастировала с многослойной серой палитрой. Белки её вершин упирались прямо в мягкое тело облаков, то сливаясь с ними в одну дымчатую неразборчивость, то, наоборот, резко выделяясь своими точёными формами. Ярко-синее небо просвечивало сквозь дыры в облачном покрывале. И его синева казалась Любе необыкновенно красивой на фоне окружающего ландшафта. Она завораживала и манила, и Люба то и дело ощущала себя птицей, парящей над суровой гранитной долиной.
Однако скорость движения облачного покрывала неумолимо нарастала, хотя здесь, внизу девушки почти не ощущали ветра.
- Мне кажется, пойдёт дождь, - сказала Люба.
- Не удивлюсь, если это случится в следующую секунду, - согласилась Женя.
Они попытались поделиться своими опасениями с группой, но ребятам было весело. Многие уже удалились от них на приличное расстояние и фотографировались во всевозможных позах и комбинациях. Никто не думал о плохом. Поняв, что чувство тревоги охватило только их, девушки повернули к лагерю вдвоём. На обратном пути они старались идти быстрее. Необычные красоты их больше не привлекали. В виске стучала лишь одна мысль: нужно добраться до лагеря. Через полчаса они встретили женщину, она тоже была из их группы. Опираясь на палку, она торопливо перебиралась через валуны.
- И Вы убегаете? - обратилась к ней Люба.
- Да, тут только слепой не заметит, что скоро начнётся ливень, - ответила женщина. - А в ливень здесь будет просто убийство - камни превратятся в скользкие непреодолимые препятствия. Тут и так сложно идти, а если пойдёт дождь… Я никому не позавидую.
Люба внимательно посмотрела на небо - женщина была права. Облака стремительно сгущались, на глазах превращаясь в грозовые тучи. Из ласкового и нежного друга небо над ними превращалось в беспощадного и жестокого врага. Скорость превращения поражала. Люба с Женей посмотрели друг на друга с округлившимися от страха глазами и ускорили свой ход.
Последние двести метров по участку, на котором уже было некое подобие тропы, они бежали, что было сил - дождь обрушился резко, безапеляционно, беспрепятственно проникая сквозь тонкие слои одежды. Ландшафт вокруг погрузился в темноту. Стало страшно и жутко одиноко.
Добежав до лагеря, они нырнули в палатку, чтобы быстро переодеться. Вода лилась с неба уже сплошным потоком, и было понятно, что через считанные минуты она затопит палатку изнутри. Девушки как смогли, упаковали вещи, надели непромокаемые костюмы и вылезли наружу. Надо было попытаться спасти вещи тех, кто не вернулся с ледника. Они затаскивали в палатки рюкзаки, застёгивали входы, заносили внутрь палаток развешенную снаружи одежду и обувь. Но все их усилия были напрасными. Вскоре поток воды пошёл такой силы, что абсолютно все палатки затопило, а костёр, над которым колдовали дежурные, вскоре превратился в жалкую тлеющую головню.
- Где же наши? - с тревогой спрашивала Люба, устремляя свой взор к леднику. Но дождь лил сплошной стеной, и видимость была сокращена до нескольких метров.
- Люб, как же они идут вслепую, ничего же не видно, - спросила с содроганием Женя.
- Они не идут, они ползут - по-другому им эту трассу не одолеть, - отозвалась Люба. - Надо достать водку. Они все замёрзнут, это будет единственный способ согреться. Давай приготовим заранее.
Девушки стали искать в рюкзаках водку.
Скоро показались первые туристы. Они еле двигались, от холода их зубы выбивали барабанную дробь, а руки безостановочно тряслись. От всего пережитого они не могли сказать ни слова. В этой ситуации спасала только водка. Несколько глотков давали телу долгожданное тепло…. Это был жуткий вечер. Каким-то чудом удалось избежать травм. К ночи ливень успокоился, и хотя вещи у многих промокли до нитки, все были довольны тем, что остались живы и здоровы.
На следующее утро весь лагерь активно сушил вещи.
***
Оставались последние сутки в горах. Завтра к обеду они должны подойти к стоянке, откуда их заберёт автобус. Последние глотки вольного неба. Люба не хотела ни с кем делить эти драгоценные минуты - она опять была на тропе одна. Ласковое тёплое солнышко, пробирающееся сквозь листву зрелого леса, ветерок, играющий весёлую мелодию на ещё зеленеющих последним предосенним аккордом листьях и ошеломительный запах разнотравья, который не оставляет равнодушным ни одного закоулка твоего тела. Люба была счастлива! Мысли плыли где-то в стороне, и она наслаждалась слиянием с чистотой бытия.
- Привет! - прозвенело над ухом знакомое приветствие.
Люба вздрогнула от неожиданности.
- Вот напугал!
Её опять обгонял Ромка.
- Люба, скоро начнёт темнеть. Ты с кем будешь ночевать в палатке?
Неожиданно Любу кольнула мысль, что Женя её сегодня не догонит.
- Слушай, даже не знаю. По-моему мы сильно разбрелись по тропе. Женька идёт безнадёжно позади.
- Всё потому, что одежду лишний день сушили, вот и времени на обратный путь осталось меньше, - проговорил Роман. - У Сергея есть палатка. Я знаю, что он идёт где-то впереди. Догоняй нас, ночуем втроём. Палатка большая. Ждём тебя на лугу сразу за лесом.
- Хорошо, - ответила Люба, обрадованная внезапно предложенным решением проблемы.
- До скорого! - прокричал Ромка уже откуда-то из-за деревьев.
Однако вскоре Любу начало одолевать беспокойство. Роман был прав: темнота наступала быстро. Тропа была ещё сырой от прошедших недавно ливней, а потому бежать по ней газелью не получалось. Люба то и дело поскальзывалась, падала, снова вставала и спешила дальше. Ей надо было добраться до луга. А впереди был участок с дикой малиной, и где-то поблизости мог бродить медведь. Она гнала от себя всякие мысли, пытаясь сконцентрироваться лишь на ритме своих шагов. Вот показались знакомые кусты. Она давно уже не различала цветов, но кусты малины невозможно было спутать ни с чем - они стояли по обе стороны тропы плотной стеной высотою в человеческий рост, там видимость падала до нуля. Наконец, она выбралась из опасной зоны и начала ускоренно удаляться от леса. Темнота ослепила её совсем, и только белые кроссовки выделялись на дороге белым пятном, ей казалось, что они светятся в темноте. Ни костерка, ни единого звука. Теперь она шла вдоль луга. Месяц лишь на мгновение показался из-за облаков, открыв перед ней очертания местности, и снова пропал. «Главное - не поддаваться панике,» - уговаривала себя Люба. Она впервые оказывалась в подобной ситуации: непроглядная ночь, отсутствие палатки и никого рядом. Разве такое бывает в горах? Теперь Люба точно знала, что бывает.
«Что ж, пройду еще сотню метров, да буду устраиваться где-нибудь у дерева», - решила она про себя, и это решение оказало на неё успокаивающее действие. Она помнила, что скоро вдоль дороги появятся несколько раскидистых вязов. Но пройдя несколько метров, она внезапно услышала человеческую речь. Говорили где-то в глубине луга. На секунду Любу словно парализовало от страха. Она прислушалась. Голоса были женскими. Ей показалось, что один голос ей точно знаком. Она свернула на луг и вскоре наткнулась на мать с дочерью, которые устраивались на ночлег. Они тоже входили в её группу.
- Здравствуйте! - облегчённо выдохнула Люба. - Слава богу, я кого-то встретила. Вы здесь одни?
- Вот так сюрприз! - удивилась Галина Михайловна. - Мы-то вдвоём, а ты, я посмотрю и вовсе одна! Так ведь ночь уже!
- Да, не успела вовремя добежать до мальчишек с палаткой, вот и осталась одна.
- Ну, да хорошо, что ты нас заметила с дороги. У нас нет палатки, зато есть целлофан, которым мы палатку свою накрывали. Мы решили в нём переночевать. Так что располагайся, места всем хватит.
Люба была несказанно рада неожиданной встрече. И одновременно удивлялась - как мама с дочкой оказались в авангарде группы, когда весь поход Галина Михайловна передвигалась медленно, опираясь на толстую, вырубленную в лесу палку.
- Просто мы сегодня встали в 7, - объяснила Галина Михайловна. - Завтрака не стали дожидаться, собрали вещи и пошли. Мы знали, что нам потребуется много времени, чтобы добраться до стоянки - больше, чем другим. И боялись остаться в горах вдвоём. Поэтому нам очень нужно было добраться до луга - здесь уже не так боязно.
Вскоре они втроём расстелили свои спальники и укрылись целлофаном. Только теперь Люба поняла, почему Галина Михайловна шла медленно - у неё болело сердце. И теперь под целлофаном невыносимо пахло корвалолом. «Надо же, и с больным сердцем люди рискуют идти в такую даль, да ещё с такими нагрузками!» - удивлялась Люба. Она спросила об этом Галину Михайловну, а та со вздохом сказала:
- Любаша, ты ещё очень молода, где тебе понять взрослую женщину вроде меня? Сердце моё с годами не становится здоровее, но мне всегда хотелось попасть на ледник, в ту сказочную долину, надышаться этой волшебной атмосферой, чтобы в моей памяти навсегда остались эти волнующие воспоминания. И я счастлива, что мне удался этот поход. Пусть он был трудным, пусть мне было тяжело. Всё это пыль, которая выветрится со временем. Но я была в долине, понимаешь? БЫЛА! И никто у меня этого не отнимет. Это воспоминание будет согревать меня всю оставшуюся жизнь.
Вскоре мама с дочкой уснули. Любе не спалось. Сначала она обдумывала слова Галины Михайловны, а потом её стало мутить от запаха корвалола. Промучившись полночи, она уснула уже под утро, когда начало светать.
К семи утра женская команда была снова на тропе. Впереди оставалась финишная прямая. Тропа была набитая, ровная, а день выдался превосходный, солнечный. Уже к обеду они были на нужной стоянке.
- Люба! - к ней навстречу бежал Роман. - Где ты была? Где заночевала?
Люба рассказала ему свою историю.
- Послушай, но ведь и я не догнал Сергея. Он словно в воду канул. Зато я догнал Антона. У него тоже оказалась палатка, но у нас не нашлось спичек - все промокли в том кошмарном ливне. Поэтому мы поставили палатку, но в темноте ты, возможно, нас не разглядела. Я до самой темноты стоял на дороге. Во сколько же ты прошла мимо нас?
- Да, я уже ничего кроме своих белых кроссовок и не видела - ответила Люба. - Такая стояла темень.
- Мы уже, наверное, спали, - сказал Ромка. - Просто мгновенно отрубились, как только в спальниках оказались.
Постепенно к стоянке подтягивалась вся группа. Остальные ночевали достаточно большими группами, без происшествий. И только Сергея по-прежнему не было. Руководитель похода опрашивала каждого по очереди, но толку не было - Сергей ушёл из лагеря одним из первых, и куда делся - никто не имел ни малейшего представления. Через час должен был приехать автобус. Уже звучала идея о том, что надо вернуться назад, обследовать последние километры тропы - вдруг с ним что-нибудь случилось: травму получил или ещё что. Уже объявилась группа добровольцев, которые несмотря на усталость, собирались снова перейти через перевал. И вдруг откуда-то совсем с другой стороны послышался крик:
- ПРИВЕТ, ТУРИСТЫ!!! - это кричал Сергей. Он весело шагал вдоль горной речушки. Откуда? Это было известно только ему одному.
Когда он приблизился к стоянке, вся группа обступила его плотным кольцом, обрушив на него поток вопросов и радостных объятий. Все радовались, что к концу путешествия они находились в полном составе и по-прежнему в полном здравии. Оказалось, что Сергей где-то свернул с туристической тропы на тропку местных алтайцев, а та привела его в их деревню. Сергей не растерялся и попросился в один дом на ночлег. Его устроили рядом со своими детьми 7ми и 10ти лет.
- Зато я утречком молочка козьего выпил, хлебца свежего поел - благодать! - оптимизма Сергею было не занимать.
Все шутили по поводу того, что самый быстрый из группы оказался и самым слабо ориентирующимся на тропе, раз оказался в деревне, но Сергея это не смущало. Он и сам шутил над собой всю оставшуюся дорогу в автобусе.
Люба слушала шутки ребят, любовалась их загорелыми лицами и думала: «Как же мы все изменились в горах! Стали красИвее, добрее, душевнее. Как же ты изменила нас всех, Тропа! Как же мы все будем по Тебе скучать!»
А автобус всё катил и катил по асфальтированной трассе, неумолимо приближая их к Городу.