- А хотите я Вам поставлю диск, на котором есть удивительная запись - танец огня. Съемка любительская. Я недолго лежала в противотуберкулезном диспансере. Сравнительно недолго. И мне очень повезло - мне удалось излечиться полностью. Даже в профессию свою учительскую я вернулась. Правда только спустя несколько лет после излечения. Даже с учета меня сняли. Я безопасна для всех окружающих. Я вернулась к нормальной жизни. Спасибо всем за поддержку. И Вам спасибо за то, что спасали и меня, и мою доченьку.
- Чем же я спасала Вас?
- Да своими котлетами. Как привезут передачу от Вас, а там и котлеты настоящие домашние, и парное молоко, и творог домашний, и сметана такая, что ложка стоит. И обязательна веточка хвои. И обязательно живица сосновая, которую вы сами собирали в лесу. Доктор все время удивлялась тому, что я так быстро иду на поправку. Все секреты выпытывала. Чем я лечусь?
- А я сама знала про живицу эту. Вернее, слышала о ней. Что слой камбия у сосны обладает живительной силой. И ранки обеззараживает, и вот в такой беде, как твоя, помогает. Но подробно все мне рассказала Татьяна Васильевна. Я с твоей доченькой в сосновом перелеске гуляла, чтобы она свежим воздухом дышала. Мы её забирали из детского противотуберкулезного диспансера в пятницу вечером и отвозили назад только в понедельник утром. Все таблетки нам давали с собой, все процедуры мы ей дома делали, лечение не прерывали.
- Откуда у Вас девочка взялась? Я из окна вижу, вы часто с ней в перелеске гуляете.
Я ей про печаль нашу и рассказала. А Татьяна Васильевна прямо на опушке леса живет. Сосновым воздухом дышит. Очень полезным для здоровья. Она мне на живицу и указала. Показала мне, как её собирать и сохранять сок этот в сиропе сахарном. Она сказала, что можно и спиртовую настойку делать, но ребенку такое лекарство давать нельзя.
- Многие лекарства на этой беде настаивают. А можно и в сиропе сохранять. А то я знаю случай, как ребенка лечили настойками и давали дозы маленькие совсем, а он пристрастился потом к алкоголю. И многие недоумевали, почему в такой хорошей семье сын - алкоголик. А я думаю, что мальчика загубили вот этими настойками.
Я поблагодарила добрую женщину, а сама стала живицу и Юленьке давать, и тебе стала передавать в больницу. Народными средствами нельзя пренебрегать. После войны знаешь как свирепствовал туберкулез? Твой дедушка болел, отец мой. Под Сталинградом они в снегах стояли и спали на мерзлой земле. Была такая инструкция, как спать на мерзлой земле. На одном боку пятнадцать минут, на другом - пятнадцать минут, пятнадцать минут на животе и столько же на спине. И все. Вставай. Но твой дедушка говорил, что поднять уснувшего бойца было почти невозможно. Испытание бессонницей - одно из самых страшных. Не зря в средние века оно считалось самым жестоким. И мне отец говорил, что даже стрелял в землю рядом со спящими бойцами, а они все равно не поднимались. Да, хорошо бы настил сделать, и на нем спать. Да из чего же его сделать? Степь кругом. Вот и дедушка твой спал на мерзлой земле.
А дедушку твоего спасали с помощью манжурского ореха. Помню, что дедушка банку с настойкой глубоко в землю на год закапывал, а как он делал настойку - я не вникала. Горькая была очень. Отец с медом только и мог проглотить. Строго по ложке каждое утро эту черную настойку он пил. Я один раз открыла банку, капельку только попробовала и на всю жизнь этот терпкий вкус запомнила. Но отец мой излечился. И тебя Бог спас. Как бы там ни было, живица или не живица, а ты вот она - здоровенькая сидишь. Ну, ставь мне этот диск. Чем ты меня хочешь порадовать?
- Боюсь, тетя Валя, что радости Вам доставлю мало. Но садитесь к компьютеру - смотрите.
Я стала смотреть. Вначале экран был темным, но потом откуда-то из глубины возник и стал приближаться свет живого огня. И только всмотревшись, я поняла, что из глубины сцены ко мне навстречу идет моя племянница Олеся. Звучит медленная и плавная музыка. Осторожными маленькими шагами идет Олеся и несет в руках большую и хрупкую на вид фарфоровую чашу, в середине которой стоит зажженная свечка. Олеся несет чашу так бережно и осторожно, что язычок огня даже не дрожит. А потом вдруг и сзади и сбоку показались новые огоньки. Молодые женщины и девушки и на вид почти девочки вышли на сцену в длинных подвенечных белых платьях с живыми язычками пламени в больших чашах. Это был действительно танец огня. Танцующие то сближали чаши, и мне виделся целый костер из маленьких язычков пламени, то передавали чаши друг другу, и тогда огоньки причудливо двигались, то поднимали чаши в руках и получался водопад, скорее всего огнепад, из таких трогательных, чуть дрожавших и нежных язычков пламени, что становилось страшно за их свет. Не погаснут ли они от неосторожного торопливого движения?
Танцующие женщины иногда подносили чаши к своему лицу. Они задумчиво смотрели на язычки пламени сверху, а неясный свет освещал их лица снизу. И в этом свете каждая из танцующих смотрелась просто красавицей.
Я смотрела на танец с восхищением. Я уже хотела повернуться к Олесе и сказать ей, что танец очень красивый, и что он доставил мне много радости. О печали и речи быть не может. И вдруг я почувствовала, что Олеся тоже смотрит на танцующих вместе со мной, только она почему-то плачет. Она всхлипывала все громче и громче. И тут я поняла. Танец исполняли больные женщины. Они танцевали в новогоднюю ночь. Праздновали.
- Это снято пять лет назад. Нас осталось только четверо. Остальных уже нет на свете. Вот Лена - мама троих детей. Молодая. Ей всего тридцать два года. Умерла через год. Вот Тоня. Ей всего восемнадцать лет. Умерла в прошлом году. Это Зина. Тоже в прошлом году умерла. Ей всего двадцать лет было. А это - Лариса. Такая веселая и озорная! Заводила в любой компании. Она то и ставила этот танец. Завклубом работала в деревне. Смотрите, какая стройная! А ей уже сорок два года тогда было. Она через три года умерла после того, как был исполнен этот танец. А мы - я, Вера, Галя, Люся - мы выжили. Спаслись. Мы удержали свои чаши. Не дали погаснуть нашим огонькам. Но я храню эту запись очень бережно. На диск переписала. Но только когда смотрю, всегда плачу. Слезы сами катятся. Сколько еще всякой беды над людьми кружится. Сейчас и пострашнее инфекции есть. А какие условия страшные в нашем диспансере. Здание старое, неприспособленное. Какой-то барак деревянный за железнодорожной линией. Поезда идут когда вдали, барак весь дрожит. Хорошо что хоть два корпуса. В одном те, кто выделяют палочку, а в другом - сравнительно безопасные больные. Насмотрелась я там за четыре месяца пребывания. Настоящая беда за его стенами живет. Настоящая.
- Танец мудрый. Красивый очень. Трагический. Только убери ты этот диск подальше и не тревожь тени умерших. Бессмертия нет на Земле. Каждому свой час назначен. А я так рада тому, что вы обе отмахнулись от этой беды. Отступила она от вас. Вот и пусть стороной проходит. Не чапает моих девочек. Иди в ванную, умойся и не плачь больше.
Я не досмотрела танец до конца. Не хватило духу. А музыка? Где я слышала эту музыку, под которую исполнялся этот танец? Господи! Да это же "Полонез Огинского", который иногда поется, в котором есть такие слова - "Ах, зачем мы горемычные, родились на Белый Свет..." "Тоска по Родине" называется он. Да. Тоска. И по жизни тоже.