Посвящается Героическому подвигу, совершенному пограничниками 5-й заставы 106-го погранотряда у хутора Эйгай, возглавляемому политруком П. А. Родионовым, выпускником Ново-Петергофского военно-политического училища. Бесстрашно, мужественно сражались с фашистами бойцы и командиры. В 4.20 утра, 27 июня, они приняли последний бой. Напомнив бойцам о героизме пограничников у Хасана, политрук смело взял на себя командование подразделением после гибели начальника заставы. Под его руководством бойцы уничтожили около 400 вражеских солдат и офицеров. О мужестве бойцов этой заставы поведал оставшийся в живых участник беспримерного боя Н. Бессалов. Застава в первый же час войны встретила фашистских мотоциклистов сильным организованным огнем, метко косила густые цели идущих в рост пьяных гитлеровцев. Дружный залп советских пограничников с расстояния 150–200 метров расстроил цепи врага и внес в его ряды замешательство. Но затем атаки последовали одна за другой. Застава стояла. Отважно дрались в этом неравном бою сержанты: Злотин, Игнатенко и В. П. Харитонов, красноармейцы: В. И. Баранов, В. П. Воробьев, А. Д. Григорьев, Даутов, И. И. Балабанов, Козовякин, И. И. Калинин, Г. С. Котляр, Овечкин, В. П. Стребленский, Тютютенко, Ульянов. К полудню 22 июня пограничники отразили десять атак. Несколько раз они переходили в штыковые контратаки и погибли в последнем неравном рукопашном бою. За мужество и отвагу политрук Петр Андреевич Родионов навечно зачислен в списки личного состава погранотряда, одна из застав носит его имя.
Девять атак уже отбито было,
Патронов больше нет, фашисты прут.
Здесь черным вороньём теперь кружило,
Шел запах смерти... Вновь враги идут.
И прозвучал приказ:
-Примкнуть штыки! Под знамя!
В последний бой! В последний раз...
Пусть ярость в нас горит, как пламя!
За Родину, за Сталина, за мать!
Мы стали их штыками убивать!
Вперёд! Вперёд! Всем надо встать!
Не смеет враг поля отечества топтать!
И политрук рывком на бруствер,
Рывком бойцы за ним и всё вперёд!
Штык молодец! Никто не струсил,
Навстречу немцам встал советский взвод.
Бойцы сверкали острой воронёной сталью.
Самонадеянно фашисты не вели по нам огонь.
Сердца горели: поквитаться с этой швалью,
И за спиной играла русская гармонь.
Их штык- ножи отбрасывали блики, фашисты ждали
Нашей контратаки и знали сволочи, что мы окружены.
Окружены! В траншеях только мёртвые лежали,
Дела живых убитым мёртвым не нужны.
Одно мгновение! Короткий миг до драки.
Бой врукопашную, он страшный этот бой!
В тот день узнали Гансы, где зимуют раки,
Они умылись с глазу не впервой…
Земля гудела от сотни кованых сапог.
Сошлись! Схлестнулись! Там на рубеже.
Штыки фашистам рвали грудь! В сплетенье ног
Лопатки яростно рубили! На той меже
Кровь алая залила всё вокруг...
Дымилась. Раненые зубами рвали горло.
Сражались зло, и закрывал собою друга друг.
И чьи-то внутренности вдруг штыком распёрло.
Вокруг все лица перекосила гримаса муки,
Тонул предсмертный крик под общий ор.
Смешалось всё и вся, смешались крики,
Последний контрудар жесток и скор.
Был штык застрявший намертво в костях.
Кто-то из молодых бойцов в горячке
Свою винтовку из трупа долго выдернуть не мог.
Не мог её достать даже с раскачки.
И вдруг сраженный немецким штык - ножом упал,
Захлебываясь кровью, а сверху немец мёртвый пал.
И политрук своей лопаткой рубить врагов не уставал,
Чтобы ещё один фашист не встал...
В той контратаке смерть нашла застава,
С собой врагов она немало забрала.
Пусть ныне вновь воскреснет храбрых слава,
В тот день не зря застава полегла.