Спи, май беби

               
(Продолжение про Фёдора Бумажкина, начало : «Слесарь-гинеколог, блин…», «Здравствуй катаракта, Новый год»)

Пенсионная реформа наступала на пятки, но Фёдор Михайлович успел уйти на пенсию, в возрасте пятидесяти пяти лет, по северному стажу, вернее оформить пенсию, но продолжал трудовую деятельность. А что делать пенсионеру, да и не только, а вообще любому другому, летом  в городе? Тот, у кого есть дача и силы, - счастливец! Летом, в жару, в городских бетонных коробках  оставаться невыносимо, хочется сбежать в лес, к ручью, к птичкам и берёзкам, послушать кукушку, на опушке леса, пообщаться с землёй,  вдыхать ароматный запах цветов и радоваться обычным, но таким необходимым для души вещам: синему небу, солнечному дню, шелесту листьев, прохладному вечеру, каждому дню, подаренному судьбой, неспешной беседе, за чашкой чая, - это ли не счастье?
Есть люди, что заранее готовятся к выходу на пенсию, не уповают на чью-то милость, а только на собственные силы. Поднакопив какой-никакой капиталец, и, выгодно вложив, не забывают раз в полгода посещать стоматолога, дабы не расстаться с зубами раньше времени, занимаются физкультурой, регулярно,именно в этом залог здоровья, внимательно относятся к своей внешности, покупая в сезон хотя бы две новые вещи.  Помимо всего перечисленного имеют какое-то хобби, если не приносящее доход, то позволяющее заполнять досуг, скрашивать  жизнь, общаться с интересными людьми,и,благодаря этому сохранять ум свежим, получая радость и положительные эмоции. Бумажкин  как раз относился к таким «продвинутым», небольшой, но всё-таки доход, помимо зарплаты и пенсии, ему приносила халтура: он расписывал сувениры и сочинял поздравления, на все случаи жизни. Некоторые из его знакомых осуждали такого рода деятельность, но оправдываться, - не его прерогатива, он считал, что честно зарабатывает каждый полученный рубль.
Лето в этом году не пришло, оно еле приволоклось, притащилось, приплелось. Май был скуп на тепло, что сулило скудный урожай, июнь тоже через пень колода: два дня тепло, - неделя дожди, да с ливнями, да с грозами. Устав от такой несуразной погоды он обратился в турфирму, со странным названием, звучавшим как пожелание: « Скатертью дорога», как ему показалось, - весьма двусмысленно, но чем чёрт не шутит, решил рискнуть. Ничего остроумнее, чем купить путёвку в Турцию он не придумал. Ему нравилось аквамариновое небо, буйство зелени, роскошные пальмы и апельсиновые рощи, кристально чистая вода Средиземного моря, гостеприимные турки. В Бельдиби он уже бывал раньше,  там даже в тридцатиградусную жару  чувствовал себя комфортно, можно было укрыться в тени деревьев, выпить стакан свежевыжатого апельсинового сока, спуститься к воде, пройтись по берегу, шурша под ногами отмытой до блеска галькой, провожая взглядом корабли, « отдыхая от суетных улиц, на границе воды и земли».
« Море, море, - мир бездонный, пенный шелест, волн прибрежных» - задушевно напевал дядя Фёдор, как его здесь в шутку называли соотечественники. Удобно устроившись на жёлтых, отполированных ветром и водой досках, сколоченных наподобие скамейки, подставив лицо  солнцу, он улыбался, счастливой улыбкой ребёнка, бултыхая ногами в чистой, вспенённой воде, прохладный ветерок приятно касался волос, вдруг резкий толчок в спину, и он летит в воду, за спиной звонкий весёлый смех; оглянувшись, уже в воде, замечает толстопузого Виталика, из соседнего номера, тот от смеха сотрясает тучным телом, вместо глаз узкие щёлки, жирными  ладонями он вытирает глаза от слёз.
- Ну что, дядя Фёдор, здорово я тебя, а?
- Молодец, остроумно и мило, спасибо, я в долгу не останусь, - хмуро отвечает ему Бумажкин.
- Да ладно, чо ты, высохнешь, на море же приехал, так купайся, хватит медитировать.
- О, какое умное слово знаешь, откуда, неужели хоть одну книжку прочёл, кроме «Родной речи»? – добавляет с досадой Фёдор.
Виталик зря время не терял, подцепив богатую старушку, лет на пятнадцать младше его бабушки, он жил за её счёт, покупал одежду, расплачиваясь определёнными услугами. И по возрасту и внешне, пожилая дама очень напоминала Светлану Светличную, стройное тело, морщинистая кожа, от бесконечного курения, спиртным Лариса, - так она представилась Бумажкину,  тоже не брезговала, иные дамы в её возрасте, выглядели более благообразно. Виталик называл её  Ириской, а иногда шутил: «Лариска, в сумку!»
Вторник выдался  необычным в плане погоды: с утра шёл обильный дождь, и похоже, не собирался прекращаться, после жары оно было  кстати, для тела блаженство, вот только туфли, купленные на местном базаре, у колоритного турка, в бархатной феске, были из свиной кожи, удобные, мягкие, они не переносили воду, промокали и раскисали, теряя цвет, что тут скажешь, свинячьи и есть свинячьи. Изучая окрестность, Фёдор очутился в частном секторе; удобно и вальяжно расположенные  одноэтажные, добротные домики, с ухоженными двориками и садиками,создавали атмосферу уюта и умиротворения, хотелось побыть в таком садике, посидеть на скамейке, под фруктовыми деревьями, подумать о чём-то хорошем, отдохнуть от суеты.
Совершенно неожиданно он наткнулся на строение странной формы, пятиугольной, вывеска на русском языке гласила: «Лавка необычных вещей», Войдя в лавку можно было заметить у самых дверей полку с обувью, пара ботинок, бросившихся в глаза, были плотно сросшимися друг с другом, зашнурованными одной шнуровкой, а на огромной этикетке надпись:«навеки вместе». Дальше стояли полки с домашней утварью, серебряный кувшин с ситом, вместо дна, и надпись:«быть бездонным, не значит быть огромным." Задержавшись подольше возле полки с одеждой Фёдор остановил свой взгляд  на трусах, своего размера, надпись на этикетке его определённо заинтриговала:
«трусы везунчика»,не скрывая улыбки он посмотрел в сторону продавца, а тот мгновенно оказался рядом.
- Здравствуй, дорогой, - обратился к нему турок на русском,
- Здравствуйте, сколько? – вежливо поинтересовался Бумажкин.
- Недорого, совсем недорого, тридцать пять долларов.
- Но это больше двух тысяч, в переводе на рубли, - заметил Фёдор.
- Дорогой мой, эти трусы стоят гораздо больше, купи, не пожалеешь.

Вернувшись после обеда в номер Фёдор  с удивлением обнаружил, что в комнате необычайно чисто,постельное бельё сияет белизной, а кровать заправлена с особым шиком: по белому полю лепестками роз выложено сердечко и цветок. Почесав в затылке и ухмыльнувшись, вспомнил,что уходя он обронил десять долларов,подняв их, положил на кровать и ушёл,видимо горничная подумала,что это для неё,там принято оставлять небольшие суммы в качестве вознаграждения, вот и расстаралась. После ужина, на летней площадке были танцы, Виталик пришёл со своей Ларисой, рядом с бассейном стояли накрытые столы, с закуской и напитками, разгорячённый молодой человек присел на край бассейна,
- Лепота, - тихо выдохнул он пухлыми губами, - жизнь удалась …
Недоумение, испуг, ярость, - все эти эмоции одновременно обуревали барахтающимся жирным телом, сверху на него,улыбаясь,смотрел дядя Фёдор.
- Ну ты, скотина, я тебя б…
- Да что ты, старик, это же реально смешно, -невозмутимо парировал Бумажкин.
Лариса взглядом Светличной окинула Фёдора, забыв, что ей давно не сорок, и даже не пятьдесят и пропела:" А ты заходи завтра,земляк, поговорим."
На рисепшене сидела Наташа,Наташа фром Раша,- так её здесь называли. Девушка смелая в вопросах любви, Путин о таких выразился : «с пониженной социальной ответственностью», она перебирала пергидрольные волосы пальцами, с наращенными ногтями и жаловалась администратору.
- Они меня посадили в машину, увезли и изнасиловали, - при этом похныкивая.
- Съешь лимон, - резко ответила строгая дама администратор.
- Зач-е-е-е-м? – нараспев протянула Наташа,
-Рожа уж очень довольная, помнится, в прошлом сезоне тебя тоже изнасиловали, нечего к кому попало в машину садиться.
- Это же анекдот такой есть, про лимон,- хихикнув, встрял Виталий, наблюдавший сцену.
-А анекдоты все из жизни берутся, ничего удивительного.

Вернувшись домой, первое, что сделал Фёдор, - открыл кран с горячей водой, в трубе заурчало, зашипело и всё…
- Ну здравствуй, дом родной, вот как ты меня встречаешь.
 Греть воду не хотелось, а тело с дороги чесалось,набравшись мужества он сначала намылил голову,потом всё тело, и,шагнул под холодный душ, его истошный крик слышали все соседи.В мягком, махровом халате он сидел в плетёном кресле-качалке и смаковал горячий кофе,с молоком,отправляя в рот один за другим, маленькие эклеры, со сливочным кремом. Надел новые трусы, купленные в лавке у турка, и решил выйти «в свет». Обнаружив в почтовом ящике предупреждение из энергосбыта он очень рассердился, и, прежде чем отправиться в поисках развлечений, решил разобраться с контролёрами энергосбыта. В результате перед ним извинились и в качестве бонуса предложили принять участие в лотерее, по случаю юбилея компании, разыгрывался приз,- автомобиль. Его номер был шестьдесят три, зарегистрировавшись под этими цифрами он пошёл вдоль длинного ряда палаток, где продавалось великое множество никому ненужных вещей, неизвестно кем и для чего привезённых.Народу на площади собралось много,на импровизированной сцене выступил организатор, затем два спонсора, затем объявили музыкальную паузу, и группа юных танцовщиц закружилась, синхронно размахивая голубыми шарфами. После танца на сцену принесли барабан и мальчик лет семи,под аплодисменты толпы доставал шары.
- Шестьдесят третий! - звучало из всех динамиков. Фёдор высоко поднял руку вместе с чебуреком, с него побежало масло и попозло в рукав, до подмышки. Внезапно кто-то большой и сильный закрыл ему глаза ладонями, ладони были явно женские, более того, он уже чувствовал их прикосновение, когда-то давно.
- Угадай, кто,- противным голосом американских мультяшек произнёс кто-то.
- Жанна,- удивился везунчик.
- Федька, я так по тебе соскучилась,слышь, ну ты даёшь, прям  жених завидный, хоть завтра в загс с тобой.
Жанна весело смеялась, беспрестанно хлопая Бумажкина по плечу. Выглядела она великолепно, правда, слегка располнела. Не было никакой возможности от неё отвязаться, она была из тех отчаянных женщин, что идут напролом, до победного конца.
В квартире у Фёдора она начала странный разговор, тема ею затронутая никак не вязалась с её образом, было похоже на бред,то,что она говорила.
- Федя, а хочешь, я тебе сына рожу?
Бумажкин даже поперхнулся, отставил стакан в сторону, ему стало не по себе.
- Жанночка, я прекрасно знаю, сколько тебе лет, извини, не хочу тебя обижать, но при климаксе уже не беременеют. ( и в сторону:  к счастью).
- Михалыч, ты безнадёжно отстал, - непривычно назвала его бывшая стюардесса.
- Да при нынешних технологиях, хоть в шестьдесят пять можно родить, при помощи эко.
- Я в курсе, новости читаю, но только когда ты успела заморозить свои яйцеклетки?
Я помню, что дети тебе сроду не были нужны, а тут надо же, инстинкт материнский проснулся.
Жанна приняла такую стойку, словно собиралась ужалить.
- Не хами мне, слесарь-гинеколог, несчастный, если хочешь знать, есть банк здоровых яйцеклеток, и можно выбрать с такой наследственностью, с какой пожелаешь, а малыш, которого я буду вынашивать девять месяцев и рожу, априори не может быть чужим, потому, что он будет питаться моей кровью, понятно тебе, тупица?
- А ты похорошела, Жанна,- тихо произнёс Фёдор, заметив, как неистово блестят у женщины глаза, яркий румянец только подчёркивал и усиливал это впечатление.
- Знаешь, милая, а ведь это очень дорогое удовольствие, у тебя есть миллион?
- У меня нет, но есть у нас, с тобой, я узнавала, вместо машины ты можешь забрать деньги, вот нам как раз и хватит! (  чмокает в щёку)
- Послезавтра поедем в клинику, сдадим анализы, ты сдашь своё семя, на спермограмму, ты мужчина, твоя репродуктивная функция  гораздо дольше сохраняется. А теперь выпьем хорошего вина, за успех нашего предприятия.
- Детей нужно делать на трезвую голову, учти, дорогая, вот когда родишь, тогда и выпьем, хотя тебе кормящей матери ещё долго нельзя будет употреблять спиртное.

В московской клинике, где Жанна проходила процедуру эко, в соседней палате, ожидала чуда молодая мулатка, красивая, жизнерадостная, и очень живая, доктор наблюдающий за течением процесса, постоянно одёргивал Лауру.
- Мамаша, будущая, угомонитесь, вам сейчас противопоказаны резкие движения,только плавно, медленно, аккуратно, словно пава, в русском хороводе.
Лаура тут же принималась изображать из себя солистку ансамбля «Берёзка», довольно грациозно передвигаясь по большой палате, вскидывая руки, нарочито придавая своему лицу несвойственное выражение кротости. Вечерами, после процедур Жанна и Лаура как две подружки сплетничали в саду, на лавочке, или играли в дурака, сидя на широкой больничной кровати. Лаура работала телеведущей, прогноз погоды,- была её рубрика, на протяжении многих лет. Муж Лауры был состоятельным, солидным человеком, мучительно желал появления на свет наследника, от любимой жены, испробовав все методы,они решились на эко, и пока всё шло более чем удачно, эмбрион прижился, прогноз был хорошим. Коварная Жанна задавала провокационные вопросы: « А ты не пробовала забеременеть от молодого любовника?»
- Нет, ни в коем  случае, с моим так не прокатит, узнает, -убьёт. Он даже сейчас, из-за недоверия к врачам, после рождения будет делать ДНК-тест, на случай, если что-то напутают.
- А ваш малыш будет беленький, или шоколадный, какие прогнозы? – не унималась Жанна.
- Пятьдесят на пятьдесят, рожу, посмотрим, раньше никак не получится.
Ещё месяца три назад, Фёдор и представить не мог, что его жизнь так кардинально изменится, да ещё в лучшую сторону. Всё было  сейчас настолько хорошо, что даже страшно, как говорится: « страшно терять, когда есть что терять».
За окном ветер сдувал пух с тополей, устилая землю, словно снегом.

Когда землю покрыл настоящий снег, Жанна родила мальчика, здорового, красивого, счастливый отец был на седьмом, нет, на семьдесят седьмом небе. Купив самые красивые розы, огромный букет, не считая, он помчался в роддом. Жанна вышла со свертком в руках, в голубом платье, красиво причёсанная, она была прекрасна, в своём материнстве, нежность и забота осветили её черты, Фёдор преклонил перед ней колени, словно перед ликом Мадонны, самые благородные и сильные эмоции переполняли его сердце. Осторожно, затаив дыхание, он бережно, как только смог, взял бесценный свёрток из рук жены в свои надёжные, крепкие, мужские руки, откинул уголочек простынки. Тишина стояла такая, как во время сотворения, от такой тишины, казалось, можно оглохнуть.
- Сынок, когда ты успел так загореть? – Жанна молчала, и не отрываясь смотрела на супруга, при этом она словно приросла к месту.
- Спи май беби, сладко, сладко, спи май малчик, баю-бай, - негромко пропел счастливый отец, колыбельную из старого советского фильма «Цирк», с участием великой Орловой. Жанна наконец, обрела дар речи, подошла к мужу и тихо произнесла: «Не переживай, муж Лауры это так не оставит, явно пробирки перепутали, а пока едем домой, беби кушать пора.»