Вторая серия- быть может быть и грустная!
Вдруг мне звонит Птичкина.
Я не слышал ничего о ней уж много лет и даже забыл, как она выглядит.
Какого она облика и подобия?
Я даже забыл о ее существовании в суете бесконечных дней и, вообще, откуда она добыла мои телефоны - удивительно!
Может быть, продажные чиновники скинули ей базу или еще как (откуда мне знать тонкости чиновничьего маркетинга?) Может, у нее друг мент "на доверии" или еще кто? Не знаю, мне по хрену. Что думаю, то пою!
Я тут Ахматову читаю, всяких тут не модных Мандельштамов, что еще, ведь защита личной информации великолепно организована через коньяк с лимоном! И законом зафиксирована, между прочим.
Бардак через коньяк с лимоном!
Ну, ничего!
Хоть нам не скучно-пусть и Птичкина звонит!
А вдруг звонит мне Президент или Премьер-министр? Вдруг на говно потянуло и вспомнили, откуда они там рода.
Ведь они не на ножках ходят и их также не ожидает два на полтора, а звонят покинутым собратьям?
Так - по небу летают обычно, как ангелы, или проезжают мимо в автомобилях с мигалками со свистом и пугающими крякающими звуками, с выстроившимися и отдающими честь, онемевшими от важности момента дорожными полицейскими?
А с неба вдруг меня оповещают о том, что я ,вдруг, развратитель малолетних или еще похуже, крал у них носки для пущей и пугающей непривлекательности?
Вдруг я под себя пойду и побегу памперсы купить, а памперсов вдруг в ближайшей лавке нет в наличии?
Так вот, острый и кислый наш лимон вдруг страшно возбудил Птичкину - решила позвонить!
Но, я совсем не против! Открыт я для общения с населением...
Тут с Птичкиной шутить было и горько и напрасно!
Птичкина мне ,вдруг, ни здрасьте, ни привет, так сразу лепит в лоб.
-Что ты наскребал про нашу жизнь?
- Я, Птичкина Лариса и имею правительственные награды.
- Ну, и?
Я вроде не про нас, а так-обобщение! Так сказать метафора, а не воспоминания старого большевика, который нес бревно вместе с Лениным на субботнике,-
спросил я тут украдкой, рожу так скривил сам перед собой, быть может я в чем-то до неприличия безобразен, только не замечаю?
Не понимаю сущности момента?
- Ты, орден получила иль медаль-поздравляю!
Очень рад!
Скажи, за что? -
был глупый мой вопрос, но так, для продолжения разговора, типа политес, чтобы тут понять, где задержалась - заплуталась, или я очумел совсем. Что перепутала тут природа?
Может, ты мать-героиня?
Или детишек беспредел?
Или в дому другие беспорядки?
- Я получила ордена,-
вдруг сказала Птичкина сухо и торжественно ,- за вклад в культуру, за продвижение принципов национального самосознания!
- Бог мой, какие принципы? Какое самосознание? Видно, у меня совсем того-сего с головой,- подумал я.
Не понимаю, что того - сего?
Причем здесь Птичкина?
Медали и награды?
Как странно! Ты что, собачка на выставке?
И хочется бумаги с гербами, медалей из алюминия?
Легко - я напечатаю и будет все в порядке!
И с Птичкиной был разговор закончен на печальной паузе и был увенчан недолгим расставанием без слез.
Она была не удовлетворена и зла ,вдруг, почему-то именно на меня!
Я - не понял!
Самое главное, что я не понял, что Птичкина хотела от меня, чтобы я признал ее вклад в культуру, или что?
Но крылышки почистить ей я был не расположен. Мне это было томно!
В нашем зоосаде был Овечкин.
Новости другие - пришли ко мне издалека.
Несмотря на такую маленькую ,с точки зрения лингвистики, фамилию - это было много всего и даже с перебором!
Мама-красивейшая женщина с пол-верста казачка, красоты
необыкновенной и голосом, который мог пробить все небо, как гвоздем, все, и стекла обсыпались в школе и в ближайшей подворотне, вороны разлетались в одурении, и даже ребятня, курившая в покое на лестничной площадке, в углу, тут-чуть очаровалась, хотя интересовалась блатными песнями и новостями попсы.
Когда она смеялась, было так, что уши уходили в другой мир, звук уводил в поля и травы ростовских степей, а она оставалась на месте, как непреложный памятник победы, который можно лишь убрать лишь бомбой или , в крайнем случае,
тяжелой военной техникой, оставляя слушающих в оцепенении, другом элементе культуры и социальном статусе.
И это при всей ее безумной красоте, безумности огромной души, которой она делилась щедро с детьми и пела, но, конечно, преподавала, по-моему, какую-то там муть-типа математики!
Все хорошо и тихо, но ,вдруг, как запоет!
Без предупреждения и оповещения по радио о начале военных действий!
« По диким степям Забайлькалья,
где золото роют в горах...»
Тут всем детишкам становилось не по себе...
Все были в ужасе, страдали, но ,все-таки, и всем было интересно и даже любопытно, чуть носики не отваливались, и сопли не высыхали в одно мгновенье!
Один момент, который решает все!
Как дьявол решает все - он хранится в деталях!
Ага!
И это давно описано...
Но дело не в деталях...
Оказывается.
Не все есть истина?
В чем секрет?
Что говорят?
И преподносят в качестве варенья!
А варенье - не всегда вкусное! Иногда - не вышло!
Или просто фрукты прохудились , сироп был не хорош, или соседка отвлекла другою новостью о другой соседке, иль тазик перегрелся?
Вы этого не знали? Или варенья в жизни не едали?
Казачка пела так, что никаким ветром и штормом, иль землетрясением ее остановить было невозможно....
Вот и детали!
Так. Для сведенья умов!
"Золото роют в горах...."
Все думали, а где же то золото? И где те горы золотые?
Литература отступала- медленно, томно, но верно.
Может, она в чем-то ошиблась?
Гофман отдыхал в углу и тупо курил, расстраивался и плакал, раздумывая, размышляя о своих великолепных сравнениях и ассоциациях.
И ближе к теме, Овечкин был здоров как бык, как маманя по росту и стати, но ничего не соображал- ни пел, ни танцевал - ну, в общем, был туповат.
Не понимал ни истины, ни речи!
Кто знает, где казачка нашла свою любовь и , задержавшись, вот это нагуляла?
Про приличных женщин так не говорят!
Не нагуляла!
Просто он родился.
Любовь ее никто не может ни оценить, ни простить, ни измерить.
Что называется, не собачье дело!
Хотя собаки тут-не виноваты.
Им только можно памятник поставить.
За тупость человеческого ума- и все.
И все!
Так видно тут природа распорядилась.
И это- как вселенная, так неподвластная строительству ума
И непонятная, как чудное и странное для слуха стихотворение.
Я не хочу об этом.
И мы- не в церкви!
И попов здесь нет.
Чтобы кадилом вас здесь освятить.
Чтобы пройти потом в амвон и матушку безутешно приходовать, не снимая рясы и грязных, давно не стиранных трусов.
Это истина дураков,
Хоть на вокзале или в чистом поле.
Короче, пела про Байкал, а парень был и чист и обихожен.
Тупой!
Ну, кто тут виноват?
Природа?
Бог? Иль академик Павлов?
Поэтому весь зоосад над ним смеялся и говорил о нем, что он- « Капитан Овечкин»-по фильму, который был когда-то очень популярен.
Овечкин завершил свою биографию на Дальнем Востоке, где женился и построил дом, будучи военным строителем и почему-то внутрь дома поставил шпалу от вагона-огромную, большую так, что выпирала метра на три ,и люди удивлялись, и его видно так волновала-ростовская пшеница золотая.
Ну, что тут сделать? Это же Овеча!
Тетя Женя была нашей буфетчицей.
Она стояла в огромном, невероятном, неподвластном пониманию здорового человека, белом колпаке, похожем на сюрреализм в его полном объеме, выставленный в лучших галереях мира и ждала перерыва, когда дети, хотевшие еды и прелестей ,вдруг, вырывались из классов и направлялись к тете Жене.
Они хватали все, что было у тети Жени
-салаты, пирожки, куски еды и хлеб.
Это было сопоставимо со взятием Бастилии восставшим французским народом.
Буфет брали налетом!
Без объявления войны! Не соблюдая никаких конвенций и прав народов! Жрали все.
Ее колпак светился, как большой фонарь-становился прозрачным принципом прелестным.
Отказа - не было. Она не оборонялась.
Тетя Женя понимала восставший народ - прощала пять копеек или рублей.
Но дебет с кредитом уж точно у нее не совпадали!
В нашем прекрасном зоосаде вдруг образовались две актрисы тетра и кино.
Одна называлась - Цаплина. Кратко-Цапа.
Ужас- у нас одно и тоже!
Цапа была симпатичная девушка, но так-ничто, без особого флера, но с претензией,
Цветаеву читала, вроде " Солнце".
Вторая еще хуже- Медведкина.
Ну, у нас же зоосад!
Опять- животное.
О ,Боги!
Что называется-не обижайте животных!
Они не виноваты!
Медведкина была секретарем комсомольской организации и громко объясняла всему коллективу, что и как надо делать, и для чего наша жизнь задумана! Была активна, все время брала инициативу, но на всех смотрела свысока и думала по неизвестной нам причине, что может что-то сделать с миром и нашим тупым сознанием!
И вдруг событие!
Какой ажиотаж!
Цапу и Медведкину взяли вдруг в кино.
Они играют там две главных роли.
Цапа в амплуа красавицы народной, читала для наших гопников типа " Солнце" Цветаевой
Так примерно текст и шел, замылив глаз, как Аллочка Тарасова в своих самых худших образах.
"Солнце – одно, а шагает по всем
городам.
Солнце – моё. Я его никому не отдам.
Ни на час, ни на луч, ни на взгляд.–
Никому. Никогда!
Пусть погибают в бессменной ночи
города!
В руки возьму!– Чтоб не смело вертеться
в кругу!
Пусть себе руки, и губы, и сердце
сожгу!
В вечную ночь пропадёт, – погонюсь по
следам...
Солнце моё! Я тебя никому не отдам!"
Солнце - здорово, но Цыпа здесь причем?
Гопники выходили курить-им было скучно, а те, что поумней просто отдыхали, глядя на Цапу, думая о ее круглой попке.
Медведкина - социальная героиня, решающая все проблемы при помощи трудового коллектива и здорового общества.
Коллектив молчал-все посмотрели на это, ну, как надпись на заборе.
Девчонки завидовали, парни тупо молчали.
Все , кстати, пожелали счастья, но так посмотрели вдруг в окно и поняли, что во
дворе - ненастье.
Все так и было.
Что же тут пугаться?
Медведкина погибла, сильно перепутав себя и жизнь и кино, упала со снегохода и разбилась. Несчастье! Очень жаль.
Цапа стала толстой бабой с претензиями и плохой-ужасной режиссурой и обрюзгшим лицом и больными, едва ковыляющими ногами - только костыля не хватало звезде советского кино. Чуть еще, и можно было Цапу выставлять в сборную команду по хоккею. Там клюшки очень кстати.
Увы. Но, так без них никак вот жизнь не перевернулась.
Я всегда думаю-пусть так - я тоже что-то там не очень понимаю.
Нормально это!
Это просто жизнь.
Но помните об этом.
Ни власть, ни деньги, ни слава вам никак не помогут.
Это только так - на время, как кредит в дурацком ,обманывающем вас банке.
Где задолжаете и будете платить походом и визитом к этим страшным образцам- задорным соединителями сказки и науки!
Вы помните 2+2 равно 4, но иногда и 5.
Зависит, как считаешь.
Козел.. тот Сашка, умер вдруг в метро. Он ехал к даме с ней поцеловаться и, как всегда, проделать с ней одно-он был без принципов!! Чего стесняться?
Он- беленький сибирский богатырь. Он не читал и не писал-он отдыхал на пляже, чтобы хороший был загар, и книжку он держал наверное однажды! Скорее всего. Это была Агния Барто, но в лучшем случае , приключения " Буратино".
Мы с ним дружили и ходили по девчонкам -он мне рассказывал те принципы науки любви, в его простом и грустном понимании, что просто " сунул-вынул и пошел". К чему все принципы? Страданья на бумаге?
Какая тут Ахматова и прочие проблемы, и что еще за разговоры между нормальными парнями? Это- для придурков. Есть у любви другие закоулки! Он был розов, хорош и пригож, но почему-то ему был симпатичен персонаж, который звал он " Бобой в шапке".
Мне Саня говорил, что его член идет аж до пупка, и девок он имеет, не снимая шапки. О ужас! Так произошло - он ехал на свидание к даме, которая была предрасположена к любви. Простим ту даму! Сашка не приехал. Он умер просто так, в метро-я не знаю. Я с ним не был, знаю, что его тащили вверх по лестнице подземки, в руках держал букет, как-будто навсегда- какие-то гвоздики-там, в руках окаменели; Дама-то ждала, а Саньки больше нет, и нет цветов и всяких развеселых развлечений.
Простим его! И это образ наш. То русское прощенье!
Дай бог ему в том мире понимания.
А возвращать придется, если вдруг забылись или вдруг пошли дорогою кривою.
Там - лес. Там - черт и молодильных яблочек никто не раздает!
Ну, если вы вдруг не пересечетесь с Бабою-Ягою!
Но ,все равно, мне хочется набрать букет из клевера с белыми и синими головками-там, на Гражданке,
в простом районе, где жил простой народ, на том луге, прижать его к себе, к груди, почувствовать их нежный запах и положить тот остро пахнущий букет к ногам родителей и вдруг ушедших братьев.