Так почему же всё-таки она – «Чудо», книжка эта?
Мы предположили, что – потому, что в ней есть Душа.
Но – во многих талантливых и гениальных книгах она есть, да не ко всем прилагается второе существительное – «чудо»…
То есть, вообще ни к каким книгам оно не прилагалось, а к «Повестям Белкина», - по нашему предположению, - вдруг приложилось!
Да. И, вы знаете, я могу всех нас поздравить с этим открытием. Потому что мы с вами сто восемьдесят с лишним лет неправильно смотрим на «Повести Белкина». Впрочем, мы смотрим неправильно практически на все произведения Пушкина! Но с «Повестями Белкина» у нас совсем плохо. Всех почти критиков и разбирателей этих Повестей тянуло куда-то не туда, не в ту степь… Отчего-то почти всеми исследователями эти Повести рассматриваются как какие-то «приземленные» либо «сатирические». (Во втором случае все опираются на «ржание» Баратынского). Приземлённость же получается от приземлённости вымышленного автора – «ничтожного» И.П. Белкина. При этом, практически все исследователи говорят о том, что этими Повестями Пушкин заложил основы русской прозы…
Но сам-то Пушкин (почему-то) придавал этим повестям «исключительное значение»! («Очевидно, работе над повестями сам Пушкин придавал значение совершенно исключительное". / В. Гиппиус. Повести Белкина).
Да, более всего распространено мнение об этих Повестях как о пародии на известные (бродячие) литературных сюжеты. Как будто в Повестях заключено обыгрывание их в неожиданном и парадоксальном ключе и за счёт этого – осмеяние их. (Потому типа и ржал Баратынский). То есть, здесь – прежде всего чисто литературная задача, касающаяся литературных приёмов, кальки сюжетов… Но это ведь – не высокая задача… Это – журналистская, публицистическая, с другой стороны – чисто литературно техническая задача. Что же здесь Пушкин совершил тогда такого великого? Проявил только больший талант и больший вкус, чем прежние авторы, да попутно осмеял их?..
Мы же думаем, что «Повести Белкина» - это начало пушкинской инициации в Женихи. Он и был тогда женихом, - обычным, земным. Он был женихом вовсе не потому что так уж непреодолимо был влюблён в Наталью Гончарову (а почему-то в этой влюблённости уверены практически все!). Пушкин спокойно мог без неё обойтись – как частный человек. И даже как Поэт мог обойтись, но – Поэт романтический. Он не мог без неё (вообще без Жены) обойтись как выразитель Духа России, как духовный царь России. У царя должна быть царица. Царь задаёт верный тон своему народу, а православный народ держится на православной семье. Но здесь Пушкин поступает ещё не как царь, а, вернее, как раб народа своего. Как его заложник (заложник своего великого Дара). Пушкин явно боится женитьбы, рад бы, чтобы её не было, но чувствует, что жениться должен. Должен, чтобы стать верховным духовным авторитетом народа своего. Вот для этого и написаны «Повести Белкина». В них сам Пушкин до Белкина умаляется, чтобы стать «одним из нас». «При этом сам Белкин – не женат!» - воскликнет кто-то. Да, не женат. Ему не нужно быть женатым, поскольку он – не Пушкин. Он – его куколка-марионетка с определённой функцией: функцией пересказа этих самых повестей, - не с высоты орлиного величия первого российского барда, - а незадачливого помещика из бедной глубинки российской, в которой, как в капле воды, отражаются высокие чистые звёзды Предназначения России. Предназначения её Души. Предназначения каждого героя. Ибо, как верно заметил Циолковский в своей, может быть, и чересчур утопической «Космической философии», - каждый человек связан со всей Вселенной.
Чудо же «Повестей Белкина» - это то самое готовящееся миру чудо Самозванца – стать царём на Москве. Только на этот раз царём не в земном плане, а в духовном. Духовным авторитетом своего народа.
В «Повестях» же несколько слоёв (как и в любом явлении в реальности много слоёв). Это и слой бродячих литературных сюжетов, несомненно. Это и реальные станционные смотрители и гробовщики, барышни и барыни, крестьяне и помещики, дуэлянты-офицеры и герои 1812 года. Всё это – так. Но здесь несомненно есть и декабристы, и сам Пушкин, и Карамзин, и старший Н.Н. Раевский с дочерью М.Н. Волконской, и зять его. Это – скрытый слой Повестей. Другой скрытый слой - это мысль Пушкина о себе как литераторе, о своих писательских средствах (более всего - в "Гробовщике", как это обнаружила Л. Евсюкова).* Это - мысль о Музе его, Пушкина, которая при этом - и Муза России, и Душа России - и душа Пушкина... (Недаром потом, в Памятнике, поэт сделает их амбивалентными - Музу и Душу). Есть ещё один слой – самый высший – звёздный. Поскольку всей жизнью и судьбами нашими управляют – звёзды. Это – тот слой, который выше Пушкина и который им самим управляет. Вот эта многослойность, которая соответствует истинному положению человека и народа на этой земле, в этом Космосе – вот это и есть чудо «Повестей Белкина».
Не закончено.
Продолжение следует.
*Л.Евсюкова. "Я стою, как подёнщик ненужный...".