Власов Денис Геннадьевич
Любовь водолаза
От автора
Вся история является вымыслом. Любые совпадения абсолютно случайны. Историческая достоверность отсутствует. Решил выложить это произведение в трёх частях. Посмотрим, что из этого выйдет.
«Лежи, лежи, мой Генри ЛИ,
спокойно спи на дне.
А тебя ждёт, не смыкая глаз, ждёт
твоя девочка в дальней стране.»
(Бадун и Маша Макарова: Генри Ли, cover Nick Cave and PJ Harvey).
Глава 1. Рабочие будни
- Готов? - крикнул начальник Егор Семёнович. Михаил едва заметно кивнул. Двигаться в водолазном костюме, находясь на палубе, было довольно трудно.
- Пошёл! - прозвучала команда. Водолаз шагнул на трап и медленно начал спускаться спиной вперёд, держась за поручни. В конце концов он достиг поверхности воды и, придерживаясь за спускающийся с баржи трос, неторопливо пошёл на глубину. Быстро достигнув дна, он доложил в телефон:
- Я на грунте, - после чего включил фонарь и осмотрелся. Со вчерашнего погружения, казалось, на дне ничего не изменилось. Нужно было дождаться, пока уляжется поднятая со дна муть, чтобы осмотреться получше и уже тогда сделать точные выводы. Справа от себя Михаил заметил тусклый луч света, который с каждым мгновением становился всё заметнее. Это его напарник Серёга достиг дна и включил свой фонарь.
Нужно было просто ждать, ведь пока не очистится вода от поднятой мути, работать водолазам очень трудно. Эта пауза перед началом работы всегда нравилась Михаилу. Она позволяла ему отринуть думы о земном мире и настроиться, как он сам говорил, на эманации мира подводного: привыкнуть к давлению водной толщи, к тишине, нарушаемой лишь шипением выпускного клапана, стравливающего в воду избыточный воздух, обрести ту сосредоточенность, которая необходима человеку, вынужденному находиться в опасной среде. Сейчас жизнь Михаила зависила лишь от компрессора и воздушного шланга, а ещё от его внимательности, осторожности и осмотрительности.
Через несколько минут вода очистилась. Поднятая со дна взвесь улеглась, сделав воду удивительно прозрачной и чистой. Михаил знал, что сейчас их видно с борта баржи невооружённым глазом, если, конечно, мотористы не слили в воду отработанное машинное масло. Впрочем, они это делали позавчера, так что сегодня вроде бы не должны снова менять масло в двигателе.
Медленно и осторожно переставляя ноги, чтобы сильно не мутить воду, Михаил направился к протянутому лееру. Держась за него, он медленно пошёл к затонувшей барже. Она была огромна. На таких речных тяжеловозах страна перевозила грузы, необходимые для победы в совсем недавно закончившейся Великой Отечественной. Правда, эта баржа увозила грузы в тыл. На её верхней палубе находились трактора, а трюм загрузили под завязку станками и зерном. Выгрузиться баржа должна была в Астрахани, но до этого города ей дойти было не суждено. Налетевшая вражеская авиация потопила "речной сухогруз" примерно в полутора сотнях километров от пункта назначения. Баржа ударилась о речное дно с такой силой, что трактора проломили верхнюю палубу и тоже оказались в трюме. К сожалению, баржа затонула так неудачно, что мешала судоходству на Волге в этом районе. Нужно было исправлять ситуацию, так что на место гибели баржи № ВЛ-957 был направлен отряд водолазов.
Серёга уже был на месте. Впрочем, его роль была вспомогательная, поскольку он должен был страховать своего более опытного напарника, пока тот будет цеплять трос к двум тракторам. Обменявшись жестами, они приступили к работе. Михаил с трудом протиснулся к ближайшему трактору и стал крепить трос. Дело, как может показаться, нехитрое, но это только если не учитывать, что все действия нужно осуществлять под водой, находясь в громоздком водолазном костюме, полностью завися от поступающего воздуха.
Работа заняла чуть менее трёх часов. Особо пришлось повозиться со вторым трактором, который больше первого погрузился в груду станков и прочих механизмов, перевозимых в трюме. Пришлось расчищать подход к цели, оттаскивая с пути металлические обломки. Наконец всё было сделано. Оказавшись на грунте, Михаил показал Сергею жестами, что пора возвращаться в надводный мир. Напарник никак не отреагировал. Подойдя ближе, Михаил снова показал жестами, что пора подниматься, но реакции снова не последовало. Михаил встревожился и, приблизившись к Сергею вплотную, заглянул ему в лицо. Сквозь окошечко шлема на него смотрела бледная маска человеческого лица, на котором выделялись глаза, полные жуткого страха. Казалось, что в теле человека во всю силушку заработал некий генератор, вырабатывающий страх, а глаза служат для истечения этого страха. Уже потом, вспоминая это мгновение, Михаил подумал, что глаза Сергея стали похожи на прожектора, которые, правда, излучали во внешний мир не свет, а огромный, запредельный ужас.
- Центральный, я первый, работу закончил. Есть проблема со вторым. Срочно поднимайте его.
- Вас понял, - металлически задребезжало в его шлеме, - А вы?
- Я в норме, поднимусь сам.
Через пару секунд Сергей дёрнулся и медленно поплыл вверх. Вздохнув, Михаил огляделся и приготовился к всплытию, как вдруг почувствовал движение воды. Подняв голову, он успел заметить мелькнувшую тень, которая пронеслась почти под самой поверхностью реки. Если бы ни солнечный луч, попавший на это нечто, то Михаил и вовсе смог бы разглядеть лишь смазанную тень, но полоска света проникла в толщу воды в нужном месте и в нужное время. Водолаз заметил, что луч отразился от чешуи двигающегося с бешеной скоростью хвоста.
"Вот это сомяра", - промелькнула в его голове самая первая мысль, - "такого бы поймать и можно неделю лопать отпуза".
Но что-то было странное в этом соме... Михаил не смог понять, в чём же заключается странность, а времени на то, чтобы хорошо всё обдумать, у него сейчас не было. Нечто стремительно пронеслось и скрылось в водных просторах, а ему пора было подниматься.
Оказавшись на палубе самоходной баржи, Михаил принялся разоблачаться. Покончив с этим делом, он направился в каюту начальника водолазной партии.
- Садись, Миша, вод чайку попей, - пророкотал своим басом Егор Семёнович, ставя перед подчинённым стакан с крепким чаем. Сунув руку куда-то в недра стола, он извлёк плитку шоколада.
- Угощайся и докладывай, а то твой друг так в себя и не пришёл.
Съев половину плитки и выпив чаю, Михаил аж крякнул от удовольствия:
- Хороший у тебя чаёк, Егор Семёнович.
- Сам знаю, - ухмыльнулся тот, вновь наливая чай в стакан, - Ты давай, докладывай, что там у вас произошло.
- Да там что-то непонятное случилось, - сказал Михаил, прихлёбывая крепкого чаю, - работали-работали, всё шло нормально. С первым трактором быстро разобрались, а вот со вторым пришлось повозиться. Если первый стоит практически на ровных колёсах, то у второго сильно задрана задняя часть, да и во всяком металлическом хламе тот увяз больше первого. Вот пришлось расчищать подход к нему. Пока все обломки убрали, пока трос закрепили, вот и времени сколько прошло. Я, правда, всё равно не уверен, что мы сможем второй трактор оттащить в сторону. Первый сдвинем без проблем, а у второго может и трос оборваться.
- Ну, если хотя бы один трактор сдвинем, то это уже хорошо. Будет что начальству докладывать. А что всё-таки произошло с твоим напарником?
- Да странное что-то. Он меня страховал, когда я трос крепил. Я работу закончил, выбрался из баржи и показал ему, что пора подниматься, а он не реагирует. Я заглянул ему в лицо и аж обомлел: такого испуга мне не доводилось видеть с 1942-го, когда в Сталинграде на нашу водолазную баржу, к экипажу которого я прибился, налетела фашистская авиация.
- А чего он так испугался, ты не видел?
- Нет. Я тогда трос крепил. Может воздушный шланг где пережало? А может компрессор сбойнул? От кислородного голодания может такое померещиться.
- Да нет, всё работало нормально, - Егор семёнович встал из-за стола и задумчиво прошёлся по небольшой каюте, - Все механизмы исправны, сбоев не наблюдалось. Ума не приложу, что могло произойти. Ты точно никаких странностей не наблюдал?
- Нет, пожалуй. Разве только...
- Ну!
- Разве только перед самым подъёмом заметил, как что-то огромное пронеслось почти под самой поверхностью. Увидел только блеснувший хвост. Я подумал сначала, что это огромный сом, но что-то было странное в во всём этом. Вот даже и слов не подберу... Тут надо рыбаков поспрашивать, может ли большой сом развивать такую огромную скорость?
- Сом, говоришь, - задумался Егор Семёнович, - Слышал я разные байки от рыбаков. Есть, дескать, такие огромные сомы, что просто жуть. Но я всегда относился к таким байкам именно так, как они того заслуживают. Если предположить, что это правда? Тогда получается, что Сергей увидел своими глазами огромного сома и так испугался, что до сих пор очухаться не может.
- Похоже на правду, - вынужден был согласиться Михаил, - Вот только я хорошо знаю Серёгу, какими-то сомами, пусть даже огромными, его не напугаешь.
- Ну, за неимением лучшего, давай пока остановимся на этой версии. Она хоть что-то объясняет.
- Ну да, это лучше, чем ничего, - вновь согласился со старшим товарищем Михаил, - В каком он сейчас состоянии.
- Спит, - кратко ответствовал Егор Семёнович, - доктор никаких отклонений в работе организма не нашёл. Решили напоить его спиртом. Надеюсь, что это русское "лекарство" пойдёт ему на пользу. Кстати, завтра отдыхайте, обойдёмся без вас. Всё-таки попробуем первый трактор своими силами вытянуть.
- Хорошо. Отдых сейчас очень кстати, а то уже неделю каждый день под воду ходим.
Глава вторая. Знакомство на отдыхе
После сытного флотского обеда Михаил не стал сопротивляться усталости и отправился к Прасковье Фёдоровне - милой старушке, у которой они с Сергеем снимали угол. Можно было, конечно, жить и на барже, благо места там хватало, но друзья рассудили, что лучше всего спать в доме, который стоит на твёрдой земле. Сергею вообще было легче, поскольку его родная деревня располагалась всего в 10 километрах от места работ. Он, между прочим, успел смотаться домой в самом начале, пока водолазы ждали прибытия необходимого оборудования. Михаил другу немножко завидовал, поскольку до его родного Сталинграда было намного дальше, так что за один день точно не обернёшься.
Два часа послеобеденного отдыха сотворили с Михаилом настоящее чудо, поскольку он проснулся бодрым и посвежевшим. Он помог Прасковье Фёдоровне по хозяйству, потом они поужинали и старушка стала готовиться ко сну. Михаилу казалось, что ложиться спать в восемь часов вечера - это перебор, так что он решил погулять по деревне.
- Ты, сынок, не ходил бы на прогулку в такое время-то, - сказала старушка, узнав о его планах на этот вечер.
- А что такого? - удивился молодой человек, - война закончилась, бандитов в окрестностях не должно быть, да и других опасностей здесь вроде нету.
- Сегодня же 30 июня.
- И что?
- Русальная неделя началась, - серьёзно сказала Прасковья Фёдоровна.
- Какая неделя? - переспросил водолаз.
- Русальная, сынок.
- А что это такое? - с удивлением поинтересовался Михаил, который вырос в Сталинграде и ни о каких неделях слыхом не слыхивал.
- На этой неделе русалки могут выходить из воды. В такое время лучше бы посидеть вечерами дома, а не ходить на прогулки.
- Русалки, русалки, - пробормотал Михаил, - что-то ведь знакомое... А, вспомнил! Вроде я в школе что-то такое читал. Это девицы, у которых рыбий хвост вместо ног?
- Да, сынок.
- Прасковья Фёдоровна, - укоризненно сказал Михаил, - уж 28 лет Советская власть в нашей стране правит. Она давным-давно развенчала все эти бредни. И охото же вам верить в такую ерунду?
- Ты можешь мне не верить. Если уж твёрдо решил погулять, то будь осторожен, но лучше бы ты дома остался.
- Вот ещё! - искренне возмутился Михаил, - буду я из-за всяких старорежимных суеверий в четырёх стенах сидеть, когда на улице такая благодать.
Старушка лишь расстроенно вздохнула.
Сначала Михаил направился в лазарет, чтобы навестить своего друга и напарника. В помещении, отведённом под приёмную, его встретила медсестра Галя. Она что-то писала в какой-то карточке.
- О, Галка, ты сегодня дежуришь? - поинтересовался вошедший в приёмную Михаил.
- А, это ты, - ответила она, поднимая глаза от записей, - Да, Вера попросила её подменить. У неё сегодня свидание с Валеркой. Завтра он в армию уходит, вот и пришлось мне выручать подругу и подежурить вместо неё. Ой, зачем же я тебе всё это рассказываю? Она же просила помалкивать!
- Поздно сокрушаться, - усмехнулся Михаил. Он знал, что Галка была той ещё болтушкой. Если ей становилась известна какая-то тайна, то через несколько часов о ней знала вся Артёмовка. Сама Галина очень смущалась, когда её называли "Галя - язык без костей". Вот и сейчас она не смогла скрыть смущения, отчаянно покраснев.
- Да не переживай, я не из болтливых, - успокоил её водолаз, - Ты лучше скажи, как там Серёга?
- А... Он спит. Думаю, что проснётся только завтра.
- Как его состояние?
- Ничего нового. Говорят, что он был очень испуган?
- Испуган - это не то слово. Такой ужас в людях я видел только на войне.
- А ты не знаешь, что его так напугало? Ты ведь с ним был, когда это случилось?
- Нет, я не видел. Я работал на барже, а он страховал меня на грунте. Хорошо, что со мной ничего не произошло, а то он бы меня настраховал!
- Да, это точно. Повезло тебе.
- Ладно, я тогда завтра зайду, - сказал Михаил и поднялся.
- Заходи. Завтра он должен проснуться.
Покинув санчасть, Михаил немного подумал и отправился к Волге. По дороге он заглянул в чей-то огород и нарвал немного Мелиссы. Эта замечательное растение с мятным запахом довольно неплохо отпугивало комаров. Самые смелые и стойкие из этих кровососущих насекомых, конечно, добирались до человека, но их было всё-таки на несколько порядков меньше.
Спустившись к реке, Михаил медленно зашагал вдоль неё, лениво помахивая пучком Мелиссы. Величавая Волга, несущая свои воды в Каспийское море, всегда заставляла Михаила задуматься о большом, вечном и светлом. В какой-то момент его мысли свернули на воспоминания о прошедшей войне.
Поступил в водолазную школу Михаил в 1943-ем, но по факту в ряды подводной братии он попал ещё в конце августа 1942 года. Оказался юноша в рядах после первой бомбёжки Сталинграда. Их дом был разрушен немецкой бомбой, отца убило на заводе, мать же узнала об этом много позже, поскольку работала в госпитале на другом берегу Волги. Этот самый первый и самый страшный налёт вражеской авиации произвёл огромное впечатление на Михаила. Да, ему было страшно, очень страшно. Казалось, что ничего нет на свете, кроме одного лишь страха. Нет, даже не страха, а огромного, поглощающего всё на свете, ужаса. Потом он увидел родной дом, увидел дома соседей, узнал, что в своём доме погибла его первая любовь Надя. После этого страх ушёл. Ему на смену пришла ненависть, которая оказалась сильнее страха.
Михаил прибился к водолазам, которые разминировали Волгу от многочисленных мин, коими фашисты щедро засеивали сталинградскую акваторию. Под воду его, конечно, не пускали, но он помогал в обслуживании техники, в её ремонте и т.д. В январе 1943-го его направили в водолазную школу. Теперь он стал настоящим водолазом, за плечами которого имелся уже неплохой опыт погружений, многие из которых были очень опасными.
Удалившись от деревни на пару километров, он подумал, что хорошо было бы присесть, чтобы спокойно полюбоваться на неспешно текущую воду. Продолжая идти в прежнем направлении, водолаз стал осматриваться, желая найти подходящее место. Оно нашлось довольно быстро. Это было бревно, которое, по всей видимости, на берег вынесла река. Подойдя ближе, Михаил заметил, что не только ему приглянулось это брёвнышко, поскольку кто-то на нём уже сидел. Присмотревшись, он увидел девичью фигурку.
"Подойти или нет?" - подумал Михаил, - "Возможно, что ей хочется побыть в одиночестве, а тут я, такой красивый, понимаешь... Нет, подойду", - решил он, - "если скажет, что мешаю, то уйду, а если нет, то было бы неплохо познакомиться. Хоть и трудно разглядеть, но девушка, должно быть, очень красивая."
Приняв решение, молодой человек направился к незнакомке, постаравшись сделать свой шаг решительнее, желая побороть робость.
- Не помешаю, - спросил он, останавливаясь рядом. Она подняла на него глаза и Михаил буквально остолбенел: на него смотрели огромные, невероятно выразительные, прекрасные зелёные глаза.
- Нет. Мне уже давно никто не мешает. Садись, парень, если хочешь. Голос незнакомки звучал так волшебно, что от восторга и какой-то тоскливой нежности у Михаила заныло сердце. Всё-таки справившись с собой, он поспешил воспользоваться приглашением и присел рядом с девушкой. Взглянув на незнакомку, он поразился её красоте: прекрасное лицо без единого изъяна, огромные зелёные глаза, смотрящие на него с любопытством, роскошные русые волосы. Вот только сарафан, как ему показалось, был ей несколько великоват. Впрочем, мужчины, как правило, не разбираются в одежде. Да и время тогда было трудное, чтобы одеваться так, как хочется.
- Можно я тоже буду на "Ты"? Меня Михаилом зовут, - сказал он.
- Можно. Я Оля, - прозвенел хрустальным колокольчиком ответ.
- Скажи, Оля, как ты оказалась здесь в одиночестве?
- Просто мне грустно. Мой парень бросил меня и ушёл к другой.
- Как же это случилось, ведь ты такая красивая?
- Он ушёл на войну и где-то там встретил её.
- Да, так бывает, - вздохнул Михаил.
- А у тебя так было? - поинтересовалась она.
- Нет. Моя девушка погибла на войне. Бомба попала в дом, где она жила...
Он почувствовал, что комок, образовавшись где-то в районе солнечного сплетения, стремительно, как пузырь воздуха из-под воды, поднялся вверх, перекрыв горло. Слова застряли внутри, не в силах прорваться наружу. Парень считал, что уже прочно загнал воспоминания об этой трагедии куда-то на самые дальние полки своей памяти, но оказалось, что он ошибался. Перед его глазами вновь появилась эта жуткая картина: развалины деревянного дома, до сих пор исходящие страшным жаром, треск сгораемого дерева, густой дым, поднимающийся в небо.
Внезапно он почувствовал прохладу на своей руке. Это Оля коснулась её ладонью.
- Не вспоминай, не надо, - услышал он перезвон её слов. От этого голоса ему действительно стало легче, ведь в нём было столько понимания и непритворного сочувствия.
- Я думал, что уже начал забывать эти события, но они упорно возвращаются снова и снова.
Миша и Оля просидели почти до самого рассвета, болтая обо всём. Михаил чувствовал, что с этой девушкой ему легко, словно они были знакомы всю жизнь. Он рассказывал ей то, о чём молчал даже с лучшим другом Сергеем, не говоря уже о других. Когда до восхода солнца осталось примерно полчаса, она сказала, что ей пора.
- Я провожу тебя, - вызвался Михаил.
- Нет, не надо, я сама дойду. Не нужно, чтобы тебя видели мои домашние, а то потом разговоры начнутся.
- А разве ты не из Артёмовки?
- Нет, я из Ореховки.
Мозг Михаила зацепился за какую-то несуразность в этом ответе, но в чём она заключается, он быстро разобраться не смог.
- Хорошо. А завтра увидимся? - с надеждой спросил он.
- Да. Приходи сюда в это же время. Я буду ждать тебя.
Они поднялись с бревна и пошли каждый в свою сторону. Михаил шёл и думал о странной девушке. Он настолько глубоко задумался, что не услышал далёкого всплеска воды. А если даже и услышал, то подумал бы, что это рыба перед рассветом резвится, радуясь скорому появлению жаркого летнего солнышка.
25 июля 2018.
Продолжение здесь.
http://www.proza.ru/2018/07/28/1243