ТУРНИР, ДИРЕКТОР МАРКОВ, ПЕРЕВОДЧИК ФУФЛОНОВ И ДРУГИЕ
«Директору теплопункта» Вадиму Маркову в лагере было скучно. Топка печи занимала половину суток. Пять - шесть часов уходило на сон, еду и прочее. А чем заполнять остальное время? Деятельная натура аспиранта постоянно выискивала и находила-таки разные приключения на одно место. Сначала он увлёкся рыбалкой. Соорудил снасти и часами сидел на берегу быстрой речушки Большая Сестра, скорее напоминавшей большой ручей. Что-то там попадалось, Вадим приносил улов в лагерь, хвастался, затем нёс рыбу на кухню Ипполиту или отпускал обратно в реку. Вскоре это занятие Маркову надоело, он сделал рогатку и стал стрелять по консервным банкам, развешанным в лесу на деревьях. Затем принялся отлавливать на чердаках корпусов, клуба, столовой и кочегарки голубей, которых там развелось несметное количество. Охота сводилась к тому, что Вадим носился по подволокам и хватал мечущихся в панике птиц руками. Затем он показывал всем добычу, хвастался, относил птиц на кухню или отпускал обратно на волю. Однажды хлипкие доски чердака «теплопункта» не выдержали, и будущий учёный рухнул в душ прямо на головы моющихся студенток. При этом в руках он держал, крепко прижимая к животу, большого голубя. Разразившийся скандал, выговор Райзенберга и наряд на работу в душевой для ремонта потолка вовсе не охладили пыл аспиранта-авантюриста.
Очень нравилось «директору теплопункта» сталкивать лбами Вано Джамбурия и Усика Ашахмаряна. К примеру, завидев неразлучную пару, он направлялся к ним и, поговорив о том, о сём, вдруг заявлял:
- Я считаю, что «Динамо» Тбилиси выиграл кубок СССР случайно. «Динамо» слабее «Арарата».
После этих слов все трое останавливались и Шмузик, вдохновившись и кивая головой, говорил:
- «Арарат Ириван» силнэе, да. Очэн силнэе, клянус мамой, да.
- Што ти гаварыш, - начинал горячиться грузин, - вклучи свой башка. Какой-такой «Ириван»? «Дынам» - кубок взял? Взял. «Арарат Ириван» - нэт такой команд. Твой Гиворкян пэшком ходит, пыл гонит, мяч нэ видит.
В это время Вадим незаметно ускользал, оставляя разъярённых кавказцев одних. Те стояли друг против друга, кричали, размахивая руками. Отойдя подальше, он, собрав зевак, говорил им, включая камеру:
- Сейчас мы с вами наблюдаем акт взаимного убийства на почве неприязненных отношений ярых футбольных болельщиков «Динамо» и «Арарата» Вано и Шмузика.
В следующий раз, обнаружив запоздавших к обеду джигитов в столовой, аспирант подходил, вежливо желал им приятного аппетита и присаживался рядом. Немного помолчав, начинал рассуждать:
- Я вот что думаю: «Арарату» больше не видать кубок СССР, как своих ушей. Оганес Заназян перешел в московский Спартак. А без него сильной игры не будет.
Шмузик Ашахмарян, поперхнувшись макаронами, кашлял и возражал:
- Падажди, дарагой, в «Арарат Ириван» нэ адын Заназян. Там Овэсян, там Мэсропян, Оганэсян, - начинал перечислять армянчик игроков, - Што можит его Гогия протыв ных, да? Што можит Кипиани, да?
- Вах! Што можит Гогия? Кипиани? Што можит Нодар Ахалкаци? Э-э! Нодар - лучий трэнер всех врэмён, – взрывался Вано, а «директор» незаметно вставал и уходил на кухню. Там он подзывал Жеку, Кулькова и Ипполита к окошку «раздачи». Оттуда все наблюдали за происходящим в зале «представлением», а Марков снимал сцену на камеру.
Шмузик, сидя за столом и размахивая руками, выкрикивал что-то на армянском языке. Вано, бегая за его спиной, тоже кричал, перемежая грузинскую речь нехорошими русскими словами, рубил рукой воздух, грозил пальцем, одевал кепку, а затем, сорвав её с головы, бросал на пол. В конце концов, Ашахмарян вскакивал со стула и, свирепо вращая глазами, убегал на улицу. Вано следовал за ним, что-то крича в спину. Впрочем, спустя час они уже ходили вместе по лагерю, о чём-то беседовали, жестикулируя и громко смеясь.
Вскоре Марков загорелся идеей провести в лагере турнир по многоборью. Предполагалось, что участники соревнования должны будут состязаться в пяти видах: шахматы, подтягивание на турнике, колка дров на скорость, стрельба по бутылкам из рогатки, поедание, опять-таки на скорость, котелка щей. Сначала Вадим поделился идеей с Саней, а затем занялся отбором участников турнира. В список, кроме кочегаров, попали Ванька Петренко, работники кухни, они же баянисты, Женька Марченко и Пашка Кульков, студенты Вадик Стапфаев и Сеня Фурш. И совсем неожиданно, узнав о предстоящем турнире, заявил о желании участвовать в нём комиссар отряда Фофанов. Судить состязание вызвались сын полка Мазаев, и физкультурник Старшенков.
Комиссар, который с лёгкой руки Райзенберга стал Фуфлоновым, оказался очень неординарным человеком. Сразу же по приезду, забросив в комнату небольшой рюкзачок с вещами, он отправился знакомиться с лагерем и его обитателями. Заглянул во все закоулки, пообщался с преподавателями и студентами. Причём общался как-то легко, естественно, без напряга. Как будто, этих людей знал сто лет и встретился с ними после некоторого перерыва. Повар Ипполит, познакомившийся с Фофановым, поделился впечатлением с Жекой:
- Ну, бра-а-т, этот комиссар Фуфлонов, шустрый. Без мыла в одно место влезет.
Впрочем, уже на следующий день, когда Андрей Васильевич пришел на кухню с бутылкой водки, чтобы познакомиться с техсоставом лагеря поближе, старик своё мнение изменил.
- О, бра-а-т, комиссар – мужик, что надо. Уважаю, - говорил он Царёву, подкладывая ему в миску жареную яичницу. Слово «брат» в общении с особо приближенными Ипполит употреблял постоянно. Оно имело различные интонации и выражало разные оттенки настроения экстравагантного старикана. Саню повар тоже уважал и при любом удобном случае старался подкормить студента. В полях комиссар смотрелся вполне органично. В первый же день перезнакомился со всеми механизаторами, бригадирами и главным агрономом. Забравшись в двигавшуюся телегу, он виртуозно принимал мешки с картошкой у парней, которые их собирали и подтаскивали к тележке. Ловко высыпал и сбрасывал уже пустые мешки на землю.
Полдня Марков скрупулёзно разрабатывал правила турнира по каждому виду пятиборья, которые затем он изложил всем «спортсменам». Утвердили призовой фонд в денежном выражении. Каждый из участников вносит в общую копилку по три рубля. Начало турнира наметили на воскресенье. Вадим предложил весь турнир снимать на камеру, чтобы потом, по возвращении в институт, сделать фильм. Первым видом соревнования стали шахматы. В помещении пищеблока сдвинули столы, за которыми сразу же после завтрака, сели 8 игроков. В первом туре им предстояло сыграть по две партии. Главный судья Мазаев дал отмашку началу матча. Вокруг столов толпились болельщики. Физкультурник Старшенков включил камеру. Игра продолжалась почти два часа, и в результате во второй тур вышли Фофанов, Петренко, Стапфаев и Царёв. После обеда состоялся второй тур, в котором победили комиссар Фуфлонов и студент Задпхаев. После ужина финалисты сыграли 3 партии. В двух выиграл комиссар, набравший 6 очков.
На следующий день начали соревноваться в скорости заготовки дров. Для создания участникам состязания равнозначных условий судьи отобрали сорок, по пять на каждого, не сучковатых, одинаковых по длине и диаметру чурбаков. Первым взялся колоть двухметровый Птенчик. Колун в его руках казался игрушечным. Сеня поставил чурбак на колоду, размахнулся колуном – металл вошёл в дерево и застрял в нём. Фуршет поднял колун вместе с чурбаком, грохнул по колоде. Никакого результата. Чурбак не поддавался. У заборчика, отделяющего хоздвор от остальной территории лагеря, столпились студентки из отдыхающей смены. Заходить на площадку хоздвора им категорически запрещалось. Болельщицы кричали, раззадоривая дровосека:
- Давай, давай, Сеня, коли, не сачкуй!
- Да он мало каши сегодня съел!
- Потренироваться надо было!
Наконец, чурбак развалился пополам, дело пошло веселее. Марков ходил вокруг с камерой, фиксируя процесс. Физкультурник Старшенков стоял рядом, замеряя время. С заданием Фуршет справился за 16 минут. Следующим был баянист Кульков, у которого получалось ещё хуже. Из-за заборчика кричали:
- Паша, размахнись, как следует!
- Это тебе не баян лапать, с колуном играть надо по-другому!
- Результат Кулькова: 22 минуты, - объвил Старшенков.
Затем, поплевав на ладони, за колун взялся кряжистый третьекурсник Петренко. Работал Ванька красиво. После каждого удара поленья разлетались далеко в стороны, как спички. Райзенберг, стоявший здесь же, комментировал:
- Вот, значит, учитесь, как, понимаете, работать нужно. А шо вы хотели? Ваня в прошлом году истопником в отряде трудился, он не один кубометр дров наколол.
- У Петренки пока лучший результат, 8 минут, - физкультурник записал Ванькино время в журнал.
Не смогли обойти заместителя главного по снабжению ни Царёв с Марковым, ни комиссар Фофанов. У них результаты были чуть хуже Ванькиных. А толстенький Вадик Задпхаев вообще с заданием не справился. Кое-как расколол три чурбака и бросил колун на землю.
- Итак, первое место у Петренко, второе у Царёва, на третьем – комиссар, - подвёл итоги Старшенков,- соревнование по подтягиванию и переворотам на турнике завтра в 11.00.
На следующий день вокруг турника собралась почти вся вторая смена, техсостав лагеря, включая повара Ипполита и местные: Петрович, Звёздочкин и Щекатуруов. Было солнечно, но прохладно, ночами уже слегка подмораживало. Однако «пятиборцы» разделись до трусов и делали разминку. Главный судья турнира Мазаев сидел на табуретке, приготовившись записывать результаты. Завхоз Старшенков ходил с камерой, снимая собравшихся зрителей. Первым к турнику подошел Ванька. Подпрыгнув, он повис на перекладине и начал подтягиваться.
- Один, два, три, четыре, - хором принялись считать студенты, - девять, десять. Давай, Ваня, давай ещё!
Ванька дотянулся дрожащим от напряжения подбородком до перекладины и отпустил руки. Следующим был Птенчик. Он взялся ладонями, похожими на боксерские перчатки за перекладину, ноги при этом остались стоять на земле. Сеня попытался подтянуться, но не тут-то было. Его руки не могли оторвать тело, весившее более сотни килограмм, от земли ни на один сантиметр.
- Давай, Птенчик, жми, - кричали болельщицы, а подбежавший сторож Звёздочкин обхватил студента руками и стал помогать Сене, подталкивая его вверх. Фуршету удалось приподняться головой над перекладиной, но тут он неожиданно отпустил руки и рухнул вместе с державшим его сторожем на землю. Раздался громкий хохот и аплодисменты, а Звездочкин разразился трёхэтажным матом.
Толстячок Задпхаев, багровея от напряжения, смог-таки подтянуться три раза. Баянисты Жека и Пашка, вдохновляемые болельщицами, подтянули себя по шесть раз. Марков – восемь. Саня, тренировавшийся в армии на турнике до седьмого пота, решил удивить зрителей своей подготовкой. Легко подпрыгнув и ухватившись за перекладину, он без особого напряжения начал подбрасывать тело вверх, а опускаясь вниз, слегка расслаблял руки.
- Двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, - Хор голосов разносился над лагерем, - Ай, да Теплопункт, молодец!
- Царёв пока на первом месте, - судья Мазаев сделал пометку в журнале.
Однако, по настоящему удивил всех тридцатипятилетний комиссар Фофанов. Будто играючи, он начал кидать себя вверх-вниз под восторженные крики студенток. Подтянувшись шестнадцать раз, он напоследок крутанул «солнышко». Болельщицы взорвались аплодисментами. Ничего не изменило и выполнение следующего упражнения: подтягивание с переворотом. Фаворитами были те же, Фофанов, Царёв, Петренко, набравшие в общей сложности по 26, 25 и 20 баллов соответственно.
В тот же день, после обеда, прошли «стрельбы» из рогатки по бутылкам. На небольшой полянке в лесу между двух деревьев закрепили доску, на которой поместилось 10 бутылок. Каждый из участников должен был сделать по 10 выстрелов из рогатки, сделанной Марковым накануне. В качестве пулек использовали мелкую щебёнку. «Стрельбы» решили провести в два этапа, поскольку Сеня Фуршет, Вадик Задпхаев, комиссар и главный судья Мазаев уехали после обеда на работу. Болельщиков за территорию не пустили, поэтому кроме «пятиборцев», присутствовал лишь Старшенков в качестве судьи и сторож Звёздочкин, как самый активный болельщик. Физкультурник отмерил расстояние между «снайперами» и мишенями – 40 шагов, включил камеру и подал сигнал к началу «стрельб». В этом виде пятиборья отличились «директор» Марков и баянисты, сбившие по 6 и 5 бутылок. Сумятицу в состязание вносил единственный болельщик Звёздочкин. После каждого промаха он сильно нервничал, срывал шапку с головы и ударял ею по сапогу.
- Ну, куда ты лепишь, мазила, откуда руки у тебя растут, а? Дай сюда рогатку, я покажу, как надо стрелять!
- Иван Степанович, не мешайте, - Ванька пытался урезонить выходящего из себя сторожа. Тот махал рукой, отходил, но после очередного неудачного «выстрела» всё повторялось сначала.
Утром следующего дня отстрелялись остальные участники турнира. Комиссар нервничал не меньше Звёздочкина, который, чтобы не пропустить «стрельбы», пришел в лагерь, хотя в этот день было не его дежурство. Фофанову не везло. Целых семь «пулек» у него ушло в «молоко».
- Рогатка плохо сделана, не натягивается,- пытался оправдаться комиссар.
- Ага, хреновому танцору яйца мешают, дай сюда рогатку,- Звёздочкин вложил камешек в кожанку, оттянул её и отпустил. Камень пролетел мимо бутылок. Он тут же вложил следующий и снова промазал. После шестого «выстрела» сторож в сердцах бросил рогатку на землю.
- Что-то плохо видеть стал, и рука дрожит, надо чуть-чуть вспрыснуть для просветления. Мужики, давайте по рублю, я сгоняю в магазин, а?
Желающих составить компанию сторожу не нашлось, и он, махнув рукой, начал собирать не разбившиеся бутылки. Продавщица тётя Валя в золевском магазине принимала стеклотару по 10 копеек.
Последнее состязание прошло в тот же день. В столовой перед обедом участников турнира посадили за специально выделенный стол. Из кухни принесли 8 больших алюминиевых мисок и казан со щами. Ипполит собственноручно разлил щи по мискам. Судья Мазаев с секундомером стоял у стола, а Старшенков с камерой ходил вокруг, снимая общий план и набившихся в столовую болельщиц. Наконец, судья подал знак, и «спортсмены» набросились на еду. Стук ложек, чавканье, кашель поперхнувшихся заглушили крики болельщиц, подбадривающих своих «спортсменов». Птенчик уронил ложку и начал пить щи из миски через край, мощно глотая и работая челюстями. Допив, он поднял миску вверх дном, демонстрируя её судьям, зрителям и остальным едокам. Комиссар Фуфлонов, немного отстав от Фуршета, вдруг вскинулся, показывая миску Ипполиту. На дне лежал небольшой мосёл.
- Шеф, это не по правилам! Кости нельзя было подкладывать! Я кость не могу съесть! – Комиссар размахивал мослом перед сизым поварским носом.
- Брат, она случайно попалась, дай, я её выкину.
Задпхаев поперхнулся и никак не мог прокашляться. Птенчик молотил Вадика кулаком по спине, очки упали, а он выскочил из-за стола и, зажав рот ладонью, побежал на улицу. Ванька опорожнил свою миску третьим и стал оспаривать второе место комиссара, аргументируя тем, что всё содержимое миски должно быть съедено. Судьи, посовещавшись, оставили второе место за комиссаром, справедливо посчитав происшедшее форс-мажором. Затем подвели итоги турнира, и Мазаев объявил результаты:
- 1 место – комиссар Фофанов. Получает из призового фонда 9 рублей. 2 место – Петренко, получает 7 рублей. 3 место - Царёв, честно заработал 5 рублей. Также награждаются победители в отдельных видах соревнования. Вадик Стапфаев за второе место в шахматном турнире получает 1 рубль и два варёных яйца. Вадим Марков за первое место в стрельбе получает 1 рубль и банку консервов «Килька» в томатном соусе. Сеня Фурш, как самый быстрый едок отряда, получает 1 рубль и премируется котелком щей. Поздравляем победителей, товарищи!