Дверь продуктового склада открывалась в затхлый подвал. Тусклая лампочка освещала горы сваленной в кучи гнили. Овощи выдавали без взвешивания, "на глаз". Мордатый парень следил, чтобы мы не наложили в носилки лишнего. Напрасное беспокойство - мы и сами старались взять поменьше - меньше чистить.
Больше всего приходилось картошки. Четыреста кило - это четверо носилок. Из горбыля были сколочены громадные короба, по бокам их были прибиты две длинные доски, за них, как за ручки мы брались вчетвером и с руганью тащили со склада на кухню по обледеневшей, в потеках помоев дорожке. Носилок было всего двое, так что только за картошкой приходилось делать две ходки. То один то другой спотыкался на льду и тогда остальных ощутимо дергало и мат усиливался. По счастью, свеклы давали немного, а чудом не сгнившую морковь кладовщик и вовсе экономил. Луковицы тоже выдавал чуть не по счету.
Но дотащить - это только прелюдия. Картошку надо чистить. В углу унылого серого помещения - других цветов в армии не бывает - стояла похожая на стиральную машину картофелечистка. Один раз я даже видел ее в работе - скучающий сержант запустил полюбопытствовать. В днище бака из нержавейки были вделаны три наждачных камня. В бак засыпалась картошка, подавалась вода, включался мотор. Все с грохотом начинало крутиться, картошка билась о стенки, наждак сдирал с нее шкурку. В короткое время картошка мылась и чистилась. Полюбовавшись на это чудо техники, сержант снова ее выключил: салаги должны въя*ть - "Чтоб служба медом не казалась". И хорошо, если до подъема успевали закончить, так что хоть на полчаса, но удавалось забраться в постель. А если сильно повезет, так что и старшина не придет на подъем и сержант не зверь, то могут дать и до построения на завтрак поспать.
Ножами, конечно, производительность не та. Мелкую стараемся просто выбрасывать - когда никто не смотрит. И качество очистки тоже никого не беспокоит. Наш отдельный батальон связи приписан к столовой ВСО. Даже если старшина про тебя не вспомнил, хоть пару раз за месяц да попадешь в наряд. А если, вдруг, черная полоса - то и почти через день можно ходить. Зато все остальные радуются, когда связисты в наряде: картошка в эти дни в мисках желтенькая. Все остальные - грязно серая. Подозреваю, что военные строители вообще не утруждают себя чисткой. Хорошо еще, если моют.
У нас в очистки уходит половина - что ножом почикали, что просто выбросили. К рассвету снова тащить два короба очисток. На этот раз на помойку. Это особенно тяжело, потому что очистки таскаем по двое: остальные заняты приборкой. Решетка слива в полу то и дело забивается. Над воронкой неспешно кружится грязная бурая пена. Рука уходит вниз почти по плечо. На миг становится страшно, что назад ее уже не вытащить - так и ампутирует по вот этой кроваво-красной полосе пены от кормовой свеклы.
Наконец, весь мусор вынесен, цементный пол и разделочные столы вымыты из шланга, решетка слива прочищена и поставлена на место. Я выхожу на морозный воздух. Еще темно. В бесконечной дали неба тускло светят звезды. После распаренной атмосферы кухни воздух кажется удивительно свежим. Расслаблено, не в ногу, мы бредем в казарму.