Господи, какие у меня были друзья! 24 июня 2002 года. Миллиард и сто тысяч лед назад. Нас было трое в танцевальном коллективе: Вова, Жека и я. На сцене и вне репетиций мы вместе. На гастролях, концертах, тусовках. Ещё бы. Танцы – сердце нашей жизни. А всё остальное, институт, семья, музыка, девушки - антураж. Ну, мне так казалось.
Женька самый талантливый. Самый красивый. Самый гибкий. Ну и продвинутый. В смысле движения по жизни в общепринятом смысле. Раньше всех сел за руль. Раньше всех появилась машина. А потом и своя квартира. И, несмотря на успехи в хореографии, он единственный из нас троих служил в армии. И даже полгода на Кавказе. Ну, это отдельная история. Мы с ним даже в Москве пару дней бродили. И разницы почти никакой, что там, что здесь. Но, в основном, пока я учился, виделись на каникулах.
И вот 24 июня 2002 года. Женя с Дашей попросили меня придумать сценарий их свадьбы. А свадьба-то вот-вот 19 июля. Страшно, но я согласился. И мы отметили это дело. Пивом, потом водкой. Так в то время было принято. Решили, что дружкой/свидетелем будет Вова. Ну, понятно, я не такой весёлый. Вообще Женя с Вовой более близки. И, к тому же, я в Москве, а они тут, в Горно-Алтайске. И общих тем у них больше, музыка например. А я и в отечественной-то эстраде не разбираюсь, не то что в зарубежной.
У Вовы, кстати, тоже свадьба, с Настей, дочкой нашего хореографа – Галины Ивановны. И тоже надо помочь со сценарием поздравления от нашего ансамбля. И почему все решили, что я могу писать сценарии свадеб? Почему люди думают, что сценарий кино, концерта и свадьбы это прямо одно и то же, и человек, который пишет сценарии фильмов и эстрадных программ, может запросто написать и сценарий свадьбы или юбилея. Хотя, в то же время, мне интересно всё. Тем более для друзей. Хотя я никогда ничего подобного раньше не делал. Но - мало ли чего я в жизни не делал и чему потом пришлось учиться?
Гроза. Мы Вовой сидим на деревянном крыльце Галины Ивановны. Перед нами родной город в тумане.
-Ну что, ты после института в Москве, конечно, останешься?
-Давай не буду отвечать, а то, боюсь, молния ударит.
-Ага, вот так всё серьезно, ладно, не отвечай.
Смотрим, а снизу по дороге поднимаются танцоры из «Ангелов»: Катя, Таня, Лена, Саша и Костя. Пришли в гости к Г.И. девчонки раскраснелись, запыхались, вымокли под дождём. Обувь в грязи. Моют. Галина Ивановна ставит чайник. А мы с Вовой, усмехнувшись, достаем пиво. Смех, бесконечный смех, по любому поводу: распластавшийся кот, пятно грязи у Лены на лбу, как у индианки, Костя, неудачно облившийся пивом, потому что пиво нагрелось, потому что Г.И. отключила холодильник, испугавшись грозы.
Ах, Лена, прости! Как же ты выросла, из маленькой девочки «Прелестники» в удивительное, хрупкое, волшебное создание. Тёмные глаза, мокрые волосы слега вьются, тонкая фигурка. Господи, можно мне уже влюбиться в кого-нибудь, кто не связан с хореографией?
Лена ловит мой взгляд. И я жду, что во-вот скажет, как в детском лагере когда-то говорили девчонки, её подружки, тогда ещё дети: «Что смотришь? Взгляд тренируешь?» Но она просто спрашивает кивком головы: «Что? Что-то не так?» «Нет-нет, - мотаю головой, - всё так». А сам себе говорю: «Остановись, дурак, остановись!»
А на следующий день я сидел в зале на репетиции «Ангелов». Какая сильная печаль-зависть раздирала сердце. Они шутили, дурачились, Г.И. на них покрикивала. Какая радость у них в глазах, сколько энергии, счастья, они сами не понимают, как им всё нравиться, несмотря на нагрузки, темп, пот.
Настя говорит, что они с Вовой взяли путевку по Золотому кольцу. Свадебное путешествие. Так что будут в Москве. Но я не слышу Настю. Я смотрю на Лену. На её лёгкую фигурку, на отточенные движения. И во всём, в ней, в ребятах вокруг, в их молодости, в музыке, в танце, даже в самой печали-зависти такая красота острая, что даже в горле першит.
«Остановитесь, - хочу я сказать, - остановитесь, посмотрите как всё тонко, до невозможности. Жизнь, такая прекрасная жизнь».
А потом все выходят на улицу. Провожают друг друга. Мне кажется Лена самая серьезная из всех в «Прелестинке». Я хочу спросить у Саши, что там у них. Кажется, они дружили зимой. И почему я раньше-то смотрел на Лену и не видел, какая она?
Нет, всё это чудовищно, надо забыть, и танцы, и Лену, и этот город. Нам не быть вместе. Никогда. Так не бывает. У неё совершенно другая история и судьба. И надо быть просто благодарным, что увидел эту красоту со стороны и почти коснулся. Это тоже счастье. Надо уехать. Хотя бы в гости к папе в Усть-Коксу. Там папа, там любимая сестра Оля. Иду на телеграф. Звоню отцу. Но папа говорит, что Оля уезжает на Черное море в лагерь. И пока нет смысла ехать в Усть-Коксу. Лучше в августе.
Г.И. подарила мне календарь к юбилею «Прелестинки». А Лена расписалась на нём: «Моему любимому другу». Я видел только слово «любимому», а «другу» не замечал. А ведь второе слово было важнее. И всё же, какое это счастье влюбиться, страдать и радоваться одновременно.
А на следующий день были шашлыки у Галины Ивановны. Много мяса и музыки. А я снимал всё на видеокамеру. Это очень по мне: быть в событии и, одновременно, отстранённым от него. Словно в детстве, спрятался в «домик» и меня нет, я не видим. А в камеру всё время попадает Лена.
Снова репетиция. Но я не иду на неё. Я смотрю в окно, в зале горит свет. Мне ужасно хочется туда. Но я останавливаю себя. Это очень трудно: не идти, не смотреть, молчать.
Больше не могу терпеть, признание рвётся наружу. Дожидаюсь на улице конца репетиции. Вижу, как Лена с подругами уходит налево, а Г.И., Вова и Настя задерживаются у входа. Подхожу. Оказывается они решили идти в биллиардную. Прямо тут за углом, название незатейливое «Луза». И там я говорю Г.И., что, кажется, влюбился. Она улыбается, смотрит на меня с сочувствием: «Не спеши. Отдайся течению. Всё само встанет на свои места». Да я понимаю, понимаю, но внутри всё кипит, рвётся. И всё же легче, что кому-то сказал.
Сестрёнка проездом была в городе. Подарил ей зелёный рюкзачок. Вот кому бы всё рассказать! Но поймёт ли она меня? У неё в глазах море и солнце. Что она понимает в любви взрослого дядьки к юной танцовщице? Эх, даже с самым близким человеком нельзя ничем поделиться!
Шёл на телеграф позвонить папе, и тут навстречу – она. Язык завязался узлом. Стою, что-то мычу. Улыбается. И тут, вдруг, ляпнул, ни к селу ни к городу:
-А ты знаешь, что Вова и Жека женятся!
-Надеюсь, не между собой, - смеётся Лена.
Всё же мы как-то разговорились. И она рассказала, как переживает, что их танцевальный коллектив разделился. Часть ушла в «Ангелы» - взрослый ансамбль, а часть осталась в детской «Прелестинке». Она, Таня, Катя теперь со взрослыми, там конечно, весело, мальчишки нормальные - Костя, Саша. «Всё-таки, что у них там с Сашей? Как бы узнать». Она рассказывает о своей грусти, а я понимаю, что это детство её уходит, но переживается всё, как крушение мира. Со мной тыщу раз такое было. И ещё я почувствовал , какая она ещё маленькая.
-Тебе, говорю, - пора, наверное.
Согласилась и ушла.
Это же невозможные отношения. Она никогда не полюбит такого как я. Надо быть реалистом. И если любишь, надо просто пожелать ей счастье и отойти в сторону. Да, даже если допустить что мы какое-то время сможем выносить друг друга, всё потом всё равно накроется. Я уеду на год. Это же как у Андрея Болконского и Наташи Ростовой. Обязательно появится Анатоль Курагин. Я не спал до четырёх ночи. Я будто бредил. То представлял нашу долгую и счастливую жизнь, то погружался в пучины какого-то ада, представляя её счастливую жизнь без меня.
28 июня 2002 года. Вместо того, чтобы устроится вожатым и уехать в летний детский лагерь, я остался в городе. И снова пришёл на репетицию. Сидел на матах с Катей и смотрел, как Лена танцует в паре с Сашей. Меня злило, что они мне в паре очень нравились, хорошо смотрелись. Таня подвернула ногу. Все сбежались в круг. Меня же не танина нога тревожит, а умиляет, как Лена сочувствует подруге. Вовка в перерывах бегал вниз, на вахту, смотреть футбол. Бразилия выиграла. После репетиции большой компанией пошли в парк, в кафе «Арлекино» смотреть соревнования по брейк-дансу.
Соревнования закончились. Идём домой. Катя с Таней под единственным зонтом, а мы с Леной впереди, под дождём. Мокрые. Идём и весело болтаем. Ни о чём. Это так здорово говорит с красивой девушкой ни о чём! Особенно когда она идёт рядом мокрая. Даже человек, приставший к нам по дороге («Девушка, я искал вас всю жизнь!») только развеселил. А дома я написал Лене признательное письмо, заклеил конверт и положил его в рюкзак, который носил всегда с собой.
На следующий день собрались на гору на пикник. Таня не пошла – нога болела. Бродили по лесу, по горам. Потом пошел мелкий дождь. Сели под густые кусты. Играли в настольную игру прямо на траве. Лена так близко, живые карие глаза, смуглая кожа, тонкие руки, длинные волосы. Ждал отклика на свои взгляды, но ничего в ответ, только полуулыбка. Мне кажется, она уже догадывается, но её моё внимание напрягает, она не знает что делать. Надо срочно престать видеться.
Собирали землянику для Тани. Пришли к её дому. Саша поднялся и вынес Таню на руках на скамейку у подъезда. От сердца немного отлегло. Пока девчонки поедали землянику, спросил в сторонке у Саши о том, что у них с Леной. Саша усмехнулся как-то невесело, сказал, что легенду про их отношения выдумали Настя с Вовой.
А вечером все, даже хромая Таня, пошли на Центральную площадь, на концерт ко Дню молодёжи. Встретили Вову, который искал Настю, и Сергея Грицко, который искал с кем бы сходить за пивом. И, внимание, встретили Костю, который искал какие-то учебники! Посреди вечернего праздника! Да, странные у меня друзья. Концерт задерживался на полчаса. Компания стала распадаться на более мелкие группы. Пиво заканчивалось. Подошел режиссёр Таныгин и стал настаивать, чтобы я принял участие в КВНе землячеств 19 июля. Я отказался, сказал, что у друга (Женьки) в этот день свадьба, но Таныгин настаивал, нависал надо мной как скала, окуривал пивным духом.
Свадьба Жени не случилась. Так бывает. Но и в КВНе землячеств я не участвовал. Как-то не до того стало. Особенно после разговора с Леной. Я с первого слова понял, что его не надо было начинать. Лена так и сказала:
-Не надо, ничего не говори. Сейчас всё хорошо. А скажешь – и будет плохо.
Вот что такого плохого в моих чувствах? А хотелось провалиться сквозь землю.
Зато свадьба Вовы и Насти состоялась.
Конечно, это лето с привкусом горечи. Но всё же те дни я вспоминаю с теплотой. И почему-то помню в подробностях. Да так, что в любой момент словно могу туда переместиться. В том время. И пойти весёлой компанией на Центральную площадь, смотреть концерт. Или гулять с Сашей и Костей по окрестностям. Или ехать с Жекой куда-то просто так. Или говорит с Леной ни о чём. И всё переживается так живо, и даже разговоры-то все как настоящие, даже не знаешь, куда они приведут (я пока писал, столько всяких вариантов было в голове, хотя в прошлом-то был только один). И все давние друзья, они теперь не в реальности будто живут, а в моей голове. Очень странное ощущение. Мне иногда даже кажется, что всё в этом прошлом может пойти по-другому и поменяться. Пора уже идти к психиатру, или ещё подождать?
© Сергей Решетнев