------------------------------------
- Что нам здесь нужно? – спросил я у старшего бригады фельдшера по фамилии Калмыков.
- Одного пацана взять, - сказал Калмыков. – Мы сюда уже четвертый раз приезжаем, ни как не можем поймать.
- Какой у него диагноз? - спросил я.
- Прочерк, - сказал Калмыков. Детская шизофрения, какая-нибудь.
- Неужели такая бывает?
- А хер его знает, - сказал Калмыков. Шизофрения это такая яма, куда они все валят. Да что тебе думать, врач написал, он и отвечает. Твоя задача поймать и в больницу.
- Так за чем дело стало? - спросил я.
- Да он хитрый очень, - сказал Калмыков и быстро бегает.
Я посмотрел на пустой двор спецшколы и спросил:
- А где они все сейчас?
- На уроке, - сказал Калмыков. Глянул на часы – Нужно торопиться, через двадцать минут у них перемена. Как вывалят все на улицу, нам вообще тут станет нечего делать.
- Подожди, объясни мне, как он удирает?
- Да черт его знает. Я же только после отпуска. Позавчера я на перевозке сидел в 55-й бригаде. Нам на рацию с центра позвонили и говорят, езжайте на Бехтерева и возьмите направление на Новинки, на детское отделение. Поехали, взяли направление, потом поехали в эту сраную школу. Я сам не пошел, отправил Вольвача со Ждановичем. Ну, хули в самом деле втроем за десятилетним пацаном гоняться. А они через полчаса приходят и говорят: «Растворился». Я на них посмотрел и сразу понял, что они ко мне в аптечку лазили. Плюнул и мы поехали на базу. А утром, когда новый вызов пришел, водила заартачился. Говорит:
«Забарался я впустую четвертый раз на другой конец города мотаться».
А там уже пересменка и мы эту детскую шизофрению пятой врачебной скинули. Они два раза ездили и впустую. Этот наш врач Бастун распсиховался, кричит, за что вы двенадцать процентов получаете. А Лабецкий ему говорит, ты тоже получаешь, попробуй сам поймай. Бастун разозлился, взял чистый халат и пошел один. Пришел через полчаса какой-то странный, без халата, налил себе двойную Краснушкина, выпил и до конца дежурства спал в фельдшерской. Еще старшая медсестра из заправочной смеялись, что врач, а как пьяный санитар в фельдшерской спит. Пацаны рассказывали, что Петя Молодеченский, которого из мединститута выгнали, вместо него на визиты, как за врача ходил.
Короче, нужно взять этого пацана сегодня обязательно. Из центра с Круглой звонили главврачу и грозились нам смену после Нового года раздербанить по двенадцать часов, если не возьмем.
- Что им этот ребенок сдался? – спросил я.
- Наверное родственник чей-то или еще что, - сказал Калмыков. Да какое нам дело. Бастун прав, проценты нужно отрабатывать. Пошли.
В учительской нас уже ждали.
- Халаты придется снять, - сказала дама, представившаяся завучем.
- Мы халаты не снимаем, - возразил фельдшер Калмыков.
- А сейчас придется снять, - сказала завуч. - У нас детский спецконтингент. Большинство из них проходило через стационар Новинки. Представляете, что здесь начнется, если они увидят людей в белых халатах.
- Послушайте, - сказал я, вот у вас я вижу костюм Деда-мороза висит.
- Это нашего физрука для новогоднего утренника, - объяснила завуч.
- Нельзя ли его позаимствовать на время? - спросил я.
Красный халат с белой опушкой оказался мне немного великоват, а шапка пришлась в самый размер. Белую бороду приклеивать я не стал, поскольку располагал своей собственной – рыжей.
- Ну, ты красавЕц, сказал восхищенно фельдшер Калмыков. – Я бы тебе отдался.
Завуч посмотрела на него строго и сказала:
- А вы нам совершенно не нужны, только будете мешать.
- Ладно, - сказал, Калмыков, - я тебя внизу в машине буду ждать.
- Стойте здесь, - сказала завуч, когда мы подошли к дверям класса, где находился объект нашего интереса. - Войдете на третий раз.
- Здравствуйте ребята, - услышал я из-за двери. - У меня для вас маленький сюрприз. К нам пришел Дедушка-мороз, чтобы поздравить нас всех с Новым годом. Давайте позовем его дружно: Дедушка-мороз!
Встретили Деда Мороза они довольно равнодушно. Только один, такой вполне симпатичный, стриженый наголо мальчик-гидроцефал, вызвался Дедушке Морозу стихотворение прочитать.
Гидроцефалы, если в первый раз видишь, смотрятся жутковато – сам маленький, а бошка как у Ленина. Я очень удивился и сказал, помню, доктору Ангеловичу, что как же так, большая голова, он должен быть очень умный. А врач объяснил, что мозгов в этой голове нет, а только одна вода.
«Здравствуй дедушка мороз, борода из ваты
Ты подарки нам принес....»
Завуч зааплодировала, а глазами мне показала: «это он».
Я его взял за руку ласково и спрашиваю:
- Ты сам это сочинил?
А он говорит:
- Да. Если вам понравилось, у меня целая тетрадь такого есть.
- Пойдем, - говорю со мной, - у меня для тебя подарок.
Он спокойно со мной пошел иа класса, а в коридоре вдруг спрашивает:
- В дурдом меня повезете, Дедушка Мороз?
Я даже растерялся от неожиданности. Дурной, дурной, а соображает.
- Да, поедем в Новинки.
- Я не хочу в психлечебницу. Там ко мне плохо относятся, - сказал он.
Я посмотрел на него. И что-то вдруг у меня такая жалость пробила. Никогда, никого в жизни так не жалел. Вспомнилось вдруг, как собака заболела и нужно было усыплять, и уже решили и вызвали ветеринара. Пес как чувствовал и никому , кроме меня не давался. Я его на руках держал, пока ветеринар в загривок укол делал, собака уснула, а ветеринар машинкой на лапе шерсть выстриг и давай иглой в вену тыкать, никак не может попасть. Алкаш, руки трясутся. Я смотрю на эти мучения и говорю, ну его нафиг, пусть умирает своей смертью. Только я это сказал, как у него получилось, пес захрипел и глаза у него погасли. Как я заплакал тогда. А этот головастый взял меня за руку и говорит:
- Не плачь. У тебя санитарский ключ есть?
Есть конечно. Как без многогранника между отделениями ходить.
Тогда давай на верх, там дверь на крышу санитарским ключом открывается.
Он побежал впереди меня и я подумал, что тяжеловато ему живется с такой башкой при нашем земном притяжении.
Вечерело. Мы стояли на крыше лесной школы для душевнобольных детей. Он обнял меня и сказал:
- Ну, ладно, зай гезунд. И бросай эту работу. Она тебе не нужна, карму себе загубишь.
- А как ты сейчас, - спросил я, - здесь четвертый этаж
- Да ладно, уж как нибудь, - сказал он, - подошел к краю и прыгнул...
Когда я вернулся в машину, Лабецкий, подложив под голову спецпакет, кемарил а Калмыков с водителем играли в маленькие шахматы с фигурками на штырьках.
- Ну, что там наша детская шизофрения? - спросил фельдшер Калмыков.
- Убежал, сказал я. - В смысле улетел.