Пластилиновые человечки. Притча фантазия

Нравилось мне в детстве играть пластилиновыми человечками. Сам я их создавал, по вкусу своему и разумению, и всяко, по образу и подобию людей. Были у тех человечков сообщества свои и жизнью я их мысленно наделял, точно по образу и подобию представлений моих о том. От того случалось, что у разных групп человечков этих пластилиновых возникали спорные ситуации, которые в военных конфликтах между ними решались. Так погибали многие из них. Да взамен тех потерь, новые образа пластилиновые  мною создавались. Потом нашёл я и нескольких друзей, которые так же в игры с пластилиновыми человечками увлекались и серьёзную потребность к тому ощущали. И так увлекала нас игра эта, что человечки те пластилиновые словно живыми нам представлялись, а может и в правду были они такими, одухотворённые переживаниями нашими за них. Тогда возникла вдруг идея и самим себя в игру ввести в образе человечков пластилиновых да и с подобием наших характеров. И когда вдруг случались войны между царствами пластилиновыми, наши прообразы игрушечные, переполняемые патриотизмом за свой мир, шли в бой в первых рядах. Для тех игр, были нами разработаны свои правила определённые, как в сражениях определять, кто побеждает, а кого за погибших считать, так что шансы у всех пластилиновых человечков были по условиям равные, да только прямо зависели от эмоционального настроя их создателя ими же управлявшего в играх. Ведь все физические воздействия на события нами совершались, как кукловодами. Порой случалось так, что погибали пластилиновые прообразы наши собственные, но то уменьшало увлечённость в продолжении игры. И тогда, мы договаривались между собой, вводить в игру новых прообразов своих. Как это было всё просто: вот убиты мы, и вот, вновь в игре. А сила воскрешения заключалась в простом согласии играющих создателей сообществ пластилиновых человечков. Вот теперь, вспоминая об этом, кажется мне, что заигрался я в эту игру свою и в реальной жизни веду себя, как тот самый прообраз мой пластилиновый, который, случись какая большая беда, смогу я воскресить в полном здравом виде, своими же усилиями, всего лишь вылепив заново. Но как же реально сделать я это смогу, если с моей погибелью не станет меня и силы моей, способной то совершить? Или же всё же есть такая сила, только надо мной она, как я был над своими пластилиновыми царствами? Но разве хотел бы я быть во здравии, когда не станет всех родных и близких моих? Нет конечно. Но некая неосознаваемая сила всё одно манит к тому. А не есть ли то сигналом, что быть для всех единому возрождению и вечному единению? Но един ли путь для каждого? Не так ли разнится ожидающее нас, как разнились характеры кукловодов, игравших в пластилиновых человечков, по своим разумениям. И вольны ли мы выйти из подчинения, так предопределённого, через свободу выбора, если ограничено в Сущем, к выбору доступное?