«Сегодня, как никогда… вру! Как и прежде, после не случайной встречи, думал и обижался, не знаю на кого, разве можно тебя ОТПУСКАТЬ на работу! Тем более на такую работу, где встречаешь столько разных взглядов и восхищающихся тобой, и завистливых и, не дай бог, могущих навредить твоей отзывчивости к человеческим устремлениям и сомнениям, так и хочется сказать, своих библио-прихожан.
Говоришь, как тебя ни называли, изменяя или искажая имя. Но, ей-богу, никто не знает твоего настоящего имени, достойного тебе имени, чтобы только его произношение радовало и осветляло окружающих. Прости «старообрядца», но такого совершенства и совпадений взгляда, неповторимых лекал твоей фигуры, доброты души, терпеливости к страждущим обладать и устойчивости на всевозможные посягательства, никому не даны, кроме тебя, Виола Лета... Веста...Неповторимая Русская Женщина!
Ещё раз прости за прямоту и откровенность с надеждой, что мои впечатления не оскорбляют тебя или могут вызвать недоумение. Почему-то тороплюсь сказать всё это, вроде как потом не успею...
Желая тебе доброго, радостного и всего того, что ранее не доставало, не хотелось бы, что это считалось заискиванием. Но моё восхищение тобой выше обыкновенной влюблённости. Я очень радуюсь тому, что в сердце храню такой образ, такой взгляд и твоё... не возмущение этому. Спасибо и прости! Впредь постараюсь хранить про себя все слова и восхищения, как модно нынче говорить, по умолчанию.»