- Вячеслав Иванович, почему вы еще не посмотрели моего пациента? – спросила заведующая, - разве он вам не интересен?
Мне стало чуточку стыдно, что вот уже неделя, как необычный пациент находится в нашем отделении, а я так и не дошел до него. ЛОРы, урологи, травматологи, анестезиологи, терапевты, стоматологи с неврологами, кто только не приходил к нему. И всю неделю ординаторская обсуждает вопрос: а что же с ним было, что заставило непьющего парня перерезать трахею, вскрыть вены на руках, ампутировать половой член и как его вернуть к полноценной жизни…
- Как ваше самочувствие, Антон? – как можно нейтральным голосом спросил я его во время вечернего обхода надзорной палаты.
- Более-менее… - ответил он головой и прошипел что-то подобное через трахеостому.
Заведующая была права. Внешне приятный тридцатилетний брюнет, с печальными глазами и редкой бороденкой на простом лице, с выраженной мускулатурой верхнего плечевого пояса, который за три года после окончания хоккейной карьеры, ещё не успел запустить себя.
- Что с вами произошло? Можете рассказать? – измерив артериальное давление, ненавязчиво спросил я, и предложил ему планшетку с простым карандашом.
- Мысли…всё накопилось…
- Давно?
- Три месяца так жил. Как будто ширма перед глазами, - показал Антон правой рукой.
- Конфликты дома в семье?
- Восемь месяцев ищу работу. Работал кладовщиком-грузчиком. Уволили по сокращению. Жили на зарплату жены: я, она и ее дочь, - с грустью в лице написал он. Я знал, что его спутница на шесть лет его старше, но она чуть ли не каждый день после работы приезжала навестить его.
- Пилила?
- Умеренно.
- Ваше образование.
- Школа и неоконченная академия права. Отчислен. Не успеваемость… - с ошибкой написал он.
- В армии служили?
- Нет, в хоккей играл до двадцати пяти.
- А потом?
- Сидел два года.
- За что?
- Драка. Сломал челюсть.
- Не страшно?
- Маленько было…
- Это ваш первый брак?
- Второй.
- С первой женой расписались на зоне. Приезжала ко мне на побывку каждые три месяца.
- А развелись из-за чего?
- Новые друзья ей не нравились. Она хотела, чтобы я не общался с товарищами.
Он заметил, что я рассматриваю тюремную татуировочную надпись на тыле стоп и немного засмущавшись, спрятал под простынь.
- Может голоса вы слышали, которые приказывали вам это сделать?
Он сделал жест пальцами «чуточку» и написал:
- Как будто все против. Как будто хотят навредить…
- Реальные или вымышленные?
- Конкретные и все…Что случилось, - сам не понял.
- Ваши планы на будущее?
- Как Бог даст. Жалею. Восстановить. Всё бы отдал за тот момент. На уже всё сделано. Неполноценный я, - написал он и приоткрыл простынь. Из живота выходили две трубки. Через первую его кормили молочными смесями, вторая - эпицистома.
- Вы живы и это главное, Антон! У вас есть руки, ноги, голова на плечах! С этим можно жить и никто не догадается, что с вами произошло, – пытался утешить я его. Но понимал, что мои слова не доходят до слушателя, - А жена вас поддерживает?
- Она всего не знает! – показал он жестом, что не рассказывал ещё ей про ампутацию, - завтра скажу…