Мы с Константиновичем собираемся на охоту, а Василий Андреевич, продолжая чаёвничать, советует, куда надежней сходить.
Декабрьский день короток. Потемну возвращаемся в деревню. Света в доме у Андреевича нет. Во дворе, на разные голоса, блеют овцы. На крыльце стоят вёдра с замерзшей водой. Что-то стряслось. Скорее в дом.
А вот и хозяин. Лежит он, сердешный, поперек кровати в валенках, фуфайке и шапке. Пот, собираясь на лбу в крупные горошины, раскатывается по щекам.
– Что с тобой, Андреевич? – тихо спрашиваю и беру за руку: пульс частит.
– Озы-чала, озы-чала окаянная, – еле слышу ответ, но не понимаю.
Константинович знаками манит меня на кухню:
– Сиди тихо, не мешай, сейчас вылечу, не впервой, меня местная старушка научила.
Берёт кружку с водой и ставит на угольки из загнеты. Немного подождав, набирает в рот «зелья» из кружки, подкрадывается к больному и резко, с присвистом, брызжет в лицо.
Охнул Андреевич, подбросился на кровати. Знахарь-врачеватель помог ему лечь поудобней, и вскоре «озычаный» запохрапывал. А через часок мы все вместе пили чай.
Улучив момент, я спросил Олега Константиновича:
– Озычала – это что? Болезнь, что ли, какая?
– Это местная, соседка Зойка напускает, – смеется Олег. – Глянет иногда... Вот представь, что я тебе должен сто рублей и год как не отдаю. Потребуй-ка долг без слов, взглядом.
Таращу на Олега глаза – пытаюсь вернуть мифический стольник.
– Не то, не то! Не можешь! А вот Зойка может. Глянет – мороз по коже. Андреевич таких взглядов не переносит. Зойка это знает, нет-нет, да и удружит. А вот откуда такие отношения – это для всех секрет, Андреевич эту тему не обсуждает.
Я, конечно, не очень верю в силу колдовского взгляда, но помня этот случай, Зойке на глаза попадаться боюсь. Как бы не озычала.
Автор фото: Ольга Дурасова.
1990 г.