Рискованное предприятие

Елена Сперанская
Борис Павлович придвинул стул к письменному столу. Он продолжил перечитывать, исправляя текст своего небольшого очерка «Золотой эшелон», напечатанный на машинке, представленный на основе собственных воспоминаний, подготовленный для отправки в типографию.
Пожилой журналист с головой окунулся в события, происходившие в период гражданской войны, когда свирепствовали эпидемии, разруха и голод. Перелистывая страницу за станицей, автор воссоздавал картины начала  эпохи преобразований, диалоги, внутренние переживания и психологические портреты героев гражданской войны на основе реальных фактов, собранных им воедино. В историческом очерке шла речь о готовящемся ограблении в марте 1919 года около города Уральска вагона поезда, в котором везли золото, серебро, картины, меха, свезенные ранее в город белогвардейцами. 
«Поздно вечером председатель губернского ЧК вернулся с очередного заседания  исполкома. Едва он вошел к себе в кабинет. Секретарь протянул ему телеграмму. Председатель быстро прочитал ее, потер ладонью лоб и вздохнул:
– Придется подождать.
Он сел за стол и углубился в бумаги. Было уже за полночь, а он все сидел и работал, время от времени посматривая на стенные часы. Близился рассвет, когда наконец-то пришла срочная телеграмма: «Золотой эшелон следует в направлении Саратова». Было 4 часа 30 минут утра. Молча расселись вокруг стола чекисты. Лица серые от недоедания, глаза воспалены.
– Эшелон с золотом в пути, – объявил председатель. – Мы не должны спускать с него глаз. Действуйте в точности так, как договорились.
Вскоре поступила еще одна телеграмма. Председатель подошел к карте.
– Чижи, Чижи… – проговорил он вслух. – Что же, примем меры!
И тут же начал отдавать распоряжения так быстро, что секретарь едва успевал записывать.
– Пошлите комиссару 26-го разведывательного авиаотряда срочную телеграмму… Вызовите к 9 часам утра председателя дорожного ЧК… Соедините по телефону с командующим гарнизоном… Затем с начальником дороги… Проверьте, все ли оперативные автомашины заправлены…
*   *   *
А в это время за сотни километров от Саратова в заволжском селе Чижи, офицеры штаба белоказачьей армии, закончив разработку плана захвата железнодорожной линии Уральск – Саратов, радушно встречали прибывшую из Петрограда под чужой фамилией бывшую княгиню Путятину и новое пополнение в числе кулацких элементов.
Путятина привезла много чистых бланков советских документов, печати и деньги. Разведчицу интересовало золото, конфискованное большевиками в Уральске, и штаб должен был помочь ей обосноваться в этом городе.
Получив подкрепление и оружие, белоказачьи  отряды в марте 1919 года активизировали свои действия по всему фронту и начали окружать город Уральск, стремясь отрезать его от 4-й армии. Свободным оставался только выход из города в районе железной дороги, но и на нее противник делал налеты…
Уральский ревком на экстренном заседании принял предложение саратовских чекистов – немедленно эвакуировать банковское золото и другие ценности, свезенные ранее в город белогвардейцами. Командование Уральской группы войск приказало Саратовскому и Покровскому отрядам, которые возглавляли офицеры Иванов и Куницын, выступить из Уральска для охраны железной дороги и разбить, скопившиеся в Чижах, свежие белоказачьи части.
Ночью вагон с золотом в смешанном поезде был отправлен из Уральска. Ревком поручил доставить его в Москву девяти чекистам. Старшим был назначен железнодорожник Дмитрий Андреевич Шабалин. Ему же поручалось доставить в Москву, в ВЧК, схваченную в Уральске, белогвардейскую разведчицу княгиню Путятину.
*    *    *
Поезд шел быстро. На подходе к станции Семиглавый Мар со стороны села Чижи из-за холмов показались белоказаки. Завязался бой. Чекисты открыли по ним огонь. Но казаки не отступали. По стенам вагонов барабанной дробью хлестали пулеметные очереди. Вблизи вагонов рвались гранаты. В это время впереди паровоза неожиданно появился самолет. Это шел на выручку 26-й авиаразведотряд. На головы белоказаков посыпались бомбы. Поезд без остановки пролетел разбитую станцию Семиглавый Мар.
Далеко позади осталась линия фронта. День сменила ночь. Вскоре вдали замелькали огоньки станции Покровск. Чекисты, охранявшие золото и арестованную, облегченно вздохнули. Из Покровска вагон с золотом под усиленной охраной переправили через Волгу в Саратов. Здесь его прицепили к поезду Саратов – Москва.
Жизнь на колесах протекала в бесконечной тревоге. Чекисты не знали ни сна, ни отдыха. Много хлопот доставляли стоянки, особенно на крупных станциях.
В то время на транспорте орудовало немало вредителей, бандитов, спекулянтов, жуликов. Не раз чекисты преграждали путь в вагон незваным «пассажирам».
На станции Козлов вагон внезапно отцепили, и маневровый паровоз, весь обросший сосульками, погнал его на запасной путь. Шабалин  потребовал от начальника станции немедленно отправить вагон дальше.
– Путь небезопасен! – был ответ.
– Здесь тоже небезопасно, – настаивал Шабалин.
Но все-таки вагон продержали на станции всю вторую половину дня.
– Федор! – обратился Шабалин к своему заместителю Федору Вагнеру. – Может, ты сходишь, выяснишь? Не нравится мне эта стоянка…
Молодой чекист, которому было поручено охранять документы, проверил наган, гранаты-лимонки, что лежали в портфеле с документами, зажал портфель покрепче под мышкой, выпрыгнул из вагона и зашагал по скрипучему снегу к вокзалу.
Через полчаса после его ухода вагон неожиданно выдвинули на главный путь, прицепили к поезду, и тот через минуту тронулся. Шабалин проверил, все ли на месте. Не было Федора. «Может быть, в соседний вагон сел. Подожду немного», – подумал он. Но Федор не появлялся. Шабалин прошел через весь состав, Федора нигде не было.
Что же теперь будет? У Федора остались все документы. Как сдавать золото и арестованную? Как на всю эту историю посмотрит Дзержинский?
Поезд все ускорял и ускорял ход. Ритмично постукивали колеса. По сторонам мелькали телеграфные столбы, линуя морозное небо тонкими штрихами проводов. Шабалин глядел в окно и никак не мог успокоиться. Потом бросился к стоп-крану и с силой рванул ручку вниз. Колеса вагонов взвизгнули, заскрежетали и остановились. Подбежал комендант поезда.
– Что случилось?
– Боец отстал! – ответил Шабалин.
Комендант выругался и зло прокричал:
– Стоило из-за этого останавливать поезд! Степь, того и гляди, нападут бандиты.
Шабалин промолчал. Не мог же он сказать коменданту, что у отставшего бойца документы государственной важности.
Комендант, взглянув на решетку часов, бросил:
– Пятнадцать минут даю на стоянку!
Прошло пятнадцать минут, а Федор так и не появился. Поезд пошел дальше. Однако на этом волнения не кончились. На станции Кочетовка кто-то поджег вагон с золотом. Чекисты погасили пожар, но вагон был выведен из строя. Шабалин позвонил в Козлов. Оттуда немедленно специальным поездом приехали двенадцать чекистов. Они помогли перенести ценный груз в другой вагон и взяли на себя охрану. Ночью поехали. В вагоне, тускло освещаемом коптилками, сменился караул, и опять стало тихо. Шабалин сидел  возле раскаленной буржуйки, упершись подбородком в ладонь, и думал:
«За такие вещи полагается не менее, как расстрел! Никакого оправдания нет. Факт налицо! Но что же случилось с Федором?»
Федор Вагнер служил в штабе Южной группы войск Восточного фронта. Аккуратно выполнял боевые задания командующего этой группой М.В. Фрунзе. Это по его рекомендации он, как один из лучших чекистов, был направлен на работу в Уральск. И вот Федор пропал. Как же теперь быть?
Нет! Не наказание пугало Шабалина, а то, какими глазами он будет смотреть в глаза Феликсу Эдмундовичу. Несколько раз Дзержинский беседовал с ним. В июле 1918 года, в дни работы пятого Всероссийского съезда Советов, Шабалин с другими чекистами участвовал в подавлении левоэсеровского мятежа в Москве, разоружал мятежников в их штабе, находившемся в особняке Морозова в Трехсвятительском переулке. Тогда было, может быть, опаснее, но проще, яснее. Всю ночь Шабалин не сомкнул глаз. Поезд подходил к Москве. За окнами замелькали нахохленные в снежном уборе елки. Шабалин вышел на московский перрон. Огляделся. Прошелся немного.
– Дмитрий Андреевич!
Шабалин вздрогнул. Навстречу бежал с портфелем в руке посиневший от холода Федор. Боевые товарищи крепко обнялись, похлопали друг друга по плечам.
– Документы?
– Целы!
– Скорее в вагон.
Федор жадно съел свой паек и, обжигаясь кипятком, рассказал о своих волнениях и приключениях в дороге.
В Козлове человека, который должен был дать указание об отправке вагона, на вокзале не оказалось. Молодой чекист разыскал его в другом месте. Как только тот дал распоряжение о немедленной отправке вагона, Федор тут же побежал на вокзал. Вагона с золотом уже не было. Тогда он сел на следующий поезд, идущий в сторону Москвы. Без шинели и без копейки денег (все было оставлено в вагоне), пересаживаясь с поезда на поезд, он прибыл в Москву раньше своих товарищей.
Вскоре ценный груз и арестованную княгиню перевезли в ВЧК. Феликс Эдмундович приветливо встретил Шабалина. Он уже знал, что груз прибыл.
На следующий день в Кремле специальная комиссия ВЦИК приняла ценности. Трудная операция закончилась успешно.
Перед отъездом в Саратов Шабалина вновь вызвали в Кремль. Комендант Кремля по поручению ВЦИК вручил ему кожаную куртку и такие же брюки. По тем временам это был очень ценный подарок.
Для Федора Вагнера эта поездка кончилась трагически. Сильно простудившись, он заболел и вскоре умер».
Борис Павлович, выверив все знаки препинания, увидел, подошедшую к нему справа, дочь со стаканом чая в руках.
– Вот горячий чай, – сказала она, поставила на середину стола стакан, с дымящимся напитком, в подстаканнике.
– Как раз кстати. Хочешь, возьми почитай на досуге, – предложил он, заметив, что Настя улыбалась.
– Когда стирала пыль со стола, наткнулась на эти семь листов и прочитала, – с трудом выдавила она из себя.
– Понравился сюжет? – усомнился отец в ее правдивости.
– Да. Рискованная операция, – ответила она с тревогой. 
Настя присела рядом на большое кресло, намереваясь узнать у отца конец рассказа о чекистах, совершивших подвиг, спасая золото.
– С Шабалиным мы часто встречались. Он сам рассказывал мне о своих военных операциях. Но недавно он скончался от сердечного приступа. Надо завтра сходить на похороны и погребение, – без тени эмоций, обыденно рассказал он.
Отец отпил из стакана с чаем один глоток, медленно размешивая ложечкой сахар. Она загрустила и серьезно задумалась, разглядывая красивый морозный узор на окнах:
«Как часто отец стал упоминать эти свои последние слова «похороны и погребение» в речи. Все его друзья-чекисты постепенно умирали, а им на смену приходило новое поколение юристов и следователей, в чью задачу входило охранять жизни своих сограждан».
В этот вечер она стала по-настоящему взрослой, почувствовав впервые, что жизнь очень скоротечна. Все сами должны всего добиваться, не смотря на постоянно встречающиеся по пути трудности, на преодоление которых уходят годы, а может быть десятилетия. Она сама должна выбрать вуз, профессию, работу. Получить хороший профессиональный опыт, устроить личную жизнь, быть полезной людям своим трудом, «чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Такое выражение Н.Островского вдохновляло ее на самые трудные и ответственные поступки.